Читать книгу: «Br.Dragonfly», страница 4

ТЁМНЫЙ СВЕТ

На улице весь день шёл проливной дождь, и прохлада с порывами ветра врывалась в приоткрытое окно. Свинцовые тучи, собравшись в гигантские одеяла, прятали за собою дневной свет яркого солнца. Сегодня 27 мая, особенный день, и я приготовил поистине особенный сюрприз для Люсид на шестую годовщину нашего знакомства. Оббегав кучу магазинов в поисках идеального подарка, я наткнулся в одной из ювелирных лавок на изумительное золотое ожерелье с рубинами, от которого не мог оторвать глаз. Красные камни, чувственных тёплых оттенков, ближе к центру переходили в тёмно-кровавый цвет. Каждый камень был опутан тонкой золотой паутиной, по краям которой, как крошечные капельки, поблёскивали нежные фианиты. Продавец упаковал подарок в небольшую деревянную шкатулку и, обернув его в гофрированную бумагу, отдал мне. Я спрятал ожерелье в широкий карман пиджака и, довольный покупкой, вышел на улицу. День близился к концу. Солнце уже почти дотянулось своим краешком до горизонта, освещая город прощальными тёплыми лучами. Голуби урчали на крышах невысоких домов, хлопая крыльями и перелетая с места на место, в поисках пищи. В какой-то момент, собравшись в стаю, они вдруг резко взмыли высоко вверх и пропали из виду.

Меня переполняло волнение вперемешку с приятными воспоминаниями. Ровно шесть лет назад, в этот день случилось событие, которое целиком перевернуло с ног на голову всю мою жизнь – я встретил свою Люсид. А теперь моя безумная любовь к ней с каждым прожитым годом становится только крепче. Появившаяся на свет маленькая Люси стала для меня ещё одним смыслом жизни. Для неё я тоже приготовил маленький шоколадный сюрприз.

С подготовкой к их приезду, которая заняла весь день, было почти покончено. Десятки воздушных шариков скрыли потолок комнаты из виду своими разноцветными тельцами. Выдвинутый на середину комнаты круглый деревянный стол ожидал прихода домочадцев. В самом центре стола на овальном серебряном подносе красовался запечённый гусь, покрытый золотисто-румяной корочкой. Несколько салатов, печёный картофель, кленовый сироп, вишневый пирог и бутылка красного полусладкого вина расположились вокруг центрального блюда. Шесть толстых свечей в подсвечниках освещали стол и придавали вечеру немного романтики и домашнего уюта. Доводя сервировку до совершенства, я уже представлял, как обрадуется любимая Люсид. Любой подарок доставлял ей неописуемое удовольствие, меня это так радовало, что хотелось дарить ей подарки снова и снова.

Стоя перед зеркалом, я приводил себя в порядок. Сняв кухонный фартук, я швырнул его в угол и, надевая светлую клетчатую рубашку, услышал, как раздался звонок, эхом пронёсшийся по дому. Медленно, слегка пританцовывая под музыку, я побрёл к телефону, держа в руке деревянную ложку и попутно слизывая с неё остатки еды. Телефон продолжал уныло звонить, перебивая своим треньканьем музыку и сбивая меня с такта.

– Да иду я, иду! – Я поднял трубку, послышались мужские голоса, переговаривающиеся между собой.

– Добрый вечер! Это вам звонит из полиции сержант Маркус Кольт! Могу ли я услышать мистера Бруно Драгонфлая?

– Здравствуйте, это я и есть! Я догадываюсь, зачем вы мне звоните в столь позднее время! И хочу вам сказать – это соседка въехала в мой автомобиль, а не наоборот. Она мне не раз угрожала вызвать полицию. И вот чего она добилась? У меня есть запись с камеры видеонаблюдения о том, что это её вина, и на это есть свидетели! Так что, зря она это затеяла! Можете так и передать, до свидания!

– Мистер Бруно! Пожалуйста, не вешайте трубку, постарайтесь успокоиться и возьмите себя в руки! Я звоню вам не по этому поводу. – Ваша жена… и дочь… погибли в аварии. Простите, мне очень жаль, сэр.

– Вы что, шутите? Я понял… В-вы этот д-долбаный шутник, который звонит всем подряд, представляясь полицейским, и говорит о каких-то происшествиях с родными! – запинаясь, нервно ответил я сержанту. – Или вы хотите денег потребовать? Так вот, чёрта с два! Вы ничего от меня не получите! Не на того напали! И да… Моя жена дома, ужинает с дочкой и со мной! Понятно? А что касается вас, я же звоню в полицию! В настоящую полицию! И знаете, когда они вас поймают, то сидеть вам придётся очень долго! А в наш век высоких технологий отследить телефонный звонок не составит никакого труда. Хренов шутник!

– Мистер Бруно, пожалуйста, выслушайте меня, и ещё раз прошу – успокойтесь! Мне бы очень хотелось, чтобы всё, что вы сказали, оказалось правдой. Поймите правильно, мне нелегко об этом говорить. Сейчас в моих руках находится ваше семейное фото из бумажника с инициалами «Б.Д.» на обратной стороне и документы на имя Люси Драгонфлай. Мистер Бруно, ошибки тут быть не может. Вам нужно подъехать и опознать тела. Шоссе восемнадцать ноль четыре, это западнее от города. Думаю, минутах в двадцати езды от вашего посёлка. Мимо не проедете. Ещё раз приношу свои соболезнования.

Голос на другом конце провода оборвался, сменившись короткими гудками. В голове всплыла картинка, как я отдаю Люсид ту самую фотографию, что нашёл сержант. На лице выступил холодный пот, а по всему телу пробежала дрожь. Паника охватила меня изнутри. Я отказывался верить услышанному, но внутренний голос назойливо твердил мне, что полицейский был настоящий, и всё, что он сказал, скорее всего, правда.

Я беспомощно рухнул на колени, к горлу подкатил ком. Телефонная трубка продолжала издавать монотонные отрывистые гудки. Так странно – неизвестный голос на том конце провода звучал всего несколько минут, но этих минут хватило, чтобы полностью отнять у человека смысл существования.

Сидя на полу и растирая лицо трясущимися руками, я закричал что было сил. Это был не даже не крик, а протяжный вой. Слова бессвязно вырывались, растворяясь в пустой комнате.

– Люсид! Нет! Не-е-ет! Моя маленькая доченька! Моя милая принцесса! Не может быть! Я не верю! Нет! Кто угодно…пусть это будет, кто угодно! Только не они! Господи, за что?! – Меня охватил озноб, а звенящий гул в голове постепенно усиливался.

Рефлекторно схватив ключи от машины, я бросился к выходу, попутно сбивая всё на своем пути. Толкнув рукой накрытый обеденный стол, я даже не заметил, как в одно мгновение перевернул его, и все приготовленные блюда оказались на паркете.

Сев в автомобиль, я повернул ключ и надавил до упора на педаль газа. Машина зарычала, и мотор с рёвом стал набирать обороты. Железный конь резко рванул вперёд, разбрасывая мелкий гравий, который градом сыпался в разные стороны. С визгом вылетев на слабоосвещённую дорогу, чёрный пикап очень быстро набирал скорость. Неумолкающий голос полицейского всё время звучал в голове, как заевшая пластинка, повторяя одну и ту же фразу: «Ваша жена… и дочь… погибли в аварии».

«Нет! Я не верю! Это всё ложь, они ошиблись!»

Патруль полицейских стоял у обочины, как вдруг мимо них на бешеной скорости промчался автомобиль. Включив сирену и мигая красно-синими огнями, они помчались за мной. Полиция понемногу нагоняла, а из громкоговорителя раздался хриплый мужской голос:

– Водитель чёрного пикапа, немедленно прижмитесь к обочине! Повторяю! Немедленно прижмитесь к обочине и остановитесь! – но в моей голове прокручивалась лишь одна и та же фраза. «Ваша жена… и дочь… погибли в аварии». «Ваша жена… и дочь…»

Я пребывал в состоянии шока, поэтому не видел полицейской машины с включённым проблесковым маячком, не слышал ни звуковой сирены, ни громкоговорителя. В тот момент для меня как будто больше ничего не существовало. Всё, что находилось вокруг, превратилось лишь в далёкие отголоски. В голове крутился только голос жены и детский смех Люси. Мои Люсид и Люси! Мои родные! Я еду к вам! Уже рядом! Всё ложь! Это не так! Они живы и просто ещё не добрались до дома. Задержались в дороге, заехав перекусить в кафе. Нет! «Ваша жена… и дочь… погибли». Нет!

Полицейский «Форд» поравнялся с моим пикапом и выглядел букашкой на фоне моей машины. Однако, он не оставлял попыток остановить нарушителя. Подъехав вплотную к пикапу, копы попытались сбить меня с трассы и намеренно врезались в бочину гиганта. Правда, от этого полицейскую легковушку закрутило и выбросило к отбойнику. Со стороны она больше напоминала задиристую гиену, прыгающую на свирепого льва.

Полицейская машина остановилась, и из-под капота повалил густой, белый дым. Но мне было уже не до них. Ещё раз взглянув в зеркало заднего вида, я помчался дальше, не сбавляя скорости.

Через некоторое время впереди показались мигающие огни. Несколько припаркованных полицейских машин стояли посередине дороги, перегородив проезд. За ними виднелась карета скорой помощи, которая заслонила собою место происшествия от любопытных глаз. Я снизил скорость. Мой взор упал на разбросанные по трассе детали автомобилей. Сердце невыносимо сжалось от страха, а по вспотевшей спине побежал холод.

Белый минивэн Люсид был разорван почти пополам ярко-жёлтым «Ягуаром». Эти два автомобиля слились воедино, образуя кучу металлолома. Остановившись и выйдя из машины, будто пребывая в каком-то бреду, я побрёл к минивэну. Каждый шаг давался с трудом. Держа в руке трубку от телефона с оборванным проводом, я вытер рукавом проступившие слёзы.

– Стоять на месте! Вы арестованы! – Патрульные набросились на меня сзади и, повалив на землю, стали заламывать руки, чтобы надеть наручники. Один из них наступил на голову и вдавил моё лицо в холодную лужу. В этот момент я не чувствовал боли, мне было всё равно, что они захотят со мной сделать. Я что есть силы пытался встать, чтобы идти дальше к искорёженным машинам. Я не видел, как подбежали ещё двое, только различал на слух, что надо мной собралась уже целая толпа копов.

– Ты арестован! – снова проорал один из них, выкручивая мне руки. В это время подоспели другие патрульные.

– Эй, ребята, постойте! Что случилось?

– Сейчас мы его упакуем и отвезём в отдел. Он превысил скорость, а на требование остановиться только прибавил газу и врезался в патрульный автомобиль, с расчётом перевернуть его. Это покушение на полицейских! Но теперь мы его поймали! Ты слышишь, ублюдок? Как там тебя, Бруно Драгонфлай? – Швырнув водительское удостоверение мне в лицо, он убрал ботинок с головы.

– Вам нужно его отпустить! Я сержант полиции Маркус Кольт и беру его на себя! Отпустите, ему и так сегодня досталось!

– Сержант, вы в своём уме? Он разбил патрульный автомобиль вдребезги!

– Не волнуйся, страховая оплатит. Видите вон те машины? Если, конечно, можно назвать их так… Там его жена и дочь! Они погибли, а ему теперь глубоко наплевать, даже если вы захотите его пристрелить! Что бы ты сделал, узнав, что твои жена и дочь мертвы? Так что ещё раз прошу, отпустите!

Ухмылки двоих полицейских тут же исчезли, а на побледневших лицах появилась растерянность.

– Простите их, мистер Бруно! Мы соболезнуем вашей утрате… Лучше бы вам этого не видеть, – с тяжестью произнёс Кольт.

– Иди к чёрту! – Потихоньку встав из лужи, я тяжело зашагал вперёд. Потоки грязной воды, смешавшись с капельками крови, стекали по исцарапанному асфальтом лицу и падали на порванную рубашку. Мерцание сине-красных огней мрачно освещало округу. Каждый шаг как молотом бил по сердцу.

Куски автомобилей валялись повсюду, от места аварии доносился запах разлитого бензина. Я обошёл карету скорой помощи, и застыл от ужаса. Из окна минивэна торчала переломанная рука Люсид, она была изогнута неестественным образом. Её шея от сильного удара превратилась в чудовищно вывернутую дугу, на которой рельефно выдавались торчащие позвонки. Размозжённый череп на треть вошёл в небольшое отверстие руля так, что лица практически не было видно. Его просто не было… Я вспомнил, как целовал каждый сантиметр её тела, а теперь оно, зверски изуродованное, наглухо приковано к сидению влетевшим в салон мотором. Сладковатый запах крови застрял у меня в горле.

Переведя взгляд на заднее сиденье минивэна, я увидел крохотное тельце маленькой Люси, вдоль и поперёк изрезанное осколками стёкол. Я протянул к ней руки, желая высвободить её из этого адского плена, желая её спасти, уберечь, крепко-крепко прижать к себе! Но копы остановили меня рывком, видимо, опасаясь за мои действия.

– За что? Мои девочки! Почему они, Господи? – Я не мог справиться с рыданиями. Кровь застыла в моих жилах, ноги подкосились. Свалившись на четвереньки, я с истошным криком уронил голову на землю, сжимая между пальцами разжиженную от дождя землю.

Взяв высунутую из окна холодную руку Люсид, я осторожно поднёс её к своей щеке, а затем бережно поцеловал, впитывая губами последние прикосновения её безжизненных пальцев.

– Простите меня! Это я виноват, что отпустил вас! Не надо было вам уезжать из дома! Это моя вина! Простите… Я не успел тебе подарить… – Рыдая, неподчиняющимися руками я вынул из кармана купленный для Люсид подарок. Разорвав упаковку, я достал из деревянной коробочки ожерелье и надел его на изувеченную шею, аккуратно застегнув замок. – Простите! На вашем месте должен быть я! Моя малышка Люси!..

Я отполз от машины. Меня лихорадочно трясло, но я этого не ощущал. Пребывая в каком-то бредовом дурмане, я думал лишь о том, что не могу оставить их здесь одних. Голоса полицейских и врачей казались какими-то далёкими и неправдоподобными.

У меня появилось огромное желание посмотреть на того ублюдка, который убил всю мою семью! Но, заглянув в салон «Ягуара», я никого не обнаружил.

– Где этот подонок, который въехал в неё? А? Где ты, сукин сын?! Если ты сдох, то воскресни, чтобы я мог тебя уничтожить голыми руками! Конченый ты ублюдок!.. Где он?! – Яростный крик вырвался из груди, ноздри расширились, нервно хватая воздух, от волнения вены вздулись на лбу.

Я снова взглянул на обезображенные тела родных. Внезапно грудная клетка стала необычным образом сжиматься, словно кто-то туго затягивал невидимые ремни. Ощущение нарастало, дышать становилось всё сложнее… В эти секунды мне казалось, что я погрузился в какой-то особый иллюзорный мир, где нет ни боли, ни страха… нет абсолютно никаких чувств. Я будто наблюдал за всеми со стороны. Это как просмотр кино – ты следишь за действиями героя, но не присутствуешь в сценах его кем-то придуманной жизни.

Последнее, что я запомнил – это громкие крики находившейся рядом бригады медиков. «Носилки, скорее! Держись! Нам тут ещё одного трупа не хватало!» Дальше в глазах совсем потемнело, и сознание отключилось.

Не могу сказать, сколько времени прошло до момента, когда я очнулся. Оттянув залипшее веко, врач светил мне в глаз небольшим ярким фонариком.

– Вы меня слышите? Мистер Бруно! Повторяйте за мной! Один, два, три. Мистер Бруно, мы отвезём вас домой. Вы слышите, мистер Бруно? – Далёкий голос завывая прогудел где-то в голове.

– Да, слышу вас, – кое-как произнёс я. Пытаясь сосредоточиться и привстать, я приподнялся, опираясь на затёкший локоть, но тот предательски соскочил с края, и я снова завалился на носилки.

– Лежите, мистер Бруно! Пока не вставайте. В глазах помутнения нет?

– Нет, только голова кружится немного. – Отвернувшись к шкафчику, я упёрся в него лбом, закрыв глаза. Подбородок затрясся, и, всхлипнув, я прикрыл лицо рукой. – Их больше нет… Я не могу поверить, что сегодня я расстался с самым дорогим, что только у меня было. Они погибли, оставив меня дальше мучиться. Я не хочу больше жить. Я хочу умереть вместе с ними! Вы даже не представляете, что они для меня значили! – Произнесённые слова прерывались дрожью и тяжёлым гнетущим молчанием. Слёзы лились без остановки. Всё, что случилось, напоминало самый страшный приговор… Приговор, который, увы, ни при каких условиях нельзя обжаловать…

– Мистер Бруно, постарайтесь расслабиться, дышите глубоко и ровно. Попробуйте хоть немного успокоиться и держитесь. Я соболезную вашей утрате… За годы работы я многое повидал, но такое вижу впервые. Держитесь!

– Я не могу! – Прошептал я, невнятно выговаривая слова и беспомощно закрыл руками мокрое побелевшее лицо.

Врач в белом халате с медицинской повязкой на лице сидел напротив полицейского. Переглядываясь между собой, они замолкли на несколько минут, дав мне возможность успокоиться и немного прийти в себя. Круг за кругом я прокручивал в голове мысли о потере близких, и в какую-то секунду мне вдруг всё показалось ложью, грустным спектаклем или жестокой шуткой… В реальности такого никак не могло случиться. Нет! Точно не могло…

Полицейский, взглянув в мои усталые глаза, положил свою руку мне на плечо и что-то пробормотал. Но я почти ничего не расслышал. Я пытался понять, где кончается действительность и начинается вымысел. «Если всё, что случилось – правда, то моя жизнь теряет всякий смысл, а если нет…». Я молча уставился в окно, где в пустоте тёмного шоссе изредка мелькающие фонарные столбы склонились и тоскливо освещали путь, словно сочувствуя моему несчастью.

– Мистер Бруно, у вас шоковое состояние… Мы… соболезнуем вашей утрате, – повторил он снова, будто ему больше нечего было сказать.

– Куда мы едем? – произнёс я охрипшим голосом, не отрывая глаз от окна.

– Мы отвезём вас домой, а сержант Кольт присмотрит, чтобы вы не натворили ничего плохого. Мы знаем, что сейчас вам очень тяжело, но вы просто обязаны жить ради них. И прошу, не делайте глупостей. – Писклявый голос доктора раздражал, хотелось, чтобы он поскорее заткнулся. Но я не нашёл в себе сил остановить его, вместо этого я лишь отвернул голову от окна, уставившись на небольшой кислородный баллон. Машина свернула и, поскрипывая колёсами, потихоньку стала притормаживать.

– Мы на месте, – донёсся спереди усталый голос водителя. Остановившись, он заглушил мотор. Из кабины выпрыгнул невысокий человек крепкого телосложения, закурив сигарету, он подошёл к задней двери и широко распахнул её. Его опустошённый тяжёлый взгляд понимающе устремился на моё лицо, полное отчаяния.

– Соболезную твоей утрате. Мне это видеть не легче, чем тебе! Поверь, я тебя понимаю, как никто другой на этой чёртовой планете. – Я поднял голову, посмотрев на этого мексиканца, и злость накрыла меня с головой.

– Да что ты может знать о потере? Ты ни хрена не можешь понять, каково это – потерять свою семью! Слышишь?! Их тела сейчас лежат в искорёженной машине, все изувеченные и окровавленные. И ты говоришь – «я понимаю» ?! Тебе никогда не понять, каково это – лишиться в один миг жены и дочери!

Мексиканец молча выслушал меня, затем, покачав головой, перевёл взгляд в сторону леса.

– Ты знаешь, моя жена и мой маленький сын как-то раз ехали к родственникам за город. Была очень тёмная ночь, такая же как сейчас, только тогда было ещё жутко холодно и шёл снег. Мелкий такой снег, который запорошил всю дорогу, и трасса была сплошным белым полотном. Мой сын очень любил показывать трюки с картами и платочками, за что в школе его обожали. Он на полголовы был выше своих ровесников. Смышлёный большой шутник. Кучерявые волосы и худощавое лицо, один в один, как у его матери. Моя жена Луиза всегда любила смотреть его фокусы и даже после тысячного раза говорила: «Не может быть! Дэнни, как у тебя так вышло? А, ну, покажи ещё раз!» – а он с радостью повторял и повторял без конца. Меня он называл Кобо, не знаю почему, даже не спрашивай. Ещё он мог щекотать мозг. Ты не поверишь, но это действительно работает! Он подставлял свой палец ко лбу и, не касаясь, потихоньку водил им, и я чувствовал, будто он щекочет мой мозг! Представляешь? Всё бы и было так хорошо, но вот только по дороге домой на большой скорости лопнуло колесо. Машину стало заносить, а затем и вовсе выбросило с дороги на обочину. Свалившись в кювет, машина, перевернувшись несколько раз. Потом загорелась… От удара в толстое дерево двигатель вошёл в салон и зажал ноги Луизы. Она сгорела заживо, а Дэнни сумел вылезти из окна разбитого авто и с ужасом смотрел, как умирает его мать в объятом пламенем автомобиле. Сам он замерз насмерть возле сгоревшей машины. Их нашли, спустя трое суток. С тех пор я живу ради единственной дочки и благодарю Бога за то, что хоть она осталась в тот злополучный день дома и не поехала никуда. А больше у меня никого нет. В память о них я наколол татуировку на своем лице. Видишь, эти два креста? – ткнув пальцем по своей щеке, он указал на два небольших тёмных крестика. – Теперь вы, наверное, представляете, что мне пришлось возможно хуже, чем вам… Закурив ещё одну сигарету, он вытер с покрасневших глаз проступившие слёзы.

– Я соболезную вам…

– Ничего, всё уже позади, и ничего не вернуть. Вы же знаете, что время лечит! Я иногда прихожу к ним на могилку, положу цветы, уберу опавшую листву, посижу немного, расскажу разные истории, что со мной приключилось за последнее время, и становится как-то полегче… Иногда вспоминаю лучшие моменты из нашей прекрасной жизни. Наверное, со стороны это выглядит очень странно, когда человек разговаривает с памятником. Но мне плевать! Да, кстати, я так и не представился. Меня зовут Ларри Фишер. Конечно, это не самый лучший день для знакомства, но жизнь – хреновая штука.

– Бруно Драгонфлай. – Ответил я ему осипшим, измождённым голосом.

Пожав мне руку, Ларри похлопал меня по плечу и побрёл к кабине. В этот момент со стороны подошёл полицейский и остановился рядом. Я затылком ощущал его напряжённое неровное дыхание. Не оборачиваясь к нему, я немного собрал мысли в кучу.

– Мистер Кольт, вы можете рассказать, что произошло в этой… аварии?

– Вы понимаете, пока ещё ничего не доказано, есть только одни предположения. И я не имею права разглашать детали до выяснения обстоятельств. Вы сами понимаете, нужно провести экспертизу, расследование происшествия, да и много чего ещё неизвестно, и эти… – Схватив сержанта за рукав, я потянул его к себе, тем самым прервав его занудные отговорки.

– Послушай меня!.. Я только что потерял всех, кого любил и кого ценил больше своей жизни! Я бы отдал всё ради них! И ты обязан мне сказать всё, что знаешь! Посмотри мне в глаза и скажи, что ты видишь! А?

– Я ничего не вижу.

– Вот именно! Ничего! А всё потому, что у меня ничего не осталось! Мой мир разрушен до основания! Стёрт с лица земли! Скажи! Скажи всё, что тебе известно! Посмотри на меня! – Забыв про угрозы, уже через несколько секунд я готов был пасть на колени…готов был на что угодно, только бы не остаться в неведении… – Прошу! Сержант Маркус Кольт, я умоляю вас!.. Встань на моё место и почувствуй, что я только что пережил. Ведь я прошу самую малость. Всего лишь правды…

– Мне трудно об этом говорить, но, может, так действительно будет лучше. – Полицейский глубоко вздохнул, его глаза быстро забегали по земле так, что складывалось ощущение, будто он пытается найти подходящие слова. Он затаил дыхание, его потерянный взгляд, наконец, остановился на мне.

– Мистер Бруно, насколько мне известно, ваша семья на белом минивэне направлялась в сторону дома, а по встречной полосе ехал жёлтый «Ягуар». Точнее сказать, он мчался со скоростью около ста пятидесяти миль в час. Возможно, машину немного занесло, отчего он влетел на полном ходу в минивэн. От удара стрелка его спидометра так и замерла на этой отметке. Машины разнесло в щепки, а двигатель «Ягуара» влетел в салон минивэна. Сам водитель во время столкновения был не пристёгнут, благодаря чему он вылетел через лобовое стекло и, преодолев в воздухе достаточно большое расстояние, упал в реку. Вода смягчила его падение, он отделался небольшими ушибами. А вот вашей семье, к сожалению, не повезло.... Немного позже мы обнаружили несколько разбитых бутылок виски в салоне «Ягуара». Водитель был сильно пьян. Ему грозит срок за вождение в пьяном виде и смерть двух человек. Сейчас он находится в участке. По понятным причинам я пока не могу назвать его имя и фамилию. Но этот негодяй получит за всё! Отсидит от звонка до звонка! Я об этом позабочусь.

– Этот ублюдок ещё и жив? О, Господи, где справедливость?! Как? За что? Почему они?!

ПРОРЫВ

Прохладный утренний ветер усиливался, небо постепенно затягивало облаками. Лёгкий дождь заморосил, сбивая пыль с дорог. Где-то вдали раскаты грома прокатились по небу и глухими рокочущими волнами пронеслись над посёлком. В пустом доме царила тишина, и только капли дождя, барабанящие по крыше, нарушали его покой.

Прошло уже почти два года с того момента, как я похоронил в закрытых гробах жену и дочь. Я продолжаю жить, только уже не знаю зачем. Коллеги на работе старались всячески меня подбадривать. И я очень благодарен им за то, что они поддержали меня в столь трудную минуту.

Дорога до работы занимает немного времени, а находиться дома до сих пор тяжело, ведь каждый дюйм здесь хранит память о счастливых прожитых днях. Поэтому я выезжаю пораньше, делаю большой круг, чтобы развеяться перед работой, ну, а вечерами сижу допоздна, перечитывая газеты, которые когда-то приносила Люсид. Она выделяла свои статьи в этих газетах, чтобы я смог когда-нибудь их прочесть. Жаль, что раньше у меня не находилось времени оценить её труд. Тогда казалось, что это всего лишь её работа, и в этом нет никакой особой важности. И только после её смерти я осознал, что это искусство, и что в каждой строке чувствовались её натура, взгляд на жизнь и страсть к событию. Как я жалею, что не читал её работ раньше…

Перебирая очередную стопку, я случайно наткнулся на статью о том, как один неизвестный учёный описывал телепортацию не только в пространственном, но и во временном континууме. Точнее сказать, он пытался доказать, что телепортация существует лишь как разновидность временного искажения пространства. Его утверждения были, скорее, догадками, основанными на косвенных данных. Я с интересом, внимательно изучил статью, но то, что каким-то образом возможно находиться в пятимерном пространстве – казалось для меня неразрешимой загадкой. Может, тут какая-нибудь опечатка?.. Или мне пока сложно понять, о чём толкует этот автор? Его фраза плотно засела у меня в голове, заставив о многом задуматься.

«Наш мир не единственный. Их сотни или тысячи! И в каждом из них происходит всё, идентично параллельно существующему, но с незначительными отклонениями от него. Представьте, что в нашем мире произошло такое событие: стая птиц на водопое, почувствовав опасность, молниеносно вспорхнула вверх. Но у одной птицы из этой стаи было сломано правое крыло – она осталась на берегу и, увы, стала добычей нерастерявшегося крокодила. А в параллельном мире происходят те же события, но только у птички сломано другое крыло. Итог – она всё равно не сможет взлететь и станет добычей крокодила. Получается, наши миры идут по одному сценарию, но с незначительными отклонениями. И, если спасти эту птицу, то, возможно, в других мирах к ней тоже придёт спаситель».

– Ха! А вдруг не придёт, тогда что? Наступит апокалипсис? Будет лить дождь сорок дней и сорок ночей, пока не затопит всю планету, и всё это из-за спасения безобидной птички? Чушь! Нельзя верить всему, что пишут в газетах! – и, швырнув листок в угол комнаты, я грузно завалился на мягкую кровать. Накинув на голову небольшую клетчатую подушку, которая обычно лежала у меня под рукой, я лёг на бок и попытался заснуть, мысленно возвращаясь к прочитанной статье, которая никак не выходила из моей головы. Уснул я только под утро. Засыпать без Люсид было сравнимо с пыткой…

После потери семьи мой дом стал для меня тюрьмой. Развешанные на стене вдоль лестницы наши общие фотографии из семейного альбома всё время напоминают мне о жене и дочери. Проходя мимо, я подолгу разглядываю их, прокручиваю в голове сюжеты из прошлого. Смерть семьи до сих пор никак не укладывается в моей голове. Хочется проснуться от всего этого кошмара, открыть глаза и увидеть, что рядом лежит Люсид, свернувшись калачиком, подмяв всё одеяло под себя. Или, спустившись на кухню, услышать весёлое топанье маленьких детских ножек Люси, бегущей за порцией своего любимого апельсинового сока. Но нет… Этому не бывать!

Теперь я каждую субботу прихожу в библиотеку, беру книжку с любой из бесчисленных запылившихся полок и, выйдя на улицу, как когда-то давно, сажусь на мраморные ступеньки возле главного входа. По привычке держа в руках стаканчик с горьким чёрным кофе, я погружаюсь в воспоминания, как однажды, именно в этом месте, впервые встретил свою будущую любовь. Я не знаю, зачем это делаю. Иногда мне кажется, что от этого на душе становится немного легче. Понимая, что Люсид давно нет в живых, я всё равно продолжаю искать её взглядом в море незнакомых лиц. Мне кажется, что она вот-вот подойдёт и, увидев меня, улыбнётся в ответ…

Не было ни дня, чтобы я не вспоминал о них. Единственным спасением для меня оставалась работа, окунаясь в неё с головой, я просто не находил времени для мыслей о чём-то другом.

***

Все эти годы упорного труда над проектом так и не привели нас к желаемым результатам. Мыши по-прежнему возвращались мёртвыми, и даже изобретение всевозможных вакцин и внедрение дополнительных условий при их отправке не меняло финального исхода опытов. Мы с Ксу были на грани отчаяния. Руководство «сверху» неоднократно выступало с очень резкими высказываниями в наш адрес и грозилось заморозить проект полностью или приостановить финансирование. Но каким-то чудом угрозы не воплощались в жизнь, а наша работа, хоть и с меньшим энтузиазмом, но всё-таки продолжалась. Видимо, тусклый лучик надежды на какой-то прогресс всё ещё не угас в сердце мистера Ричардса.

После моего случайного знакомства со статьёй о телепортации, которая, с одной стороны, меня поразила новым нестандартным взглядом, а с другой – казалась мне нелепой и абсурдной, прошло ещё долгих четыре месяца. И вот, однажды мы столкнулись с необъяснимой странностью – переправленный Ксу Янгом в соседнее помещение горячий кофе неожиданно вдруг стал холодным. Раньше такого никогда не случалось. Чтобы, пройдя через телепортатор, кофе вдруг остыл? Это показалось аномалией, и мы посвятили уйму времени изучению этого странного феномена. Что удивительно – несколько дней подряд после того случая мы повторяли эксперимент, и кофе всегда, как и прежде, возвращался горячим. Мы были в растерянности, не понимая причины, что же тогда произошло. И снова недели исследований, и опять ничего.

В один из таких монотонных, одинаковых дней, устав от бестолковых опытов, я молча покинул лабораторию. Лифт быстро нёс меня вверх, уши закладывало от резкого перепада давления, в ногах ощущалась слабость. Прозвучал звон колокольчика, двери осторожно отворились. Вокруг был знакомый ангар с тысячами деревянных ящиков, сложенных высокими ровными рядами. Десятки военных в чёрных масках на лицах и в полном боевом обмундировании, с автоматами наперевес, бродили между рядами ящиков, постоянно охраняя периметр.