Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»

Чудов задумался, рефлекторно провел пальцем по мохнатым бровям – дурная привычка, померил пульс, глядя на часы и, таким образом эмоционально подготовившись, набрал номер Алехина.

– Здравствуйте, звоню насчет щенков риджбека. Хотел бы завтра подъехать посмотреть, – прозвучал шутливо и заговорщически.

– Только вечером, – ответил абонент, узнавший бывшего подчиненного, хотя и рылся в кладовой комнате.

– Можно жену возьму?

– Глупый вопрос. Разумеется. Посмотрим, кого из вас собаки выберут вожаком стаи. Адрес знаете?

– Село Иславское, конец Рублево-Успенского шоссе.

– Тогда до завтра.

Наконец, отчаявшись разобраться в кладовке, Матвей позвал Анну.

– Завтра приедут Чудовы. И помоги мне найти подарок Адмирала, помнишь, я приносил? У тебя вечно кавардак в подвале!

– Интересно увидеть Варвару и Игоря. Столько лет! А то, что ищешь, лежит на верхней полке рядом со Степашиными детскими игрушками. Вон, в зеленой коробке, слева. Хаос – непонятая форма порядка. По-моему, фразу слышала от тебя, любимый!

– Надо же: красота, ум и юмор в одной женщине. Нет, ты не настоящая блондинка – красишься!

– С рождения, – рассмеялась Анна и поправила волосы, импульсивно кокетничая. Приятно порой показать свое превосходство. Особенно радовало, что муж его признал. Есть радости в жизни!

Матвей не верил глазам и ощупывал находку – точно такой же советский бюстик Ленина, как на старом конверте с запиской Адмирала. Размер сантиметров десять, потускневший белый гипс, цена 7 руб. 50 коп. Голова похожа на вождя мирового пролетариата, только резче и грубее очерчена, мощная шея, словно борца сумо, а не кабинетного затворника. На основании тряпочка, чтобы удобнее ставить на стол или шкаф. Краешек отклеился. Потянул, лоскут отошел: под ним надпись от руки по-арабски и дата «22.08.1991». «Ах, старый лис! – восхитился оперативник, – провел даже меня. Класс!»

Не осталось сомнений: послание из прошлого, адресованное Президенту, как-то связано с позабытым подарком бывшего шефа. В памяти всплыла сцена, как удрученный его смертью Матвей велел жене «спрятать с глаз долой» коробку с гипсовой башкой. Но не выбросить!

Адмирал владел арабским в совершенстве, Алехин – только европейскими языками. Первая мысль: поспешить в Институт востоковедения Академии наук – надпись требовала перевода. Сразу же одернул себя: поездка неблизкая и легендировать её непросто. Не следовало забывать и о возможном наблюдении со стороны одной из российских спецслужб, каковых в распоряжении Президента хватало. Пассажир № 1, предоставив ветерану большие полномочия, вряд ли оставил полностью вне контроля. Опять же, мобильник спецсвязи обязали всегда иметь при себе, а отследить перемещение аппарата – задачка элементарная. «Не надо мельтешить, решение придет».

В задумчивости выйдя за забор, побрел по поселку. Смер и Хекса следовали справа и слева, чуть опережая. На свою беду, вернее, удачу решил перейти улицу строитель-узбек, работавший у соседей. Риджбеки тут же отсекли ему путь вперед и назад, молча подняв рыжую шерсть на холках и вытянув хвосты струной. Смуглый парень замер с мастерком и ведром раствора в руках.

– Собаки не тронут, – на автомате заверил Алехин и тут же добавил, – если скажешь, где тут поблизости мечеть.

– Близко нету. С ребятами едем вечером в Москву, на Поклонной – большая мечеть. Что надо, начальник?

– Жди здесь, скоро вернусь. Смер и Хекса, охранять!

Через пять минут рабочий стал богаче на несколько банкнот и исчез на стройке, бережно спрятав в карман скан арабской загадки. Дату Матвей предусмотрительно не скопировал. Ему она была абсолютно понятна, а остальным о ней знать не следовало – ни мусульманам на Поклонной горе, ни православным на Боровицком холме.

Глава 9
Дата

Анна пошевелилась рядом, сдвинув шелковые простыни. Мужчина затаил дыхание, пока женщина вновь не погрузилась в глубокий сон. А ведь в былые годы прижался бы к жене в такой ситуации, и начались бы ласки и поцелуи, смешки и стоны. Потом простыни полетели бы в сторону, и тела совместно стремились бы к вершине удовольствия, которую умели достигать.

Теперь же, глядя на Анну в предрассветной полумгле, окутавшей спальню, пытался вспомнить, когда же магия утратила силу. Нет, не исчезла: они всё еще занимались любовью несколько раз в месяц. Но не несколько раз за ночь. Анна по-прежнему привлекательна, конечно, не как девушка – годы не те. Тело свежее и сочное, с приятным женским запахом. Лицо живое и веселое. Белокурый ореол волос струился по подушке. Правда, морщинки появились вокруг глаз, голубизна которых поблекла, прозрачная кожа на кистях рук также предательски выдавала возраст.

Нынче жена носила длинную ночную рубашку вместо коротких неглиже, которые ему так нравились. Они стали принимать душ в одиночку, меньше разговаривали и почти не ругались, как бывало раньше. Больше сдержанности и благородства, что ли? Во всяком случае, Матвею так хотелось думать. Или десятилетия и заботы притупили чувства, изменили персональную химию отношений? Не хотелось размышлять в биологических терминах, хорошо ему знакомых, однако, похоже, затухание чувств предвещало физиологическое старение. Пусть не скоро, и всё же…

Комфортная жизнь в трехэтажной резиденции на Рублевки убаюкивала и обволакивала. С каждым месяцем реже хотелось выезжать в Москву, общаться с незнакомыми людьми, начинать новые дела. Проще замкнуться в своем мирке, привычном и безопасном. Душа, само собой, тосковала по отсутствию интриг и приключений, жаждала стимулов и вызовов, но, главным образом, в теории, без конкретики. Трудно далось решение провернуть операцию «Квитанция» – спасибо Чудову, что выкрутил руки. Ведь результатом стало огромное личное удовлетворение и помощь не «этой стране», а России. Алехин стеснялся ставшего почти ругательным слова «патриот», не называл себя так, но был сыном Родины. Одним из миллионов молчаливых и безымянных, на которых только и держится страна.

Как прожить оставшиеся активные годы? Можно бесцельно и бесполезно, как многие обеспеченные соотечественники. Перейти на растительный образ жизни: просто смотреть ТВ, ездить за границу, плавать в бассейне и гулять с собаками. Если нет цели и дела, для чего жить? Греть телом одежду Gucci, жаловаться на прожарку dorado и выдавливать переваренную еду через anus? Абсурд!

Адмирал являл собой иной пример, до конца пытался выполнить непосильную задачу восстановления Советского Союза. Точнее – сохранения средств, когда-то выделенных для этой цели. И полунищим ушел из жизни, не взяв ни копейки из спрятанного сокровища. Ушел, оставив в свойственном ему стиле точные, хотя криптографические зацепки для Президента. Элегантно обеспечил безопасность своего сообщения, введя в уравнение товарища Грига. Безусловно, шел на риск, что Алехина оставят не у дел, но тогда бюстик Ленина так и валялся бы в кладовке. А без него искать, скорее всего, бесполезно. Старик не решился доверить главе государства все секреты, использовал бывшего подчиненного в качестве «ключа к шифру». Отчего-то бывший шеф уверовал в способность Матвея не только найти «клад», но и правильно им распорядится. Здесь подсказкой являлась дата.

Москва, 19 августа 1991 года.

Оперработник спал крепко, как и полагается в отпуске на Родине. Телефон в квартире задребезжал некстати.

– Какого черта?

– Включи телевизор, – раздался голос коллеги, дежурившего по отделу.

«Лебединое озеро» и сообщение о введении ЧП мигом прояснили сознание. Одевшись и поцеловав Анну со Степой, оперативник помчался в загородную штаб-квартиру. По Ленинскому проспекту ползли танки. Растерянная Москва смотрела на них с тротуаров и из окон. В обычно людном секретариате начальника ПГУ КГБ царила пустота. Нет и хозяина в кабинете. «Играет в теннис, – шепнул его помощник, – ни с кем не разговаривает, совещаний не проводит».

У стенки на корте спорткомплекса стучала мячом знакомая фигура. Обычно её обладатель посещал бассейн, теннис считал пижонством. С ракеткой смотрелся карикатурно. Узнав Матвея, остановился.

– Разведка в заговоре не участвует, – объявил без преамбулы. – Проведу здесь, на виду, целый день, пусть сотрудники поймут, что с ГКЧП дел не имею. И сделают для себя правильные выводы.

– Мои действия? – в лоб спросил Алехин, моментально сделав «вывод».

– Сам решай. Будь я простым опером, махнул бы на базу «Вымпела», предостерег бы от ошибок в трудное время. Отряд ночью забрали из моего подчинения прямо под командование Председателя КГБ. Надеюсь, ты не забыл, что у начштаба псевдоним «Батя». Пароль к нему «три девятки».

– Уже еду.

На базе почти никого не осталось. «Группы выдвинулись к объектам», – пояснил озабоченный начштаба, услышав пароль от Адмирала.

– Что затевается? – поинтересовался Алехин, знакомый с полковником по Афганистану. – Кровищи же море прольется, не отмоетесь.

– Дело – дрянь. Конкретных приказов нет, одни намеки и недомолвки. Боюсь, добром не кончится. Вот велели и дачу Президента РСФСР окружить, непонятно зачем.

– Пока Генсек в Крыму, Ельцин – главный оппонент ГКЧП. Чего уж тут непонятного. Покажи место на карте, поеду разбираться.

– Вот оно, только я тебе ничего не говорил, – облегченно вздохнул офицер, который понимал, что бойцов спецназа не просто так посылают обложить руководителя РСФСР. – Командиром там Балхаш, ты его должен помнить по Афгану.

Ильинское шоссе оказалось практически пустым, и Матвей выжимал из старого «жигуленка» последние силы. Машина завывала, покрышки с трудом держали её в поворотах. Из стеклянного «стакана» выскочил гаишник с жезлом, однако оперработник даже не притормозил. Милиционер отпрыгнул в сторону, чуть не проглотив свисток. За парком дворца «Архангельское» дорожка уходила к старице Москвы-реки. На обочине стояли две черные «волги» и автобус ЛИАЗ с серыми занавесками на запотевших окнах – из одного торчала антенна полевой радиостанции. «Нашел!» – обрадовался разведчик и остановился. Подошел автоматчик в новеньком комбинезоне ВДВ.

– Проезд закрыт! Разворачивайся!

– Меня Батя прислал. Где Балхаш? – прокачивал ситуацию Алехин, когда уловил движение сзади.

Второй спецназавец также держал АКСУ-74.

– Я – Балхаш. Что надо?

Выражение его лица сразу изменилось, когда разведчик повернулся.

– Ой! Вы-то здесь какими судьбами?

– Привет боевой товарищ! У нас с Родиной одна судьба. Отойдем?

Алехин не курил принципиально, но от предложенной сигареты не отказался, понимая, что офицер пытается снять напряжение.

– Какой у тебя приказ? – спросил Григ.

– Подняли по тревоге, приказали: «Взять в кольцо и наблюдать. При враждебных действиях открывать огонь». Полный абзац!

Разговор продолжился, закапал дождь, боец принес плащ-накидки.

– Слушай, Балхаш, мы с тобой прямо как два маршала из кино про войну. Пора принимать решение.

– Нам «чрезвычайка» не нравится, а заваруха тем более не нужна. Но ваша идея рискованна, в том числе лично для вас. Вдруг, пока будете на даче, поступит команда «Гром»? Сами понимаете, если выполним и зачистим дачу, все внутри погибнут. Не выполним, пойдем под трибунал.

– Вот, если начнешь штурм, то попадешь под суд Истории, приказом не прикроешься. За меня не волнуйся, действую по своей воле. Пойду я.

– Пропустить человека на вход, – осипшим голосом (от волнения или бесконечного курева?) произнес в рацию Балхаш.

В калитке казенного забора ожидал краснощекий малый, подобранный Ельциным в охрану, видимо, за приличный рост и кубатуру. Неизбежный «калаш» казался игрушечным в его ручищах. «Один, что ли, я сегодня без оружия?» – мелькнуло в голове визитера, на ходу снимающего пиджак и выворачивающего карманы.

– К хозяину веди. Гургундис тоже здесь? Скажи, Алехин прибыл.

С визирем российского лидера разведчик познакомился в Стокгольме. В Скандинавию хлынул поток политиков, экономистов и прочих советских гостей, иным из которых Адмирал велел оказывать помощь. Гургундис выделялся интересом к зарубежному обществу и его достижениям, желанием применить их в СССР. Пил, по сравнению с другими, меньше. Правда, оперативнику не понравилось, что депутат вдруг сменил ударение в фамилии и, попав в верхушку РСФСР, стал любителем ранее осуждаемых привилегий номенклатуры. Сейчас детали не важны: на кону будущее страны.

– Доброе, надеюсь, утро, Гена!

– Матвей, ты откуда? – взволнованно спросил визирь.

– Из штаб-квартиры разведки. Наша контора в ГКЧП не участвует.

– Хоть какая-то хорошая новость, а то мы здесь почти ничего не знаем. К нам никого не пускают. Без гарантий безопасности выехать нам отсюда невозможно – мы не можем рисковать жизнью Ельцина.

– Дача оцеплена спецназом «Вымпел».

– Охренеть! Идем, расскажешь.

В гостиной ощущался запашок вчерашнего сабантуя. Участники, включая российского президента, пребывали в растерянности и набросились на «человека с воли». После уточнения обстановки приняли план Алехина. Времени в обрез. Расселись по машинам.

– Балхаш, дай коридор. Вывожу «Медведя» на трассу.

– Принято. Скорость не выше 100. Сопровождаем.

Колонна выскользнула на шоссе и с кагэбэшным эскортом промчалась через замерший город на Краснопресненскую набережную. Там собирались люди: народ желал защитить Ельцина, как последнюю надежду свободы.

Впереди ждали три исторических дня: оборона Белого дома, пресс-конференция путчистов и поражение ГКЧП.

22 августа Адмирал стал Председателем КГБ. Всего на сутки. Ночью автокраны под улюлюканье толпы свалили статую Дзержинского. На следующий день главный кабинет на Лубянке занял предатель Бакатин.

Ксения проснулась ближе к полудню. Глупый Степашка, опять ночевавший у неё, умчался ни свет, ни заря в офис МобТелекома. Девушка не работала, учебу бросила и имела массу времени. Хотя свободным его назвать сложно: Facebook, shopping, pilates, night clubs. С недавних пор еще и drugs. Дотация, поступавшая от отца-бизнесмена из Красноярска, и подарки от случайных любовников обеспечивали безбедную, но не шикарную жизнь. Где столько соблазнов! Короче, «бабок» не хватало. К тому же папик, который тяготился взрослой дочерью, обещал сократить финансирование, поскольку она завалила экзамены второго семестра в универе. Сибиряк с крепкими кулаками всегда хотел сына и никогда не привечал девочку, даже при жизни ее матери. Отправив в столицу, вздохнул с облегчением.

– Жесть! Не идти же на панель? – не без мазохизма вздохнула Ксюша, с удовлетворением разглядывая вытянутую из-под одеяла стройную лодыжку. Мечтала стать моделью, а в агентстве выяснилось, что нужны только рослые и плоские «вешалки». Тамошняя главная отрезала: «С твоей грудью здесь делать нечего». Когда девушка огорчилась, женщина удивилась: «Ты что, обаяшка! Другие платят деньги, чтобы бюст увеличить. Повезло тебе: отбоя от мужиков не будет! Выскочишь замуж в два счета». Отказ обидел, хотя обещанное мужское внимание льстило. Попав в Москву, искала любви и была готова любить всех. Обитатели мегаполиса использовали её тело и душу, но любили лишь себя – и то далеко не всегда.

«К черту заботы, надо сесть на подоконник, высунуть ножки в окно и сфоткать на фоне улицы, – пришла идея. – Друзья в „Одноклассниках“ обрыдаются от зависти. Степашка завизжит от восторга. Только педикюр обновлю». С тем и успокоилось девичье сердечко. Хотя на горизонте маячила темная туча из-за неудачной попытки «срубить капусты». Литвинова с месяц назад согласилась на предложение парня из клубной среды «подержать» в сумочке пакетики с «витаминчиками», которые тот распространял среди посетителей. Хотя ей самой больше импонировало американское название – Recreational Drugs. Английский знала хорошо, УК РФ – плохо.

Созданные «для развлечения» наркотики завоевали ночной мир планеты. Порок прикрывался лозунгом «ответственного употребления»: не часто, в малых дозах, не за рулем, в контролируемой обстановке. И под разными названиями рядился в разные одежды. Ксения понравились «колеса» с активной субстанцией, используемой в аптечных лекарствах. Артурчик, так звали барыгу, предложил попробовать первый раз бесплатно. Девушку поразило, что кайф накатывал нелинейно, а волнами: одна, вторая… пятая. К тому же она оказалась из числа «счастливчиков», для которых музыка усиливала действие препарата, стимулируя эйфорию. Остальным же приходилось довольствоваться искаженным восприятием зрительных образов и слуховых сигналов, потерей чувства времени.

Галлюциноген позволял клиентам уйти из «серой действительности», воспарить над окружающим миром. Не бесплатно для здоровья и кошелька. Ксюшин дебют в продаже таблеток состоялся в «Рио-де-Жанейро» – огромной барже-клубе, взятой на абордаж сотрудниками наркоконтроля прямо посреди Москвы-реки. Артура с пустыми карманами не задержали, а Ксения очутилась в «обезьяннике». Полицейские процедуры по схеме, затем Литвинову отпустили, взяв за это все имевшиеся у неё деньги. За отказ от возбуждения уголовного дела выкатили совсем иную сумму – 20 тысяч долларов! Пока обязали не покидать город.

Подобных денег у незадачливой наркоторговки не было, но время шло, и ужас той ночи стал растворяться. Родилась надежда, что о ней забыли. Однако, система просто переваривала данные на задержанную: попав в компьютеры, её имя привлекло внимание сначала спецслужбы, наблюдавшей за Апельсиновым, затем – разведки, интересовавшейся Алехиным-младшим. Предстоял выбор между отложенным правосудием и оперативным использованием. Линия жизни на ладошке девушки раздваивалась или, как бы научно сформулировал Степан, приближалась к точке бифуркации. Взяточники из «госнаркоужаса» не трогали Ксению лишь потому, что та оказалась в поле зрение Государства. Они справедливо полагали, что, если девица из него выпадет, то её можно будет раскрутить на серьезную сумму.

Поставщик «витаминов» также ничего не забыл. Барыга пока размышлял, как действовать дальше. Глупышка стала жертвой в его игре с операми. Возможно, она согласилась сотрудничать с ними и тогда её трогать нельзя. Или её вообще посадят. Дилер решил дать ситуации отстояться. И тут – да здравствуют высокие технологии! – в социальную сеть вывалилась фотография дурехи во всей её длинноногости и зеленоглазости, с реляцией о любовной победе России над Америкой. Её страничку Артур регулярно посещал, как и странички других подручных и покупателей. Соцсети – мировая машина шпионажа и наблюдения, которую наивные пользователи пичкают личной информацией. «Чуток выжду и подою Ксюхино вымя третьего размера», – наметил он. В мире наркобизнеса платят все: так или иначе, раньше или позже.

Окрыленный новизной московской жизни Степан с удвоенной энергией занимался обновлением протоколов для очередного поколения мобильной связи. Его американский работодатель выиграл контракт в Москве. Компьютерный талант, проснувшийся в детстве при общении с игровыми приставками, развился с годами и позволил выпускнику московского Физтеха перебраться в Калифорнию. Сняв интеллектуальные пенки с обнищавшей России в 1990-е, американские корпорации направляли плоды их работы на Родину в виде высоких и дорогих технологий. Алехин-младший покинул Москву вопреки воле родителей и нынче, приехав в командировку, даже не сообщил им о возвращении. Толчком к поездке стала встреча с прежним президентом РФ – большим любителем гаджетов. Посещая Кремниевую долину, тот пригласил компьютерщиков в Сколково.

Степан задумал сотворить start up, однако первый же визит в «потемкинскую деревню» неприятно удивил. Футуристические параллелепипеды и кольца центра инноваций, как и роскошные жилые кварталы вокруг противоречили внедренческой идеологии, свойственной американским изобретателям, часто начинающим работу в гараже или подвале. Добило то, что правительство доверило руководить процессом миллиардеру, заполучившему солидные куски советской металлургии и нефтянки. Нувориш коллекционировал царские украшения и чужие идеи. Исключительно «в национальных интересах».

Зато в Сколково удалось познакомиться с молодыми ребятами, критически, если не революционно настроенными. Их рассказы завораживали. Особенно после знакомства с Ксенией и её друзьями. Они, кстати, и подсказали Степану альтернативный путь реализации проекта. В клубах встречались разные люди.

Глава 10
Намек

В беседке приняли по первой рюмке замороженного аквавита Lysholm Linie. Изготовленный из лучшего спирта, настоянный на смеси трав и специй, продукт выдерживали в старых бочках из-под вишневого ликера, а затем кораблем отправляли из Норвегии до Австралии и обратно. Морская качка и штормы взбалтывали и перемешивали его, что, как согласились Алехин и Чудов, шло на пользу крепкому напитку.

– Зачем приехал? – без околичностей спросил Матвей, угостив ученика и коллегу.

– Поинтересоваться, какая нужна помощь, – обтекаемо ответствовал замдиректора СВР. – Приказано оказывать любую.

– Это Верховному нужна поддержка, а не мне.

– Ну, содействие, если быть точным, оперативное.

В саду появилась горничная и обозначила своим присутствием, что хозяину, возможно, стоит обратить на неё внимание.

– Секунду, Игорь, – извинился Алехин, – никак не могу обучить домашний персонал деликатности.

– Матвей Александрович, к вам пришли, – сообщила служанка.

– Ты же видишь, у меня гости.

– Там узбек с запиской. Говорит, вы его ждете.

За калиткой топтался парень-строитель, побывавший в мечети. В довольном настроении, пока не увидел риджбеков. Собаки заняли боевые позиции, выгодные для любого варианта общения с пришельцем. Он него исходил запах страха. А без причины человек не должен бояться собаки. Значит, что-то не так, и необходима готовность к неожиданностям. Как у хозяина. На генетическом уровне четырехпалые выходцы из Родезии не соглашались с тезисом, что человек главнее собаки. «Хозяина и хозяйку – уважаем. Их гостей – принимаем, с осторожностью. Остальных – считаем угрозой, явной или потенциальной».

– Господин, привез перевод с арабского. Помощник имама сделал.

– Молодец. Давай.

На листке короткая поговорка: «Кто не понимает намеков, тот глупец».

– Зайди через пару дней. Есть работа по ремонту дорожек. Возьмешься?

– Обязательно, хозяин. Спасибо большой.

Качая головой («Адмирал шутит! Шарады загадывает!»), ветеран вернулся в беседку.

– Дура-дурой. Вызвала, потому что пришел рабочий – плитку в саду менять завтра будет. Видишь, выщерблена. Так о чем мы говорили?

– О том, что надо опергруппу собрать. Могу предложить кандидатуры в зависимости от потребностей.

– В прошлый раз мы чуть не прокололись из-за предателя, работавшего как раз в конторе. Сам выберу людей, а ты их одолжишь из оперсостава или привлечешь к сотрудничеству, если они будут со стороны.

– Организуем. Намекните, Матвей Александрович, о чем идет речь.

– Как обычно, попробуем огорчить тех, кто покушается на безопасность Родины. Только гляди, Игоряша, на сей раз расклад крутой. Всерьез опасаюсь за судьбу «участников соревнований». Если готов рисковать, играем до конца. Если нет, могу тебя деликатно отсеять, начальство ничего не заподозрит. И еще: пойдешь поперек моих решений, сотру в порошок. Выпей аквавита, пораскинь мозгами.

– Да всё уже решил и Администратору обещал. Готов работать.

– Тогда будем по шведской привычке опять на «ты». Надо организовать охрану Анне и Степану. Есть мысли?

– Угрозы пока не вижу, но охрана доступна. Официально могу приставить телохранителей к Варваре, а Анну к ней подтянем. Повод придумаем.

– Как Варин журнал называется?

– Posh Life. Знаешь, для богатых дам, жаждущих гламура, и для бедных девушек, стремящихся жить не по средствам.

– Отлично. Пойдем к нашим возлюбленным.

Женщины, давно не видевшие друг друга, щебетали, видимо о fashion и о Милане, где старшая была недавно проездом к друзьям на озеро Комо, а младшая обреталась каждый второй месяц на показах свежих коллекций. Они выглядели как сестры: только Варя родилась на десять лет (раньше) позже и красота её ближе к классической. Но вот Анна рассмеялась, и легкий румянец сократил разницу в возрасте, вновь у Матвея возникло ощущение сходства, если не родства женщин. Конечно, если не приглядываться к деталям: у младшей осанка прямее, у старшей грудь больше. Еще цвет глаз разнится. Обе поднесли бокалы к влажным губам, шампанское одновременно ударило им в голову и они синхронно засмеялись.

Стряхнув наваждение, хозяин пригласил к столу. Ужин состоял сплошь из скандинавских блюд, привычных по совместной разведработе в Швеции.

– Знаете, что самое важное в лисичках? – отложив вилку и нож, поинтересовался ветеран, когда прикончили оленину с грибами.

– Ну, там много минералов и прочего.

– Главное – хиноманноза – её червь не переносит, поэтому его в лисичках и не бывает. Мы их риджбекам даем для профилактики глистов.

– Шутите, – хихикнула Варвара. Игорь, уверенный в биологических познаниях Алехина, промолчал.

– Только насчет собак. Перейдем к десерту.

Уселись в кресла на веранде. Хозяин безуспешно предложил дамам по рюмочке охлажденного Limoncetto Capri и взялся за гостью.

– Эх, Варя, как я скучаю по журналистике. Помнишь, ты пришла стажеркой в редакцию, а потом появились два шпиона – мы с Игорем. А ведь ты мне до сих пор должна за твою первую персональную публикацию. По Афганистану. Я организовал.

– Разумеется, Матвей Александрович. Долг платежом красен?

– На лету схватываешь, настоящая бизнес-вумен. Возьми Аннушку на работу в редакцию. А то она заскучала, упрекает, что я прервал её удачную карьеру в сфере дистрибуции парфюмерии. И потом мы с ней скоро разводимся, надо же брошенной мужем бедняжке зарабатывать на пропитание. Писать будет под девичьей фамилией.

– Вы, серьезно? – главный редактор выглядела обескураженной.

Чудов и Анна в унисон кивнули: первый, заранее предложивший идею Матвею, вторая, ничему не удивляющаяся в замыслах супруга.

– Нас, мужиков, тут втянули в авантюру. Без помощи женщин не справиться, – Алехин добавил аргумент-комплимент.

– Коней на скаку останавливать? В горящую избу входить? О чем речь?

– Будете нас ругать, много работать, часто ездить за границу. Анна отсудит у меня деньги и имущество. Жить станет в нашей городской квартире, рядом с подругой Варварой. В общем, вы обречены на дружбу великую и трогательную, как Карл Маркс и Фридрих Энгельс.

– Весьма неожиданно, – прошептала Варя. – Даже не знаю.

– Это на полгода максимум. Если журнал понесет убытки, контора их компенсирует. Верно, Игорь?

– Так нужно для дела, Варя. Ситуация неординарная.

Разговор затянулся за полночь. Отвергнутая порция Limoncello пригодилась, затем еще одна. Пока женщины долго прощались, обсуждая планы на совместное будущее, Алехин взял Чудова за пуговицу.

– Что по Степану?

– Ты извини, пришлось сообщить Администратору об его приезде…

– Понимаю, служба.

– Вот-вот. Они бы все равно узнали в ходе сбора материалов на тебя. Как быть с его охраной? Чтобы приставить телохранителя, надо его согласие – поговоришь с ним? Или организовать наружное наблюдение?

– Первое предложение нереальное – он с нами не общается. Второе лучше, только вдруг Степа заметит наружку? Испугается, попробует покинуть страну. Вы же его не выпустите, пока я не выполню поручение Самейшего.

– Есть у меня один ход, не совсем законный. Тебе лучше не знать.

– Что ж, попробуй, – согласился ветеран, допустив ошибку. Позже она обернется победой. Но какой ценой!

А первым его промахом стало излишнее доверие к жене. По его просьбе Анна действительно сменила сим-карту и мобильник. Однако, тайком от мужа, прежний телефон оставила в кладовке, включив переадресацию на новый. Мать надеялась и ждала звонка от сына, знавшего её старый номер. Шли годы, отпрыск не проявлялся. Обрезать последнюю нить женщина не решилась.

Степан и не помышлял звонить родителям, по крайней мере, пока не добьется ошеломляющего успеха в бизнесе. «Вот тогда они поймут, что были неправы в том споре, как и где жить», – мечтал порой. Не сейчас, ибо талант шел со встречи с гением компьютерного мира. Она состоялась по совету новых московских друзей. Двигаясь к метро, парень укреплялся во мнении, что на сей раз повезло. Атмосфера в офисе корпорации выгодно контрастировала с дворцами Сколково. Очевидно, сюда государство деньги не инвестировало, зато прикладывали силы и мозги трудолюбивые и умные люди – сугубо в частном порядке. А начинали они в зачуханной промзоне и закалились в спартанских условиях, совсем не подходящих для теплокровных растений из хрустальных теплиц в «потемкинской деревне».

В стерильном офисе Лаборатории Вяземского царили минимализм в дизайне и деловитость в общении. Компания без поддержки властей приобрела мировую известность своими антивирусными программами. Бизнес шел бойко, по нарастающей: мировые IT-гиганты и простые «юзеры» охотно пользовались интеллектуальными товарами из России. Степан надеялся найти партнера в лице корпорации, предложив свой проект борьбы с вторжением вирусов в ПО смартфонов и планшетников. Антивирусный гуру проявил интерес.

«И чего торчит в России? – недоумевал Алехин-младший. – С его умищем, сотрудниками и деньгами мог бы перенести штаб-квартиру хоть в Штаты, хоть в Сингапур. Надо при случае выяснить, что его удерживает на Родине». Впереди показался светлый зев метрополитена. Увидев часы у входа – «опаздываю!», поймал частника. Приземлившись на заднее сиденье, молодой человек переключился на более интимную тему – Ксению. Руки, лежавшие на сумке с мощным ноутбуком, дрогнули, вспомнив текстуру нежной девичьей кожи, словно подсвеченной изнутри энергией молодости. Пальцы вспомнили каждую деталь её тела, каждую интимную щелочку, раскрывавшуюся им навстречу.

За тактильными воспоминаниями мощно нахлынула волна зрительных и слуховых образов. Как изгибалась и вибрировала девушка под ласками. Как вздыхала и постанывала от удовольствия. Рефлекторно взглянув на водителя – не заметил ли тот его эрекцию, поразился своей глупости – какое тому дело до чужих эротических видений. Путь лежал в загородную Жуковку, где в ресторане ждала Литвинова с подругой и её бой-френдом из Франции. «Надо аккуратно поговорить с Ксюшей насчет ночной жизни – мои доходы не позволяют часто гулять в злачных местах, особенно на дорогущей Рублевке».

Если быбАлехин-младший владел азами психологии, то мог бы по Ксюшиному характеру и поведению определить особу, способную не только нравиться мужчинам, но и добиваться от них своего. Увы, влюбленность ослепляла, а благие помыслы исчезали при виде объекта психоанализа. До встречи с ним оставалось минут двадцать езды, но у провидения часы идут иначе.

«Дача» еще только расцветала красками пятничной ночи. Среди подъехавших машин «уазик» выделялся нехарактерной для сего места скромностью и синими номерами. Местных полицейских встретил у входа московский оперативник.