Читать книгу: «Хроника Пелены. Имперум», страница 2

Гонец – это маленькая механическая «птичка», с функцией записи объемного состояния окружающей среды, всех видов волн и известных полей. С виду как голограмма, только полностью объектная, которую можно тысячи раз разобрать на составляющие – от гравиволн до мыслей передающего. Эта технология широко использовалась для передачи важной информации во времена Высоких войн, когда Имперум только зарождался. В те далекие годы многие считали Имперум империей зла, несущей пятно смерти вселенной, даже пытались переубедить первопроходцев свободы в правильности их выбора. В те времена и пришлась кстати технология объектных сообщений.

Неважно, что сказано словами, скрытое всегда становится явным при анализе всех факторов. Ложь, ошибки, нарочитый обман или обыденные мысли становятся явными. Если надо передать разведданные, лучше средства нет, не надо исписывать тысячи страниц текста, просто сожмите кусок пространства-времени и отправьте адресату – что бы то ни было станет понятно, а неразвитые цивилизации увидят лишь кадр или что попадёт в этот кусок вселенной в данный момент. «Особо одаренные» Учёнские даже пытались расширить рамки до видимой части вселенной, с её постоянным расширением и генерацией сущего, но что-то пошло не так и теперь программно можно записать в сообщение только видимую прибором информацию. Можно ограничить её до определённого квадрата или вовсе сделать стоп-кадр момента плоскости, но не дальше, чём на несколько метров.

На момент псевдонасекомое зависло над площадкой и тут же улетело в сторону аванпоста.

Спустя тридцать минут насекомое вернулось и транслировало в костюм Лёши ответ: группу соберем за три часа, добраться ещё часов семь. Ущельем не пойдём, так что ждите в установленное время, рекомендуем бурение не производить, данные по теням вырезаны и отправлены отдельно на Дракар.

Ну что ж, каких-то десять часов и приступим к бурению, разрывает от любопытства узнать природу странного свечения.

Время тянулось неимоверно долго. Каждый час до прибытия второго отряда с нужными инструментами и подмогой военным казался вечностью. Зато Лёша умудрился поучаствовать в приготовлении бура для проникновения и деликатного исследования спектра таинственного излучения!

Учёнские как дети, если видят других детей, не могут устоять дать им поиграться со взрослыми игрушками. Это классовое.

Спустя десять часов бур понемногу начал снимать скалистую породу, первые крохи каменной пыли осели в пробирках Учёнских, свечение будто пошевелилось и на миг стало интенсивнее. Бур углубился в породу так, что снаружи перестало быть видно его. Зато вся скала начала не сильно вибрировать, а из других мест и расселин свечение стало вытягиваться в длинные струи более интенсивно. Сначала длина нитей увеличилась до метра, потом до двух, через две минуты камень сиял, а когда бур проник в полость, неожиданно появившуюся под поверхностью, свечение из глыбы резко усилилось и так же резко прекратилось. Жизнь из глыбы ушла, и она стала рядовым булыжником в бескрайней чёрной ночи под Пеленой.

– Что ж отсутствие результата, тоже результат, – пробубнил один из Учёнских.

– Да какое отсутствие! Всё записано: свечение, бур, даже состояние камней на двести метров вокруг, вот выйдем из Пелены и узнаем, что скрывалось под породой, и куда оно всё ушло, а пока стоит продолжить изыскания и взять пробы в аванпост.

Парировал его коллега.

Учёнские запустили каких-то букашек в ход, проделанный буром, и подсоединили какие-то датчики. Лёша смог определить только датчики полей и термометр. Он показывал странные триста градусов. Температура тела – триста градусов, но это камень среди снежной пустыни на отдаленной планете на возвышенности скрытой и измененной Пеленой. Должно быть свечение нагрело камень. Внутри не было обнаружено ничего, кроме кучи ходов, ими был испещрен весь булыжник. Ходы чем-то напоминали сеть пещер, обнаруженную раньше. Разницу составлял лишь размер ходов, ранее туннели были от трёхсот метров в диаметре, а тут сантиметры и миллиметры. И без странного рода субстанций. Возможно, плотность снега представляла угрозу обрушения, а плотность глыбы нет – но это пусть Учёнские узнают.

Спустя ещё пару часов Учёнские записали камень вдоль и поперёк в свои информационные системы, свернули оборудование, и группа двинулась в обратный путь. Лёша догнал военного и решил узнать что-нибудь про силуэты:

– Ну что, пока Учёнские вели разработки глыбы ваши силуэты показывались?

– Ну как сказать, они не исчезали. Один даже, мне как показалось, умудрился зайти в зону анализатора костюма и сразу двое военных смогли его засечь, но силуэт быстро вернулся за границу чувствительности приборов, поэтому его снимок раскодируют только за пределами Пелены на Дракаре.

По возвращению в аванпост, до первых групп, спустившихся в долину, оставалось ещё как минимум одиннадцать часов. Техники почти закончили приготовления к спуску, маяк помог передать данные из этой вылазки на Дракары, и Лёшу ждало сообщение от Учёнских с кораблей.

– Субстанцию просканировали. Предварительный анализ выявил множество неустойчивых соединений в связях полей. Предположительно туннели заполнены взрывчатым веществом. Невозможно более детально определить состав пока мы под Пеленой. Недостаточно вычислительной мощности и анализаторов сверхполей.

Интересное дело, потенциально взрывчаткой залиты все тоннели, картирование не закончено, но по тем данным, что уже есть, тоннели покрывают всё плато. Спуск в долину стоит продолжить, а вот Дракары похоже попали… обратно их выводить, возможно, не одно десятилетие, если Учёнские ничего не придумают.

Пока мысли кишат в голове, сон не приходит, а он сейчас самое нужное для Лёши, после сна стоит определить дальнейший план действия. Он склонялся к тому, что пещеры, если и были бы напичканы взрывчаткой, то её взорвали бы уже давно. А возможно, это неверная интерпретация данных, с ограниченными возможностями, сложно сказать наверняка, ну раз пока не бабахнуло – продолжаем маршрут.

Проснувшись утром, Лёша поспешил к спуску в долину, где техники уже заканчивали настройку лифта и готовились отправить вниз первую партию грузов и механизмов. Первые группы воинов и Учёнских были готовы спустится вниз, ждали лишь команды сотника, а сотник ждал отчёта об испытаниях гравилифтов. Отчёт принес небольшого роста, смуглый техник, сунул в руку Лёше и поспешно ретировался к своим.

«Лифт образца великого вторжения, гравитационный, с поддерживающими опорами и страховкой по всей территории работы, перемещение в вертикальной плоскости между точек установки, в горизонтальной до семнадцати метров. Заходы и сходы оборудованы автоматическими силовыми полями. Груз удерживается с помощью псевдогеля».

– Впрочем, как всегда, – подумалось Лёше – любят они это псевдогель, везде его ляпают. Поставьте тросы, но нет, тащат с собой во все экспедиции. Ну пусть, раз великий разум не против, значит оно на что-то и надо. Главное, что б меня в этот самый псевдогель не замуровали.

– Разрешение получено. Буду у лифта через пятнадцать минут, – Лёша неторопливо отчитался и пошел к лифту в долину.

Шагоход был уже внизу, а необходимый провиант и запасы грузились в лифт. «Через три минуты отправление», – сказал Лёша и подошел со всей группой.

Часть отряда заняла свои места. Остальные пойдут во второй заход. Гель сгустили и лифт тронулся. В кресле было незаметно ускорение и эти пять секунд падения в бездну можно было посвятить разглядыванию маршрута с высоты.

Вот уже вся долина как на ладони, визор позволяет оценить расстояние, просканировать и даже увеличить нужные места. Только мимолётное мгновенье разбивается о реальность течения времени – сохранённые данные разбирать стоит уже по приезду.

Лифт плавно закончил движение, замки удерживающего механизма лязгнули металлом и отряду необходимо покидать площадку.

Подойдя к шагоходу, Лёша зашёл во внутрь и прошёл сразу в кабину пилотов, попросив показать весь маршрут, с точками, отмеченными Учёнскими и военными для остановок и базирования.

Точек было много. Почти вся территория долины светилась огоньками на карте, часть из них была разноцветная – это маршрутные точки других групп. На предстоящем пути группе предстояло посетить несколько точек, отмеченных военными, обычно эти молчаливые граждане Имперума не отмечают на маршруте ни одного места, а тут аж целых три, как потенциально враждебная структура, необходимо отработать военное довление с возможным участием дипломатов.

Что это? Они полагают встречу с местными? Но, по данным разведзондов, живых организмов не зарегистрировано на поверхности. Всему свое время. Стоит на эту вылазку заявиться самостоятельно. Может будет что интересное.

Точки других маршрутов были расставлены только Учёнскими и присутствие военных было нужно больше как сопровождение. Лёша утвердил маршруты, и по шагоходу разнеслась команда готовности. Зашуршали техники и дроны, забегали Учёнские, собирая и перепроверяя свой инструментарий. Обычная предэкспедиционная суета. Есть минут двадцать до старта, надо дойти до каюты.

По пути к Лёше подбежали техники, провели разъяснения о техническом состоянии шагоходов, костюмов, подписали акты перечней готового оборудования и много чего ещё. Учёнские попросили внести несколько точек в уже установленный план. Одобрено. Всё вроде бы готово и длительная экспедиция в долину начинается. Зажужжали моторы шагохода, и отряд двинулся к первой точке.

Климат в долине был мягче, но всё равно долина походила на огромную снежную песочницу. Солнце сюда уже почти не заглядывало даже в периоды своего зенита, но мрак отступал из-за исходящего свечения от камней. Учёнские прозвали его «лунной авророй», так как свет, заполнявший долину, напоминал свет от свечения ионизируемых атмосфер звёздами других планет.

Шагоход мерно отмерял шаг за шагом, приближаясь к первой точке. Учёнские были заняты распаковкой нужного оборудования, а Лёша смотрел на мир через визор с мостика шагохода. Этот шагоход, как и другие транспорты Имперума, внутри был значительно больше, чём казался снаружи. Пелена по каким-то причинам не могла влиять на запутанные пространственные поля. Над этой загадкой уже кропят трудяги Учёнские свои информационные системы и рано или поздно выяснят причину этого умотерзательного факта.

Отряд остановился у странного разлома во льду. В отличие от других трещин и разломов, из этого не исходило свечение «лунной авроры», не было ровным счётом никаких излучений и вообще в визоре казалось, что это место гораздо темнее, чём окружающий его мир.

Первыми пошли военные, они оцепили территорию и разрешили начать работу Учёнским. Те безумцы, что смогли отказать себе выйти в этот тёмный мир, собрались у приборов на борту шагохода, шумно общались и размахивали руками, следя за графиками и линиями на экранах приборов. Лица некоторых Учёнских были словно озадачены великой тайной, которая сомкнулась над головами отряда, а другие им постоянно пытались что-то донести. Лёша посмотрел на эту ярмарку безумия и присоединился к группе на улице.

Выйдя из шагохода, он увидел, как играют тени от «авроры» на камнях и снегу под ногами, картина была чем-то необычным, заполняющим, живым. По сообщению техников, глубина снега здесь неизвестна, приборы шагохода, как и на плато, не могут прощупать его. В этой точке у разверзнувшей пасть пропасти Учёнские планируют пролить свет на загадку, спустив датчики на дно расселины и, при необходимости, пробурив в ней штольню.

Времени на разворачивание лифта вниз тратить не стали, да и расщелина, как оказалось, очень сильно сужалась к концу. Было решено развернуть тросовый кран. Техники установили по обоим сторонам пропасти крепежные маты, которые в автоматическом режиме закрепились в скале, забурив под себя на достаточную глубину крепления в виде телескопических ног.

Между матами в пару минут был растянут трос из композитов, по которому тут же засновали дроны и скомпенсировав упоры, установили башню крана. Кран возвышался над поверхностью невысоко, метров на пять, этого было достаточно для проведения всех необходимых работ. Пока одна группа техников занималась установкой крана, другие начали налаживать связь и устанавливать освещение. Контур расщелины заиграл в темноте, как пламя костра, а установленный маяк дополнил радиосеть под Пеленой. Теперь через сеть передатчиков можно было связаться даже с Дракарами. К слову, над долиной почти всё плато было покрыто маяками, и группы Учёнских сновали то там, то тут, как жучки, тащащие в свое жилище съедобные и интересные вещи. Техники поддерживали инфраструктуру лагеря, устанавливая освещение и маяки.

Лёша постоянно был на связи управляя этим муравейником через интерфейс костюма, но без должного покрытия маяками сеть не могла сконцентрировать данные в систему скафандра. Свежий маяк вернул Лёше интерактивность.

Вскользь ознакомившись с данными, он подтвердил для себя, что всё в порядке и идёт по плану, главное не приключилось ничего плохого. Новых жертв нет, система пещер на плато сканируется, данных извне Пелены не поступает, всё без изменений. Только вот живых организмов до сих пор не найдено, что немного навевает мысль о поиске не в том месте или времени, но всё по порядку, да и Имперум только спустился в долину. Пройдёт может не одна жизнь, и эта долина будет исследована вдоль и поперек, а пока расщелина ждет.

Лёша развлекался с картами, полученными от аванпоста, и убеждался в правильном курсе Имперума, техники установили кран и начали спускать вниз сенсорное оборудование, закрепив на маленькой копии лифта в долину. Только этот мини-лифт перемещался по тросам, а не силовым лучом.

Датчики спускались ниже и всё больше данных появлялось на экранах. Но ни один сенсор не смог нащупать дно снега или хоть какое-то отклонение от плотности. Учёнские валили это на последствия Пелены, но странным промахом Пелены выглядела река, замеченная с Дракара. Возможно, сенсоры Дракара работали на другой частоте или по каким-то другим причинам смогли пробить помехи Пелены. Учёнские решили бурить. Буровая установка спустилась в саморазворачивающемся кейсе, единственное, что требовалось, это спустить на лифте туда особо рьяного Учёнского, готового рискнуть всем за науку, – то есть любого из них для контроля и управления буром на старте. Дальнейшее управление можно будет вести из центра, присутствие управлятора нужно только если что-то пойдет не так, а такое случается постоянно.

Из-за слишком большого конкурса на это место, пришлось тянуть жребий. Он выпал одному неприметному индивидууму, и он со скоростью молнии вскочил на лифт и понесся вниз, занимать место в первом ряду на фронте науки. Бур после сборки почти сразу зашуршал и завелся. Буровой луч проделал пробную лунку в стене расщелины глубиной около трёх метров. Ничего не произошло. Решено бурить строго вниз. Лёша перегнулся через защитное ограждение, возведенное техниками рядом с местом работ, и включил визор. Сканирующий луч нашел Учёнского и бур в самом низу расщелины, и Лёша смог сверху наблюдать за суетой Учёнского внизу. Крошечный индивидуум сел на кресло, стал нажимать какие-то кнопки и бур заволокло паром от сжигаемого снега. Глубина штольни достигла семи метров, и маленькое существо, что-то примотав к телескопической руке бура, направило её прямиком во внутрь и бур продолжил работу. Лёша понимал, что происходит, это был спущен сенсорный аппарат со встроенным в бур манипулятором, и теперь углубление штольни велось в автоматическом режиме, а устойчивый к излучению бура сканер беспрерывно изучал подповерхность на многих частотах. Под слоем пара с трудом можно было что-то разобрать, даже чувствительные сенсоры костюма не могли пробиться за столь плотный саван. Через мгновенье расщелина наполнилась синевато-розовым сиянием, и в миг всё погасло. Перестал работать бур. Замигало освещение на поверхности. Происходило что-то странное. Лёшины сенсоры на это мгновенье потеряли визуальный контакт с буровой установкой и тем индивидуумом, который смело управлял ей в полном одиночестве внизу. Воины встали в караул и заняли оборонительные позиции, Учёнские, сгрудившись у крана, пытались разобраться в происходящем и связаться с индивидуумом внизу. Первые попытки связи были безуспешными, сигнал не мог пробиться за плотное излучение, исходящее из расщелины. Облако пара заполнило её, как гелем, и не пропускало ни видимый диапазон, ни радиоволны. Техники уже через пару минут притащили лазерно—оптический передатчик, который был разработан в далекие годы и был примитивным, но имел шанс пробить образовавшийся туман. Смысл прибора заключался в создании двух лазерных лучей, один был оберткой для несущего сигнал и имел форму бублика, внутрь которого вложили сигнал меньшей интенсивности, но с наведенными сигнатурами данных. Внешний луч, имея огромную мощность, прорезал твердые предметы и пыль, разгоняя и испаряя частички водяной взвеси из атмосферы, освобождая место для сигнала с несущей частотой.

Лазер скользнул по поверхности пара и скрылся глубоко внутри, унося с собой информацию для Учёнского внизу. Импульс, ещё импульс… ещё импульс – ответа не последовало.

Лёша приказал готовить спасательный отряд из двух военных и одного Учёнского, если придется разбираться с буровой установкой. Ему было распоряжение, в целях безопасности до визуального распоряжения от военных лифт не покидать. Неизвестно, что внизу. Спасательная группа погрузилась на мини-лифт и скрылись в расщелине. Дно расщелины озарилось лазерными вспышками, и всё стихло через мгновенье. Информации снизу не поступало. Или возможный сигнал не мог пробить туман, или его уже некому были посылать. От второго спасотряда Лёша отказался. Терять столько имперумцев на первой точке – черезмерно. Решили немного подождать, свет от выстрелов, конечно, не предвещает ничего хорошего, но и не гарантирует, что ситуация внизу развернулась не в нашу пользу. Решено дать тридцать минут для развития ситуации.

Минуты тянулись и тянулись… пар понемногу развеялся, и глазам смотрящих открылся вид на буровую установку. Сканеры не обнаружили движения, казалось, внизу никого не было, ни тел, ни оружия. Лёша приказал собрать спасотряд из одних военных. Через пять минут трое военных в полной боевой экипировке погрузились в лифт. Силовое поле мерно затрещало, и лифт быстро очутился на дне расщелины. Военные оцепили буровую проведя первичный осмотр: тел нет, следов борьбы нет, следов от оружия нет, штольня по горло заполнена льдом. Лёша решил спустится лично. И через несколько минут сопровождаемый военным и Учёнским спустился на лифте.

Взгляду предстала абсолютно нетронутая буровая установка и всё. На месте штольни свежий лёд, на месте управляющего буровой – никого. Учёнский сел за пульт управления. Лёша дал указание не приводить буровую в рабочий режим. Только изучить состояние.

Учёнский понажимал какие-то кнопки пару минут и подошёл к Лёше:

– В общем, тут такое дело, – начал он, – по данным буровой, лазер находится на подготовительном этапе. Как будто буровую установку никто не запускал. Манипулятор сложен. Следов использования нет, я бы не поверил, что её использовали, если бы не свежий лёд в штольне и не сигналы от анализатора на глубине. Кстати, их перенаправил наверх, дорогие коллеги уже приступили к изучению. Какие будут указания? Пробуем бурить?

Лёша немного подумал и решил отложить бурение до Совета. Стоит собрать все данные по ситуации с Пеленой и решить дальнейшие действия, пора вернуться на аванпост. Придется остановить все группы, исследующие долину. Поднявшись наверх, Лёша передал свое решение всем группам через маяки.

Две группы были вне зоны маяков – они получат сообщения после установки дополнительных или выхода в зону действия текущих. Остальные группы успешно передавали данные своих продвижений. Добраться до аванпоста было просто, но всей группе пришлось вернуться на шагоход. Штольню пока заморозили, а весь персонал экстренно собрался внутри шагохода.

Топать назад как-то не привычно, – подумал Лёша, – может можно обойтись без аванпоста? Эти мысли его унесли далеко в прошлое, где двадцать лет назад вот под такой же Пеленой его отряды были атакованы местными жителями, значительно уступавшие им в технологическом развитии, разрозненные на племена с патриархальным тоталитарным управлением, где шансы на победу уменьшала Пелена своим эффектом замедления времени и укорачивания жизни рожденных под ней. Новые и новые полчища примитивных существ вырывались из-под земли, быстро старели и, успевая сделать пару ударов ножами или мечами, оставив буквально пару заломов на броне, умирали, превращаясь в прах, рассыпаясь на пыль и уходя в землю, из которой спустя мгновенье, как из улья, вылезали всё новые и новые бойцы местных ополчений. Ульи успевали не только производить новых живых существ, но и эволюционировать их. Словно сторонний наблюдатель мог бы наблюдать развитие эволюции и технологий во времени у Имперума, так и сами солдаты Имперума видели, как меняется внешний вид существ, изменяясь под ситуацию, видели, как растёт технологическое развитие общества, как усложняется с каждым выходом на поверхность их оружие. Сотни поколений сменялись, сменялась и физиология этих существ. Вначале они походили на обезьян с длинной шерстью и палками, а к концу изучения той Пелены из ульев лезли обученные солдаты с огнестрельным оружием, которое не могло пробить панцирь воина Имперума, но, многократно попадая в одно и тоже место, могло исказить и в конечном счете завернуть вовнутрь защитные поля панцирей.

В той вылазке много военных были погребены под Пеленой, возможно, успев переродится и стать частью общества той планеты. Ну так предполагают Учёнские. После событий под той Пеленой Имперум ограничил потенциальные потери для работ разведывательных отрядов. По регламенту Имперума, необходимо было получить разрешение верховного командования на продолжение исследований, если принятие такого решения потенциально может привести к потере всего отряда. В это раз Лёша не мог связаться с верховным командованием из—под Пелены, выход в зону связи быстро также невозможен. В этом случае необходимо это запротоколировать и созвать совет, после которого Лёша примет решение о прерывании, продолжении или продолжении до определенного этапа исследований. С другой стороны, мнение военных ясно: они не отступятся. Учёнских тоже остановить сможет только более великая загадка. Вопрос только в техниках и дипломатах. Техники смогут обеспечить беспрерывный подвоз боекомплектов военным и организовать в этой непонятной ситуации пути снабжения и щиты, а дипломаты – тех и сам Краб не разберет, у них свой путь вечных договоренностей.

За такими думами шагоход с его отрядом прибыл к лифту в аванпост. Благо не нужно поднимать всё наверх, достаточно прибыть самостоятельно. Лёша подошел к лифту на плато. Огромный он… по сравнению с переносным лифтом с шагохода, который оставили в разломе. Прошло ещё двадцать минут, и Лёша слушал разведданные на совете.

Со стороны Дракаров работы велись беспрестанно: много сделано, много расставлено маяков, площадь до лифта целиком закрыта маяками, связь везде, сканеры тоже. Дальше от лифтов тьма Пелены плотная, но не постоянная, группы разведотрядов постоянно выдвигаются всё дальше и дальше. Странное свечение больше не замечено наверху. Картография пещер завершена. Пещеры, как ходы в плато, образуют плотную сеть. Возможно, они соединены с другими подобными, во всяком случае Учёнские именно так и предполагают, что плато вокруг долины, как губка пронизано пещерами и заполнено взрывчатым веществом. Детонаторов не обнаружено, но и состав вещества также не определен. Остается небольшой шанс, что активность связей нужна для защитных и связывающих свойств материи, а не для устраивания великих «бабахов» с целью похоронить под лавиной из камней недружелюбных гостей долины. Долина пока не изучена, происшествий не произошло, «терра инкогнита», одним словом, внизу, снаружи – всё по плану.

Заслушав отчёты, собравшиеся перешли к бурному обсуждению произошедшего в расщелине. Лёша ненадолго отстранился от них в свои мысли и изучал карты на столе, по которой туда—сюда сновали маленькие силуэты, ездили фигурки техники и двигались шагоходы. На краю карты уютно примостились Дракары. Тьма расступалась под натиском Имперума, и искусственное освещение наполняло занятую Имперумом территорию. Пока делегаты Учёнских, военных, технарей и остальных с пеной у рта обсуждали потенциальные планы действий, Лёша для себя сразу отметил, что ни один не высказался за отход, и можно было расслабиться, остальное они утрясут в течении ближайшего времени. Он встал со стула, изъявил свою волю продолжать изыскания на основе общего решения, попрощался со всеми и ушел к себе.

Время отдыха приходит нежданно, но вовремя, как всегда. Можно отдохнуть, поспать, привести мысли к той странной расщелине и оценить произошедшее уже в спокойной обстановке.

Перед сном Лёшу посетила странная мысль, что все во всем заблуждаются. Вот Имперум изучил мириады миров, штурмует глубины неизвестности и вершины познания, но постоянно ошибается. Его удаленные части, как эта экспедиция, живут своей жизнью, порождая очередные волны познания. Но пока они абсорбируются, в центральном обществе может пройти не одна сотня жизней, планеты угаснут и родятся новые, звёзды потускнеют, а звёздные карты изменят свои вид. Течение пространства времени столкнётся с другим, двигающимся в другом направлении, и рябь естества породит новые миры. Лёше представилось, как многие солнца чуждых миров собираются в скопления – галактики, как галактики сближаются на фоне веков в рукава огромных, вселенских рек, и как эти реки текут от места столкновения прошлых волн пространства в разные стороны, пока новая, невидимая волна не накроет буйством созидания эту вселенную, и в ней уродятся новые солнца, которые в свою очередь соберутся в галактики, а те уже потекут вселенскими реками в другом направлении. Учёнские Имперума нашли подтверждения по крайней мере трем таким столкновениям, которые оторвали куски этой вселенной и унесли прочь, но породив и принеся в неё новые массы галактик, все—таки мир настолько огромен, что сидя здесь, под Пеленой становится как-то тепло и уютно, ведь она создает свой небольшой уютный мирок, который можно изучить в пределах нескольких жизней вдоль и попрек, не то, что постичь великий план вселенной.

Лёша уснул. Его разбудило утро, редкое солнце в свой назначенный час пробилось в щель окна закрытого задвижкой и прервало странный сон, в котором Лёша обсуждал до слюней с Учёнскими план отступления, настаивая на продолжении экспедиции, а тени Учёнских и техников, громко крича, пытались его переубедить. Один полутемный силуэт представителей дипломатов стоял в тени угла и что-то перебирал пальцами. Солнце вырвало Лёшино сознание в царство яви, и он, отряхаясь, подумал: как хорошо, что в Имперуме дела так не делаются.

Даже в самых строгих и ожесточенных спорах никто не примется убеждать оппонента криком или выходить за рамки, используя кулаки или оружие, так дела не сделать, решение не принять. Авторитетов нет в Имперуме и даже сам Великий Краб – это существо-символ, а членство в Имперуме – это членство в совете мудрейших. Не более того, но и не менее. Да и к чему торопливый спор, когда решение – это важно, но и путь к нему должен прогладывать новые горизонты.

Вспомнив, что решение ещё обсуждается, и могут всплыть скрытые подробности, Лёша поспешил присоединиться к совету.

Он вошёл в зал советов, в котором по-прежнему заседали все члены, только дипломатов не было видно. Сел в свое кресло и стал изучать уточнённые данные: впрочем, совет всё так же обсуждает нюансы экспедиции, и ни у кого нет мыслей прервать её. Это хорошо, подумалось Лёше, слишком уж интересная экспедиция получается, да и провести спасательную операцию не помешает. Солдат Имперума уничтожить – это не за обедом воду похлебать. Они подготовленные бойцы.

Учёнские уже предложили варианты исследования места боя в расщелине. Военные его подкрепят тяжелым вооружением и расширенной системой датчиков. Бурение продолжится, нового места не определили.

Ну что ж, всё по плану, необходимо обновить только задачи по расширению сети маяков, и теперь впереди всех конвоев будут идти небольшие военные отряды и устанавливать маяки. Оставив распоряжение и набросав карту движения отрядов, отправил военным к исполнению, а сам решил вернуться с отрядом шагохода на последнюю позицию. И пока их отряд занят изучением расщелины, дальнейший путь на установку маяков в приоритете – связь будет быстрая, и в округе станет немного уютнее от света.

До расщелины добрались быстрее, чём шли от неё, видать пилот привык к условиям долины. Учёнские сразу начали устанавливать точки выгрузки дополнительного оборудования, а техники организовали рой дронов для его подвоза из аванпоста. Через шесть часов первые оружейные платформы были установлены, сеть датчиков спущена в расщелину, и к Лёше на визор пришли сообщения о готовности к возобновлению процедуры бурения. Таймаут двадцать минут, сбор у лифта, – дал распоряжение Лёша и сам поспешил из рубки управления шагоходом к лифту в расщелину. Когда он пришёл, не прошло и десяти минут, а все команды уже были готовы к работе.

– Ну никого ждать не надо, значит начинаем, – сказал Лёша.

Зажужжали датчики внизу, оружейные платформы перешли в боевую готовность. Сканеры зафиксировали всю поверхность и расставили на своих Учёнских и солдат метки «свой—чужой». Теперь это будет интересно, – подумал Лёша, – стоит спуститься вниз с военными и Учёнским. Он взобрался на первый же лифт и спустился с группой. Военные заняли свои позиции и приготовились. Учёнский сел на трон буровой установки и нажал какие-то кнопки, установка задышала и пришла в движение. Все ждали команды от старшего на начало этапа, Лёша дал добро, и лазер бура вгрызся в лёд расщелины и её снова затянуло паром.

Бур в пару минут достиг точки прошлого бурения и продолжил вгрызаться в лёд. Датчик со дна штольни ожил и начал передавать данные, их на лету расшифровывал анализатор на поверхности, и Лёша мог следить за прохождением бура в реальном времени. Индивидуумы замерли в ожидании чего-то подобного прошлым вспышкам, или атаке, или ещё хоть чему-нибудь, но ничего не происходило.

Бур мерно шипел, испаряя лед, датчик погружался все ниже и ниже, а буровая установка работала в штатном режиме. Военные держали круговую оборону ещё двадцать минут, за это время буровая достигла какой-то плотной субстанции на глубине триста метров и значительно замедлила ход. Датчики сканера не выдавали ничего необычного – снег и лёд.