Джентльменский клуб «ЗЛО». Безумно влюбленный

Глава 1
В которой Дженни Риверс оказывается в непростой финансовой ситуации

В этот день мой мир рухнул.

– Дженни, я проигрался, – тихо проговорил брат, поднимая уставшие, покрасневшие глаза. – Прости, но у нас теперь… ничего нет.

– Как это? – пролепетала я, не в силах поверить. – Ничего? Роберт, ты проиграл все? Совсем-совсем все?..

– Поместье, городской дом и банковские счета, – опустил глаза Роб. – Твое приданое тоже.

Еще вчера я была одной из самых завидных невест в Лондоне, а сегодня жалкая бесприданница? Разве так бывает?!

Я всего лишь дочь баронета, у меня даже титула нет, чтобы прикрыть бедность.

О мой бог…

Я нервно стиснула в ладонях кружевной платок и спросила:

– Роберт, ты же не азартен, тебе это чуждо. Как тебя занесло за карточный стол? С кем ты играл? И главное, кто у тебя выиграл?!

– Слышала про закрытый клуб “ЗЛО”? – Роб отвел взгляд, понимая, что сейчас последует.

– С этими развратниками?! – потрясенно ахнула я.

Удивляться было чему. Клуб “ЗЛО”, он же закрытый джентльменский клуб “Золотые Лорды Общества”, являлся самым ярким и буйно цветущим рассадником порока в Лондоне. Там состояли богатые, родовитые и, что самое главное, безмерно испорченные лорды! Получить членство клуба непросто, но желающих все равно было много, потому как состоящие в нем люди кроме того, что предавались всяческим плохим вещам, еще и очень успешно вели дела. И поддерживали попавших в беду соклубников. Кому бы не хотелось иметь такую стену за плечами?…

Вот и моему братцу, видать… захотелось!

Настолько, что он низвел нас на самое дно социальной лестницы!

– Джинни, прости, я сам не знаю, что на меня нашло! – начал оправдываться брат, нервно перекладывая бумаги на столе. – Я… я что-нибудь придумаю!

– Так, с кем ты играл?

– Эштон Ройз. Барон Брендфорт.

О, боги… неужели вы так наказываете за глупость прошлого?

– Значит, теперь все наше состояние принадлежит ему?

– Да… вернее, я задолжал ему такую сумму, что ради ее покрытия придется отдать все.

Я поднялась, скользнула рассеянным взглядом по элегантно и дорого обставленной комнате, пропустила сквозь пальцы нежное кружево на манжете и попросила:

– У тебя есть его адрес?

– Зачем? – резко спросил брат, глядя на меня с подозрением.

– Хочу нанести визит лорду Брендфорту. В конце концов, некогда у него имелась ко мне известная слабость. Быть может, она теперь поможет нам не остаться без гроша в кармане? Особенно, если все это предприятие и было подстроено именно для этого!

– О чем ты, Дженнифер?

– Ох, Роб. – Я подошла к брату, ласково посмотрела в такие же синие, как у меня, глаза и отвела с его лба темную прядь. – Ты такой большой, но все равно такой… такой…

– Я уже достаточно взрослый, сестрица!

Я только закатила глаза и обняла его за плечи.

– Да-да, совсем мужчина. В общем, Роб, ищи мне адрес Эштона! Я не позволю ему оставить нас на улице!

И очень смелая мисс Дженнифер Риверс на подгибающихся от страха ногах вышла из кабинета брата.

Глава 2
В которой Дженни вспоминает “подвиги” прошлых лет и погружается в уныние

Эштон Ройз

Перед внутренним взором встал образ высокого, худого до костлявости рыжего юноши с яркими, красивыми зелеными глазами. Честно говоря, глаза – единственное, что в нем было красивого.

Мы впервые встретились на балу дебютанток три года назад.

Мне шестнадцать лет.

Это был мой первый бал, я безумно волновалась, но одновременно летала в облаках эйфории, так как имела успех. Карточка с танцами оказалась заполнена в рекордно короткие сроки, а джентльмены наперебой пытались завладеть моим вниманием. Стоит ли говорить, что это пьянило лучше вина?

Эштон же стоял за какой-то колонной с очень несчастным видом и, судя по всему, отчаянно не желал тут находиться.

Даже не знаю, почему я обратила на него внимание и на протяжении вечера то и дело возвращалась взглядом к его долговязой фигуре в отвратительно сидящем костюме.

Может, потому что он смотрел на меня так жадно, так пристально, что по коже бегали мурашки?

В тот раз он так и не решился мне представиться, но я его запомнила.

Некрасивый юноша, наследник титула и мизерного состояния. Про то, что дела Брендфортов идут крайне плохо, не знал разве что ленивый.

Второй раз мы столкнулись в саду на праздновании дня рождения маркизы Элрон. Я сбежала из душного зала и кружилась на террасе под доносящуюся из бального зала музыку. В полной уверенности, что нахожусь в одиночестве, я танцевала, запрокинув голову к звездному небу с большой луной, и выделывала замысловатые па.

Было хорошо. Настолько, что я не заметила стоящего в тени Эштона Ройза.

– Д-д-доброй ночи, мисс Риверс.

Я едва не потеряла равновесие на очередном повороте и, с трудом выровнявшись, повернулась в сторону голоса.

Поняв, что скрываться дальше невежливо, мужчина сделал несколько шагов вперед, выходя на свет.

– М-м-мы не представлены, – по прежнему с запинкой проговорил юный лорд и, склонившись в поклоне, добавил: – Эштон Ройз, к вашим услугам.

Он нарушил очень личный для меня момент, потому никакого интереса, благодарности или любых других теплых чувств я не испытывала.

– Меня вы уже знаете, – я ответила гораздо более холодно, чем нужно было.

– Да. Вы дивно танцевали…

Он покраснел и отвел взгляд. Я подошла ближе, задумчиво скользя взглядом по узкому лицу со слишком длинным носом, веснушками и плохой кожей. Отмечала нервно сжимающиеся ладони и ощущала… снисходительное пренебрежение.

Он старше меня на четыре года, но хозяйкой положения была я.

– Спасибо, – из вежливости проговорила я.

Огляделась и подошла к одному из темных стекол, где отражение было хоть и размытым, но достаточно видным для того, чтобы привести себя в порядок.

Ага, вот прядка выбилась, тут бантик на платье развязался, здесь складки верхней юбки неровно легли. Я быстро вернула все в исходное состояние, задорно подмигнула своему отражению и, развернувшись… практически уткнулась носом в грудь Эштона Роуза.

– П-п-простите, – хрипло начал он. – Но вот тут заколка висит… стоит прибрать волосы чуть лучше. Позволите?

Я подняла голову, удивленно глядя в лихорадочно блестевшие глаза Эштона, и внезапно ощутила робость. Столь мало зная о желаниях мужчин, будучи совсем неопытной и ни разу не позволив сорвать со своих губ даже самого невинного поцелуя, я не понимала, от чего сердце вдруг стало биться пойманной птичкой. Почему-то стало страшновато, и я сочла за лучшее ретироваться.

– Пожалуй, я пой…

Я попыталась было быстро его обойти, но тонкие сильные пальцы поймали меня за запястье, он быстро развернул меня к себе и, чуть улыбнувшись, сказал:

– Все же я помогу. Ну же, маленькая леди… чего бояться, если вам всего лишь поправят прическу?

Почему-то внутренняя мышиная и трусливая сущность маленькой леди была уверена, что бояться стоит и, вообще, если сейчас кто-то выйдет на террасу, то я окажусь скомпрометирована. И кем! Эштоном Ройзом!

Это даже звучит смешно.

Но вовсе невеселыми станут последствия, увы.

– Я все же вынуждена отклонить ваше любезное предложение.

Попытавшись сохранить лицо и позволив это сделать ему, я легонько потянула руку на себя, но ее… не отпустили. Потянула чуть сильнее, чувствуя, как в животе начинает ворочаться беспокойство и испуг.

– Дженнифер… – медленно, почти по слогам, протянул мое имя рыжий наглец.

– Лорд Брендфорт, я вынуждена настаивать! – строго проговорила в ответ, всеми силами пытаясь сохранить спокойствие.

– Настаивайте, – хрипловато ответил Эштон и потянулся к моим волосам. – А я буду вынужден проявить упорство и не позволить юной леди вернуться в зал в неподобающем виде.

– Я справлюсь без вашей помощи.

– Не сомневаюсь, но возникнут вопросы. Вам нужны вопросы? – В полумраке блеснула его усмешка. – Особенно на тему, что вы делали в темноте со мной. Со мной. Ужасная перспектива ужасных слухов про ужасную компанию.

Сэр “я проглотил язык и не могу и фразы вымолвить, чтобы не начать заикаться” вдруг нашел в себе дар красноречия? Надо заметить, что я вовсе не рада успешным поискам “сокровищ”…

Мало ли, что он еще откопал за компанию со смелостью.

Рыжеволосый лорд зажал меж пальцев одну прядку моих волос вместе с заколкой и отпустил руку, видать, планируя закончить начатое. Я попыталась сбежать, но тут же ойкнула от боли в натянувшихся волосах, которые он и не подумал отпустить.

– Вот же… глупая леди! – тихо выругался этот долговязый кошмар всех дебютанток.

От этой попытки меня удержать я окончательно потеряла над собой контроль и, поддавшись панике, рванулась еще сильнее. Голову обожгла краткая боль, и я оказалась на свободе, чем и немедленно воспользовалась, удрав от Эштона Ройза, оставив ему в качестве трофея свою заколку-цветок и несколько волосков в хватке ее металлических зубчиков.

Не помня себя, я почти вбежала в бальную залу, но, поймав несколько удивленных взглядов, тотчас замедлила шаг и, нейтрально улыбнувшись в никуда, направилась к стайке знакомых девушек – таких же дебютанток как и я.

Тем вечером барон Брендфорт больше ко мне не приближался, чему я была безмерно рада.

Но именно этот эпизод на террасе и положил начало дальнейшим событиям.

* * *

В тот сезон я имела сомнительную честь лицезреть Эштона Роуза почти на каждом приеме, который посещала. Я натыкалась на него во время вечерних прогулок в парке, я встречала его в театре или опере, у меня временами было ощущение, что я даже вдохнуть не могу без его присутствия!

Некоторое время лишь дом служил убежищем, где ничто не могло мне напомнить про рыжего страшненького наглеца, но и это продлилось недолго. Сначала начали приходить цветы, потом подарки, кои моя дуэнья находила чрезвычайно милыми и советовала присмотреться к молодому человеку.

– Ну вот чего вам, барышня, не хватает? – вздыхала Елизавета, сидя у окна с вышивкой. – Титулован, молод, а что собой не особо хорош, так с лица воду не пить. И любит вас, любит, чую, до безумия!

Вот именно, до безумия. Это и пугает.

– Беден, – педантично напомнила я, втыкая иглу в полотно и протягивая красную нить сквозь него. Вздохнула и скептически посмотрела на свою работу. Да-а-а, вышивание – это точно не мое. Не полураспустившаяся роза, а странное пятно получилось!

– А вот это уже под вопросом, – удивила меня Лиз, которая являлась моей двоюродной тетей и бедной родственницей, жившей с нами после смерти родителей.

– В смысле, под вопросом?

Лиз расцвета и, наклонившись вперед, заговорчески прошептала:

– Говорят, что как только за дела компании взялся Эштон Роуз, они постепенно пошли в гору! Теперь Брендфорты уже не банкроты, а того и глядишь, окончательно покроют все долги и выйдут на прибыль.

– Или с тем же успехом окончательно разорятся. Нет, Лиз, такое не для меня. И дело даже не в деньгах, хотя, разумеется, джентльмен должен обеспечивать свою жену, а не проматывать ее приданое. Дело в… в… нем!

Я так и не смогла подобрать нужные слова, а потом выразилась крайне всеобъемлюще, но дуэнья все поняла.

– Балованы вы, мисс Дженни, – поджала она губы. – Бессовестно балованы!

– С чего это такое осуждение, милая Лиз? – демонстративно удивилась я.

– С того, что явно из-за внешности мальчика так себя ведете. А я вам вот что скажу: не каждый высокий, усатый и статный джентльмен будет вас беречь так, как вы того хотите. Напротив, балованы такие джентльмены еще похлеще вас!

Я вспомнила худую и нескладную фигуру “кандидата в мужья”, после вспомнила плохо сидящий костюм, явно купленный в магазине готового платья, а не сшитый по фигуре… затем перед внутренним взором встала длинная носатая физиономия с веснушками и наглыми зелеными глазами.

Нет уж.

Что я и озвучила дуэнье, в очередной раз нарвавшись на ее честное мнение обо мне.

* * *

Но, в общем и целом, Елизавета оказалась права.

Эштон действительно вытащил свою компанию из кризиса и все время посвящал ей. В этих условиях я даже порой думала, что преследование меня – единственное его развлечение, потому он и предается ему с таким фанатизмом.

После этапа посылания цветов и подарков у нас начался новый.

Он всеми силами пытался со мной побеседовать, а также приглашал на прогулки.

Оглядываясь на прошлое, я понимаю, что вела себя грубо, мелко и порой совершенно непозволительно. Маленькая самовлюбленная мерзавка, Лиз был совершенно права.

Но тогда… тогда он прощал мне все.

Презрительные взгляды, насмешки, которыми я осыпала его как в личных беседах, так и в общих компаниях. Мою надменность и откровенное пренебрежение. Сколько раз, когда мне предлагали руку, я обходила его и выбирала другого?

Потом, дома, я сама гадала, зачем так себя веду, почему позволяю проявиться худшим сторонам натуры, но тогда… ничего не могла с собой поделать. Мне уже откровенно желалось, чтобы он вспылил, нагрубил, чтобы показал характер! Ну, там же есть характер?! Не может не быть, если он вытащил семейное дело из той ямы, куда загнали старшие родственники!

Но Эштон лишь смотрел на меня больными зелеными глазами, кривился, как от боли. Уходил… чтобы вернуться спустя недолгое время и вновь вести себя так же.

Это длилось до конца моего первого сезона.

Венцом было то, что он пришел к моему брату просить моей руки.

Я отказала.

Отказала, ощущая, как холодеют пальцы от его полумертвого взгляда и легкой улыбки. Он оставил на большом письменном столе крохотный букетик полевых цветов, защелкнул коробочку с кольцом, развернулся и ушел, не говоря ни слова.

А я потом сидела, с ногами забравшись в кресло, трогала кончиками пальцев нежные лепестки цветов, которые он непонятно как и где раздобыл в это время года.

Кто мне скажет, почему мне было так грустно в этот момент?

Я же не хотела за него замуж, правда не хотела. От всего сердца и на все сто процентов.

Но мне было грустно почти до слез.

Жалость?

Я коснулась щеки, растерла меж пальцев одну-единственную слезинку и улыбнулась.

Нет, это не было жалостью.

Глава 3
В которой Дженни осознает, что жизнь несправедлива. Но так ей и надо!

Следующего сезона я ждала с нетерпением.

– Вы прямо светитесь, мисс Дженни, – со смехом говорила Лиз, когда мы подъезжали в карете к дому графини Лайон, где должен был состояться один из главных приемов открытия сезона.

– Да? – с улыбкой спросила я и подтянула длинные нежно-сиреневые перчатки.

– Да-а-а… прямо подпрыгиваете от нетерпения! Кого-то так хотите увидеть?

Я только помотала головой, не собираясь делиться с дуэньей своими чувствами и эмоциями. А еще для того, чтобы прогнать образ зеленоглазого страшилища, который почему-то встал перед глазами после ее слов!

Я взяла себя в руки и из кареты вышла неторопливо и степенно, ничем не выдавая внутреннего волнения. И потом, в течение вечера, я тоже ничем не выдавала своего… ожидания. Потому что в привычных углах за колоннами моего рыжего кошмара не обреталось. Сначала я думала, что он опоздал, потом, что я его просто не видела среди многочисленных гостей… И уже дома, недовольно швыряя веер на туалетный столик, я неохотно призналась себе, что мне было бы… интересно его увидеть. Да-да, и ничего более.

То же самое я себе говорила еще недели три на последующих приемах, по утрам в парке и в опере вечером.

Еще спустя неделю я смирила свою гордыню и с деланной небрежностью обронила в девичьей компании:

– Что-то не видно Эштона Ройза…

– Ты соскучилась по своему преследователю, Дженнифер? – со смехом спросила одна из девушек.

– Вовсе нет. Но интересно.

– А по мне, ты всполошилась, куда подевался преданный поклонник. Не переживай, о жестокосердечная! Мой папа – деловой партнер барона, и я вчера слышала, что Эштон недавно вернулся в город из путешествия. И даже мне интересно, появится он снова, или ему хватило “радостей” прошлого года.

Я лишь снисходительно посмотрела на приятельницу, поправила шляпку и отошла от общей компании. Мы выбрались на пикник, потому немного побродить одной, оставаясь в поле зрения дуэньи, мне не воспрещалось. Приподняв юбки, я двинулась к речушке.

Подошла, прикрыла глаза и улыбнулась, ощущая, как свежий ветер с запахом воды овевает лицо. М-м-м…

Я запрокинула голову и, придерживая шляпку, посмотрела на ярко сверкающее в вышине солнце.

Мир прекрасен. Жизнь чудесна!

Именно на этом замечательном моменте я опустила взгляд на каменный мост в паре десятков метров ниже по течению и заметила там высокую мужскую фигуру в зеленом костюме. В его рыжих волосах солнце путалось лучами, высекая из медных нитей золотые блики.

Эштон.

Эш-ш-штон.

Непослушные губы растянулись в улыбке, а из глубин такой же непослушной души поднялась волна искристой радости.

Он отстранился от ограждения, торопливо сбежал со ступенек и быстрым шагом направился по серым плитам дорожки ко мне.

А я… меня как притягивало, я тоже шла ему навстречу. Медленно, борясь с желанием развернуться и уйти… или стараясь пробудить в себе это желание? Зачем я себя обманываю?

Я не сожалела, что отказала в прошлом году, но жалела о том, как себя вела.

Или стоит перестать говорить полуправду?

Я скучала. Скучала зимой в загородном поместье, скучала все то время в Лондоне, пока его не было.

Я… Я…

Я замедлила шаг. Через минуту он со мной поравнялся и застыл в метре, жадно вглядываясь в мои черты. Скользил взглядом по мелким деталям, словно впитывал в себя весь мой образ, от маленькой шляпки на темных волосах до кружева на платье и перчатках, бантиках на туфлях.

– Приветствую, мисс Риверс, – ровно и бесстрастно проговорил Эштон, коснулся затянутой в белые перчатки рукой края цилиндра.

Обошел меня и двинулся к остальной группе леди и джентльменов.

А я осталась стоять на дорожке в полном непонимании и шоке, понемногу закипая от злости.

Он. Меня. Проигнорировал.

Как так?!

Увы, данное происшествие не осталось незамеченным моими заклятыми подружками. Да и все последующие тоже.

Эштон периодически появлялся в обществе и даже недалеко от меня, но теперь демонстрировал такое откровенное равнодушие, что мне было к нему даже не прицепиться.

А мне хотелось! Видит бог, мне хотелось!

А еще мне хотелось, чтобы он смотрел на меня, а не на эту блондинистую стерву Виолетту! Мне хотелось, чтобы руку он предлагал мне, а не рыжей хохотушке Мэри.

Я привыкла, и отвыкать оказалось болезненно.

Лиз только смеялась:

– Ох Дженни, Дженни… вот что оно делает, ущемленное самолюбие! Сразу мальчик милее показался?

Я только гордо вздернула нос и отвернулась.

– Нет, конечно. Как был страшненьким, так и остался.

Но тем же вечером на балу, рассматривая его издалека в компании представительных джентльменов, я почему-то отметила, что за прошедшее время он немного раздался в плечах.

Мысленно щелкнув себя по носу за такие крамольные мысли, я со всевозможным очарованием улыбнулась молодому баронету, старательно пытавшемуся развлечь меня беседой, и твердо для себя решила, что больше за Эштоном наблюдать не буду.

Не буду, сказано!

Я повернулась к баронету и с очаровательной улыбкой спросила:

– Так как прошла ваша последняя охота?

Лорд расцвел и тотчас завалил меня никому не нужными подробностями его сомнительного подвига. Да, я не особенно жаловала убийство зверей ради развлечения, а не пропитания, но суровые жизненные реалии вынуждали держать свое мнение при себе.

Остаток вечера прошел почти безоблачно. Если не считать испорченного в финале настроения.

Но все дело в отдавленных в вальсе неловким баронетом пальчиках, а не в том, что рядом кружилась пара “Эштон и светловолосая зазнайка”.

Но именно на этом балу я познакомилась с еще одним важным для дальнейших событий персонажем.

Рафаэль Харрисон, граф Арундейл.

Когда нас представляли, я молча смотрела на словно сошедшего со страниц романтических романов мужчину и обмирала. И было от чего. Высок, мускулист, волосы черны, как вороново крыло, а глаза настолько синие, что это казалось неправдоподобным. Ко всему этому списку достоинств прилагался высокий титул, высокий доход и самый подходящий для женитьбы возраст.

– Мисс Дженнифер, вы прелестны, – восхищенно промолвил граф, склоняясь над моей рукой.

– Ох, право, вы меня смущаете.

Реакция на сказанный в сотый раз комплимент давно была отточена до мелочей. Потупленный взор, смущенный румянец на щеках и тихий голос.

Нет, я не была фальшивкой, но джентльмены не являлись большими оригиналами в деле комплиментов. А те, кто пытались отличиться, уж лучше бы этого не делали! Сравнения моих зубов с жемчугом, а носа – с горным хребтом впечатлили до конца жизни.

Но в остальном граф Арундейл меня порадовал. Спустя десяток минут и после пробно кинутого шара на тему увлечений, выяснилось, что охотиться лорд не любит, зато увлекается моделированием. Не сказать, что я находила что-то привлекательное в том, чтобы собирать из маленьких деталек шхуны, кареты и замки, но это нравилось мне гораздо больше, чем убийство невинных животных.

– А еще я очень люблю путешествовать, – мечтательно протянул Рафаэль. – Вы бывали в южных колониях, Дженнифер? Индия, Египет, Судан…

Если честно, мне при одних названиях этих стран сразу мерещилась испепеляющая жара, грязь и отвратительные насекомые. Нет, все же я была довольно балованным цветочком и ехать неведомо куда мне не особо хотелось, даже с мужем.

Смерила кандидата в мужья долгим взглядом и с улыбкой проговорила:

– Увы, я никогда не выезжала за пределы Англии.

– Вы многое потеряли! – с неподдельным энтузиазмом в синих глазах заверил лорд Харрисон.

Я опустила глаза, скрывая за ресницами легкий огонек скептицизма. Граф, ох граф… неужели, дожив до таких лет, вы не понимаете, что рай для вас может быть нешуточным испытанием для другого? А может и понимаете, но все равно так говорите.

Лиз на меня нет…

В такие моменты она позволяла себе больше, чем можно, и честно заявляла, что для женщины у меня до отвращения много мозгов. И губительно много самомнения.

Неизвестно, что хуже.

Пока граф с энтузиазмом распространялся о чудесах света, которые ему довелось увидеть в своих плаваниях, я мило улыбалась, хлопала ресничками и периодически задавала уточняющие вопросы. Это необходимо делать для создания видимости искреннего интереса.

Впрочем, о древностях и загадках я, и правда, слушала с любопытством. Кто воздвиг монументы на острове Пасхи; правда ли, что древние египтяне сумели построить величественные пирамиды при их уровне знаний?

В общем и целом, граф Арундейл меня заинтересовал и, что самое ценное, отчасти вышвырнул из мыслей Эштона Роуза и его безобразное поведение. Какое такое безобразное, спросите вы? Безразличное!

Вечером после бала я вернулась домой, отпустила к себе Лиз и, закрыв комнату, достала из нижнего ящичка секретера дневник.

Его я начала вести три года назад, после смерти родителей, и старалась быть с тетрадкой максимально честной. Как некогда говорил мне папа, нужно иметь кого-то, перед кем можно быть обнаженной. И не в телесном плане, а в душевном.

Наши с Робом родители погибли очень банально и от этого очень неправдоподобно. Авария на дороге. Карета перевернулась, мама свернула шею сразу, а отца пронзила насквозь металлическая часть внешней отделки.

Мы с братом остались под опекой нашего дяди, который, к счастью, не нуждался ни в нашем состоянии, ни в имении. Потому наша жизнь не особенно изменилась.

А вот мы – очень.

Я повзрослела. Поумнела. И поняла, что все в наших руках, потому никогда их не опускала.

И да, я была честной со своим дневником.

Я провела пальцами по мягкой коже переплета, чуть тронула ногтем уголок тетради и решительно открыла ее.

Итак, что у нас есть?

Записи я старалась делать раз в неделю. Это позволяло фиксировать самые важные события. Эмоции – дело тонкое, и если они не потускнели за седмицу, то это значит, что на проблему точно стоит обратить внимание, и это не минутная блажь.

Итак, что у нас происходило из важных событий.

Список моих возможных женихов пополнил граф Арундейл и сразу умудрился пробиться на первые позиции этого своеобразного рейтинга.

Я записала это и задумалась.

Что еще важного за неделю? А, пожалуй, и ничего.

Я медленно закрыла тетрадку и несколько секунд смотрела на ее обложку, после открыла и прочитала одну единственную фразу, написанную на первой странице.

Никогда не обманывай себя.

Дневник и это пожелание мне подарил отец.

Тетрадь вновь распахнулась на середине, и, перевернув еще несколько страниц, я вывела имя.

Эштон Ройз.

Правда в том, что Эштон никак не идет у вас из головы, о практичная мисс Дженнифер.

Когда неуклюжий рыжий юноша настолько сильно стал задевать струны души? И, главное, почему?! Я же ничего про него не знаю! Совсем ничего! Для привязанности, для симпатии нужны основания! Ничего не появляется просто так.

Оснований нет, а тоска есть.

Я уронила голову на руки и тихо застонала.

И самое отвратительное в том, что после всего, что я натворила в прошлом году, он даже смотреть на меня не хочет. А бегать за джентльменом недостойно леди!