Читать книгу: «Кикимора (Ленка) и новый Пигмалион (Ромка)»

Неожиданные командировки в нашем НИИ обычная практика. Не удивился, когда к шефу вызвали меня и Ромку Гранина.

– Ребятки, – сказал Иван Эдуардович, – в аэропорту встретит Павленко Юра. Билеты у него. Гостиница забронирована. Командировочные в кассе. Вылет через четыре часа, – он взглянул на настенные часы и уточнил: через три часа сорок три минуты. Успеете заскочить домой, взять необходимое.

– В Северодвинск? – поинтересовался Ромка.

– Туда. Опять система наведения. Николай Борисович всё объяснит, он уже там. Просит приехать. В аэропорт Лешка, мой водитель, отвезёт. Ни пуха, ни пера!

– Damn it! – буркнул Ромка, когда мы вышли из кабинета.

Мы получили командировочные и вошли в лифт.

– Мне эти командировки… – пожаловался Ромка, – сына не вижу! Сначала к тебе заскочим, потом ко мне.

Ромка достал мобильник: «Леночка, командировка. Нет, не знаю на сколько. Ты приготовь нам что-нибудь с Сергеем перекусить наскоряк. Время мало совсем. И я тебя целую.

Я тоже позвонил подружке: «Таня, уикенд отменяется. Командировка. Когда? Прямо сейчас. Не знаю, когда вернусь. Клянусь, не обманываю».

– Ты котлеты будешь? – спросил Ромка. – Лена говорит, фарш у неё есть.

– Я по холостяцкой привычке ем всё, что растёт, плавает, бегает, прыгает, ползает и летает. Ты знаешь.

– Он будет котлеты, – доложил Ромка в трубку.

***

Мой дежурный саквояж всегда упакован: нижнее белье, носки, умывальные принадлежности, пижама, тапочки, две бутылки виски, ноутбук и прочие нужные вещи… Однокомнатная холостяцкая квартирка. Впрочем, уютная. За съем квартиры доплачивает НИИ, а я коплю, чтобы купить собственную. Выключил электроприборы, переоделся – долой костюм и галстук. Джинсы, кроссовки, батник, ветровка, кепи под её цвет, тёмные очки – готов!

Взглянул на часы: на сборы ушло одиннадцать минут. Прошлый раз собрался за девять. Взглянул на себя в зеркало и остался доволен.

***

«Здесь тормозни», – попросил Ромка водителя шефа. Он вышел и вернулся с букетом роз. На свежих лепестках дрожали капельки воды. «Теперь ко мне». Когда подъехали к его дому, я достал бутылку виски и взглянул на Ромку. «Принимается, но по пять капель, не больше», – соглашаясь, предупредил он.

У Ромки двухкомнатная квартира в центре. Четвёртый этаж. Дом сталинской постройки. Высокие потолки. Одно плохо: совсем маленький балкон и одна из комнат проходная. Дверь открыла Ленка. Она в лёгком халатике, под которым проглядывается округлый животик. Ромка поцеловал Леночку в щёчку, отдал цветы, погладил животик и поинтересовался: «Не шалит?» «Рано ей ещё шалить», – улыбнулась Лена. Я знал, что они ждут второго – дочку.

– Где там мой сынуля? – поинтересовался Ромка.

– Покушал хорошо и спит. Не буди его. Мальчики, руки мыть и за стол.

Мы прошли на кухню. Мне всегда нравилось бывать у Граниных. Нравилось их отношение друг к другу, быстрые взгляды, которыми они обменивались, попытки невзначай прикоснуться, погладить… Как два полюса магнитика их притягивало друг к другу. Нравилось как готовит Ленка.

Белоснежная скатерть, в центре стола – цветы. На столе тарелки с картофельным пюре, котлеты с пылу, с жару. Салат из огурцов и помидоров. Хлеб. Горчица. Нож, как и положено, справа, вилка – слева. Салфетки. Ленка видела бутылку в моих руках и поставила на стол коньячные рюмки, достала из холодильника сыр.

– Лена, а ты? – спросил я.

Она улыбнулась и погладила себя по животу:

– Нельзя маленькой. Мальчики, вы кушайте, а я «Ромашке» соберу.

– Леночка, ничего не надо, ты же знаешь, у меня в походном всё есть!

– Вам чай или кофе?

– Чёрный без сахара, – сказал я.

– Адекватно, – поддержал меня Ромка.

Выпили ещё по одной, и я убрал бутылку в их холодильник. «У меня в саквояже ещё есть», – объяснил ему. Ромка кофе пить не стал и пошёл сменить свой дресс код на походную одежду. Ленка присела рядом со мной, подпёрла щеку ладошкой и улыбнулась.

– Серёжка, когда ты женишься? Так и останешься старым холостяком!

– Мне до тридцати ещё далеко. Успею.

– Чтобы жениться, нужно одну иметь, а не по девкам бегать. У тебя кто сейчас, Оля?

– Вспомнила! Когда это было, на Новый год? Теперь уже Таня.

– Вот я и говорю, довыбираешься, облысеешь и не женишься совсем. Гоняют вас с Ромашкой по командировкам как молодёжь зелёную.

– Лен, ты же знаешь, что это Ромкин проект. Мы на него несколько лет ишачили, кто кроме нас его до ума доведёт? А у тебя как дела, как учёба?

– Сессию без троек сдала. Третий курс!

– А родители?

– Мы каждый день перезваниваемся. Папа сейчас начальником участка на автозаводе «Рено», мама в отделе маркетинга по связям с Восточной Европой.

– В Россию не собираются?

– Нет. Мама братика ждёт. Будет у нас с Ромашкой братец с французским паспортом.

– Здорово!

На кухню заглянул Ромка, поцеловал Лену.

– Едем?

– Да! – согласился я и поднялся из-за стола.

***

В аэропорту Юрка Павленко отдал мне билеты на самолёт, Ромке под расписку передал опечатанный дипломат с документацией.

Аэропорт Талаги встретил мелкой моросью. Было ветрено и прохладно. Несмотря на июль всего 15^оС, солнцезащитные очки пришлось спрятать до лучших времён. В бутике купил и тут же натянул на себя свитерок. Ромка оказался запасливее и тоже утеплился. К счастью нас ждала служебная машина, иначе пришлось бы добираться на 153 автобусе 45 километров до Северодвинска.

В гостиницу на улице Парковая, что недалеко от Архангельского шоссе, заскочили, чтобы положить вещи и поехали в Центр судостроения «Звёздочка». Он на территории Беломорской военно-морской базы: ул. Машиностроителей, 18.

Николай Борисович уже ждал нас, вкратце объяснил суть проблемы. По изделию 36-бис идёт рассогласование частот, причина не ясна. Пошли на объект и провозились там до позднего вечера. Чертовщина какая-то! Всё должно работать как часы, но идут помехи, фонит.

Ромка ругнулся на английском. Он хорошо знал разговорный и любил при случае ввернуть «красное словцо».

***

В гостиницу вернулись в десять вечера.

– В ресторан ужинать? – предложил Ромке.

– Ленку мою не знаешь? Первый ужин в номере. У нас есть всё!

– И виски, – добавил я, взглянув на свою ручную кладь.

– Согласен, кивнул он.

Из сумки Ромка достал пакет с продуктами: ветчину, сыр, пару свежих огурцов и помидоров, варёные яйца, пирожки с ливером. Когда Ленка успела пирожки? Я вытащил походные рюмашки, сырокопчёную колбасу. Рюмка за рюмкой выпили полбутылки. Сварили кофе. О работе ни слова. Такое у нас правило. Всему своё время.

***

– Ромка, ты знаешь, что такое белая зависть? – закурил я после сытного ужина, благодушно развалился в кресле.

– Ты о чём?

– Вы так подходите друг другу: Ленка твоя и ты. Я более счастливую семью в жизни не видел. Твоя Ленка сегодня меня спросила: «Почему не женишься?» Я не ответил, а сам думаю, перебирать буду, пока девчонку с таким же характером не встречу. У вас, наверное, любовь с первого взгляда, как в старых книжках пишут?

– Ты действительно так думаешь? – улыбнулся Ромка и с интересом взглянул на меня.

– Да.

– Об этом обычно не рассказывают, но я знаю тебя за порядочного человека. Ты никому не передашь, что услышишь. И ты не удивляйся, – начал свой рассказ Ромка. – У кого-то любовь с первого взгляда, а у нас с Ленкой с первого взгляда – неприязнь, потом ненависть, неодолимая, безмерная, – всепоглощающая! Именно так и было.

– Я удивлённо приподнял бровь, а Ромка продолжил:

– Мамы не стало, когда я в пятый класс перешёл. – Ромка вытер глаза. – Соринка попала какая-то, – объяснил он. – Отец очень любил её и не женился, – продолжал свой рассказ Ромка: – После школы я поступил в МГТУ им. Баумана. На каникулы домой не ездил. В столице легче найти подработку. У отца на заводе полный штиль. Зарплату задерживали. Начало 90-х. Как он выживал, сам не знаю.

На третьем курсе приехал ко мне, привёз немного денег. Мне он показался таким одиноким, постаревшим, а ему тогда только тридцать девять исполнилось. Когда я защищал дипломный проект, он написал, что решил жениться и собирается со своей подругой и её дочерью эмигрировать во Францию, очень просил приехать.

У меня была возможность устроиться на работу в московском НИИ, где я после четвёртого курса проходил практику. У академика Бекетова. Но снимать квартиру было накладно, отец настойчиво звал домой, и я решил вернуться в наш город. Тем более наш Иван Эдуардович, а он был в аттестационной комиссии на защите дипломного проекта, набирал молодёжь в наш НИИ и предложил мне работу по тематике моего диплома. Ты же знаешь, что он ученик Бекетова? А окончательно определила моё решение телеграмма отца: «Срочно вылетай! Очень нужен!».

***

Когда приехал в город и поднимался к себе домой, в коридоре резанул по ушам Хэви Метэл. Не просто Хэви Метэл, а Брэйк Хэви Метэл. Стены вибрировали! Своим ключом открыл дверь, прошёл в прихожую, бросил сумку на пол, вошёл в комнату и удивлённо остановился в дверях.

Какая-то юная кикимора лет пятнадцати – зелёные волосы копной, темно-фиолетовыми губами, глазми, обведёнными чёрной тушью, в широкой короткой футболке с надписью на английском: «моя жизнь – мой выбор», не прикрывавшая её пупок, в отцовской шляпе, сверкая трусиками и босяком ― отплясывала что-то похожее на «кан-кан».

– Какого черта тебе нужно? – удивлённо крикнула она, пытаясь перекричать грохот динамиков, и вытаращила на меня синие глаза.

«Грубит ребёнок!», – подумал я и брезгливо посмотрел на это чудо в перьях. Подошёл и выключил магнитофон.

– Взрослые дома есть? – спросил её.

– А я кто, по-твоему?

– Как кто? Кикимора болотная!

– Понятно, кто ты, ждали, располагайся. Нам без дураков скучно! – ответила Кикимора.

– Ты всегда выглядишь как вечерний клоун, или у тебя очередное обострение шизофрении? – любезно поинтересовался я. – Нос ещё зелёнкой намажь. Для колорита. Когда отец придёт?

– Я тебе не справочное бюро. И вообще, что ты здесь командуешь, магнитофон выключил? Громко тебе? Купи беруши и сунь их в уши!

Кикимора, порозовев, завязала вокруг пояса широкую шаль, чтобы прикрыть трусишки и стройные ноги, подошла и вновь включила музыку. Я поморщился от какофонии, доносившейся из динамиков, достал из сумки документы и пошёл в отдел кадров. Лучше бы не приезжал. Если папаша женится, даст Бог сестричку-тинэйджера. Без очков видно, что стервозная и не в своём уме. И слушает, по-моему, эту ерунду: Death Symbolic, если не ошибаюсь. Хотя, это всё же лучше, чем современная попса.

Мне повезло, только что открыли финансирование на новый проект. На наше изделие. И это в то время! Ты устроился к нам на два года позже.

– Так это что, Ленка такой была? – удивился я.

– А то!

***

Вернулся я часов в десять вечера. Позвонил, на всякий случай. Дверь открыл отец. Обнял. Познакомил с Марией Фёдоровной, своей подругой, приятной моложавой женщиной, на вид чуть за тридцать. Кикимора вела себя смирно, сидела, забравшись с ногами в кресло, и читала какой-то журнал. Она уже стёрла с губ фиолетовую помаду и тушь с глаз, но патлы по-прежнему были зелёными.

– Лена, познакомься, это Роман, – сказала подруга отца.

– Знакомы уже, – буркнула Ленка, не удостоив меня взглядом.

В тот вечер мы вдвоём долго сидели с отцом на кухне.

– Понимаешь, сын, – говорил отец. – Я так рад, что ты приехал. Успел вовремя. Мне нужна твоя помощь. Мне скоро сорок один. Маму не вернёшь, как не вернёшь прошлое. Я теряю себя, теряю квалификацию! Заказов нет. Зарплата – слёзы.

Мы с Машей не успели оформить брак. Придётся сделать это во Франции. Заявку на визу каждый давал на свою фамилию. Если бы расписались сейчас, необходимо заново переоформлять документы. Это долго, да и вряд ли возможно. Нам с Машей удалось заключить контракт на работу с фирмой «Рено» на пять лет и получить рабочую визу на шесть месяцев с возможностью дальнейшего продления. Поверь мне, сделать это было непросто. Выпал счастливый лотерейный билет. Помогло то, что Машенька в совершенстве владеет английским и французским, знает чешский и словенский, а у меня есть несколько свидетельств на изобретения.

С её помощью я в течение года учил французский и сдал тест на знание языка в посольстве. На фирме предлагают работу мастером на автосборке. Так что, делал танки, теперь буду делать легковые автомобили. Машеньке тоже есть работа в отделе маркетинга по Восточно-Европейским странам. Леночке мы оформили гостевую визу на пять лет.

Если мы сейчас не уедем, моя жизнь окончена, – так объяснял мне отец. – Впереди ничего. У нас с Машей голова идёт кругом. В день, когда ты получил телеграмму, мы с Машей узнали, что Леночке, твоей будущей сестре, не разрешат въезд во Францию из-за одной бумажки: согласия второго родителя, её отца, которого она и в глаза не видела.

Мы не учли, что если на въезд в Шенгенскую зону это не обязательно, ведь по их законодательству согласия на въезд от второго родителя не требуется, но на выезд из России это необходимо, – виновато оправдывался отец. – Где проживает родитель Леночки не известно. Ирина Алексеевна, адвокат, занимается этим, она подала заявление в милицию об определении его места нахождения. Я думаю, проблем не будет. Она получит у отца Леночки письменное согласие, а ты посадишь Лену на самолёт, а мы её там встретим.

Прошу тебя, – сказал отец, – нам через неделю уезжать, побеспокойся о Леночке. Оставить её больше не на кого. У Маши близких родственников нет, со своей сестрой, твоей тётушкой, я отношения не поддерживаю, да и живёт она в Сибири. А на дальних родственников или чужих людей как оставлять? Тем более, это совсем не долго. Ну как, выручишь?

– Ромочка, у Леночки сложный характер, – предупредила Мария Фёдоровна, она вошла в кухню и слышала конец нашего разговора. – Что поделаешь, переходный возраст. Ты уж с ней будь построже, а девочка она хорошая и талантливая. Ну, думаю, после каникул она уже там в школу пойдёт. И всё у нас будет хорошо. И ты к нам, возможно, переберёшься.

Делать нечего, я согласился потерпеть эту стервозную девчонку какое-то время ради отца. Он столько для меня сделал! Если б я знал тогда, что это «какое-то время» такое резиновое…

Мы ещё долго сидели с отцом на кухне, – продолжал Ромка, – выпили по паре рюмок коньячку. Мне постелили на раскладушке в комнате с кикиморой. Она уже спала на диване, отец пошёл в спальную. Утром я проснулся рано, все ещё спали. Нужно было пройти медосмотр для устройства на работу, оформить пропуск, заполнить целую кипу анкет: участок режимный.

***

В тот день я обедал в столовой НИИ, ходил в паспортный стол оформить регистрацию, ужинал в кафе с друзьями. В этом городе прошло моё детство, и друзей у меня было много.

На следующий день вечером отец познакомил меня с Ириной Алексеевной, адвокатом. Она занималась получением разрешения на выезд для этой девчонки. Кабинет адвокатской конторы занимал номер на первом этаже гостиница «Центральная».

Отец оставил меня с Ириной Алексеевной, а сам ушёл решать какие-то дела. Время до их отъезда оставалось немного.

«Главное, что у Леночки есть виза, – успокаивала меня Ирина Алексеевна, ухоженная женщина лет тридцати восьми. – Есть, правда, одно небольшое затруднение. Место жительства отца Леночки не известно. Три дня назад я на основании пункта два закона «Об уголовно-розыскной деятельности» подала заявление в милицию об установлении его места жительства. – Ирина Алексеевна сняла телефонную трубку и при мне поинтересовалась результатом поисков. Выслушала ответ. – К сожалению, его место жительства пока не установлено, – объяснила она. – Есть адрес регистрации, где он проживал ранее, до четырнадцатого мая этого года. Это в Бурятии. Но это просто вопрос времени. У нас люди теряются очень редко, и меня хорошие связи в милиции. Уж для меня-то постараются ускорить поиски, – утешила она меня. – Передайте Дмитрию Николаевичу, – так зовут моего отца, – уточнил Ромка, – что в самое ближайшее время вопрос будет решён». Я попрощался и вышел. Время пошло…

Возвращался домой я поздно, кикимора со мной не разговаривала, не удосуживалась… Перед сном шастала в ванную и из ванной в какой-то распашонке, сверкая трусишками. Мария Фёдоровна даже замечание сделала при мне:

– Леночка, понятно, Ромочка твой брат, но надо же как-то одеваться? Халатик, что ли…

– А раз брат, чтоб я под него подстраивалась, как ходила, так и буду ходить. Пусть не смотрит!

– Разве так можно! – вздохнула Мария и пожала плечами.

Пролетели оставшиеся дни недели. Долгие проводы – долгие слёзы. Собраны вещи, отец оставил мне для Ленки деньги на билет во Францию, деньги на адвоката и немного на жизнь. Они недавно продали квартиру Марии Фёдоровны в Калуге.

В аэропорту Ленка ревела навзрыд. Только перед посадкой я оттащил её за руку от матери. На такси вернулись домой. Она молчала всю дорогу, смотрела в окно и кусала губы.

***

Я перенёс свои вещи в комнату отца.

– Почему ты решил, что это твоя комната будет? Я всё-таки девушка. Почему я должна спать в проходной комнате! ― возмутилась Ленка.

– Ты ещё не девушка, а ребёнок, – пояснил я. – Она возмущённо стрельнула на меня глазами, но промолчала. – Где спала, там и спи. Тебе всё равно скоро уезжать, а мне нужно вечерами работать. Теперь присядь и договоримся. Деньги на продукты я кладу в тумбочку под телевизором. Обедаю я на работе. Ты можешь покупать продукты и готовить сама, можешь ходить в столовую. Она через дорогу. Если я задерживаюсь на работе, ужинай и ложись спать. И давай, пока ты здесь, не будем создавать друг другу проблемы. Понятно?

– А теперь слушай меня, «назойливый учитель», – возмутилась кикимора. – Ты мне никто. И даже не сводный брат. Наши родители не муж и жена. Они не расписывались. Ты для меня просто первый встречный мужского пола, каких полгорода. И не учи меня жить, не учи, как и что мне делать!