Читать книгу: «Своя правда», страница 3
Третий человек, который попал в ту январскую ночь на «Занзибару» – мистер Бим из города Гудспрингс штата Невада США. Мистер Бим был уважаемым предпринимателем, который с 20 лет ходил на каждые выборы в своем маленьком городке. Бим всегда отдавал свой голос только за членов консервативной Республиканской партии. Биму было неважно, что это были за кандидаты, будь они хоть трижды судимы за убийство, главное – чтобы на партийных флагах кандидата был милый слоник. Мистер Бим держал в Гудспрингсе свой бизнес, он продавал воду, которую качал в оазисах пустошей Мохаве. Наш консерватор был небольшого роста, полноват и всегда носил черный галстук. Бим даже загорал в этом галстуке, поэтому, увидев его загорелый торс голым, вы бы с удивлением обнаружили на груди и верхней части округленного живота белое пятно в форме галстука. Мистер Бим частенько обманывал своих покупателей, продавая им воду в бутылках собственного изготовления, эти бутылки номинально имели меньше объем, чем заявляла гордая звездно-полосатая наклейка. Мистер Бим погиб от рук грабителя, который с большим удовольствием вынес кассу его магазинчика в новогоднюю ночь.
Последний прибывший в ту ночь на «Занзибару» был француз по имени Мишель Дезор. Мишель или Майкл, как его называли друзья, родился в Лионе в 1999 году, на момент смерти ему был 21 год. Мишель, бросив школу в 16 лет, решил заняться бизнесом. Бизнес заключался в прошение подаяний возле Лионского вокзала. Просил денежку он днем, но вечерами Мишель с товарищами грабил алкоголиков в подворотнях своего европейского города. После его ареста летом 2018 года, он сдал всех своих подельников, и за это отделался штрафом. На этом его бизнес карьера была закончена. Дальнейшие знакомства привели Майкла в современные анархистские кружки столицы Франции. Там Дезор активно изучал труды Спунера, стал ярым ненавистником угнетающего народ государства Франция. Дезор , напившись 31 декабря, свалился головой вниз с восьмого этажа общей квартиры анархистов на окраине Парижа.
Все эти личности поступили на «Занзибару» после почти месячного судилища, где было определенно, что их грешные души должны отбывать свое дальнейшее существование в Аду.
Так и началась история, которая повергла шок обитателей подземелий Ада еще на многие века вперед.
II
После поступления в Ад, наши четыре героя попали в один котел малых размеров, наполненный кипящим маслом, которое по запаху чем-то напоминало помесь ароматов сгоревшего на Масленицу русского блина и протухшего бургера из забегаловки на окраине Бостона. Первые три дня героям рассказа было не до разговоров и знакомств, их существование наполняли только мысли о скорейшем окончании мук. Это были тяжелые три дня, когда каждая секунда, каждый вздох грешников означал только мучительную боль. Их корежило от обжигающего кожу масла, кости и сухожилия ломили тяжелейшие металлические кандалы, которые сковывали их бренные конечности с силой, с которой хватала немецкая овчарка беглецов концлагеря. Грудь и шею обвивала дюжая цепь, охватывавшая грешников, как дикая лиана, зацепившаяся за остов небоскреба в постапокалипсисном городе, уничтоженного ядерными ударами сапиенсов.
После этих трех дней боль начинала утихать, человеческая натура брала свое – узники начали адаптироваться, выживать в тех условиях, в которых они волей Высшего суда очутились. Ближе к концу третьего дня узники Ада не чувствовали той боли и ужаса, которые они испытали по приезде в Ад. В какой-то момент каждый из них решил проявить интерес к своему соседу, началось знакомство и обмен мнениями.
Первым заговорил Рассказов, который был болтлив еще в своей земной счастливой жизни.
Охрипшим голосом он сказал первую фразу, которая положила начало ядру этого повествования. Автор отметит, что в Аду все говорили на своих родных языках, но свойство потустороннего мира было таковым, что все обитатели Ада, начиная от чертей и обслуги, заканчивая узниками, понимали иностранную речь без каких-либо проблем.
–Мужчины, какая же гадкая и подлая судьба оказалась эта смерть. Я даже не мог подумать, что меня когда-то может такое ждать, – сказал Максим Рассказов.
Все однокотлане подняли свои уставшие глаза на молодого человека.
–Да, мистер. Всего какой-то месяц назад я даже и не подумал бы о такой участи, я бы мирно бил виски вечером, размышляя о расширение своего бизнеса на всю Мохаве, – с тяжелым вздохом ответил Максу Бим.
–О, да, – начал Калинин – виски бы я не пил, но хороший самогон тек по моим венам со скоростью коровы, погоняемой пастухом Антошкой.
–А корове было больно, когда ее по..погоняли? – со вздохом и заиканием спросил Максим.
– Не знаю, я же не был той коровой, – удивленно ответил директор сельского предприятия.
–Вот так всегда, мы не думаем о других, о том, что они чувствуют, – грустно заметил француз Мишель.
Калинин и Бим с удивлением взглянули на молодого человека, обронившего эту фразу.
–Тебе с такими мыслями и делать тут ничего, парень. Ты прямо святой, может ты оказался здесь по ошибке Суда? – с насмешкой спросил Калинин.
–Что Вы такое говорите, мистер? – начал мохавский бизнесмен – Суд не может вынести неправомерное решение, я вам как гражданин самого правосудного государства мира заявляю.
–Тьфууу, Суд не может? – засмеялся Калинин – У нас может все быть. Ты забыл в каком месте мы живем?
–Все правильно говорит, – подтвердил Рассказов.
–А где живем? – спросил Бим – Интересно, чисто теоретически, на Ад распространяется юрисдикция какого-то государства? Мы ведь в Танзании, действуют ли тут их законы?
–Ох, умора! – захлебываясь от смеха, завопил Калинин – Может тебе еще сюда адвоката пустить? Юрисдикция…. ахахахаха, – заливался наш колхозник.
После этого наступило затишье, все грешники задумались о своей судьбе, о своих родных и близких, о тех, по кому они успели соскучиться за этот месяц.
Голод и жажда были вечными спутниками узников Ада, умереть от этого они не могли, они ведь и так уже умерли, но страдали они порядочно. Чтобы утолить свою жажду и голод, грешники хлебали масло, в котором варились, оно не только немного утоляло жажду из-за своей жидкости, но и заглушало сосущий желудок голод, потому что было калорийным, как будто это масло слили из фритюрницы.
В скором времени заключенные опять продолжили свое знакомство.
–Я, товарищи, потомственный коммунист, звать меня Илья Калинин. Руководил большим сельским предприятием, между прочим, – гордо заявил деятель сельского хозяйства.
–Вот так компания у меня, – удивленно начал Бим – а я – настоящий американец, моя фамилия Бим, республиканец, человек, исправно плативший налоги, дававший работу бездельниками, вроде ваших левых товарищей, Илья.
–Левые бездельники…, – сквозь зубы процедил Калинин.
–А я, мужчины, либерал, демократ, сторонник прав и свобод человека, зовут меня Максим Рассказов. Я крайне недоволен теми условиями, в которых мы тут содержимся, никакого уважения, пусть мы хоть трижды великие грешники. В Аду нет никаких понятий о правах и свободах. Господин Калинин, упомянутый вами адвокат, здесь не помешал бы, – не без удовольствия заявил наш любитель кофе.
–Господин…, – опять прошипел Илья Игоревич
–Что-то вы очень злой, Илья, – начал малообщительный француз – Меня зовут Мишель Дезор, я носитель крови француза, но я ненавижу государство Франция, как и любое государство. И ваши США, Бим, и ваши Советские Союзы, Илья.
–Ваши Советские Союзы…, – опять пропищал покрасневший как рак коммунист.
