Ирина Лукьянова

Купер-Кан и Дитзел советуют не ограничиваться словами: чем больше органов чувств задействовано, тем лучше. Указания можно спеть (куртка- книги-кухня, трампарам-парам). Можно, повторив каждый шаг, стукнуть по столу. Можно нарисовать картинку для каждого пункта списка. Пение, ритм и танцевальные шаги помогают справляться с задачами и поднимают настроение и родителю, и ребенку. Лучше петь, чем ругаться.

«Недоросль» стал лучшей пьесой века – самой остроумной, остросоциальной и неклассицистской из всех классицистских пьес: самые скучные и одномерные герои в ней – добродетельные, самые живые и незаурядные – отрицательные; порок наказан – но зритель и читатель искренне сострадает обманутой в лучших чувствах, отвергнутой госпоже Простаковой; семейная комедия о невесте и трех женихах оборачивается социальной трагикомедией о людях, опустившихся до уровня скотов, – людях, которые и с рабами своими обращаются как со скотами. Всему этому безобразию Фонвизин счел необходимым противопоставить диалоги положительных героев: Правдин, Стародум, Милон и Софья разговаривают о качествах дворянина и его предназначении, о том, каким должен быть истинный брак и идеальная семья, о том, как надо воспитывать дворянских детей, как они должны служить монарху и отечеству, как управлять своими крестьянами. Эти диалоги содержат заветные мысли Фонвизина о правильном государственном устройстве – недаром затем в своих журнальных статьях он подписывался Стародумом – но сильная сторона «Недоросля» вовсе не в них. Искрометные шутки, языковая игра, замечательно выразительный язык – все это помогло Фонвизину ярко и смешно изобразить глупых и невежественных помещиков. Но для создания положительных образов все эти средства классицизм считал негодными – и они так и остались блеклыми, невыразительными, неживыми. Изображать положительных героев так, чтобы они не казались ожившими чудищами Франкенштейна, сшитыми из обрывков дидактических трактатов, – этому русской литературе еще предстояло научиться.