Не знаю, идут ли на пользу долгие рассуждения-монологи о каком-то романе (хотя я вообще-то стремлюсь больше к такому, а не когда две книги за три дня и хватаешь сразу следующую), ведь можно впасть в другую крайность и увидеть то, чего и вовсе не предполагалось. Но некоторые формулы писатель может применять неосознанно, а читатель – заметить, и почему бы не рассмотреть такую интерпретацию. Дебютный роман бельгийки Аделин Дьедоне очень похож на волшебную сказку о брате и сестре: навроде наших Алёнушки с Иванушкой или немецких Гензеля и Гретель. Где мальчик попадает в беду, а старшая сестра его спасает. И само повествование также не стесняется фольклорных формул, уже само начало, или, если говорить по-сказочному, "зачин", без лишних слов окунает нас в место действия и знакомит с главными персонажами:
В доме было четыре комнаты. Одна – моя, вторая – младшего брата Жиля, третья – родителей, а четвертая принадлежала трупам.
Здравствуйте, трупы. Здравствуйте, мама с папой. Привет, Жиль. Эта "весёлая" компания проживает в посёлке под названием "Демо" (название намекает – настоящее ли оно?) в какой-то глуши, позади их дома – лес Повешенных детей и долина. Место действия, как и для сказки, здесь очень важно. Но самыми употребимыми из сказочной теории оказываются медиальные формулы: по большей части пространственно-временные, которые используются для описания пути героини, её встречи с новыми персонажами, обозначения протяжённости действия. Все персонажи, кроме девочки и её брата Жиля, несут какую-то роль и являются скорее функцией, с ними не происходит метаморфоз: мать – зашуганная и несчастная женщина, амёба, низший уровень развития царства животных; отец – главный злодей романа, работник парка аттракционов, но нашедший свою страсть в охоте и убийствах, здоровый и сильный мужчина, высший уровень развития царства животных; Моника, живущая немного в стороне от "Демо" – добрая колдунья, рассказывающая сказки про гигантских драконов и о Марии Кюри; Чемпион – первая любовь и спаситель-богатырь; и профессор физики, играющий роль наставника и помощника. Повторюсь, я не могу знать наверняка, специально ли Аделин выстроила свой роман по сказочным формулам или нет, но получилось великолепно: произведение нигде не провисает. Схема, проверенная веками, сработала отлично. Ладно, это всё сказочки.
Всякие истории нужны для того, чтобы выпустить наружу наши страхи, так мы можем быть уверены, что в настоящей жизни этого не случится.
Настоящая жизнь, которую приходится проживать брату с сестрой, полна беспредельной жестокости, нелюбви и домашнего насилия. И в ней случается то, что сказкам и не снилось. В результате кошмарного случая с мороженщиком Жиль угасает и желтоглазая гиена из комнаты с трупами потихоньку начинает овладевать им. Это не превращение в козлёночка в буквальном плане, а метаморфозы другого уровня – превращение в такого же деспота, как и их отец. Для спасения души своего брата девочка решает построить машину времени и предотвратить несчастье, она начинает вязать свою кольчугу из крапивы, как Элиза из сказки Андерсена, а именно – изучать физику (с подачи доброй колдуньи Моники) и пытаться соорудить машину времени. Травмированные дети – то, что пугает в романе наравне с жестокими сценами убийств животных. А зло, присутствующее в отце, практически осязаемо. В какой-то момент темнеет в глазах и учащается дыхание. Я довольно редко испытываю чувство страха, а если и бывает, то связано оно исключительно с другим человеком. Никакая бездна, глубокая пещера, тёмный лес или дикое животное не может запугать так, как человек, неважно даже, какого пола. Недавно я ехала в метро и попала в старый поезд, не сквозной, как нынешние, а с отдельными вагонами. Помимо меня в вагоне был какой-то мужчина, который истошно вопил в телефон и сотрясался всем телом, я отсела в конец вагона и молила о том, чтобы поезд поскорее прибыл на следующую станцию, а мужчина не заметил меня и не перенаправил всю свою злость в мою сторону. Картины в воображении были невероятные: удары ножом, море кровищи, ошалелые лица пассажиров соседнего вагона, а ты ничего не можешь сделать. Примерно такое же ощущение возникает, когда девочку вот-вот раскусит отец и узнает, что она стащила слоновий бивень – его главную реликвию. Захотелось вмешаться в текст (чего я себе как читатель обычно никогда не позволяю) и изменить то, что должно случиться, отказаться читать о том, что будет вытворять отец со своей дочерью. Потому что существо, избивающее свою жену на глазах у детей, иначе уже не может, тормоза слетели бесповоротно. Останется ли зло безнаказанным? И сломать бы здесь мою теорию и не допустить традиционной концовки. Тогда бы и рухнула моя сказочная интерпретация. Но у жизни и сказки есть всё-таки нечто общее: бессилие любого зла перед настоящей любовью. Всё в этом романе слишком настоящее, но сильной оказалась только она. Только любовь могла и стала спасительной вспышкой света, оставив позади себя всё прочее и вновь победив.
P.S. Бельгийцы правда едят персики, фаршированные тунцом?..
Отзывы
12