Рукопись, найденная под кроватью

Прелюбопытнейшая новелла из цикла об эмиграции. На мой взгляд, в ней нерва больше, чем в прилизанном, прочищенном, продезинфицированном романе «Эмигранты». Фантазии и реальности эмигрантской жизни без денег, без имущества, без родной земли и без профессии. И даже имения, приносящего доход, небольшой, но доход, тоже уже нет. Революция все отобрала. Русских после революции, тех, кто проживал в эмиграции в Париже, ненавидят, их боятся, они здесь лишние. У них два пути стать агентами (если повезет) чекистов, попасть в услужение к богатым французам, но кому они нужны, а женщины, ну, их путь трагически прописан. Но у них есть кажущаяся свобода. Они никому не нужны, потому на их свободу никто не посягает. Вот – солнце, папироса, идеальное состояние. А что еще ждать? Добра? С чем его едят? Чести? За честь деньги надо платить. - И все равно здесь хорошо. Курю. Пью кофе с ликером,- фантазирует герой новеллы, пишущий свою историю.

Человек должен в начале начал сам себе наплевать в душу; вынесет, тогда – владыка, шагай по согнутым спинам!

Ему тридцать четыре года. Он умен и талантлив. В готском альманахе записан его род. Он имеет свирепое право на жизнь. А что на деле – Революция и Рассея расползлась великим киселем.

А потом ахнул и октябрьский переворот. Уголка не было в Париже, где бы в тебя не плюнули. А когда большевики объявили, что долгов платить не станут, - французы даже растерялись: такой сумасшедшей наглости не было с рождества Христова. По- русски говорить было нельзя – били. Земля зашаталась. Одни миражи.

Если в комнату к тебе входит зверь, если в душу твою входит бес? – крестом его, поленом, каблуками, а потом – ножки вытри о половичок.

Во имя чего? Во имя самого себя. Достаточное основание? Я есть я, единственная материальная точка.

Горькое произведение, надрывное, прочувствованное. Опубликовано в 1923 году в сборнике «Петроград» и отдельной книжкой в издательстве Благово в Берлине.