Александр «Балу» Балунов

Кстати, в нас тоже пытались бросать банки, но Горшок на второй песне прямо во время соло прыгнул со сцены в зал и набил морду одному красавцу. Больше почему-то никто не кидался.

Наша песня прозвучала по радио! Это была фантастика. Сейчас расскажу, где я ее услышал. Когда нам с Горшком стукнуло по восемнадцать лет, пришло время задумываться о службе в армии. В  армию идти не хотелось – столько дел впереди. Решили не ходить, но Горшок после продолжительной беседы с папой сказал: «Нет. Придется идти». Ну, тогда и  я решил пойти. А Горшка на медкомиссии развернули, сказали, что сколиоз. А  я в армию пошел и после длительных приключений угодил в сумасшедший дом под Ломоносовым, где и пролежал ровно семьдесят дней. И вот представьте: две комнаты, пятьдесят человек психов, радиоточка, и вдруг – херась!  – без объявления войны (я, естественно, ничего не знал) играет наша песня. Меня аж сера с паркопаном попустила. Я  такой говорю психам: «А это наша песня играет». А они… ну, короче, понятно.

— Я мало чего сделал за отпущенное мне время, мало чего сказал, — задумчиво сказал Горшок. — И я никогда не брошу этот мир и всегда буду возвращаться.