Читать книгу: «Жемчужины и грёзы», страница 3
8
Самый первый дом слева сразу выдавал личность хозяина. В разложенных во дворе рыболовных сетях, крючках и удочках сразу угадывался рыболов. Хайме заметил, что почти всё это было покрыто каким-то неприятным слоем липкой субстанции. Сначала он хотел уточнить у Лу, что же это такое, но потом самостоятельно догадался, что это слой ила, соли или разного морского налёта. Как раз вспомнилось, как в детстве они бывали на море с мамой и Хайме после длительного заплыва заметил на одежде странные белёсые следы. Мама долго не могла отстирать их, отчего мальчик запереживал, что они больше никогда не поедут на море. И вот, ему уже далеко не три года, и на море можно ездить каждый год, но почему-то с тех пор он так и не ездил.
Через некоторое время показался и сам хозяин снастей, в гигантских высоких сапогах и с трубкой. Сошедший словно с картины, он неспешно бродил по двору, в поисках какой-то вещи. «В таком бардаке попробуй что найти» – подумал Хайме и ещё немного задержался, с сильным желанием узнать, что же такое тот ищет. Оказалось, что массивный рыбак искал свой топор, с зарубками на рукоятке. Даже с такого расстояния в несколько метров Хайме хорошо мог разглядеть, как остро наточено орудие. Этим топором пользовались регулярно, и он знал своё дело.
Мужчина затем высыпал из сети прямо на траву её содержимое. На землю посыпалось несколько десятков средних и крупных рубин. Они, бешено крутя хвостами, отчаянно хватались за последние секунды жизни. Но их попыткам спастись не суждено было увенчаться успехом. Одну из них, которая брыкалась особенно сильно, рыбак схватил за хвост. Хайме подумал, что вряд ли бы ему такой трюк удался. Скорее всего в его случае всё кончится порезом от острых плавников.
Парень, глядя на это буквально ощущал это скользкое и даже склизкое ощущение, когда пытаешься удержать рыбину в руках. Однако рыбак делал это с таким спокойствием и равнодушием, что было очевидно – для него это ежедневный монотонный процесс. Такие люди просто делают то, что умеют, делают с максимальной отдачей и никогда не жалуются, даже если им тяжело. Он положил пару самых крупных рыб на большую доску, которая видимо служила для разделки, судя по засохшим следам на ней. С спокойствием затаившейся змеи он наносил удар за ударом, отрубая топором хвосты и головы у самых больших.
Затем то, что уже было пригодно для еды рыбак делил ещё на несколько кусков и клал в бочку, стоявшую неподалёку. Видимо там они хранились в соли и не портились. Хайме завороженный этим ждал, когда же этот суровый житель нанесёт очередной чёткий и безэмоциональный удар топором. От этого тупого звука становилось не по себе, но каждого нового ты ждал с нетерпением, будто слушал знакомую барабанную партию в песне, зная, что вот сейчас тот самый момент.
– Пойдём, – прервала молчание Лу, показывая Хайме на один из дальних домов.
– Да, идём, извини. Я смотрел что делает этот рыбак. Не каждый день такое увидишь.
– Дерек не любит, когда на него так пялятся. Так что лучше бы тебе его не злить. Он мало с кем разговаривает, но пару ласковых фраз в ответ с радостью выдаст.
«Дерек, надо запомнить» – подумал Хайме и поразился тому, как медленно тянется ночное время. От усталости уже подкашивались ноги и ныла спина. На последней смене в «Грайм Рох» пришлось лазить на крышу. Там он по неосторожности ударил спину и всё ещё чувствовал, как боль циркулирует внутри.
9
Хайме и Лу последовали дальше по дороге, глубже погружаясь в атмосферу загадочного места. Вальберген представлял собой обычную деревушку, каких немало в провинции. Однако особая тревожная аура не покидала это место. Будто бы от самой природы веяло чем-то жутким, отталкивающим по своей сути. Дома стояли безжизненно, воткнутые в землю без какого-либо порядка. Настоящая пытка для человека с хорошим вкусом и зорким взглядом.
На пути появилось здание чуть повыше, чем остальные, и Хайме принялся его рассматривать. Больше всего оно напоминало амбар, в котором хранилось зерно на корм скоту. Само по себе здание выглядело шарообразным. Деревянная основа стен особенно заинтересовала Хайме. Он подумал о том, как легко обычный пожар может в считанные секунды сравнять этот амбар с землёй. Оглянуться не успеешь, как от него останутся лишь щепки и зола. Не практично, в городской среде такое сложно представить. Пожалуй, такое возможно лишь тут, в деревушке, где время словно остановилось.
– А что это за здание? Амбар? Я правильно думаю?
Хайме уставился на Лу, в ожидании ответа.
– Раньше был. Сейчас тут проходят собрания.
– Так здесь у вас и самоуправление имеется? – подивился Хайме.
– Вроде того, – кивнула Лу.
Хайме ощутил в её голосе сильную усталость. Они шли уже пару часов и оба так и валились с ног.
– А я могу туда зайти? – поинтересовался парень, трогая руками дверь.
– Не стоит этого делать. Ты здесь ничего не знаешь. И пусть пока всё так и будет. Утром ты увидишь и узнаешь намного больше.
– Утром я отсюда уеду, – усмехнулся Хайме в ответ.
Оставаться тут надолго он был не намерен. С первыми лучами он пойдёт и уедет отсюда. На самом раннем поезде. И уже часов в девять окажется дома, в окружении родных стен. Сейчас он мог мечтать лишь об этом, ни что другое его так не заботило.
Они двинулись дальше. В следующем переулке стало заметно теснее, дорога стала уже и дома располагались так близко, что между ними с трудом было можно пройти. Интересно, как местные жители проходили там?
На сон оставалось уже совсем немного. Часа четыре от силы. Казалось, что солнце вот-вот начнёт всходить, прорываясь через облачные преграды, чтобы донести свой свет до всех вокруг. Хайме помнил, как мама однажды разбудила его посреди ночи, чтобы показать этот самый момент, когда начинает светать. Она поставила его на подоконник и указала на рвущиеся на свободу первые лучи. Мальчик завороженно смотрел на это, представляя, как какой-то небесный художник рисует это красками в реальном времени. Ему нравилось так видеть мир, надеясь, что всё именно такое, как он представляет.
От долгой ходьбы тело совершенно переставало слушаться, руки немели, а ноги казались ватными. К счастью, они наконец добрались до нужного места. Тут до Хайме дошло, что девушка таки решила пустить его к себе в дом. Что ж, он был рад, правда сейчас не в состоянии как-либо проанализировать такую резкую перемену. Видимо за время прогулки Лу убедилась, что ему можно доверять и решила пустить к себе. Его это устраивало, и он понял, что должен вести себя максимально тактично, не злоупотребляя доверием своей новой знакомой.
Во дворе дома можно было увидеть привычные морские принадлежности, которые очевидно достались девушке от отца. Разные сети, лезвия и даже лодка, лежали без какого-либо порядка. Видимо с тех пор, как Лу осталась одна, эти вещи более не пригождались. Правда и выбросить она их не могла, так как это была память. Как и в случае с татуировкой, такое можно было вырезать лишь вместе с кожей и добровольно бы она такого не сделала.
Ещё одной важной деталью был сад. Небольшой, но радующий глаз; он вызывал лёгкий диссонанс. Пока всё что видел в Вальбергене Хайме – жутковатые следы промысла, покосившиеся дома и неприятные люди. Посреди этого сложно было представить такой красивый и приятный пейзаж, пусть и не идеальный. Каждый куст бережно обрабатывался, немного неуклюже обрезанные листья вызывали какую-то теплоту. Словно речь шла о работе ребёнка, который ещё немногое умел, но делал всё от чистого сердца. Сад состоял из нескольких рядов растений. В основном здесь были разные цветы, из которых Хайме знал лишь ирисы. Их он видел в школьном учебнике биологии. На уроках парень не отличался внимательностью, так что вместо того, чтобы внимать слова учителя Корвина, тот листал учебную книгу и разглядывал картинки.
Лу зажгла фонарь, который висел на улице, чтобы озарить пространство рядом с домом. Перед её спутником открылся вид уютного здания с резными окнами. Сам дом был построен из простых брёвен, которые ладно соединили воедино. Хайме не удивится, если отец Лу сам его поставил. Он был уверен, что это сильный и волевой человек, в одиночку способный и не на такое. Своего отца Хайме не знал и потому чувствовал, как ему нравится этот сильный образ родителя, который обрисовала Лу. Хотел бы он так рассказывать о собственном папе, но увы.
Взойдя по ступенькам вслед за девушкой, Хайме оказался внутри дома. Девушка зажгла свет и перед ними открылось убранство скромного жилья. Кровать напоминала Хайме подобную из детского лагеря, жутковатые пружины в детстве его забавляли, а сейчас же скорее пугали. Стол и стулья располагались рядом, особенно выделялось то, что их соорудили из дерева. Хайме буквально видел на них следы сруба и разные сопутствующие круги, которые неизменно украшали каждое дерево. На столе располагались элементы посуды. Ничего особенного, стандартная такая утварь. Одна из ложек была сильно погнута и Хайме, уже полусонным голосом спросил:
– Что это с ней приключилось?
– Ничего такого. Она просто погнута.
– А зачем хранишь? Или может её можно обратно вправить?
– Не надо ничего с ней делать.
– Ладно, не злись. Я просто любопытствую.
– Это ложка моего брата.
– Так у тебя есть брат.
– Был, но теперь вот нет его. Ложку он сам погнул. Мне жаль её выкидывать.
Хайме сильно пожалел о своей бестактности. Его лицо стало красным. Ни один человек в «Грайм Рох» не мог застать Хайме врасплох. Какая бы ситуация на фабрике не была, он как-то умудрялся игнорировать замечания Элларда и не слишком приятные отзывы от других коллег. Он просто прибывал в неком вакууме. Их слова не трогали его, не доходили, оставаясь где-то за пределами гигантского пузыря, который он себе придумал. А этой девушке, с которой они знакомы несколько часов, удалось вдруг поставить его в такое положение. Удивительно.
– Я совсем не хотел обидеть тебя, Лу. Прости.
– Я не обижаюсь. Просто не трогай тут ничего.
10
Девушка показала Хайме небольшую комнату, где ему предлагалось разместиться. Парень надеялся, что это его первая и последняя ночь в Вальбергене, так что почти не обратил внимание на окружение. А между тем комната обладала своим шармом, налётом старины. В резном деревянном комоде было много книг. Все они были тщательно рассортированы по алфавиту. Никаких ярких обложек, всё просто и даже строго. Видно печатались они тогда, когда в моду ещё не вошли цветастые книги с красивым оформлением. Тогда бумажные сокровища не нуждались в роскошном оформлении, хватало того, что имелось в содержании. В ближайшем к Хайме книжном магазине уже нельзя было найти те самые старинные книги. Обычно там на полках красовались самые новые и дорогие экземпляры, но лишённые души. А в старых книгах же каждый миллиметр создавался с такой любовью, что едва ли можно было упрекнуть издателей в желании нажиться на ком-то. Даже пахли они совсем иначе. Приятный, хоть и резковатый запах чётко ассоциировался с духом ушедшего времени.
На стенах виднелись разные портреты, где можно было узнать Лу. Уже лёжа в твердоватой кровати Хайме рассматривал их. На одном из снимков она, будучи маленькой, сидела на коленях у отца и сильно улыбалась. Тот же выглядел сильно сдержаннее, хоть и тоже радовался. Слева же стоял брат, который выглядел отстранённо. В его взгляде читалось что-то неспокойное, будто он вот-вот взорвётся. И у каждого из них зелёные глаза. В очередной раз эта загадочная деталь. Что бы это значило?
На стуле парень приметил висящую куртку, и он вдруг с тревогой подумал: «А не комната ли это отца Лу»? От этой мысли стало как-то неуютно. Скромность же остального интерьера лишь укрепила его догадки. Скупое убранство, которое ограничивалось комодом, стулом, кроватью и тумбочкой. Если бы не фотографии, то вряд ли бы и промелькнула мысль, что в комнате кто-то жил, так в ней сильно ощущалась пустота и какая-то отрешённость.
Свет за окном долго не давал Хайме уснуть. Он без конца ворочался из стороны в сторону, в поисках удобной позы. Так продлилось часов до пяти утра, пока усталость таки не взяла верх. Хайме заснул в странном положении, когда одна рука служила своего рода подушкой для головы. Он никогда не издавал во сне громких звуков. Когда парень спал – казалось, что он без сознания, настолько тихим это было. В детстве мама иногда пугалась этого. Иной раз мальчик словно вовсе не дышал, и она в панике будила его, чтобы убедиться, что всё в порядке.
Спалось, несмотря на непривычность, Хайме довольно комфортно. Ему даже запомнился сон, где он собирал ракушки на берегу, идя вдоль морского берега. Мимо пролетали птицы, которые что-то искали в песке своими гигантскими неповоротливыми клювами. Одной из них даже удалось раскопать что-то живое. Правда Хайме уже не мог вспомнить что именно, да и в самом сне с трудом различал. Прохладный ветер, который весь сон не спеша следовал за ним, словно проник и в реальность. Проснувшись, парень ощутил его прохладу на себе. Окно, оказывается, было приоткрыто на ночь и поэтому Хайме проснулся поёживаясь.
Пробуждению в любом случае парень радовался. Наконец он может отправиться обратно на вокзал и уехать отсюда подальше. Впрочем, надо ещё попрощаться с Лу и поблагодарить за всё. Она как никак приютила его в такой непростой ситуации. И хоть Хайме недолюбливал людей, её бескорыстная помощь тронула его зачерствевшее сердце. Нужно будет обязательно как-то отблагодарить девушку, может заплатить? От этой мысли он сразу же отказался. Она в жизни не возьмёт у меня никаких денег, ещё и обидеться может. Надо придумать что-то другое.
Вдруг он вспомнил про открытку, которую нашёл на вокзале. Нельзя же так просто уехать и забыть о ней? Или можно? Хайме не знал, как поступить, однако затем предположил, что местечко не такое уж большое и найти нужный адрес не займёт много времени. Он достал из куртки открытку и снова начал рассматривать. В утреннем свете она показалась ему ещё более изящной. «Вальберген, улица Кракенфельд, 19» – в очередной раз прочитал Хайме. Что ж, надо просто узнать, где эта улица, отнести открытку и забыть об этом. Так его совесть будет чиста.
Лу позвала его завтракать. Хайме немного опешил от этого, рассчитывавший лишь на ночлег, он снова познакомился с гостеприимством девушки. Хозяйка дома взяла одну из тарелок и налила ему густого супа. И когда она успела его приготовить? В любом случае чуть смущённый радушием парень взял ложку и принялся дегустировать. В тарелке плавали кусочки капусты, картофеля и моркови. Хайме удивился этому, ведь в саду никаких овощей не было. В основном там встречались лишь цветы, разве нет?
– Слушай, а откуда у тебя эти овощи? Знаю, вопрос глупый, просто не видел тут никаких магазинов. А у тебя в саду одни цветы.
Лу совершенно не смутившись ответила:
– Овощи я беру у соседей. Обычно мы меняемся. Здесь так принято.
– И что ты им даёшь взамен? – интерес Хайме лишь подогревался с каждой секундой их разговора.
– Как пойдёт. Бывает нужно помочь по дому или в их саду. Отец обменивал рыбу на овощи. Но это было давно.
– Суп, он очень вкусный. Да и в целом спасибо тебе. Может что-то нужно взамен за помощь? Только скажи, я всё найду.
– Мне ничего не нужно, – Лу задумчиво водила ложкой по своей тарелке.
Хайме показалось, что она рисует узор. Её зелёные глаза не давали ему покоя. Он выпил стакан воды.
– А ты случайно не покажешь мне улицу Кракенфельд? Мне нужен девятнадцатый дом.
– Улиц у нас не очень много. Так что найти будет не трудно. Я покажу.
– Да, и, если можно, давай сейчас. Мне ещё нужно вернуться на вокзал и поехать домой.
– Ладно, сейчас пойдём. А что там у тебя?
– Открытка с адресом.
– Ты нашёл её на вокзале? – оживилась девушка, отставив суп в сторону.
– Ага, на одной из скамеек. Перед тем как встретить тебя.
– Давно их не было.
– Их?
– Да. У нас здесь иногда находят такие открытки. Говорят, что уже каждому жителю приходило.
– И что на них?
– Я не видела. Мне ведь такая не приходила.
Хайме достал открытку, чтобы показать ей.
– По-моему тут ничего такого. Кит нарисован. От кого это, интересно.
Девушка взяла открытку в руки и принялась разглядывать. Она осторожно провела рукой по ней.
Их разговор громкий стук в дверь. Лу встала со стула и направилась открывать, оставив Хайме наедине со своими мыслями. И что это за открытки такие. И кто их шлёт? А главное – зачем?
Тем временем Лу с кем-то говорила, у входа. Это была какая-то не молодая женщина с грубым голосом. До Хайме долетали лишь обрывки фраз, из которых он с трудом что-то разбирал. Его ночные приключения похоже не кончились и предстояло ещё разгадать небольшую головоломку.
11
Женщина на несколько секунд высунула голову из-за двери, разглядывая недавно прибывшего. Взгляд этот казался совсем уж безжизненным, от него сквозило холодом и на душе становилось неуютно. Хайме заметил, что её седые волосы несмотря на возраст, были довольно неплохо уложены. Видимо ей таки удаётся ухаживать за собой, даже живя в такой глуши. Больше всего её выделяло платье, которое похоже было сшито из разных обрезков других одеяний. Наверное, достать здесь новую вещицу проблемно, так что женщина могла сшить такое самостоятельно. Он бы не удивился, будь это так.
Она что-то буркнула под нос и покинула дом. Хайме догадывался, что и она не слишком рада его прибытию. Тот же в свою очередь чувствовал сильное недовольство. Незнакомые люди делали о нём выводы и уже словно объединялись против него в группу, ведомые лишь какими-то домыслами. Того и гляди, начнут виллами кидаться. Он не сомневался, что и таковые у них имелись.
– Что ей было нужно? – довольно резко спросил Хайме, с не слишком довольным лицом.
– Карла всегда лезет с вопросами. Ей надо знать про каждого в городе. Когда пришёл, откуда.
– И что, ты ей рассказала?
Хайме взволнованно ждал ответа.
– Только то, что сама знаю. От неё ничего не утаишь. Так уж всё устроено. Она одна из старейшин. Ей положено знать о каждом шаге, иначе добра не жди.
– Мне всё меньше хочется тут оставаться.
– Я знаю, здесь не лучшее место. Но я никогда не покидала его.
– Да где угодно лучше, чем тут. Давай быстро отдадим открытку, и я уберусь отсюда.
– Пошли.
Она ответила так сухо и холодно, что Хайме растерялся. То ли она устала, то ли ей тоже хочется побыстрее покончить с этим.
Вокруг чувствовалась атмосфера утра, с его постепенно пробирающей прохладой. Которая и морозила, и бодрила одновременно. В утреннем убранстве город выглядел менее мрачным, и даже в целом мог сойти за вполне приятный. Правда никто не торопился выползать на улицу. Тишина по-прежнему оставалась единственным саундтреком улицы.
Впрочем, в безлюдности можно всегда найти плюс. Никакого лишнего шума и беспокойства. Просто наслаждаешься звуками природы и иногда приветствуешь редко мелькающих в переулке соседей. Пожалуй, в таком разрезе жизнь за городом уже не казалась такой уж плохой. В очередной раз Хайме поймал себя на мысли, что словно пытается найти причину, чтобы задержаться ещё. Оценивает это место с разных сторон, будто намереваясь провести здесь по меньшей мере отпуск. От такого ему тут же стало не по себе.
Они дошли до соседней улицы, где перед самым началом красовался указатель «Кракенфельд». В воздухе пронеслись запахи моря. Наверняка и здесь живёт множество моряков. Улица почему-то кончалась именно девятнадцатым домом, который они искали. Впрочем, распутывать эту загадку у Хайме не было желания. Пройдя почти всю улицу, он смог насчитать лишь шестерых жителей. Все остальные или не любили выходить или просто не были дома. Кто знает?
Пора войти и отдать открытку. Дом был относительно небольшим, с низкой покосившейся крышей. Лу жестом показала, что он может зайти первым. Девушка заинтересованно разглядывала окружение. Она ни разу сюда не приходила. Да и в целом видела этот дом впервые. И когда он тут появился?
Хайме шагнул, оказавшись у двери. Вот он момент истины. Парень сначала несмело, но потом более уверенно постучал. Деревянная дверь поскрипывала, чем изрядно действовала на нервы. Никакой реакции. Закрыто. Хайме сначала хотел просто уйти, но любопытство не давало ему покоя. Он подошёл к одному из окон и заглянул. Благо свет падал удачно, чтобы разглядеть внутреннее убранство.
– Что ты задумал? – поинтересовалась Лу.
– Не подумай, я ничего такого не замышляю. Просто хочу убедиться, что там действительно никого.
– Просто оставь открытку где-нибудь тут и идём.
– Думаю лучше положить её на видное место. Скажем в дверной проём просунуть.
– Делай как знаешь. Я понятия не имею кто тут живёт. Это странно, учитывая, как редко у нас бывают новые люди.
– Наверное ты просто не успела с ними познакомиться.
Произнеся это, Хайме вздохнул и подошёл к двери. Он достал открытку, снова повертел в руках. Странное чувство подсказывало ему, что её не стоит отдавать. Может лучше дождаться другого момента и вручить лично? Он что, уже собирается здесь задержаться. Ну нет. Лу глядела на это без особого интереса. Её зелёные глаза казались какими-то безразличными, будто их нарисовали на манекене.
