Мы, как всегда, коротали время в моем офисе – крохотной полуподвальной комнатке, бывшим чуланом для швабр. Я восседал в единственном кресле, задрав ноги на край стола, как заправский голливудский детектив. Елена Ивановна занимала столик с телефоном в углу.

Мой ассистент высказывала мысль о необходимости брака регулярно и всякий раз подкрепляла ее цитатами. На этот раз у нее в руках был сборник изречений английских и американских классиков.

– Вот, послушайте: «Брак приносит много огорчений, однако безбрачие не дает никаких радостей». Это сказал Сэмюэл Джонсон.

– Видать, мужик хлебнул и того, и другого. Такому можно верить, – отозвался я. – А кто этот Джонсон?

– Выдающийся английский просветитель 18 века. Стыдно, Александр, не знать таких имен.

– Стыдно, – согласился я.

– А вот еще: «Рядовой человек, который счастлив в браке, намного счастливее гения, живущего в одиночестве». Дейл Карнеги.

– Это который учил заводить друзей и делать на этом деньги? Прохиндей. С таким держи ухо востро.

– Вы во всем видите дурное, Александр. Это у вас профессиональное.

– Может быть. Слушайте, я тоже вспомнил одну цитату. «Брак состоит из господина, госпожи и двух рабов». Четко сказано, а? Это тоже какой-то американец, не помню кто.

– Амброз Бирс. Хороший писатель, но циник. Не нужно за ним повторять.

Наша литературная викторина могла бы продолжаться еще долго, но в дверь постучали.

– Открыто! – крикнул я, убирая ноги со стола.

Вошедший вежливо поздоровался и, по моему приглашению, сел на стул, поставленный таким образом, что свет из единственного окошка под потолком падал на гостя, а сам я оставался в тени. Такая конфигурация позволяла мне не таясь разглядывать своих клиентов и следить за их реакциями.

Посетителю было лет тридцать. Тщедушный, плохо одетый очкарик с печатью внутреннего содержания на лице. Интеллигент.

– Чем я могу быть вам полезен? – интеллигентно спросил я.

– Я потерял кое-что очень важное. Мне необходимо вернуть эту вещь. Это вопрос жизни и смерти.

– Ну-ну, зачем так сразу. Что вы потеряли?

– Портфель.

– А это у вас что? – Я кивнул на портфель, который был у посетителя в руках.

– А… Это новый, а тот был старый.

Портфель, на который я смотрел, был бесформенной кошелкой из дешевого кожзаменителя. Если это был новый, то каков же был старый? Последний бомж не позарился бы на такое убожество.

– У вас там было что-то ценное?

– Да, очень. Вот, я вам покажу.

Интеллигент выудил из своего нового портфеля картонную папку с тесемками. Развязав тесемки, он с некоторой торжественностью достал и протянул мне пачку исписанных от руки листков.

В бытность полицейским я работал по делу одного маньяка, настоящего психа. Псих вел что-то вроде дневника, который представлял собой мешанину совершенно нечитаемых закорючек. То, что я увидел сейчас, было очень похоже на тот дневник.

– Что это?

– Это теорема Чандрасекхара–Хаусхофера.

Он сказал это так, будто не сомневался, что мне будет понятно, о чем речь. И правда, не может же нормальный взрослый человек не знать этого Чандра… как его там.

– Извините, вы ученый? – осторожно спросил я.

– Научный работник. Математик.

Ну, слава богу, это многое объясняло.

– А что было в другом портфеле?

– Теорема.

– Тоже этого… Чандразахара?

– Нет, моя. Я развил теорему Чандрасекхара для важного частного случая.

– И вы потеряли свою теорему? Скажите, а нельзя ее записать заново? Вы же, наверно, помните каждую букву.

– Конечно. Но… Видите ли, моя теорема еще не опубликована и может представлять интерес для…

– Для иностранных разведок? – пошутил я.

Посетитель потупился.

– Ну, это маловероятно. Вряд ли они так быстро… Тут дело в другом. В последнее время я много занимался приложениями этой теоремы и вчера вынес с работы некоторые важные материалы, чтобы посидеть над ними дома. Если это обнаружится, меня как минимум уволят, а может быть, и гораздо хуже.

– А где вы работаете?

– Извините, я не могу это разглашать. Я и так уже сказал слишком много.

Елена Ивановна утверждает, что за моей внешней грубостью скрывается добрый и чувствительный человек. Не уверен, что меня можно назвать «добрым» и «чувствительным», но иногда я веду себя, как настоящая тряпка. Такое бывает, когда мне нужно отказать клиенту.

– Видите ли, всякие там шпионские игры, разведки-контрразведки, – это не мой уровень. Я занимаюсь мелкими бытовыми делами. Вот, недавно кота нашел…

Я промямлил все это, от неловкости уставившись на стоптанные ботинки посетителя. Он заметил мой взгляд и истолковал его по-своему.

– Не сомневайтесь, я смогу заплатить. В крайнем случае, продам машину. Вот, я тут приготовил задаток…

Он опять полез в портфель.

– Не надо, не будем беспокоить Чандру, – остановил я его. – Сделаем так: я начну поиски, а потом, если что-то будет проклевываться, мы поговорим о гонораре. Я с вами свяжусь.

Я поднялся и протянул ему руку с профессиональной улыбкой голливудского детектива.

– Но вы даже не спросили, где я потерял портфель!

– Ах да, – я снова обреченно сел. – Так где же это случилось?

По словам ученого, он вынес с работы данные каких-то секретных экспериментов – торопился обработать их с помощью своей новой теоремы, чтобы вовремя подать заявку на грант. Данные имели вид таблиц, по старинке напечатанных на бумаге. «Видите ли, у нас на флешку записать ничего нельзя, – пояснил похититель документов. – Служба безопасности все контролирует».

После работы математик в придорожном кафе встретился с коллегой–женщиной.

– У нас был личный разговор, – пояснил он, отводя глаза.

«Угу», – сказал я про себя.

По окончании разговора коллега покинула кафе первой. Мужчина ушел через несколько минут, по рассеянности оставив там портфель.

– Может быть, ваша коллега унесла его по ошибке?