– Кровь Господина скоро станет совсем чёрной. Он не сможет с такой кровью жить. И погибнет. Когда об этом узнает могущественный маг с севера, он нашлёт на замок ледяные ветра. Снег поглотит всё вокруг, и мы все замёрзнем. Ты тоже. Вернуться домой ты сможешь теперь только если соберёшь осколки сердца в единое целое.

Жуткие условия сделки, подумала я. Изначально вроде я не причём, а ответственность на меня вон какую взвалили. Сердце не я разбила, но именно я, по мнению обитателей замка, могу и должна посягнуть на право Господина жить без сердца.

– Мне нужна какая-нибудь чистая ткань, на которую можно высыпать осколки, – обратилась я к Палачу.

Он заглянул в соседний сундук, поворошил его содержимое и вскоре протянул мне шелковый платок. Я расстелила его на полу и высыпала на него осколки.

Трудно начинать работу, если не знаешь, как должен выглядеть результат твоего труда. Посмотрела на Палача.

– А как должно выглядеть сердце?

– Никто не знает, – ответил он, пожав плечами.

И я принялась за работу. Находила осколки, которые в принципе, подходили друг к другу. Но они, хотя и стыковались, не объединялись. И продолжали оставаться отдельными кусочками.

– Осколки нужно чем-то скрепить. Какой-нибудь связующей массой, типа клея. А так они не соединяются.

Но Палач ничего мне не ответил. Я продолжила собирать. Уже разобралась с размером и формой конечного результата. И вдруг послышался лай Пса. Лай был издалека. И был радостным. Но Палач тревожно посмотрел в сторону двери.

– Господин вернулся. Он будет искать тебя. Я должен ему помешать. Продолжай работать, не отвлекайся. И помни, никому не позволяй прикасаться к сердцу Господина. Береги его, как своё собственное сердце.

С этими словами он вышел в коридор. Прикрыл дверь. Я осталась одна. Ещё несколько раз попыталась соединить осколки, но они никак не желали образовывать единое целое.

Лай усилился. К нему присовокупилось какое-то металлическое лязганье, хлопанье дверей, топот ног и общее возбуждение воздуха. Казалось, где-то там внизу всё ходит ходуном. Замок ожил, и работать в таких условиях стало невозможно. Собрала осколки в мешочек. Шелковый платок кинула в сундук. Попыталась успокоиться и собраться с мыслями.

Вначале я хотела и мешочек с осколками вернуть в сундук, но… В общем, не стала я этого делать. Быстро открыла сундук, достала шелковый платок, высыпала на него осколки. В опустевший мешочек наложила каких-то безделушки из сундука. Керамические статуэтки, на вроде тех, что используют для игры в шахматы. По первоначальному объёму, с расстояния невозможно было понять, что в мешочке подмена.

Осколки сердца спрятала на себе. Нашла в сундуке длинный шарф. И примотала этим шарфом платок с осколками к своему животу. Опустила подол ночной сорочки и теперь найти тайник будет возможно, только если меня обыскать. Ну, или раздеть. Надеюсь, до этого не дойдёт.

Распахнула окно. Высунулась, посмотрела пути отступления, но оказалась, что нахожусь в башне. Башня высоченная. Вдоль её стен река. Если спрыгну вниз – однозначно разобьюсь. Уж очень высоко. Оставалось одно – ждать. Ждать пока меня найдут, или не найдут.

Ждать пришлось недолго.

Дверь распахнулась. И я увидела Господина. Не было сомнений, это – был именно он. Грозный взгляд. Резкие, решительные движения. И…

Нет, не скажу, что увидев его, сердце моё пропустило удар. Или что я была покорена его внешностью.

Увидев его, я разучилась дышать. Вроде, обычный мужик, ну, высокий, в меру стройный. Можно сказать, относительно Палача, не урод. Но глаза… Всё в его внешности вызывало у меня страх. Животный страх. С первых секунд я поняла – этого человека нужно бояться, как огня, как серной кислоты. Он не благородный Принц. Он… душой палач. От него исходил холод, леденящий мою душу. Я застыла, его увидев.

– Ах, вот ты где! – гневно крикнул он, и сделал шаг в комнату. Руки сложил на груди, а сам продолжал смотреть на меня. – Питон! – окрикнул он кого-то. – Займись ею!

В комнату из коридора стала вползать огромных размеров змея. Питон. Он в основном был бирюзового цвета, но некоторые чешуйки абсолютно чёрные. А глаза медного цвета с вертикальной чёрной полоской. Медленно вползала эта пятиметровая гадость, а я едва в обморок не падала. Прижалась к стене у открытого окна и опустила глаза, не желая видеть брезгливую ухмылку Господина.

– Ну, что, Ведьма, сама отдашь то, что тебе не принадлежит? Или Паука позвать, чтобы тебя обыскал.

При других обстоятельствах, я бы возмутилась и осадила наглеца, осмелившегося меня оскорбить, назвав «Ведьмой». Но… Меня передёрнуло. По моим ступням прополз Питон. Он кольцом обернулся вокруг ног, и теперь я была в его плену. А за спиной Господина появился новый кошмар. Паук. Огромнейший паук. Крупнее собаки. Он залез на стену, прошелся до потолка, перебрался на него и теперь шел на меня. Лапки мохнатые. Спинка тоже. Остановился у меня над головой, выпустил нить паутины и по ней спустился на уровень моего лица.

Я накрыла ладонью рот. Визжать и орать было поздно. Эта тварь раскачивалась передо мной и щелкала тем, что у неё было перед ротовым отверстием. Такими мохнатыми клешнями, которые заканчивались острыми коготками. Смотрел же паук на меня несколькими парами глаз. Глазки разные по размеру. Одни большие, почти наполовину его башки. Другие маленькие. Были и совсем крохотные. И все чёрные, блестящие.

Паук потянулся ко мне несколькими лапками.

– Уберите его! – взмолилась я.

Рука, в которой держала мешочек до этого момента, была у меня за спиной. Но вот я её опускаю. И все замечают мешочек. Паук начинает тянуться к нему, желая забрать. Недолго думая, я поворачиваюсь в сторону открытого окна и выбрасываю мешочек и всё его содержимое на улицу.

Ахнули все. Питон. Паук. Ворвавшийся в комнату Палач, ещё кто-то, кого я пока не разглядела. Все, кроме Господина. Он подошёл к окну, выглянул в него и, повернувшись ко мне, почти ехидно произнёс:

– А вот это правильно. Теперь ни у кого не будет возможности прикоснуться к этим стекляшкам. Что ж, ты избавила меня от них, но наказание, за вторжение на мои земли тебе всё равно не избежать.

Я на Господина не смотрела. Он был слишком близко ко мне, чтобы я набралась смелости взглянуть ему в глаза. И хотя он говорил спокойно, я съёживалась от металлического звука его голоса.

– Палач! – крикнул он, а я зажмурилась. – Перенесёшь Ведьму через Северный мост. Там и оставишь. Пусть северные ветра позабавятся, растерзывая её! Если выживет и вернётся, убей её.

Питон от меня отполз. Паук тоже. Они освободили дорогу Палачу. Он подошёл ко мне и без препятствий закинул меня себе на плечо.

– И ещё! – голосом Господин остановил Палача у дверей. – Предупреждаю. Если ещё хоть раз, кто-нибудь позволит чужаку проникнуть в замок, последует вслед за Ведьмой.

Палач не ответил. Он понёс меня по коридору. По лестнице вниз и вскоре вынес на улицу. И всё молча.

– Может, Вы меня опустите, и я пойду сама?

Он проигнорировал моё предложение. Прорычал и продолжил меня нести. Так мы добрались до длинного каменного моста. Преодолели его и оказались в совершенно другом мире. Здесь деревья были без листвы, кругом лежал снег. И холодно. Очень холодно. Я, в своей сорочке, стала мёрзнуть.

– Палач, – обратилась я, на что получила короткое:

– Не разговаривай со мной, Ведьма.

Ну вот, и для меня нашлось имя в этом странном мире. В мире Господина, сердце которого разбито на множество осколков. И эти осколки сейчас спрятаны на мне. Они искололи меня. Я о них думаю. И не потому, что мне жалко бессердечного Господина, а потому, что мне больно от того, что они острыми краями вонзаются мне в живот. Разрезают ткань шелкового платка и вгрызаются в меня.

Палач донёс меня до высоких камней и скинул на снег. Это было неожиданно. И очень неприятно.

– Прощай! – кинул он мне напоследок, развернулся и пошёл прочь.

– Что?! – заорала я. – И ты меня здесь бросишь?

Кинулась к нему, догнала, но он меня отпихнул и продолжил идти в сторону моста.

– Не вздумай пересекать мост. На том конце тебя будет ждать неминуемая смерть. Господин распорядился убить тебя, если ты вернёшься.

– Палач, ты не можешь меня оставить здесь. Мне холодно. Я замёрзну. У меня нет ни обуви, ни тёплой одежды.

Он обернулся и зло посмотрел на меня.

– По твоей милости, теперь мы все замёрзнем. Господин без сердца проживёт недолго. Ты не должна была лишать нас надежды на жизнь. Ты не должна была выбрасывать осколки в реку!

– Я их и не выбросила. Вот они, – указала на свой живот. Вернее, на тайник. – Я их спрятала.

Палач изменился в лице:

– Что значит, спрятала?

– Пока ты отвлекал Господина, я пересыпала осколки в платок и привязала их шарфом из сундука к своему животу. А в мешочек положила какие-то статуэтки. Вот именно их я и выбросила в окно.

– Но как получилось, что Господин поверил, что осколки на дне реки, а не у тебя?

– Не знаю.

– Всё это очень странно. Ведь когда Господин почувствовал, что ты прикасаешься к осколкам его сердца, он примчался. А был он далеко от замка. Мы специально увлекли его подальше, чтобы у тебя был шанс собрать осколки в единое целое. Мы знали, что Господин почувствует тебя с большого расстояния. Поэтому не могу понять, почему он не заметил, что ты его вводишь в заблуждение? Почему поверил, что осколки уже не у тебя?

– Палач, миленький, давай найдём ответы на эти вопросы потом. Не сейчас. Ещё немного и я совсем околею.

– Ох, – спохватился Палач и достал из-за пазухи плащ Господина. – Одевай.

Я одела. Удивительно, но тут же перестала мёрзнуть. Видимо, плащ не только делал меня невидимой, но и имел ряд других достоинств.

– Палач, а твой Господин не против, что его плащ у тебя?

– Если узнает об этом, вышлет за Северный мост, как тебя.

– То есть, ты просто украл плащ?

– Ну, это не такая и большая кража. Ты вообще его сердце украла и то не страдаешь угрызениями совести.

– Я страдаю, – поддержала шутку я.

И мы пошли в сторону моста.

Глава шестая

– Из-за приказа Господина, в замок дорога тебе закрыта. Северные земли тоже не пристанище – замёрзнешь. В плаще Господина постоянно быть нельзя – уж очень меняет плащ лицо того, кто его долго носит. Как бы стираются черты.

– Серьезно тут у вас. Вроде кругом волшебство, а подумаешь, нет. Не волшебство. Обычные трагедии. Плащ-невидимка, который обезличивает носящего его. Господин без сердца, кровь которого чернеет, а сам он превращается в бездушное чудовище. Вот спрашивается, чего он на меня взъелся? Наорал. Выгнал из замка. Вернусь – убьёт. Странный он. Жестокий и странный.

– Почему странный? – удивился Палач, остановился и посмотрел на Северный мост, к которому мы подошли.

Там за каменным мостом возвышался великолепный замок. Я сразу угадала башню, в которой повстречалась с Господином. Вот из того маленького окошка, что едва разглядеть отсюда, я выкинула мешочек якобы с осколками сердца. Вот река. Она появляется из-за башни, и её тихие воды движутся вдоль стен замка, проходят под Северным мостом. И после почти ровной лентой река течет до самого леса, что виднеется вдали. С другой стороны горы, снежные вершины которых упираются в синее-синее небо. Море не видно. Но я точно знаю, оно есть. Оно где-то там, за замком. Но пальмы, кипарисы и множество других теплолюбивых растений видно и отсюда.

Смотрю на всё эту красоту и ловлю себя на мысли, что была на море (на курорте), последний раз лет шесть назад. Я уже давно отпуск не проводила вне города. И вот это нежданное ужасно-прекрасное путешествие. Если бы не специфический коллектив этого курортного местечка, я бы, пожалуй, была вполне счастлива. Во всяком случае, смогла бы насладиться красотой, что простиралась за Северным мостом.

Одно лишь беспокоило – Господин, давший распоряжение убить меня, если я вернусь на его земли.

– Ведьма,– позвал меня Палач.

– Что? – надо же, я уже сама того не замечая, отзываюсь на это прозвище.

– Ты сказала, что Господин странный. Почему «странный»?

– Ну, он сначала показался очень жестоким. Злобным. А вот сейчас мне кажется, он просто одержим. И очень страдает. Его изнутри разрывают какие-то силы. Рвут ему душу, а он корчится, и эти гримасы уродуют его лицо. Его голос. И даже взгляд… Взгляд, – я задумалась. – Палач, а какого цвета глаза у вашего Господина? Я совершенно не обратила внимания на их цвет. Мне кажется, я вообще не увидела его глаза. В них было столько агрессии, что даже если присматриваться, всё равно невозможно было их увидеть.

– Я не помню, какие у Господина глаза. Я даже не знаю, какого цвета у меня глаза.

Палач посмотрел в сторону моего голоса.

– Карие у тебя глаза, – тихо сказала я, рассматривая его лицо. – Большие, грустные, карие глаза. Мне кажется, они умеют плакать.

Морщинки вокруг его глаз стали более глубокими. Это он улыбается. Я его развеселила. Горбатый здоровяк, с грубыми чертами лица, с руками, способными вырвать замок вместе с креплением. Он уже не казался мне уродливым. Просто специфическая внешность. А за ней человек. И вот его я увидела только сейчас.

– А почему у тебя прозвище Палач?

– Господин так назвал.

– Но ты же, никого не убивал? – уточнила на всякий случай я.

– Пока нет. Вот если Господин тебя поймает на своих землях, он позовёт меня и скажет: «Казни её!»

– И ты казнишь?

– Конечно. И Господин об этом узнает. И будет меня хвалить. А когда ты воскреснешь и вновь окажешься в замке или где-нибудь поблизости, я буду искренне удивляться вместе со всеми. И буду разводить руками и с опаской говорить, что ты великая ведьма, которую невозможно убить.

– Шутишь?

– Конечно.

И опять вокруг его глаз залегли глубокие морщинки. Весёлый Палач. И почему его Господин так назвал? А действительно, чем руководствовался Господин, когда давал имя Палачу, или мне?

– Палач, как ты думаешь, почему Господин назвал меня Ведьмой?

Он даже не задумался. Ответил сразу:

– Потому что увидел в тебе силу. И знания. Ты ведаешь то, что другим не дано познать. Ты видишь то, что большинство не замечают. А знаешь, почему всё это происходит?

– Почему? – заворожено спросила я.

– Ты не глазами смотришь, а душой. А сердце тебе нужно, чтобы эмоции через него пропускать, а не кровь.

– Как тебе удаётся простыми словами объяснять сложное? Откуда в тебе столько мудрости?

– Не знаю. Может, это просто побочный эффект длительного пребывания в библиотеке Господина?

– Ты любишь читать книги?

– Да. Меня к книгам пристрастил Ворон, ещё до того, как улетел искать тебя.

– Ворон сейчас в замке?

– Нет, он не вернулся. Он сможет вернуться, только если ты всё сделаешь правильно и вернёшься в свой мир.

– Ты знаешь, как мне вернуться?

– Знаю. Но расскажу, только когда в груди Господина будет биться сердце. Даже не проси, по-другому не будет.

– А я и не прошу. Мне и самой не хочется, чтобы замок и его обитатели погибли от холода. Я вообще не хочу, чтобы кто-то погибал.

– Даже Питон и Паук? – опять он улыбается.

– Даже они, – на выдохе призналась я.

– Спасибо.

Он это таким мягким голосом сказал, что я задумалась. А ведь действительно, меня Питон не душил. Он только улёгся у моих ног, как будто выпрашивал, чтобы я не уходила. А Паук своими лапками перебирал, словно стеснялся. Он хотел лишь рассмотреть меня. Вглядывался мне в глаза и пытался что-то прошептать, боясь, что его все же не только я услышу.

– Я тебя отведу в рыбацкую хижину, – сказал Палач и сделал первый шаг по длинному каменному мосту. – С этого момента молчи. Только когда доведу до хижины, сможешь обратиться ко мне.

Я умолкла и побрела за Палачом.

Странный мир. Вроде кругом опасность, а мне впервые за долгие годы спокойно и уютно. Я точно знаю, что Палач меня не обидит, как в прочем и другие обитатели замка. Что касается Господина, то каждый раз, когда я о нём вспоминала, у меня живот огнём обдавало. Я хваталась за свою ношу, и боль затихала. Было желание снять осколки сердца Господина с себя, чтобы они больше не ранили меня, но мысль, а вдруг утеряю по пути какой-нибудь крохотный осколок, не позволяла мне избавиться от мучений. И меня продолжало охватывать огнём. Особенно сильно жгло, когда смотрела в окна замка. Мне казалось, что Господин непременно смотрит сейчас и видит, как Палач возвращается по Северному мосту. Приказание Господина выполнено. Официально меня терзают северные холодные ветра. Я замерзаю в снегах. Но на самом деле меня ласкают языки невидимого пламени. Я иду позади Палача и поглядываю в окна замка. И не даёт мне покоя странная мысль, которая сейчас уж совсем неуместна:

«Какого цвета глаза у Господина?»

Глава седьмая

– Вот здесь ты будешь в относительной безопасности.

Мы дошли. Хижина была у подножья утёса. Огромные тёмные валуны, словно островки, погружены в воды моря по всей прибрежной линии. Берег песчаный. Волны манили меня. Я как увидела море, аж завизжать хотела. Такая красота, что слов не хватает описать увиденное.

Но мне приказано молчать. И я молчу. Улыбаюсь и молчу.

– Ведьма, ты ещё тут?

– Тут, я, Палач. Справа от тебя. Можно уже снимать плащ?

– Снимай.

Я его сняла. Но не стала возвращать Палачу.

– Плащ не отдаю. Он – моя единственная защита, на случай если Господин будет поблизости.

– Это правильно. Оставляй пока у себя. Давай прощаться? Мне пора в замок. Буду у тебя перед закатом. А сейчас пришлю к тебе кого-нибудь из наших. Еду тебе принесут.

– А одежду?

– С одеждой у нас хуже. Но я попрошу Паука, он большой мастер плести тёплые вещи. Так что будет к утру тебе обновка. Ночевать будешь в хижине. И ничего не бойся. Спокойно занимайся своей работой. Собирай сердце. Если будет угроза разоблачения места твоего пребывания, Пёс лаем предупредит. Ты тогда хватай осколки, одевай плащ и уходи из хижины.

– Куда уходить?

– Куда сможешь. Я найду тебя. Не переживай. Главное – сердце собери. Времени у нас остаётся очень мало.

– Я буду стараться.

Он ушёл. А я прошлась по берегу, зашла по колено в воду и глубоко вздохнула. Воздух опьянял.

Как же хотелось искупаться. Но работа ждёт. Огнём жжёт мой живот.

Зашла в хижину. Скинула ночную рубашку и стала разматывать шарф. Платок с осколками плотно прилегал к моему животу. Постаралась его отлепить. И увидела кровь. Осколки прорезали шелковый платок, и точно также кое-где поступили с моей кожей. Крови было немного. Но даже этого небольшого количества было достаточно, чтобы осколки перестали быть прозрачными. Теперь некоторые из них испачканы моей кровью.

Но именно благодаря этому я поняла, чего всё это время мне не хватало для успеха. Вот он – недостающий связующий элемент. Кровь.

Оделась и с новым энтузиазмом принялась за работу. Осколки, что были в крови, соединялись и уже не распадались. Для выполнения поставленной задачи не пожалела себя и надрезала острым осколком ладонь. Теперь какой бы осколок я не брала, он становился окровавленным. И вскоре, для него я находила место в сердце Господина. Сердце стало обретать форму. Я погрузилась в работу.

Даже не заметила когда, а главное кто, принёс корзину с едой. Принёс и поставил на порог перед дверью в хижину. Но отвлекаться на еду я не стала. Решила до прихода Палача успеть собрать сердце. Я думала, если успею, то уже сегодня смогу вернуться домой.

Но перед этим очень хотелось понежиться в море.

Да, вот такая я неунывающая. Кто знает, когда жизнь подарит мне шанс оказаться на море. А тут вот оно. Только выйди и наслаждайся.

Но дело есть дело. Сейчас меня интересует только оно. Сердце. А оно уже почти собрано. Осталось вставить вот этот осколок и вот этот. Ура! Я это сделала. Вот оно. Испачканное, но собранное. Осколки слились. И больше нет отдельных элементов. Сердце цельное. Оно… у меня в руках.

Бережно отложила его на столик и прикрыла шарфом. Выскочила из хижины и побежала к волнам. Но не успела я погрузиться в воду, как услышала лай. Пришлось спешно возвращаться, хватать сердце, одевать плащ и уходить. Корзиной с продуктами пожертвовала. Уходила налегке. Уходить пришлось по берегу. Следов на песке после меня не оставалось. Я шла, а сама думала, как же теперь меня найдёт Палач?

Но он нашёл.

Наступила ночь. Я пряталась в пещере. Было холодно, но плащ сняла, как только перестала слышать лай Пса. Рассудив, что угроза миновала, постаралась успокоиться. Это получалось плохо.

– Ведьма, не пугайся, это я.

Но я всё равно испугалась.

– Господин где? – первым делом спросила у Палача.

– Не волнуйся, он вернулся в замок.

– А что он делал у хижины?

– Тебя искал. Господин чувствует, что ты вернулась. Видишь, даже с местом твоего пребывания он не ошибся.

– Почему же он не продолжил искать меня?

– Ему стало плохо. И мы уговорили его вернуться. Но заверили, что ты будешь найдена. Как видишь, я почти выполнил обещание. Я нашел тебя.

– И что теперь?

– Вернёшься в хижину. До утра тебе ничего там не угрожает. Здесь оставаться нельзя. Холодно. К тому же в хижине тебя ждёт корзина с едой. Правда, уже другая. Господин нашёл первую корзину и велел её уничтожить. Он посчитал, что это ты угощения специально оставила, чтобы отравить его или любого другого.

– Почему он так плохо думает обо мне?

– Он не любит женщин.

– Он не любит жену, которая ушла от него и разбила его сердце. Но он не обязан не любить всех остальных женщин. Тем более, что одна из них собрала его разбитое сердце.

– Что? – удивился Палач и посмотрел на меня с такой надеждой, что я невольно улыбнулась.

– Да. Я его собрала. Так что можешь возвращать меня в мой мир. Прятаться по хижинам больше нет необходимости.

– Покажи сердце.

– Что значит «покажи»? Забирай его, – я развернула шарф и протянула сердце. – Оно немного испачкано, но у меня не было возможности смыть мою кровь с него.

– Кровь?

– Да. Именно она соединила осколки. Чего же ты стоишь? Забирай!

Но он не спешил забирать из моих рук сердце.

– В чём дело? – не выдержала я.

– Тут такое дело…

– Что ещё? – насторожилась я.

– Я не могу его брать в руки. Я же тебя уже предупреждал, чтобы ты никому его не отдавала.

– Не поняла.

– Сердце может вернуть только женщина, – Палач посмотрел мне в глаза. – Женщина, которая любит Господина.

– Ты издеваешься? Где я такую найду?

Он не ответил.

– Подожди… – я почти испугалась возникшего предположения. – Уж не думаешь ли ты, что я должна его полюбить?

– Нет. Ну, что ты. Я же понимаю, что не бывает любви по требованию. Тебя заставить я не могу.

– Тогда какого чёрта ты мне тут нервы мотаешь!? Забирай сердце и возвращай меня домой!

– Не могу я прикасаться к сердцу Господина.

– Забирай! Иначе разобью!

– Не могу.

Он отрицательно покачал головой и сделал несколько шагов прочь от меня.

– Не могу. Не я устанавливал правила. Не мне их нарушать. Прости, Ведьма. Возвращайся в хижину. Завтра утром я постараюсь найти способ освободить тебя от сердца Господина. А пока, прошу, береги его и не позволяй к нему прикасаться другим обитателям замка. Его может держать в руках только женщина. И больше никто. Прошу, прости, что не сказал об этом раньше. Увидимся утром.