Цитаты из книги «Я вещаю из гробницы», страница 3
Фели уставилась в чашку с чаем, любуясь своим отражением. Она пьет чай только пустым, «без сливок, будьте добры», чтобы лучше видеть свое отражение на поблескивающей жидкой поверхности. Сейчас она аккуратно дула на чай, чтобы увидеть, как она будет выглядеть с волнистыми волосами.
Химия — столь одинокое занятие, что в величайшие моменты никогда нет зрителей.
Что бы ни огорчило отца, он этим не поделился.
Что, в некотором роде, успокаивало. Мои сестры все знали. Что знала Даффи, то знала и Фели. Что знала Фели, то знала и Даффи.
Что знала Флавия, было шишкой на бревне в морской впадине. Темной, мрачной и никому не ведомой.
Если наблюдать через микроскоп при слабом увеличении, человеческая кровь сначала выглядит как вид сверху на коллегию кардиналов в шапочках и мантиях, прогуливающихся по площади Ватикана в ожидании, когда папа римский появится на балконе.
Человеческое воображение способно на все, когда ему позволяют самостоятельно заполнить пробелы.
— Но почему? С чего ему это делать?
— Есть много, друг Горацио, такого, что тебе и не снилось, — с эффектной улыбкой сказал Адам.
Почему люди вечно цитируют мне эту заезженную старую фразу? Последний раз это был доктор Дарби, а до него сестрица Даффи.
Почему люди всегда цитируют «Гамлета», когда хотят казаться умными?
Каждый заперт в своем прошлом.
— Мне так жаль, — сказала я, одновременно понимая, как бесполезны слова сочувствия, даже когда это все, что у нас есть.
Почему люди всегда цитируют "Гамлета", когда хотят казаться умными?
По мне, так слишком много Шекспира!
Я мысленно загибала пальцы, пересчитывая жертвы: Гораций Бонепенни, Руперт Порсон, Бруки Хейрвуд, Филлис Уиверн…
Еще один труп, и можно будет загнуть все пальцы одной руки.
