Читать книгу: «Выключатель дня. 2003»

Дизайнер обложки Елена Барынина

© Александр Андреев, 2023

© Елена Барынина, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0059-6764-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГОРОД

ПУТЬ ПО ГРЕБНЮ ОВРАГА

Путь по гребню оврага —

Не самый простой,

Но, наверное, самый приятный.

Справа – речка внизу,

Слева нет никого,

Лишь следы многочисленных лыж.

Тонкой ниткой перил

Вверх другие ползут —

Им привычней идти на попятный.

Я ступнями вминаю

Ступени в снегу —

Ты однажды по ним заспешишь.

Под ногами хрустят

Память летней травы

И щетинистый шелест крапивы.

За плечами гремит

Бормотанье колёс,

Покидающих шумный вокзал.

Не случайно в лесу,

В непролазной глуши

Мы спокойны, добры и красивы.

И в дневной суете

Не погрязнет лишь тот,

Кто неспешность лесную вобрал.

1989

ЛЮБИМЫЙ ГОРОД

О господи! До чего безобразный город, любой город на свете!

Воннегут

Слева – извилистый путь сквозь репейник.

Справа – протоптанный стадом асфальт.

Город дичает, становится тенью.

Город не хочет себя воскрешать.

Выбиты зубы с венцом позлащённым,

Вены зажаты в бетонной трубе.

Серые челюсти хрупают сонно

Хмурых людей.

Площадной воробей

Сдавленно каркает на светофоре,

Греясь в испуганных красных лучах.

Восемь – к удаче. Девять – на горе.

Он крикнул семь. Ухмыльнулся. Зачах.

Чадное счастье зачатого в чаще

Грубого грума в гремящей толпе

Зыбится заревом дымно-звенящим,

С крыш проржавевших срывает капель.

Мутное небо без звёзд, без пространства

Давит на ползающих по земле.

Смоет ли корку присохшего рабства

Бурный поток в ледяной колее?

1989

ПОДЗЕМКА

Теряя время на остановках,

На поворотах сбавляя ход,

Наш пароход раздувает топку,

И веселится честной народ.

Не зная броду, без шпал и рельсов

Летит полночный экспресс метро.

Звенят кувалды ночных умельцев,

Кующих розочки из ветров.

Кривой дорогой упёршись в угол,

Минуя хищные вспышки ламп,

Пустой вагон мчит навстречу другу,

Тесня его безмятежный храп.

На крышу давит покой полёта

В свободном небе туннельных искр.

В конце проёма темнеет что-то,

Но после вверх наступает вниз.

Бессильный вырваться из свободы

Вкушает дьявольский вкус узды.

Сияют выходы, скрыты входы

В горнило меди, огня, воды.

Неведом прок, но заметен финиш.

В глухих звонках на пути в депо

Гудят басы мировых чистилищ,

И внятен Requiem – служат по

Забывшим Имя в угаре службы,

Забывшим Бога в цепях греха,

Забывшим Совесть – другие нужды,

Забывшим Крест – колея легка.

Летит вагон над ночной столицей,

И Ю. В. Бондарев трижды прав:

Ему бы знать бы, где приземлиться.

Но он не знает. Он – царь. Он – раб.

1989

МНЕ НЕ УВИДЕТЬ БОЛЬШЕ СВЕТА

Мне не увидеть больше света:

В метро обвал.

А за плечами не так уж много —

Две дюжины лет.

Перед другими маячит лето —

А мне вокзал,

Веками выбитая дорога,

Где финиша нет.

Я на надгробии эпитафию

Выбил сам,

Но проплавляю свободу ветру

Своим теплом.

Я место в поезде оставляю

Своим друзьям

С примятой хвоей тонкой ветки

Перед окном.

1989

ГУСТОЙ ТУМАН

Густой туман от луж до крыш —

Блаженство земноводных:

Сомкнулись плотные ряды,

Нацеленные вдаль.

Я подбираю мазь для лыж —

Поломанных, негодных —

И наливаю в таз воды,

Чтоб смыть свою печаль.

Сквозь ледяную пелену

Приходит звук движенья,

От вязкой массы отломав

Вспотевшие клочки.

Я из шурупов ржавых гну

Подковы для везенья

И об забрызганный рукав

Лениво тру очки.

Кисель растёкся по столбам

И небо обнаружил,

Однако вольности ему

Открыв едва на треть.

Я из обрывков телеграмм

Себе готовлю ужин,

Копчу стекляшки на дыму,

Чтоб солнце углядеть.

1990

Я ОДИН В ПУТИ

Я один в пути.

Под ногами лужи.

За спиною город

Провожает плевками машин.

Проедая тропку,

Маршируют крысы.

Со столбов стекая,

Тьмою ставен мигают дома.

Я один в грязи.

Бурелом и ряска.

Колея ныряет

В ухмыляющийся туман.

Оглянуться вдруг,

И увидеть пепел,

И задрать лицо,

И вдохнуть горьковатое небо —

И идти в грязи…

1991

ОХОТА ВЕЛИКОГО ЗВЕРЯ

Великий Зверь открыл сезон охоты.

Под наковальней жара город пал.

Последним спазмом вавилонской рвоты

Стекает в Сетунь Киевский вокзал.

Гниют новоарбатские нарывы.

Асфальт облеплен бельмами домов,

И голуби гоняют от поживы

Замоскворецких злобных воробьёв.

И чёрный снег посередине года —

На рушащийся сталинский ампир.

И на ходу ржавеют вездеходы:

Стальные пальцы – струны новых лир…

Великий Зверь насытился и ожил.

Над Третьим Римом стелется трава.

На Лобном месте щерится прохожим

Клеймёная кабанья голова.

1991

И НАХЛЫНУЛИ МУХИ

…И нахлынули мухи на город под палевой пылью,

И глаза мне замазали пеплом пылающих дней.

И обрушился в уши торжественный трепет воскрылий.

Вырвал ноздри мне дух четырёх околелых коней.

Застонала земля, стопы праведных слитно направив,

И святые сошлись, и услышал я их голоса,

Им ладонями внял; и, как грешники тянутся к славе,

Потянулись к моей одежонке и стали кромсать…

Я с тоской и тревогой впрягусь в предстоящую зиму,

Перецоку копыт и костров лепесткам буду рад.

Но единственный дом,

где меня с благодарностью примут —

Это ад.

1991

ОДИНОКИЙ НОЧНОЙ ВОЛК

Хлопнул дверью и медленно вышел на улицу.

Задымился асфальт от натруженных ног.

Светофорами город напрасно флажкуется:

У собаки – хозяин,

У волка есть Бог.

Заповеданы мне соучастье ли, горе ли,

Мой удел – нарушать,

Моё счастье – рывок.

Листья пальцами милой лицо успокоили.

Трын-трава выше холки – свободы манок.

1991

ЕСТЬ РЕДКИЙ КАЙФ

Есть редкий кайф: не торопиться,

Свернуть с кратчайшего пути —

И, глядя в лужи, видеть лица

Домов, висящих впереди,

И тёплый вкус московской пыли

С ленивым чавканьем шагов

Мешать в надтреснутой бутыли

Вчерашних снов.

1992

ТАНЦЫ НА ПЛОЩАДЯХ

Мы отучились – и забыли

Звонков и лестниц аромат,

Забыли тёплый привкус пыли.

Десятилетие назад

Нам стало скучно собираться,

Пить водку и тревожить прах…

По одному бредём на танцы,

Шумящие на площадях.

Самодовольный, словно крыса,

И расточительный, что Крёз,

Лениво шествую по крышам

И, Бонапарт среди стрекоз,

Веду крылатых самозванцев

Обшаривать калужский шлях,

А ночью оттянусь на танцах,

Что ждут меня на площадях.

Наш высший свет – грызня и ругань

Под ДДТ и Звуки Му.

Последний выход – плюнуть в друга,

Чтоб не отказывать ему.

Мы можем мило улыбаться,

Когда нас бьют ногами в пах:

Всего важней сегодня танцы

На обгоревших площадях.

Вино звенит во мне – я внемлю

И претворяю шум в шаги.

Я призываю дождь на землю,

Лопатой расчертив круги.

И мне давно уже не двадцать,

Мне затеряться бы в полях…

Но остаются только танцы

На площадях, на площадях…

1992

ВРЕМЯ СОВ

Ряд сияющих ламп, а под ним —

Ряд сияющих лысин,

Что вцепились в насест

Безразличными пальцами снов.

Я в московском метро,

Где таятся пугливые мысли

И снуют привидения

Ранее сказанных слов.

Сотрапезник совы,

Я пирую в пустых перегонах

Под синкопы колёс

И басовые соло гудков…

Но полуночный джаз

Исчезает под плетью вагонов.

Начинается полдень —

И время отстреливать сов.

1992

ТРОЛЛЕЙБУС ДЕКАБРЯ

Троллейбус декабря

Размазывает зиму по стеклу:

Вспотевший бутерброд,

Где я – начинка с маленькой горчинкой.

Дорога бьёт крылом

По птицам леденеющей воды:

Им больше не взлететь,

Не показать мне сверху тёмный берег…

1992

ЭТЮД

клык «Украины»

дынный арбатский закат

Кремль дышит в спину

сдавши себя напрокат

жизнь ощутима

ночью – кругом ни топ-топ

час до любимой

празднество сердца и стоп

радость не шире

горечи спящей внутри

вздрогнув в четыре

гасит Москва фонари

час Акварели

спит отдежуривший Бык

в сизой купели

плещется розовый клык

1993

БЕСПОКОЙСТВО

– Какого чёрта, сэр?

Не видно ни хрена.

Лишь крысы там и тут

Да лом автомобилей…

– Всё очень просто, сэр:

Вчера была война,

И крысы здесь живут,

А транспорт отменили.

– Какого чёрта, сэр?

Я ничего не знал.

Зашёл с утра в буфет —

Цикорием травили…

– Всё очень просто, сэр:

Ведь кофе вздорожал,

И слухов больше нет,

А крысы победили.

1993

ГОРОДОК, ПОКОРЁННЫЙ ЖАРОЙ

Городок, покорённый жарой

Да цементною пылью,

Зарастает корявой корой,

Комарьём и полынью,

И пушистый котёнок-глупыш,

Перепутавший время,

Выметает с развесистых крыш

Клёнов лёгкое семя.

1993

В ТЕНИ ПОЛУДЕННЫХ

В тени полуденных дерев

Я отдыхаю, озверев

От каменной московской пыли,

Свернув с дороги ли, с тропы ли

На упоительный мираж,

Звучащий ровно голос Ваш,

Когда, изныв от ожиданья,

Вы дико жаждете свиданья…

1993

МОСКОВСКИЙ МАЙ

По зелени стенок шкатулки

И серому бархату дна

Сочится во все закоулки

Пролитая голубизна.

1994