Характерник. Перунов волк

– Спа-ать! – удовлетворено скомандовал сам себе.

Утро как всегда встретило молодые организмы каркающей черным вороном, командой:

«Рота, подъем!»

Только в это утро в расположении роты наблюдался разброд и шатание. Оказалось, что ночью передралось между собой все начальство младшего звена, да так передралось, что десятерых из шестнадцати человек сержантского состава увезли в госпиталь с переломами и сотрясением мозга. А к одиннадцати часам утра, комендатурский «воронок» забрал старшину роты, прапорщика Хиврина. Не устраивая сразу «разбора полетов», комдив распорядился убрать оставшихся сержантов в боевые подразделения и укомплектовать учебную роту сержантами из полков. Процесс учебы резко переменил направление с постоянной шагистики и различного рода уборки, в сторону освоения оружия и боевой техники. Новый командир роты старший лейтенант Самойлов, делал упор на физическую подготовку личного состава. Скакнув на майорскую должность с должности командира взвода разведки, он в душе так и остался разведчиком.

Вот и выходило, много ли было надо, чтобы изношенная машина вновь заработала в положенном режиме? Всего лишь поменять механизм.

К первому снегу, офицеры дивизии в срочном порядке направлялись в командировки в сторону южных рубежей Родины. Такая срочность вызвала интерес у солдат срочной службы. Ну уехали, войны-то ведь нет!

Сергей мыслил нестандартно, понимал, дело идет к вооруженному конфликту, но свои мысли держал при себе. Среди однокашников, по всем дисциплинам был лучшим, однако друзей заводить не торопился. Раз в две недели пописывал письма деду, чтоб не выделяться в этом плане из общей массы срочников, хотя знал наверняка, что дома все в порядке.

В средине декабря «молодых» разбросали по полкам дивизии, и служба приобрела иной ритм жизни. Естественно, мимо Сергея прошли ноябрьские события в Чечне. Двадцать шестого ноября состоялась неудачная попытка захвата Грозного силами антидудаевской оппозиции. После ее разгрома, в плен попало много русских солдат и офицеров, которые были завербованы Федеральной службой контрразведки России для участия в боевых действиях. Российские спецслужбы хотели, чтобы захват Чечни выглядел как внутричеченское противостояние, а не внешний захват. Несмотря на информационный галдёж массмедиа за рубежом и внутри страны, тридцатого ноября Ельцин подписал указ о необходимости проведения военной операции в Чеченской республике.

Глава 5. Война

Война, это всегда грязное дело. Когда в окопах, в грязи и в холоде прозябает обычный Ванька-взводный, в верхах пачкаются грязными деньгами продажные чиновники и банкиры, политики всех мастей, желающие погреть руки на солдатской крови. Планом проведения операции предполагалось, к девятнадцатому декабря взять под контроль всю территорию Чечни, а штурм чеченской столицы осуществить в новогоднюю ночь тридцать первого декабря. Дудаевскому режиму удалось создать свои вооруженные силы, численностью до тридцати тысяч человек, прошедших Афганистан, Абхазию, Нагорный Карабах и Приднестровье. Отряды самообороны существовали во всех населенных пунктах. Оружия в независимой республике на тот период скопилось столько, что можно с лихвой вооружить сильную армейскую группировку.

В штабе Дудаева этапы операции по захвату независимой Ичкерии были известны детально, была так же известна задача Федеральной службы контрразведки России по выявлению и изоляции лидеров оппозиционеров, способных возглавить партизанскую и диверсионную борьбу в тылу действующих войск.

Как результат всего этого, российские войска понесли большие потери в ходе операции. После взятия Грозного и «кавалерийского» наскока на другие населенные пункты, война перешла в состояние позиционной обороны. После падения Аргуна, Гудермеса и Шали, Чечню поделили на отдельные зоны, а линия фронта представляла собой совокупность не соприкасающихся друг с другом очагов сопротивления, расположенных в населенных пунктах. Несмотря на определенные успехи российских военных в равнинной части Чечни, в горах велись бои с чрезвычайным ожесточением, солдаты гибли в большом количестве.

На юге бушевала война, гибли люди, попадали в плен, техника горела как спичечные коробки, женщины становились вдовами, а дети сиротами. Сергей терпеливо нес службу в мотострелковом полку, в роте разведки, в которую попал после учебки. Он ждал своего часа. Прошли три месяца весны. Июнь месяц «ознаменовался» событием атаки Басаева на Буденновск. Сергей скрипел зубами, но внешне продолжал оставаться обычным солдатом срочной службы.

Любят отцы-командиры нетривиальные решения. В ночь с двадцать первого на двадцать второе июня, полк подняли по тревоге. Солдаты и офицеры, получив оружие и боеприпасы, прибыли в автопарк. Технику выстроили в линии походных колонн, ждали прибытия с постановки задач командиров батальонов.

– Как думаешь, – спросил у Сергея Артем Завгородний, молодой парнишка, только что прибывший из учебки в боевое подразделение, земляк Хильченкова. – Нас туда пошлют, или это просто очередная проверка?

Молодой солдат имел ввиду Чечню. Сергей уже прокачал ситуацию, состояние Хара дало информацию к размышлению. Он понял, о чем говорит Артем.

– Скорее всего, пошлют.

БТРы и БМПшки загоняли на платформы, брали в колодки, и обожженной проволокой, жгутами крепили к специальным крючьям. Подразделения доукомплектовывали боеприпасами до полной нормы. У платформ собралось много женщин и детей. Семьи провожали отцов и мужей на войну. Сергей кожей чувствовал беспокойство и безысходность, витающие в пространстве прямо над скоплением людей.

– По ваго-онам!

Разнеслась команда по перрону. И забегали, заплакали женщины, пытаясь в последней попытке удержать родных людей, вцепившись в одежду мужей. Не судьба. Доля воинская такая, что если и чувствуешь, что не воротишься к родному очагу, все едино пойдешь в пекло войны. Длинная кишка поезда с платформами военной техники, потянулась по перегонам. Из открытых дверей теплушек, окон плацкартных вагонов, виднелись мелькавшие полустанки, вокзальчики маленьких населенных пунктов, железнодорожные переезды со шлагбаумами и без оных, хуторки, курганы и бескрайние степи с латками полей. Картина хоть и живописная, но на людей, знавших, что едут не в отпуск, навевала грусть. Кто вернется к родному очагу и вернется ли целым и здоровым? Тот еще вопрос!

Высадившись, полк своим ходом пересек равнинную часть непокорной республики. На каждом километре следования отмечались следы недавних боев. Срочники глазами поедали сгоревшую и сдвинутую к обочинам технику, развалины домов и проломы в заборах. На перекрестках часто попадались обложенные мешками с песком и обнесенные окопами и колючей проволокой времянки блокпостов. Стоявшие на них солдаты в грязной «хебешке», в бронежилетах и касках, безликие и серые, безразличными взглядами провожали проезжавших на броне мотострелков.

– Смотри, глядят как на оловянных солдатиков, – классифицировал отношение к ним Артем.

– Нормально. Просто устали ребята, каждый день одно и то же. Помолчи, а-а? – попросил сослуживца.

Равнина вот-вот закончится, чувствовалась близость предгорья и реки текли по-другому, и ландшафт менялся на глазах. Не успели толком рассредоточиться лагерем в месте, отведенном полку, как из вышестоящего штаба поступила боевая задача. Бандиты окружили блокпост в горах. Низкая облачность не позволяла авиации отработать по местности, а «вертушкам» забросить десант. Ближе всех к неудачно выбранному месту располагался сейчас только прибывший полк подполковника Леснина. По данным разведки, численность бандитов составляла не больше сотни человек, а значит, на выручку ВВшникам достаточно отправить один из его батальонов.

Чувство опасности пришло с левой стороны от дороги, вон из тех зарослей, подходивших к каменистой пойме реки. Их боевой разведывательный дозор, приданный батальону майора Беркута, оторвался от основной колонны километра на три, двигался по дороге, которая справа и слева прорезала колючие заросли «зелёнки». Здрава, вынырнув из-под сознания лишь на миг накрыла его. Не надо было шептать заговор, он одним блоком информации пронесся в мозгу, а с ним и защита Христова легла на плечи и грудь.

– Товарищ лейтенант, – позвал Сережка молодого летёху, только в прошлом году окончившего «бурсу». – Слева семьдесят метров кусты, заметил движение людей с оружием.

Лейтенант, сидевший чуть впереди на броне, повернув голову в указанном солдатом направлении, не заметил ничего. Откровенно говоря, Сергей тоже никого не видел, но присутствие чужих он почувствовал отчетливо. Именно оттуда исходила опасность.

– Дай автомат, – попросил Артема.

У самого Сергея штатным оружием была снайперская винтовка Драгунова. Тот, молча подал «калаш». Боевая машина на медленной скорости двигалась как раз напротив того места, где прятался враг.

–Блин, – возмутился Сергей. – У тебя что, подствольник не заряжен?

– Нет.

– Разгильдяй! Дай сюда выстрел.

Серега с дульной части ствола вставил ВОГ в ствол до упора, в торец казенника, зафиксировал фиксатором, щелкнул флажком предохранителя.

– Ты что задумал? – успел задать вопрос лейтенант.

Направив гранатомет в нужном направлении, солдат произвел выстрел. «Костер» не подвел. Граната, улетевшая в кусты, после удара о препятствие «подпрыгнула», разорвалась в воздухе. Из самого кустарника раздались вопли и стоны.

– Огонь по кустам, – скомандовал Хильченков, не дождавшись этого распоряжения от лейтенанта.

С их машины, и машины следовавшей за ними, по кустам ударили выстрелы автоматов, срезая, скашивая ветви кустарника словно бритвой. Прикладом, стукнув в броню, Сергей прокричал механику-водителю:

– Ванин, стой. Товарищ лейтенант, разрешите глянуть, кого мы там поцарапали.

Еще не пришедший в себя, «необстрелянный» командир разведывательного дозора кивнул:

– Идите, Хильченков.

Семьдесят метров, отделявших машину от полосы «зеленки», Сергей преодолел за считанные секунды. Ребята отстали от него. В «зелёнке» он сразу же наткнулся на боевиков. Мертвы. А, нет, один все еще жив, он закрывал рукой развороченный осколком гранаты живот. Через пальцы ладони обильно струилась кровь, с уходом которой из тела уходила и жизнь. Оружие всех четверых, незадачливых диверсантов валялось тут же. По виду, уничтоженные враги своей молодостью и скученностью местоположения в засаде, явно соответствовали «необученному мясу». Изо рта еще живого молодого парня обильно пошла кровь.

– Да, не жилец.

Скорее всего, поняв солдата правильно, чеченец закрыл глаза и отвернул голову в строну. Черты лица исказились, судорогой свело тело, человек дернулся и затих, успев лишь сделать выдох.

–Готов! Парни, собирай оружие. Обыскивайте покойников.

Видя, как переминаются товарищи, быть может, впервые увидев смерть так близко, сам прошелся по одежде убитых, выворачивая содержимое карманов прямо на землю. Ничего существенного не нашел.

–Пошли, – скомандовал бойцам.

Оружие, боеприпасы и некоторые сопутствующие всему этому принадлежности и вещи, все взятое с трупов, несли на руках словно поленья. Уже направляясь к «восьмидесятке», заметил Завгороднему, вышагивающему рядом:

–А ты, сученок, еще раз забудешь зарядить подствольник, получишь по шапке. Война здесь. Еще не понял?

–Понял. Теперь понял.

Колонна подошла к месту боевого соприкосновения. Летеха бегом припустил к БМПешке комбата. Из верхнего люка по плечи высунулась голова механика-водителя.

–Серый, чего это взводный забегался?

–К комбату на доклад.

–Вот мудель, а радиостанция на что?

–Ничего, ему полезно. Пока бежит, мозги на место встанут. А то он как пришибленный. Первый бой все же.

–А если сейчас из того лесочка по нам вмажут?

–Нормально все будет. Не вмажут.

Через три километра в зоне видимости появился мост. Обрывистые крутые берега с нагромождениями зеленоватых от мха валунов, разделенные горной рекой, словно специально были предназначены для засады. Полоска дорожного полотна шла на сужение. За мостом отчетливо просматривались два ржавеющих остова БРДМов, с дырами в бортах. Судя по виду, они украшали обочину еще с зимы. Если у моста засада, то противнику достаточно было закупорить голову колонны, подбив пару впереди идущих машин, да застопорить «хвост», подбив пару «броников» сзади. И все, бери военных голыми руками, цели перед тобой, бей на выбор. БТР сбавил ход. Наверняка водителю боевой машины совсем не улыбалось нарваться на неприятность, и глядя в ТНПО за закрытыми люками, он это понимал. Не было места для маневра. Башенная спарка КПВТ и ПКТ, сдвинулась чуть в сторону, опустила жерла стволов, направив их для выстрела в определенное место.

–Товарищ лейтенант!

–Чего тебе, Хильченков?

Лейтенант еще не переборол свой гонор, но в голосе уже чувствовались нотки интереса к подчиненному.

–Разрешите совет?

–Валяй.

–Вы бы по связи распорядились причесать из головного левую сторону от дороги, а из заднего «бардака» – правую. А, я, если все будет добре, к мосту пробегусь, гляну.

Летеха раздумывал не долго, прав подчиненный, не на учениях, за использование боекомплекта строго не спросят, тут экономить себе дороже. Перебросив ноги, нырнул в верхний люк, а уже через минуту заработали пулеметы обеих машин, срубая листву и ветки лесополосы, превращая их в мелкие ошметки. В ответ, из подлеска произвели выстрел из гранатомета. Болванка прожгла борт командирской машины, вихрем огня и металла ворвалась внутрь, заставила замолчать разрывавшийся лаем крупнокалиберный пулемет. Серегу вместе с Завгородним и Сенчиным, будто ветром сдуло с брони, заставило носом пропахать придорожную пыль. Языки пламени кромсали БТР, он горел, словно сделан был из березовых дров.

Вторая «восьмидесятка» дозора, по-рачьи попятилась назад, градом пуль заливала «зеленку», расходуя боеприпасы на полную мощность. Бойцы, оставив броню, вжались в землю, используя плохонькое укрытие невысокой придорожной насыпи,стреляли из АКМов в белый свет, как в копейку, длинными очередями сжигая патроны.

Сергей, приподнявшись на руках, подметил, как в землю ткнулась чубатая голова одного из хлопцев, тело замерев, больше не двигалось. Работа снайпера. После такого выстрела, даже утерянная каска не смогла бы спасти солдата. Затих еще один из бойцов. Сережка поднялся на ноги, вышел из-за горевшей и чадящей черным дымом головной машины, понимая, что если сейчас ничего не предпринять, то до подхода колонны их перещелкают всех.

–Эй! Нохчи! – крикнул, перекрывая шум боя. Дед когда-то называл чеченов именно таким словом. – Хорош шмалять, шакалы. Подожди малость, сейчас вас резать приду!

Для наглядности сверкнул клинком ножа над головой. Его тело при этом, словно отплясывало замысловатый танец, ни секунды не стояло на месте, то одним боком, то другим, засвечивалось перед противником. Шквал огня из десятка стволов перенесся на оборзевшего одиночку, осмелившегося оскорбить воинов Аллаха. Пули пели смертельную песню, как бы сопровождая танцора, фонтанчики очередей взбивали пыль под ногами, ударялись в бронежилет, конечности, каску. Все напрасно, безумец не обращал на них внимания. Убыстряя темп движений, все ближе и ближе, пританцовывая, приближался к засаде. Один раз, в грудь «постучались» помощней чем выстрелами из Калашникова.

«Снайпер, сука! Бьет с очень близкого расстояния», – определил казак, стремглав ворвался в лесополосу, и тут же налетел на бородатого аборигена.

Нож вошел в левую глазницу врага. Сергей вырвал у него из рук автомат и ногой отбросил тело прочь. Цепляясь одеждой за колючки кустарника, маневрируя между деревьями, стрелял на звук, выключая из списка живых всех, кто попадался на пути.

«Минус три, минус четыре, минус пять…» – на автомате отщелкивал в уме потери в стане непримиримых.

За спиной взорвалась граната, взрывная волна чувствительно толкнула его в неглубокий распадок. Пока выбрался, понял, что на дороге поменялась обстановка. Бронемашины батальона из пулеметов «чертовали» растительность по обочинам дороги. Шум, ломаемых кустов и веток, громкие выкрики команд, отдаваемых на чистом русском языке, навели на мысль, что комбат приказал ротам прочесать «зелёнку».

Хильченков вышел к дороге, взглядом окинул догорающий БТР, на броне которого проделал немалый путь по территории Чечни. Метрах в пятидесяти стояла вторая поврежденная машина федералов, она сильно накренилась на левый борт, с этой стороны у нее не осталось целых колес. У подбитой брони солдаты, из жара вытаскивают убитых, грузят в бортовой «Урал». Он видит, как кривятся их лица, еще не привыкли к смертям. Запах горелого мяса вперемешку с тлеющим тряпьем, заставляет подняться комок к горлу. Прапор Сергеев, мелкий мужичонка, лет за сорок, покрикивает на личный состав, но и по нему видно, что не по себе прапорюге. Тоже не привык к таким вывертам судьбы.

Солдаты, вчетвером ухватив углы плащ-палатки, семеня, подтаскивают искалеченное тело Ванина к откинутому борту. Стараются не смотреть на то, что осталось от водилы броника. Подняли в кузов. Вон! Лейтенанта тащут. Видно, как из тела что-то протекло через тонкую брезентуху, обильные капли капают на пыльную траву. Война, мать ее так! Для всех них это только начало.

–Страшно-то как! А, Сережка? – голос Завгороднего за плечом.

Сергей оглянулся, мельком взглянул в глаза другу, промолчал. Пусть сам придет к своим умозаключениям, приучится к тому, что они здесь надолго, а выбирутся с этой земли либо живыми, либо вон, как пацаны, вперед ногами.

От моста, согласно карте, до блокпоста, осталось не больше двадцати километров, вот только дорога шла в гору, да петляла среди ущелий. С ее серпантина иногда можно было разглядеть, как глубоко внизу поблескивает вода реки. И то сказать природа здесь величественная, ею любоваться, да картины писать, а приходится костьми ложиться, да кровь лить.

После боестолкновения, остатки взвода разведки отправили в арьергард колонны, несмотря на протесты и желание Сергея продолжить путь в головном дозоре. От их взвода осталось дееспособных восемь человек. Погиб лейтенант, погибли еще шестеро военнослужащих. Раненным оказали помощь, но отправить их в место дислокации полка возможности не было. Майор Беркут, назначив новый дозор, двинул колонну по намеченному маршруту. Вот и двигались на выручку своим, вслушиваясь в далекую канонаду боя, хорошо различимую в горах. К трудностям маршрута прибавилось еще и то, что вечерело, сумерки легли на горный массив.

***

Их небольшой, всего два десятка человек отряд, проводник из местного тэйпа вывел в самое узкое место горной дороги. Аслан Алимханов, старший в отряде, как по возрасту, так и по положению, в свое время получил опыт войны в Абхазии и Приднестровье. Он сам расставил бойцов на местах засады. Объяснил, что и как нужно делать при появлении русской колонны. Установил запрет на курение и разведение костров.

Доку поймал недовольные взгляды, брошенные несколькими товарищами на командира. Устроившись за валуном, на полкорпуса высунулся, посмотрел вниз на полоску дороги, уходившей за угол скалы. С любовью провел ладонью по прикладу автомата, отложил его в сторону, на его место пристроил гранатомет «муха». Примерялся к нему, представляя, как произведет выстрел по металлической коробке бронемашины. Отчетливо видел, что соседи и справа и слева от него, занимаются почти тем же. Мальчишки! В их отряде Аслан считался почти стариком, ему, наверное, было уже лет сорок.

Отряд Алимханова отправили прикрыть серпантин, ведущий к блокпосту с северной стороны. Отправили не просто так, в его отряде собрался один молодняк, иным в этом году только пятнадцать лет исполнилось, еще не успели повоевать. Первый бой. Одеты, кто в чем, от обычной гражданской одежды, до поношенного, явно с чужого плеча, камуфляжа. Попадались даже черкески под куртками. Если и не смогут задержать солдат, шедших на помощь защитникам блокпоста, то хотя бы пошумят, предупредят о близкой опасности.

Доку прислушался к неторопливой, ленивой перестрелке в горах. Догадался, что это только игра на нервах у русских, на штурм джигиты пойдут, когда стемнеет, не раньше. Никто не хочет излишних потерь в отряде. В желудке засосало от голода. Из противогазной сумки вытащил банку консервов армейского производства, баранина с рисом. Ножом вскрыл ее. Отвернув на сторону тонкую крышку, с кончика ножа слизнул холодный суховатый кусок рисового месива с волокнами мяса. Стал жевать не слишком вкусный продукт пищевой промышленности России. Орудуя ножом, прикончил консерву. Можно сказать, насытился. Отбросил пустую банку за ближайший валун.

«Проклятые русские, даже пищу и ту умудрились испортить. Какая к шайтану баранина. Ее туда отродясь, никто, наверное, и не кладет! Воруют доброе мясо, шайтаны ненасытные!».

Хотелось прилечь, распластаться на широком камне, кемарнуть. Все-таки для него, жителя равнины, хождение по горам утомительное занятие.

– Приготовить оружие! – подал команду, командир отряда. – Идут.

«Где идут?».

Доку, выглянул на дорогу. Никого. Прислушался, пытаясь расслышать хоть какие-то звуки. Ничего не слышно.

«Показалось Аслану», – подумал молодой чеченец.

Серые сумерки на глазах стали приобретать темный фон. Едва различимый гул двигателей боевых машин, донесся со стороны отвесной скалы, оттуда, где поворот дороги прятался за белёсыми жилами скальной породы, слегка поросшей кустиками зелени.

Быстро пролетевшие четверть часа, предоставили взору вынырнувшую «из-за угла» металлическую коробочку на колесном ходу, с пулеметной спаркой на башенках. За первой пошла вторая машина, третья. Жерло пулеметных стволов у всех были направлены как раз в их направлении. Солдаты, сидевшие поверх брони, пытались всмотреться в сгустившиеся сумерки. Справа от места лёжки Доку, внезапно раздался выстрел из гранатомета. У кого-то из юнцов, скорее всего, сдали нервы.

– Аллах акбар! – по-петушиному прокричал юный голос.

И тишину гор взорвали выстрелы и взрыв, те, кто лежал в засаде открыли огонь по противнику. Шуму от выстрелов и взрывов было столько, что не помогут никакие бируши в ушах. Пули рикошетили от камней, скальных выступов, металла брони, чавкали, вгрызаясь в грунт и деревья.

Хватая «муху», Доку прицелился в темнеющий силуэт бронетранспортера, поливающий склон огнем из КПВТ. Нажал скобу. Выстрел с шумом унесся вниз, а вскоре и взрыв не заставил себя ждать. Теперь можно снова бить по русским из автомата. Дотянуться до оружия, парень не сумел. Кто-то сверху навалился на него и полоска холодной стали, пройдя между ребрами, вошла в сердце.

Не рассчитывал Алимханов, что русские так быстро оклемаются от первого удара по ним, что поверху скальной гряды, извивающейся над дорогой, комбат Беркут вышлет боковой дозор. Солдаты в нем менялись каждые полчаса, зато и «шевелили ластами», старались двигаться чуть впереди колонны. Они-то и заметили засаду, по рации доложили начальству, а в неразберихе стрельбы, произвели уничтожение диверсантов с тыла. Удачно случилось, что лежавшего в укрытии крайним Алимханова «убрали» первым, дальше дело техники.

Когда батальон добрался до блокпоста, бандиты под покровом ночи растворились в горах. Бойцы внутренних войск, защищавшие маленькую крепость, встретили мотострелков недружным «УРА!». Было понятно, что если б помощь не пришла, всем бы наступили «кранты». Потери – двенадцать «двухсотых», остальные, без исключения – «трехсотые».

Ночь прошла в спокойном режиме. На всех направлениях дорог, Беркут приказал поставить технику, выставить караулы. Связавшись по радио с командиром полка, доложил о выполнении боевой задачи, о потерях в личном составе батальона. Запросил сводку погоды. Получил приказ, выделить на блокпост взвод мотострелков и возвращаться на место дислокации части. В бревенчатой времянке пришлось развернуть лазарет.

–Майор, да знаю я, что место для блокпоста выбрано неудачно. Так ведь и не я его выбирал. Сам понимаешь, оседлали развилку, обе дороги ведут в населенные пункты. Старейшины обещали, что села боевиков поддерживать не будут, а тут вот какая петрушка получается.

Раненый два раза старлей вэвэшник, прежний начальник блокпоста, морщась от боли, удержал за руку Беркута, собиравшегося покинуть лазарет. Лампа «летучая мышь», безбожно коптила и давала мало света.

–Да погоди ты! По уму, в обоих аулах нужно бы провести зачистку. Только ведь не умеете вы этого. Да и в Чечне недавно. Сколько по времени?

–Пара недель. Это у нас первый бой.

–Вот! Пацаны не обстрелянные.

–Так что, так все и оставить?

–Да, пойми ты, голова садовая, опыта у вас ни у кого нет. Положишь личный состав, а я помочь не могу. Видишь, меня теперь только в госпиталь.

Старший лейтенант сокрушаясь, вздохнул. Было видно, что раны приносят ему ощутимую боль, и только укол наркотического вещества, способствовал продолжению разговора.

–Эх, моих ребят жалко. Как буду в глаза родне глядеть. Не уберег.

–Война!

–Ну, да. Слушай! Начальство ведь не ставило задачу зачищать территорию?

–Нет.

–Ну, так и не лезь. Сил мало, опыта нет. Это тебе не на равнине воевать. Короче, выставляй на блокпост усиленный взвод, оставь им харчей, да боеприпасов побольше. А сам, наверх докладывай, что взятый тобой под контроль блокпост на этом направлении никаких проблем не решает. Я, докладывал. Так они ж толком ничего не говорят, а только требуют. Мы здесь две недели куковали, не пойми, за каким лядом! Ждите, говорят. А, чего ждать? Но и бросить было нельзя. Зачем-то, ведь мы здесь торчали? Теперь вот вас припрягли.

–Ладно. Отдыхай. Пошел думать.

Беркут вышел из помещения пропитанного запахом крови и спертым воздухом. Вдохнул в легкие ночной горный аромат. Пошел по ротам. Усталость брала свое, но расслабляться было нельзя, до утра еще часа четыре. Не дай Бог снова нападут, с них станется. Места для них родные, знакомые, а он, как слепой кутенок, ничего не видит, ничего не слышит. С блокпостом этим, не все ясно.

В темноте, подсвечивая дорогу фонарем, прошел по тропинке, сокращая расстояние выхода на другую дорогу. Южная часть Чечни, расположена на северном склоне Кавказского хребта. Множество рек, проделали в рельефе протоки, и теперь шаг ступни, получишь возможность замочить ноги, по самые яйца. А неподалеку, что по верхней, что по нижней дорогам пойдешь – попадешь в долины с большими и малыми селами. Живут люди целыми родами – тейпами. Кажется, воюешь с бандитами, а на поверку оказывается, с большим родом воюешь. Днем они законопослушные граждане, не пойми какой страны, а ночью волки, так и норовят за горло ухватить. Беркут споткнулся о каменную гальку, растопырив руки, вперся в кустарник, слегка приложился о худой ствол дерева росшего практически на камнях.

–Твою ж ма-ать!

–Стой! Кто идет? – услышал негромкий окрик часового, в интонации которого распознал насмешливые нотки.

Голос часового Беркут признал сразу. Солдат не плохой, правда настырный и сверх инициативный, а теперь как выяснилось, еще и умеющий воевать.

–Беркут, – односложно ответил комбат. – И давно это ты, Хильченков, меня приметил?

–Так, с тех пор как вы на тропку стали.

–Ну-ну. Что еще скажешь?

–Все спокойно, товарищ майор. Если разрешите, я б вам посоветовал, хоть пару часов поспать. Бандитов в округе нет.

–Умный больно. Советник хренов.

Выйдя в расположение второй роты, прошелся вдоль бортов кучно натыканных в ограниченном пространстве, боевых машин, наткнулся на прапорщика Михайлова.

–Ты-то чего не спишь, Олегыч? – спросил старого, прожженного прапорюгу, в свое время отбарабанившего два срока Афгана.

–Дак, товарищ майор, ротный отдыхает, командиры взводов молодые, умаялись. Пусть поспят, здесь и меня за глаза хватит.

–Хм! Значит, доброту проявил?

–Здоровую доброту, Петр Сергеич!

Перешел на деловой тон прапорщик. Беркута он знал еще летехой, и помощь ему в становлении как командира оказывал. То, что майор был именно таким, какой он есть сейчас, была и его толика лепты.

–Часовые выставлены, в машинах у пулеметов личный состав в режиме ожидания посажен, дежурство по часам расписано. Люди в секреты назначены, сами секреты вынесены на опасных направлениях, на сто метров от расположения. Что не так, товарищ майор?

–Добро, старый. Все так. Я в тебе и не сомневался. Просто настроение хреновое.

–Предчувствия одолевают?

–Да нет. Не люблю непоняток. Завтра уходим. Приказано выставить на блокпост группу мотострелков. Будут нести службу и ждать дальнейших указаний командования. А, чего тут ждать? Пока с Пирикительского хребта Господь Бог сойдет? Так, сдается мне, что тут скорее бородатого шайтана дождешься.

–Ага! И большую группу оставлять надумал?

–Взвод. Усилю его еще остатками разведдозора.

–Петр Сергеич, дозволь мне остаться. Взвод я свой выдрессировал для боя, еще там, на Белгородщине.

–Тебе-то это зачем? До пенсии год остался.

–Ну, командир, во-первых не хорони меня раньше времени. Пожить, оно конечно еще охота. Так ведь и мы не пальцем деланные. Еще повоюем. А, во-вторых, кажется я знаю задачу блокпоста, проходили мы это в Афганистане. Скорее всего, наше командование и само не догадывается, зачем опорный пункт в горах. Сверху приказали и они исполнили. Не удивлюсь, что существует еще таких три-четыре точки. Я могу ошибиться, но думаю, что где-то на неподконтрольной федералам территории работает группа глубинной разведки, выполняет задачу, а для выхода к своим созданы коридоры, выходящие на такие «окна», вдруг пригодится. В случае большой нужды, ребята просто выходят на блокпост, а дальше по обстановке. То ли мы прикрываем их дальнейшее продвижение, то ли осуществляем сопровождение к месту, куда укажет старший группы. В общем, командир, оставляй меня старшим на объекте, как бы молодой офицер здесь дров не наломал.

–Ну, ты Олегыч и подоплеку подвел, под существование этого поста. Может все гораздо проще?

–Может и проще. Я тебе рассказал то, с чем раньше уже сталкиваться приходилось, и относительно чего, всегда держать язык за зубами. Решать все равно тебе.

–Ладно. Готовься принять объект под свое командование. Утро скоро, действительно пойду, посплю пару часов.