Мистика. Рассказы

Случай в дороге

Аристарх Мефодьевич, чтобы ему было веселей в дороге, попросил племянника Осипа Бричкина стать его провожатым на время путешествия. Осип – хороший парень, но, правда, пока непонятно ещё, к чему у него душа лежит. Пытался заниматься торговлей – не пошло. Пробовал журнал мод издавать на манер французского. Даже пробный тираж выпустил – не раскупили. Пришлось раздать знакомым и друзьям в качестве презента.

– Эх, Осип, Осип… – Аристарх Мефодьевич глубоко вздохнул и посмотрел на спящего племянника. – Ну, ничего! Авось, и с тобой сладим! А сейчас и мне хорошо, и тебе развлечение. Дорога неблизкая, да и, как говорится, если ехать вдвоём, то любая экспедиция вдвое короче станет.

Мужчина ещё раз посмотрел на спящего племянника. Взгляд упал на оттопыренный внутренний карман молодого мужчины, в котором покоился его недешёвый подарок.

Аристарх улыбнулся, вспомнив, как намедни во внутреннем дворе ресторана Осип демонстрировал своё мастерство в стрельбе из револьвера.

Капитан Мартынов, который благодаря своей сестрице Маргарите Прохоровне с недавних пор стал вхож в узкий круг доверенных лиц Аристарха Мефодьевича и, к слову, невероятно быстро рассчитавшийся с кредиторами, хотя, по его словам, за душой не имел ни копейки, предложил одну идею.  Мартынов, чтобы хоть как-то отблагодарить Аристарха Мефодьевича, уговорил того отдать Осипа ему на обучение приёмам  английского кулачного боя и стрельбе из пистолета.

– Сейчас к каждому уважаемому человеку в столице приставлен тот, кто в случае непредвиденных обстоятельств, может, где с помощью слова или, не дай бог,  револьвера, «вежливо» уговорить нападающего передумать совершать злодеяние, –  красноречиво приводил свои доводы  капитан.

На что Аристарх Мефодьевич сразу же дал  согласие и поручил Осипу беспрекословно выполнять все указания офицера. Пожилому  мужчине польстило такое внимание к его скромной персоне. Тем более что у самого помазанника божьего имелись «личники» – телохранители, отвечающие за безопасность как самого императора, так и членов его семьи.

«Дело хорошее. И Осип при деле, и капитан, как оказалось, пригодился: не зря у меня нюх на толковых людей», – подумал Аристарх Мефодьевич, глядя на племянника, который всё так же мирно посапывал в коляске под нудную песню ямщика Степана.

Но когда до имения Стоцких оставалось всего ничего, коляска с путниками резко подскочила вверх. Налетев на камень, её заднее колесо с хрустом слетело с оси, проделало в воздухе зигзагообразный пируэт и шумно упало на траву.

Ямщик, не успев допеть последний куплет, как заправский моряк, нырнул меж двух лошадей. Осип с закрытыми глазами кубарем скатился на обочину, и только Аристарх Мефодьевич остался на своём месте, крепко ухватившись руками за передок.

– Кажись, приехали, разрази меня гром! – Степан громко ругался, лёжа под копытами гнедых, и, судя по его позе «уставшего путника», совершенно не спешил оттуда выбираться.

 
***
 

– Эвона, что, – Степан махнул рукой вперёд, где в шахматном порядке лежали ещё несколько камней, а за последним  – здоровенный кусок бревна, уложенный аккурат поперёк дороги. – Ишь, чаво удумали!

Ямщик схватил первый попавшийся под руку камень и со злостью швырнул в сторону.

– Шутки шутить со мной удумали! Коляску сломать! Вот я вам, ироды!

Но не успел камень откатиться на обочину, как из кустов вышла дюжина мужиков с кольями и вилами и молча окружила путешественников.

– Ты, юродивый! Положь «кочан» на место! – самый рослый толкнул в грудь ямщика, и тот, от страха уронив камень себе на ногу, запрыгал на ней. – Так, господа! Проезд по нашей земле нынче за денежку: ежели желаете дальше ехать, платите копеечку, ежели нет, сами возьмём. Но потом не серчайте.

К Степану подошёл Аристарх Мефодьевич и положил руку на дрожащее плечо ямщика.

– Что тут у нас, Степаша? Никак разбойники?

Степан открыл рот и что-то  нечленораздельно промычал.

– Ну, что, господа злодеи? Неужто нас убивать собираетесь? Все здесь крещёные? Или батюшка не учил: «Не убий»?

– Ты нам, мил человек, зубы не заговаривай. Или плати денежку, или отдавай багаж!  Не ты первый здеся, кто нас разжалобить пытается! – предводитель шайки Гаврила медленно покрутил головой, глядя на остальных, и те одобрительно загалдели.

– С уважением к господам подходить нужно! – Осип потрогал рукой шишку на голове, и, отряхивая пыль с костюма, загородил собой Степана и Аристарха Мефодьевича. – Я в точных науках не силён, но сроку вам, ребятушки, пока курю папиросу: дорогу очистить от камней и колесо на место приладить, лады?

– А ты кто ещё такой? – раздался голос из толпы.

Вместо ответа Осип показал деревянную штуковину, напоминающую музыкальный инструмент, только без струн. Он одним движением ловко её открыл и вынул из недр огромный чёрный пистолет.

– Это, ребятки, маузер. Только поступил в продажу. Десять патронов 7,63 мм. Можно на медведя идти смело. Подарок…

Мужики как увидели пистолет, так сразу и замолчали. Только Гаврила недовольно хмыкнул и достал из-за пазухи револьвер.

– Мы тоже не лыком шиты. Был тут у нас один герой: убегал так, что пятки сверкали. Вот обронил чавой-то… – мужчина прижал револьвер к левой руке и провёл  вверх: барабан пистолета негромко защёлкал.

– Раз такое дело, тогда давай так поступим. Степан бросит картуз: ежели попадёшь –  выиграл, ежели нет – уходите подобру-поздорову, – Осип прикурил папиросу и ловко выпустил в толпу кольцо из дыма.

Гаврила задумчиво почесал затылок, явно не ожидая такого подвоха, но отказаться не посмел, так как на него с горящими глазами смотрела вся «банда».

Степан судорожно сглотнул и по команде Осипа изо всей силы подкинул в воздух свой головной убор, а здоровяк быстро разрядил в него всю обойму, в надежде, что одна из пуль, хотя бы по чистой случайности, попадёт в цель. Картуз упал на дорогу между мужчинами и Осипом. Осип поднял шапку и улыбнулся.

– Я так и знал: ни одного попадания! Ну что ж, уговор дороже денег!

Мужики недовольно зароптали, а Гаврила, опустив голову, отошёл в сторону.

– А сам-то ты попадешь? Языком все молотить горазды! – раздался голос из толпы.

– Ну-ка, бросай свой гречишник, если не жалко! – Осип покрутил во рту папиросой, оголив белоснежные зубы.

– Э-э-эх! Была не была! – крикнул смелый «грабитель», и шапка полетела вверх.  Раздались три выстрела.

Мужик поднял головной убор и сунул в него руку. Три пальца, указательный, средний и безымянный, предательски показались на свет божий.

– Вот те раз! – заорала толпа. – Такая меткость! Это что ж, ты нас мог всех, как куропаток, перестрелять?

– Мог, – ответил Осип, подошёл к главарю и забрал револьвер. – Но душегубством не занимаюсь. Дай сюда, а то, не ровен час, пристрелишь кого.

Затем посмотрел на остальных: «Так, чего стоим? Коляска сама себя не починит!»

 
***
 

Месяц спустя Аристрх Мефодьевич, завтракая в своём ресторане, с удовольствием рассматривал на первой странице газеты объявление, напечатанное огромными буквами: «Частное охранное агентство господина О. И. Бричкина «Ангелъ-хранитель» предлагаетъ услуги по сопровожденію господъ въ путешествіяхъ, охранѣ собственности и разрѣшенію любыхъ конфликтныхъ ситуацій».

– Как я и говорил, у каждого есть талант, – мужчина сделал небольшой глоток кофе. – Важно только вовремя его распознать!

Поэзия – это вам не шутка

Осип Бричкин, поглядывая на пистолет фирмы «Братья Маузер и Компания», лежащий на столе по его правую руку, пытался выдавить из себя несколько рифмованных строк, чтобы удивить ими свою невесту – Софью Андреевну, очень любящую поэзию, в частности, лирику.

Пленён я вами! Очарован:

Вы свет луча, вы божий дар…

Стихи не шли: кроме рифм «пронумерован» и «скипидар» на ум больше ничего не приходило. И как бы не пытался Осип напрячь все свои извилины (кстати, не самого глупого мозга в губернии!) выходило только одно разочарование.

– И как эти чёртовы поэты слова подбирают? До чего же это изнуряющее занятие: ковырять ум в поисках одного-единственного слова. Лаконичность, признаться, не моя стихия! Мне бы поговорить. Обсудить реализм, так сказать, в хорошей компании, да под хорошую закуску. А здесь сплошное бумагомарание, но только почему-то оно очень нравится барышням. Романтизм, будь он неладен, у них в крови. Как говорил дядя: если молодой человек не может даме сделать комплимент в стихах, считай, что он прожил жизнь зря. Ну почему? Почему зря, дядя? У меня сейчас годовой оборот такой, что вам и не снилось! Я для Софьи Андреевны ничего не жалею! А ей вот приспичило стихи моего собственного сочинения послушать. Зря, конечно, я на вечере литераторов, не подумав, ляпнул, что тоже пишу. Но, с другой стороны, не мог же я ударить лицом в грязь перед невестой и почтенной публикой? Хорошо, хоть там был местный поэт. Как его, кстати, величать, совсем забыл имя.

В дверь квартиры Осипа Бричкина робко постучали, и молодой человек, оставив в покое перо и чернильницу, поспешил открыть дверь.

Перед Осипом стоял тот самый поэт, о котором он только что вспоминал. Хотя слово «стоял» к состоянию поэта Куваева было, мягко сказать, неприменительно. Шатаясь и держась за стену одной рукой, чтобы не упасть, мужчина пытался, заикаясь, что-то произнести вслух.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – с удивлением пробормотал Осип. – На ловца и зверь бежит!

– Не будете ли вы любезны… – наконец промямлил поэт и протянул вперёд грязную руку.

– Ты стихи о любви сможешь сочинить? – Осип приподнял бровь и, не дожидаясь ответа, взял борзописца за шиворот и затащил в гостиную.

– Писать стихи про телячьи нежности? Фи, не в моих правилах! Я пишу о бытие и страданиях души. А ещё…

– Ну будя, будя. Настрадаешься ишо. Давай так: я тебя опохмелю, а ты мне за енто пару куплетов про лямур накропаешь. Договорились? И тебе хорошо – будет, чем здоровье поправить, и мне, чем зазнобу удивить.

Для пущей убедительности Осип перед самым носом Куваева открыл дверцу серванта и показал страждущему непочатую бутылку водки Smirnoff с тарелкой, полной малосольных огурцов, так игриво завлекавшими своим блеском уставившегося на них поэта.

Куваев громко сглотнул и достал из кармана кусок карандаша.

 
***
 

Пленён я вами, очарован:

Вы солнца луч, вы божий дар!

Любуются и млад, и стар,

И я, что вами так взволнован.

Улыбкой вашей потрясен

До глубины души, признаюсь.

Давно в неё влюблен я, каюсь:

Вы для меня, как дивный сон…

Едва Осип Бричкин закончил декларировать выученные им назубок стихи, как Софья Андреевна с непередаваемым восхищением начала рукоплескать ему вместе с остальными гостями. Осип сделал небольшой реверанс в их сторону и, наслаждаясь громкими овациями, для себя решил, что к завтрашнему дню надобно вновь отыскать господина Куваева по одному, так сказать, очень деликатному вопросу…

Старый друг лучше новых двух

– Фима, ты посмотри, какая мимо нас прошла красотка! – Абрам Моисеевич несколько раз поцокал языком и покачал головой вслед молодой женщине в короткой юбке.

– Абрам, я тебя умоляю, что там ви увидели красивого? – Фима мельком взглянул на женщину и продолжил разгадывать кроссворд.

– Ну как же, дорогой ви мой, разве не видите? Это же кровь с молоком, можно сказать, эталон женской красоты: бедра, грудь, шикарные волосы, лицо…

– А что лицо? – Фима снова посмотрел на почти скрывшуюся из вида женщину и сморщил в недоумении лоб.

– Она же вылитая Сара Голдблюм! Ви, мой друг, совсем потеряли зрение или только у офтальмолога прикидываетесь слепым? – Абрам Моисеевич опустил на кончик носа очки, чтобы своими глазами заглянуть в бесстыжие глаза старого друга.

– Ви находите? – Фима внезапно изменился в лице, вспомнив их первую общую любовь – Сару Голдблюм, из-за которой они даже один раз подрались. – Так что же ви сидите и ничего не делаете? Может, это её реинкарнация? Последний раз я видел Сарочку перед её отъездом в жаркие страны. Бедная девочка! Решила, что только в чужой стране она сможет обрести настоящую любовь!

– Как я с вами решительно согласен, дорогой ви мой! Я настоящий, ви тоже, не считая искусственных зубов, почти настоящий! Кому, если не нам, дарить любовь и ласку?

– Даже не знаю, что вам и ответить, – Фима достал платок и вытер внезапно скатившуюся слезу со щеки. – Почему женщины не любят тех, кто рядом? Почему им нужно ехать к чёрту на кулички, чтобы оценить то, что потеряли?

– Думаю – это инстинкт. Зачем женщине спокойная жизнь? Ей нужны приключения, пока она молода. Вот мы с тобой… Что можем дать в плане приключений? Вкусный обед по выходным в ресторане? Или билет в театр? С точки зрения эволюции, мы обречены. Нет искры в глазах, нет жажды странствий!

– Зато есть свой дом, своя небольшая газетёнка и небольшой счёт в банке на чёрный день!

Друзья согласно переглянулись и кивнули, продолжив дальше заниматься своим любимым делом: Абрам – искать идеальные пропорции женского тела на проходящих мимо него женщинах, а Фима – разгадывать очередной кроссворд, который, к слову, он сам и составил, работая один день в неделю в газете у своего друга помощником редактора (на полторы ставки!)

Тень

 
СПОНТАННАЯ ПОКУПКА
 

Проходя мимо витрины магазина старинной утвари, Иван Ильич заметил одну красивую вещицу, которая захватила все его внимание. Вроде, безделушка, однако было в ней что-то такое, из-за чего нельзя оторвать глаз. И, понятно, что надпись – это шутка, но всё же… Там лежал кисет, на котором золотыми нитками было вышито слово «Тень». Пытаясь понять, что это такое и для чего оно нужно, Иван Ильич зашел в магазин и попросил продавца показать ему эту штуковину. На что продавец сказал: «Эта старинная вещица попала к нам в качестве конфиската. Ценности в ней никакой, но вот бывший владелец уверял, что ею владел не кто иной, как знаменитый заклинатель духов Павел Яковлевич Преображенский. Да-да… Тот самый Преображенский, который жил и выступал со своими спиритическими сеансами в середине 19 века в Петербурге».

– Сколько вы хотите за нее?

– Немного. Можно сказать, даром отдам. Этот кисет лежит у нас почти год, мы трижды меняли его стоимость, но он так никого и не заинтересовал.

– Хорошо, по рукам, я покупаю! – воскликнул Иван Ильич и, вынув из своего кожаного портмоне несколько купюр по пять тысяч рублей, отдал их продавцу. Для чего он приобрел эту вещицу? Ответить внятно сам себе на этот вопрос Иван Ильич так и не мог, но ощущение того, что именно он стал ее обладателем, почему-то согревало душу. Придя домой и отложив в сторону свой кейс с документами, Иван Ильич был решительно настроен посмотреть, что же находится внутри этого кисета. Похоже, под материалом прощупывалось нечто, похожее на монету. Хотя в самом магазине ему казалось, что кисет был пуст. За столом Иван Ильич развязал шнурок, которым был завязан кисет, и, подставив под него одну руку, слегка потряс им. На ладонь упал, как он и предполагал, маленький металлический предмет круглой формы, похожий на пятак. С одной стороны он имел надпись «Тень», с другой – «Свет». Покрутив эту штуковину в руках, мужчина взял настольную лампу, чтобы лучше разглядеть написанное. Затем положил предмет на левую ладонь – надписью «Тень» вниз так, чтобы сверху было слово «Свет». И вдруг заметил, что рука да и он сам перестала отбрасывать на стол, стену и пол свою тень. Это было настолько странным, что Иван Ильич даже подпрыгнул на месте от неожиданности.

– Ничего себе фокус! – воскликнул он. – Так и до инфаркта можно доиграться!

После минутного замешательства он нашел в себе силы перевернуть этот странный предмет словом «Свет» вниз, продолжая держать его в левой руке. И – о чудо! Каким-то странным способом тень и все ее очертания вновь заполнили комнату позади сидящего за столом человека.

– Да, видел я странности, но такого еще не видывал! Знал ведь, чувствовал, что в этом кисете кроется что-то необычное! Интуиция меня ни разу ещё не подводила. И, положив этот металлический предмет обратно в мешочек, Иван Ильич, шаркая тапочками по старому паркету, пошел на кухню ставить чайник. Глубоко задумавшись при этом о своей покупке и о том, что все это может значить.

 
ЗВАНЫЙ УЖИН У ГРИГОРИЯ ПАВЛОВИЧА
 

После возвращения из Вест-Индии Павел Яковлевич Преображенский раз в неделю проводил сеансы для знатных господ в доме своего старого приятеля Григория Павловича. Они сдружились и были не разлей вода, еще будучи молодыми – в кадетском корпусе. И оба были увлечены, как им тогда казалось, очень важным делом: новым модным занятием – вызыванием духов умерших при помощи спиритических сеансов. Несмотря на то, что многие из принимавших участие в сеансах не верили в очевидность ответов, якобы данных умершими лично Павлу, однако большая часть этих ответов, как ни странно, все же совпадала с действительностью. Однако, кроме, как вот именно совпадением, это действо ничем другим не называли и за спиной посмеивались над незадачливыми друзьями.

Спустя несколько лет, встретившись случайно на каком-то вечере у литераторов, друзья вновь решились на проведение таких сеансов. Тем более, что Павел (а теперь уже – Павел Яковлевич) после долгих странствий по морям и странам получил, как он сам говорил, нужные знания от лучших учителей спиритических наук в самой Индии, где он прожил и проработал с дипломатической миссией три года. На этот раз в гостях у его приятеля должен был присутствовать только один человек. Это был господин Отто фон Винтер, который настоял, чтобы во время сеанса более никого не находилось в помещении, ибо у него был очень важный и специфичный запрос. В случае разглашения оного у господина Отто фон Винтера могли возникнуть неприятности по службе, которых тот опасался больше всего в своей жизни.

Павел Яковлевич, разложив свои приспособления на столе, в назначенное время поджидал приезда гостя. И тот, с четкой немецкой пунктуальностью, появился без четверти двенадцать ночи, как и условились на днях.

– Прошу вас, проходите, присаживайтесь. Павел Яковлевич Преображенский, к вашим услугам. С недавних пор – медиум и заклинатель змей. Или как называли меня в Индии – Беде. Позвольте узнать: цель вашего визита в столь поздний час, и чем я вам могу помочь?

– Отто фон Винтер, потомок старинного знатного рода. Можно сказать, последний его представитель по мужской линии, – медленно произнес гость.

– Итак, господин Отто, какое у вас ко мне дело, требующее столь незамедлительного вмешательства?

– Видите ли, я помолвлен и через три месяца женюсь. Но есть одна проблема, которая может испортить всё.

– И какая же?

– У мужчин в нашем роду никогда и ни при каких обстоятельствах – ни от света Солнца или света Луны, ни от света свечи или лампы – не появлялась тень. И если будущие родственники про это узнают, то будет грандиозный скандал, а не свадьба.

 
ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР
 

Утром, как всегда, встав за десять секунд до включения сигнала будильника, Иван Ильич, прежде, чем пойти на работу, приготовил себе легкий завтрак. На этот раз он состоял из отварного диетического яйца, нескольких ломтей ржаного хлеба, голландского сыра с большими дырками, масла и тонко нарезанной ветчины. Кофемашина заканчивала свою работу по приготовлению из смолотых зерен кофе – прекрасного горячего напитка с чарующим ароматом свежести и заряда бодрости на все утро. Расположившись в кресле удобнее, Иван Ильич взял утреннюю газету и, надев очки, сделал небольшой глоток из чашки, потянулся в кресле.

– Ну, и что тут у нас новенького произошло за ночь? – как бы спрашивая у находящейся в руках газеты. – Опять сомалийские пираты захватили судно? Так-так… Если это происходит, значит, ситуация кому-то выгодна.

Не найдя больше ничего интересного, он приступил к завтраку. Поставив на тарелку с подставкой яйцо и аккуратно срезав верхнюю часть маленькой ложкой, начал доставать его содержимое. Попутно откусывая хлеб, намазанный маслом и уложенными поверх него сыром и ветчиной. Не забывая запивать всё это великолепие горячим кофе. Хлеб он покупает в местной пекарне, там его пекут по «бабушкиным рецептам», как сказал ему пекарь. Поэтому у того такой невероятный вкус. Сверху, вдобавок ко всему, хлеб посыпают высушенными семечками подсолнуха. И даже, если его есть просто так, то просто только особенного вкуса этого хлеба с головой хватит, чтобы завтрак был вкусным.

Напротив Ивана Ильича на столе лежала вчерашняя покупка, которая вызывала больше вопросов, чем ответов. Но это нисколько не смущало мужчину. Ведь он пребывал в полной уверенности, что она принесет ему, если не свою разгадку, то непременно – удачу. Выйдя из квартиры и положив пятак с надписью «Тень» из кисета в руку, Иван Ильич вошел в лифт, который остановился на его этаже. Мужчина приветливо кивнул двум соседкам, которые спускались на первый этаж.

– Странно, кто-то вызвал лифт и не дождался его, – сказала та, что была постарше. – А, может, автоматика ложно сработала?

– Нет, не может быть. В прошлом году ее поменяли после одного несчастного случая в соседнем районе.

– Ну, тогда, значит, кто-то решил, что по лестнице быстрее спустится.

Сам Иван Ильич только пожал плечами, так и не поняв, собственно, сути их разговора. После того, как двери лифта открылись, он вышел и быстро зашагал в сторону остановки.

 
СЕМЕЙНОЕ ПРОКЛЯТИЕ
 

– Ну, хорошо, мне нужно знать, как много больше, – сказал Павел Яковлевич.

– Я расскажу вам все, что мне известно, – ответил Отто фон Винтер. – Мне рассказывала моя бабушка, а ей – ее бабушка и так далее… Точного времени, когда это произошло, никто не помнит. Легенда гласит, что далеко в горах была школа, а, по слухам, преподавал в ней сам дьявол. Он учил своих учеников всему, что могло сделать их сильнее над другими людьми: колдовать, насылать порчу, вызывать духов, гадать и привораживать. Он щедро делился с ними своими знаниями и ни в чем не отказывал. А плата за науку была такой, что последний, кто покинет его школу, должен будет отдать ему свою душу. Многие убежали, так и не дождавшись окончания обучения – то ли из-за страха потерять свою душу, то ли из-за лени учить заклинания. Никто толком уже и не помнит, конечно, об этом. Остались несколько учеников, в числе которых был мой предок. Они бросили жребий, кому последнему покидать этот дом. И жребий выпал, как вы поняли, моему прапрадеду. Но он был очень умным, хитрым и решил обмануть самого дьявола. Дверь этой школы после обеда освещало солнце.

Дождавшись, когда оно начнет светить прямо на эту сторону дома, мой прапрадед спокойно вышел из дома и, повернувшись к дьяволу, сказал: «Как видишь, не я ухожу последним. Последней покидает этот дом моя тень. Поэтому можешь ее забрать, как и договаривались».

– Что ж, так тому и быть, – ответил дьявол.

Довольный, что ему все сошло с рук, прапрадед на радостях прибежал домой. Но то, что произошло потом, наложило свой отпечаток на весь наш род. Ярким солнечным днём, гуляя по рынку, он как-то заметил, что у него совсем нет тени. Вообще – никакой! В ужасе он прибежал к матери, но та ничем не смогла ему помочь. И никакие целители и врачеватели не знали ответа на вопрос, куда подевалась тень, и как ее вернуть? С той поры у нас по мужской линии ни у кого нет тени. Правда, это не помешало нам разбогатеть и получить титулы. Однако я хочу положить конец этому семейному проклятию. Вы мне поможете?

– Дело, действительно, серьезное, но я думаю, что помогу вам с этим разобраться, – ответил Павел Яковлевич. – Приходите ко мне ровно через неделю, и мы попытаемся разрешить вашу неприятность.

 
ПРОИСШЕСТВИЕ В ОФИСЕ
 

Иван Ильич так и пришел на работу с этим пятаком в руке. И, к его удивлению, все сотрудники, словно сговорившись, не обращали на него абсолютно никакого внимания: ни на его приветствия рукой, ни на кивки – словно не видели совсем. И тут до него дошло, что нужно положить эту вещь на свое место – в кисет. Как только он это сделал, начальник отдела громко сказал: «Ильич, а ты откуда здесь нарисовался? Тебя же не было только что».

– Да был я тут, – промямлил Иван Ильич. – Я минут пятнадцать уже тут нахожусь.

– Да ты, как тень, честное слово. Хоть бы сказал что-нибудь или кашлянул, в крайнем случае. Сидишь, словно тебя нет. Видишь, все в процессе? Подключайся. Отчет к завтрашнему утру должен быть у меня на столе.

В своём кабинете Иван Ильич, обескураженный этим происшествием, никак не мог собраться с мыслями. И что ему теперь делать дальше? Но потом все вошло в привычное русло, и в процессе работы он и вовсе позабыл про утренний случай. Лишь изредка похлопывал себя по карману, в котором находилась его «бесценная» покупка, проверяя так – все ли на месте? К концу рабочего дня у него созрел план из нескольких пунктов, которые не мешало бы кое-что прояснить с помощью этого кисета с пятаком. Но, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он решил воспользоваться им при отсутствии кого бы то ни было рядом. Первое, о чем ему хотелось всегда знать: что именно о нем, на самом деле, думают его коллеги? Ведь за улыбками на лицах могут скрываться совершенно другие мысли. А так как он особо ни с кем дружбу не водил, то и любить его было некому. Просто рабочие отношения: привет, пока, как дела? Не более…

Второе: почему он последние десять лет никак не продвигается по службе? Стать начальником отдела было давней его мечтой. Время уходит, а он, как был одним из замов, так им и остался. Предвкушение, как он при помощи этой штуки попробует разобраться в своих вопросах, приводило его в восторг. Вернувшись домой, Иван Ильич, с только ему присущей пунктуальностью, составил список дел из 10 пунктов, которые ему хотелось прояснить. И если получится, то изменить ситуацию в свою пользу. Раз уж ему выпал такой шанс, то грех его упускать.

 
ОСОБЫЙ ЗАКАЗ
 

Павел Яковлевич понял, что столкнулся с самым необычным случаем в своей практике. А потому – и очень интересным. Если ему удастся избавить от проклятия этого господина, то это будет прорыв в его навыках спиритизма. Он станет первым, кто прикоснется и подойдет к миру потустороннего так предельно близко. Хотя в самого дьявола он и не верил, но осознавал, что есть некие высшие силы, которые пока не подвластны его разумению.

И единственное, что остается, это научиться взаимодействовать с ними и изучать, по мере возможности. Из Индии Павел Яковлевич привез небольшой кусок «небесного гостя», или, как называли его учёные, – метеорита. Его учитель говаривал, что это не простой камень, а обладающий необычными свойствами. Ежели долго его при себе носить, то он может высосать всю силу из организма, и человек умрет.

Но если дозировано привлекать его, то он вместе с положительной энергией может вытащить и весь негатив из тела испытуемого, или хворь из болеющего человека.

На следующий день, взяв с собой этот материал, Павел Яковлевич отправился к ювелиру с необычной просьбой – сделать из этого камня некое подобие монеты. С надписями «Тень» и «Свет» – с двух сторон и гравировкой особого заклинания на гурте монеты, которое поможет ее новому владельцу всецело ею управлять. Дополнительно заплатил за особую просьбу: ни в коем случае не рассказывать никому про этот заказ и ни в коем разе не притрагиваться к материалу голыми руками – только через пинцеты или клещи. Иначе весь смысл изготовления этого предмета сойдет на «нет», и, в конечном итоге, ничего толкового не получится из всего мероприятия вообще. Ровно через пять дней ему доставили заказ в деревянном ларце из красного дерева. В кисете с надписью, вышитой золотыми нитями «Тень», лежал отчеканенный по особому заказу пятак. На нём красовались надписи «Свет» и «Тень» и еле видимая на гурте монеты надпись, значение которой знал только Павел Яковлевич.

 
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НОВОЙ ЖИЗНИ
 

С утра Иван Ильич, по своему обыкновению, ровно за десять секунд до звонка будильника отключил сигнал, встал и, напевая какой-то мотив, решил, что сегодня можно на работу и припоздать, если сослуживцы его все равно не видят. Да и вообще появляться там теперь в любой момент, когда он пожелает. Надев халат и шлепанцы, он медленно проследовал на кухню, где его ждал еще не приготовленный завтрак. Ни газета, ни телевизионные новости уже не интересовали Ивана Ильича. Его мысли были всецело заняты открывающимися для него новыми перспективами. Нужно зайти в банк и взять «взаймы» немного денег. Сколько же можно мне прозябать в нужде? А потом – в автосалон. Непременно – в автосалон! К черту эти автобусы и метро! Пусть они останутся для неудачников. Таких, каким он был еще недавно сам. Да, и самое главное… Нужно не потерять этот бесценный предмет. Он бросился к шкафчику, где лежала аптечка. Дрожащими руками положил монету на запястье левой руки и судорожно начал ее заматывать бинтом.

– Главное, теперь, что она будет постоянно со мной, и все планы непременно сбудутся.

Не позавтракав, Иван Ильич решил незамедлительно начать новую жизнь. Он оделся, взял кейс, но продержав его несколько секунд, отбросил в сторону.

– На кой черт мне он теперь нужен!? И работа эта – тоже! У меня появились дела важнее. Но тут вдруг его немного повело: ноги подкосились, словно он пробежал несколько километров.

– Ничего, – присев на стул, – сказал Иван Ильич. – Ничего, это от волнения. Слыханное ли дело – обладать такими способностями… Каждый бы разнервничался, будь на моем месте. Я и так держусь молодцом. Он встал и перед выходом посмотрел в зеркало. Но ничего, кроме противоположной стороны стены, там не отразилось.

– Отлично, тогда приступим, – сказал мужчина и вышел из квартиры с высоко поднятой головой. Словно он выходил на сцену, где ему должны были вручить награду за самое лучшее мировое достижение в области науки.

 
ИСЦЕЛЕНИЕ
 

Павел Яковлевич с нетерпением поджидал своего гостя Отто фон Винтера. Казалось, что время остановилось или вообще пошло вспять. Минуты до встречи на этот раз тянулись удивительно долго. И он, чтобы себя чем-то занять, решил ещё раз посмотреть на содержимое ларца.

– Прекрасное получилось изделие. Даже не верится, что такая сила в нем может таиться. Это просто уму непостижимо. Вдруг в комнату вошел гость и с порога начал трясти саквояжем, полностью набитым ассигнациями.

– Ничего не пожалею, ничего! Избавьте же меня поскорее от этого страдания!

– Полноте, господин Отто! Присядьте и оголите ваши руки. Не мешкая ни минуты, тот немедленно снял с себя сюртук, закатал рукава и сел напротив Павла Яковлевича.

– Ну-с, голубчик, приступим, – сказал медиум и пинцетом положил в левую ладонь немца круглый предмет. – Теперь, любезнейший, накройте его своей правой рукой и скажите мне свои ощущения.

– Пока только холод от металла, – сказал господин Отто фон Винтер. – И легкое покалывание.