скажет: «Папа, так нельзя, надо все убрать». В человеческой истории метод «неожиданной просьбы» осознанно или бессознательно применялся постоянно на протяжении столетий. Понадобились две мировые войны и миллионы погибших для того, чтобы создать Лигу Наций, а потом ООН. Чтобы принять «Декларацию прав человека», пришлось пережить зверства тиранов. Понадобился Чернобыль, чтобы осознать опасность атомных электростанций, не обеспеченных необходимыми степенями защиты.

Когда маленькому Эриксону было семь лет, он увидел, как его отец пытается загнать в стойло теленка. Отец изо всех сил тянул за веревку, но теленок упирался и отказывался идти. Эриксон расхохотался и стал насмехаться над отцом. Отец сказал ему: «Сделай лучше, раз ты такой умный». Эриксон решил не тянуть за веревку, а обойти теленка сзади и дернуть его за хвост. Теленок немедленно рванулся вперед и зашел в стойло. Сорок лет спустя этот ребенок вырос и придумал «гипноз Эриксона», способ, при котором к пациенту обращаются с неожиданной просьбой. Суть приема такова. Предположим, ваш ребенок не убирает в своей комнате. Если вы попросите его навести порядок, он откажется. Но если вы усугубите беспорядок, принесете еще больше игрушек и одежды и разбросаете их, ребенок

Доукинс пишет: «Когда вы помещаете в мой мозг плодотворную идею, вы используете его, словно машину для пропаганды этой идеи». И он приводит в пример концепт Бога, идею, которая родилась в один прекрасный день и с тех пор продолжает эволюционировать и шириться, ее подхватывают и распространяют устно, письменно, в музыке, в искусстве, а священники повторяют и интерпретируют ее, адаптируя к соответствующему пространству и времени. Но идеи, в противоположность живым существам, мутируют быстро. Например, идея коммунизма, родившаяся в мозгу Карла Маркса, стремительно распространилась в пространстве, завоевав почти половину планеты. Она эволюционировала, мутировала, а затем утратила силу, затрагивая все меньшее количество людей, словно исчезающий вид животных.

[Идеосфера] Идеи подобны живым существам. Они рождаются, растут, набирают силу, сталкиваются с другими идеями и в конце концов умирают. А что, если идеи, словно животные, эволюционируют? А если в мире идей действует естественный отбор, слабые погибают, а сильные размножаются, как и полагается по законам дарвинизма? Жак Моно в 1970 году в работе «Случайности и необходимости» высказал гипотезу о том, что идеи существуют автономно и, как органические существа, способны воспроизводиться и множиться. В 1976 году в «Гене-эгоисте» Ричард Доукинс выдвигает концепцию идеосферы. Идеосфера является для мира мыслей тем же, чем биосфера для животного мира.

Но в то же время она вынудила мутировать идею «капитализма по старинке». Из борьбы идей в идеосфере возникает наша цивилизация. Теперь скорость мутации идей увеличивается при помощи компьютеров. Благодаря Интернету мысль может очень быстро распространиться в пространстве и еще быстрее встретиться со своими соперницами или убийцами. Это, к сожалению, относится в равной степени и к хорошим, и к плохим идеям, так как понятие «идея» морали не подчиняется. В биологии также эволюция не знает морали. Вот почему, быть может, стоит подумать дважды, прежде чем высказывать «увлекающие» идеи, так как они становятся сильнее человека, которому они пришли в голову, и сильнее тех, кто их пропагандирует. Но это так, всего лишь идея…

Слова счет (compte) и сказка (conte) звучат по-французски одинаково. Это совпадение, кстати, существует почти во всех языках. В английском считать «to count», рассказывать «to recount». В немецком считать «zahlen», рассказывать «erzählen». На иврите рассказывать «le saper», считать «il saper». В китайском считать «shu», рассказывать «shu». Цифры и буквы едины с тех давних пор, когда язык был еще лепетом.