Читать книгу: «Умри со мной», страница 11

БЕЗОБРΛЗНΛЯ ИДЕΛЛЬНОСТЬ
––29–

Стук дождя. Серый свет. Утро.

Рука Колдера вокруг моей талии. Его размеренное дыхание в моих волосах.

С трудом верится, что это не сон. Но реальность слишком сурова, чтобы позволить себе о ней забыть. Ещё несколько минут я позволяю себе насладиться объятьями Колдера, а затем покидаю тёплый мир, свитый из его рук. Я направляюсь в ванную и привожу себя в порядок. Убираю волосы в хвост, замазываю круги под глазами и крашу ресницы. Наскоро меняю повязку на бедре и руке. Чувствую себя почти живой. Хочется подольше сохранить иллюзию идеального утра, поэтому вместо дежурной яичницы я решаю приготовить панкейки. Колдер старательно делает вид, что спит, дожидаясь, пока я закончу. Пару раз мне удаётся поймать на себе его хитрый взгляд, но я продолжаю невозмутимо готовить.

– Можешь больше не притворяться, – наконец говорю я. – Завтрак готов. Кофе тоже.

Я делаю глоток бодрящей горечи, о котором мечтала всё утро.

Колдер тут же сладко потягивается и встаёт с кровати, направляясь в ванную.

– Итак, чем меня порадуешь? – вернувшись спрашивает парень.

Молча ставлю перед ним тарелку, а внутри теплится странное чувство безграничной любви заботы.

– Панкейки?

– Мои фирменные. Мне показалось, тебя сильно задело, что я приготовила их Крису. Так что теперь два-один, ты вырвался вперёд.

– Значит, снова решила откупиться от меня? – спрашивает он и кладёт в рот большой кусок. – М-м-м, это божественно! Малышка, я готов предлагать свои услуги каждую ночь, если по утрам меня будет ждать такой завтрак.

Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбку. Это не самые романтичные слова, но именно неотёсанность и грубость заставляют меня робеть перед ним и желать оказаться в его власти.

– Панкейки меняются только на свободу. Такое было изначальное условие, – деловито напоминаю я, намеренно упуская ту деталь, что Крис так и не пошёл на это условие. А Колдер дал мне всего один день.

Колдер замирает и удерживает на мне тяжёлый взгляд. Медленно его рука поднимается и указывает на дверь.

– Кажется, я тебя давно не держу.

Внутри что-то ломается. Он больше не держит меня. Я знаю, я должна радоваться. Но я не рада. Безумные изощрённые мысли тянуть меня вниз. Там, где мне и место. Среди пепла прошлых надежд.

– Хочешь сказать, если я решу уйти, ты дашь мне это сделать? – Я выгибаю правую бровь, изображая полнейшую хладнокровность.

– Да.

Это всё что он говорит. Впервые я наблюдаю такую немногословную реакцию. Никакого сарказма, подколов. Колдер даже не смотрит на меня, ковыряясь вилкой в тарелке. Будто он вмиг потерял ко мне интерес. Что не удивительно. Я была всего лишь лёгкой добычей в его руках.

– Отлично, – отвечаю я в его же манере.

Мы продолжаем завтракать в только что выстроенных стенах из напряжения. Мне обидно до слёз. Почти идеальное утро обнажило свою искалеченную сущность. Я запрещала себе чувствовать всё это время, но вчера я поддалась искушению и переступила черту. Он позволил мне быть слишком близко к нему. А теперь вернулся на шаг назад.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть нас обоих. Мы в ужасе смотрим друг на друга.

– Ты…

– Я никого не жду, – предвосхищает мой вопрос Колдер. – Спрячься в ванной, – командует он и встаёт из-за барной стойки. Я успеваю заметить, как он достаёт пистолет из прикроватной тумбы, затем скрывается из поля видимости. Я сажусь на пол в тёмной ванной и стараюсь не дышать. Кажется, звук моего сердца слышен даже снаружи.

До меня начинают доноситься голоса. Среди неразборчивых слов, я улавливаю знакомый тон. Пока не могу понять чей, но дрожь по телу не предвещает ничего хорошего. Гость проходит в гостиную. Его шаги размерены и решительны.

– А ты неплохо устроился.

Кристофер.

Он нашёл нас.

– Обидно, конечно, что я узнаю об этом таким образом, – цокает Крис. – Я думал, мы друзья. Я считал тебя братом, – укоризненно говорит он.

– Я тоже так думал, – отзывается Колдер. – Пока ты не начал действовать за моей спиной.

– Ой, да брось. Ты об этой недоведьме? Чувак, я нам обоим задницы прикрывал. Ты знаешь, на что способен твой отец.

– Именно поэтому я больше не хочу принимать в этом участие. Ведьма сбежала после вечеринки, мне пришлось залечь на дно и спрятаться от Ордена. И от тебя. – Он что, только что прикрыл меня?

– Знаешь, – тянет Крис, – я бы, может, и поверил тебе. Но вот эта женщина думает иначе. Не так ли, Сьюзен?

Рой мурашек поднимается по моей коже. Моя темнота на секунду наполняется оглушительной тишиной.

– Она утверждает, что её дочь здесь.

– Почему ты так уверен, что она тебя не обманула? – Я слышу усмешку в голосе Колдера. Но голос мамы так и не прозвучал. Она правда там? Она жива?

– Не думаю, что это разумно с её стороны. Ты ведь это понимаешь, Сьюзи? – Подобная фамильярность звучит отвратительно из его уст. – В любом случае я нашёл тебя. Мой отец уже задаёт вопросы по поводу продвижения дела.

Мне становится безразлично всё происходящее. Меня не волнует, что будет с Колдером. Меня не волнует, что будет со мной. Я просто хочу увидеть свою маму. В следующую секунду я выбегаю из ванной комнаты и просто бросаюсь в её объятья. Это оказывается неожиданностью для всех, в том числе для меня. Но эти секунды в её руках тянутся вечность. Я вдыхаю её запах, и будто вновь переживаю детство. Обнимаю её так крепко, но почему-то не чувствую маминых рук на себе. Затем я слышу выстрел. Тело в испуге замирает. Я настолько тону в воспоминаниях, что не могу понять, ушла я в них окончательно, или связь с реальностью ещё не потеряна.

Но потом маму что-то вырывает из моих рук и тянет вниз. Я оживаю и вижу Кристофера на полу. Его грудь извергает бордовую жидкость, а лицо бледнеет. Я поворачиваю голову в сторону Колдера. Он медленно опускает пистолет. Его лицо выражает полную сосредоточенность. В глазах ожесточённая уверенность. Он не выглядит так, будто это было аффективным поступком, он не выглядит так, будто это была случайная реакция на неосторожное движение. Он осмысленно воспользовался моментом, когда я неожиданно выбежала из ванной.

Наконец его взгляд обращается ко мне. Я перестаю дышать. Кто передо мной: монстр или мой Колдер?

– Мы уезжаем, – всё, что он говорит.

***

Мозг действует на адреналине. Я смотрю на мёртвое тело Криса, как на предмет интерьера, но понимаю, что скоро мне будет сниться это в кошмарах. Мама с невозмутимым спокойствием пьёт кофе, сидя за барной стойкой. После отчаянных объятий, мы обе вернулись к молчаливому осознанию того, что мы друг у друга есть. Не было сил задавать вопросы и выяснять отношения. Случившееся контузило нас всех. Больше всего сейчас я переживаю за Колдера, который сидит на кровати с подавленным видом. Только что он убил человека. Убил своего друга. И всё это из-за меня. Теперь мы не просто ведьмы, род которых нужно уничтожить. Мы убили члена их Ордена и переманили на нашу сторону главного наследника. Хотя второе под большим вопросом.

Я не знаю, что будет дальше. После попытки прийти в себя за чашкой кофе и борьбы с тошнотой, я просто запихиваю пару вещей в свой рюкзак и надеваю куртку.

– Мы что, так и оставим тело Криса здесь? – спрашиваю я перед выходом.

– Не волнуйся за него, Орден найдёт его быстрее, чем полиция, – с полным спокойствием отвечает Колдер. Сколько нужно сил, чтобы удержать бурю в клетке из рёбер?

Мы следуем за ним к его машине, которую он бросил за километр от дома. Нога болит от долгой ходьбы, но я игнорирую эту боль. Чего нельзя сказать о Колдере. Я замечаю его раздражение и несколько недовольных взглядов в мою сторону.

Я сажусь на пассажирское сиденье рядом с парнем. Мама – сзади. Напряжение занимает всё оставшееся пространство. Никто из нас не произносит ни слова. Пока я не выдерживаю давления вопросов и негодования.

– Почему ты мне ничего не сказала? – спрашиваю я.

Я слышу тяжёлый вздох мамы.

– Потому что я хотела…

– Защитить меня и бла-бла-бла, – перебиваю её я. – Это я знаю. Но когда опасность подобралась так близко, когда тебе пришлось уйти, почему ты мне ничего не сказала? Из-за неведения я оказалась ещё в больших неприятностях. – Я неосознанно указываю рукой на Колдера. Он недовольно хмурится.

– Я знаю. Прости меня. – Доносится слабый голос мамы. – Я поняла, что совершила ошибку. Из-за своей упёртой уверенности я потеряла лучшую подругу и чуть было не потеряла тебя. – В глазах появляются слёзы.

– Ты знаешь про Глорию?

– Конечно… И я никогда не прощу себе её смерть. Но теперь мы вместе. И я не позволю им забрать тебя у меня.

– Мама…

– Мы не причиняем никому вреда! – аргументирует она, как будто сейчас это спасёт нас. – Мы не практикуем. Ты даже не знала о своих способностях. Почему вы не оставляете нас в покое, – она обращается уже к Колдеру.

– К сожалению, проблема не только в этом, Сьюзен, – невозмутимо подмечает Колдер, выезжая на проезжую часть. – Вы из рода Митчелл, думаю, вы и сами понимаете, что это значит.

Мама замолкает, безоговорочно принимая проигрыш.

– Куда мы едем, Колдер? – спрашиваю я спустя долгую звенящую паузу.

– За границу штата. Для начала.

Так себе перспектива.

Так себе всё.

– Тогда держи курс южнее, – доносится голос мамы. – Навестим кое-кого.

НΛПРЯЖЕНИЕ
––30–

Около двенадцати часов разнообразного ландшафта. Около двенадцати часов изнурительной тишины и тревожных ожиданий. Около двенадцати часов в пути.

Я не знала, куда мы едем и мне даже не хотелось спрашивать. Мы почти не разговаривали. Мы почти не останавливались. С каждой милей холодные серо-зелёные краски сменялись на тёплые оранжевые тона.

Я дремала в ленивом зное садившегося солнца, когда кто-то грубо потряс меня за плечо.

– Мы приехали, – сообщает Колдер.

Я резко открываю глаза, щурясь от яркого света. Постепенно перед моими глазами появляется небольшой одноэтажный домик, слегка покосившийся от времени и всем своим видом говорящий, что нас здесь не ждут.

– Сейчас ты познакомишься со своей бабушкой Мэдисон, – сообщает мама, как будто это самая обычная вещь на свете. Как будто я не жила всю жизни с мыслью, что они обе умерли, когда я была совсем маленькой.

Моя жизнь уже настолько кажется не моей, что у меня даже нет сил удивляться и задавать очевидные вопросы.

Мама встаёт впереди нас и стучит в дверь. Мы с Колдером скептически переглядываемся.

Спустя минуту дверь открывается (на что я, честно говоря, даже не рассчитывала), и за сеткой показывается невысокая, но в достаточно неплохой для своего возраста форме женщина. На ней накинута джинсовая рубашка, под которой выглядывает белая футболка, что производит впечатление лёгкой небрежности, но в то же время говорит о её опрятности и бодрости. Пепельно-седые волосы собраны в аккуратный пучок, из которого выбиваются короткие завитки.

Сначала её взгляд суров и неприветлив, но узнавание липкими щупальцами пробирается до её сознания. И в этот момент женщина захлопывает дверь прямо перед нашими носами.

– Мама! – кричит моя мама и открывает дверь, бесцеремонно заходя в дом. – Хоть раз ты можешь не проявлять свой характер. Сейчас всё очень серьёзно!

Мы с Колдером проходим в прихожую и закрываем за собой дверь, но пройти дальше в дом не решаемся.

– Вот именно! – доносится голос женщины откуда-то из глубины дома. – Если ты здесь, значит всё очень, очень плохо.

– Я не просила у тебя помощи восемнадцать лет. Неужели я не могу сделать это хотя бы сейчас?

Мэдисон возвращается из дальней комнаты с недовольным видом и молчаливым жестом провожает нас на кухню. Мы садимся за деревянный круглый стол на массивной ножке. Стулья под нами устало скрипят, но держаться молодцом.

– Почему с вами мальчишка из Ордена? – первое, что спрашивает Мэдисон, одаривая Колдера суровым взглядом.

У меня внутри всё переворачивается. Как она узнала? Что ещё она может узнать? Почему-то мне стало страшно и неловко от мысли, что она может узнать о наших с ним… отношениях.

Мама открывает рот, чтобы объясниться, но Колдер перебивает её. Он приподнимается со стула и лично обращается к Мэдисон.

– Я понимаю ваше недоумение, – начинает он. – Меня зовут Колдер Макалистер, и да, я из Ордена. Но я не хочу причинять вред вашей семье. Я не придерживаюсь взглядов Ордена, именно поэтому я здесь, и именно поэтому я скрываюсь, как и… Мэд и миссис Уоррен.

Я не ожидала такой смелости и… воспитанности от Колдера, но, похоже, бабушка произвела впечатление и на него тоже. Быть может, это и вовсе первая настоящая ведьма, с которой он столкнулся. Надеюсь, теперь он испытывает хотя бы немного страха.

Мэдисон щурит взгляд, прожигая Колдера насквозь. Кажется, ещё немного, и я тоже начну видеть его кости.

– Сдаётся мне дело не во взглядах Ордена, молодой человек, – она говорит это с игривой ухмылкой на губах. – Но я не вижу в твоих мыслях злых намерений. Садись.

В этот момент мы с Колдером с облегчением выдыхаем. Только сейчас я понимаю, что всё это время не дышала. Мы быстро переглядываемся, одаривая друг друга поддерживающим взглядом, и возвращаем своё внимание Мэдисон.

– Что с твоим лицом, и почему рука Мэднесс перевязана? – спрашивает она его. Лёгкий налёт подозрения покрывает её слова.

– Я подрался со своим… напарником, а Мэднесс неудачно упала на разбитое зеркало на вечеринке, – честно рассказывает он.

Она сужает глаза, изучая парня, но больше ничего не спрашивает.

– Я чувствую зной и морево. – Её взгляд теряет фокус. – Ветер стих, но воздух накаляется, – вдруг произносит она.

Что она несёт? Сейчас октябрь.

Я пытаюсь найти ответ у мамы, не сумасшедшая ли наша бабушка, но та внимательно слушает её.

– Что ты видишь, мам? – уточняет она.

– Дай мне пару минут. Вы застали меня врасплох.

Мама вновь замолкает. А мне всё больше становится не по себе. Что если сейчас как и Глория, она начнёт говорить о моей смерти?

– Вы двое, – она смотрит на нас с Колдером. – Вы сможете изменить ход истории или положить ей конец.

Не то чтобы так стало понятней. Почему всегда нужно говорить загадками, это что, какая-то договорённость ведьм, о которой мне не сказали?

– И что это значит? – нетерпеливо спрашивает Колдер. Кажется, он начинает терять терпение и вспоминать, на чьей стороне.

– Это значит, молодой человек, что ты несёшь опасность для нашего рода. Сьюзен, ты уверена, что он должен здесь находиться?

– Эм…д-да, – мама немного теряется. Она знает Колдера меньше суток.

– Да, – твёрдо произношу я. И это первое слово, которое я произношу в этом доме, и первое, что я говорю своей… бабушке. – Колдер спас меня. Не раз. Это рискованно в любом случае, но не потому, что Колдер хочет причинить зло.

– Что ж. Сейчас идите-ка в комнату, а нам со Сьюзен есть что обсудить.

– Но… – начинает Колдер. – Вы так ничего и не сказали. Я не хочу нагнетать, но Орден ищет нас всех. Если вы что-то увидели, лучше сказать нам об этом сейчас.

– Молодой человек, усмири свой гонор, – невозмутимо отвечает Мэдисон. Она поднимает на него взгляд исподлобья. – Сейчас ты находишься в моём доме, в окружении трёх ведьм. Теперь ты будешь слушаться меня. Я тебе не лавка заказов.

Я замечаю, как ладони Колдера превращаются в кулаки. Толстые вены играют на его руках. К сожалению, Мэднесс не в курсе, что он не привык, когда что-то идёт не по его.

– Мэдди, – вступает мама, очевидно замечая напряжение. – Покажи пока Колдеру вашу комнату. Прямо по коридору и налево первая дверь. Следующая ванная.

– Нашу? – выпаливаю я в полном недоумении и ужасе.

– Ну да, здесь не так много комнат, чтобы разместить каждого отдельно. Извини, но придётся потесниться. Ты ведь не возражаешь, Колдер? – Она как ни в чём не бывало обращается к нему.

Парень наконец разрывает зрительный контакт с Мэдисон и смягчается.

– Что? Нет, конечно, нет. В одной комнате с Мэд – это то, что нужно.

Если бы я ела, я бы поперхнулась.

Я буквально слышу, как крутятся шестерёнки в маминой голове, и до неё доходит осознание слов Колдера. Она только что отправила двух половозрелых подростков ночевать в одну комнату. У неё уже открывается рот, но я опережаю её.

– Неудачный сарказм, Колдер. Я тоже не в восторге от твоей компании. Пошли. – Я беру его под руку и буквально утягиваю из кухни.

Не то чтобы мне было не интересно узнать, что увидит бабушка. Но, кажется, сейчас я к этому не готова. Сначала предсказание Глории, потом её смерть в зеркале, потом убийство Криса, появление мамы и «воскрешение» бабушки. Мне кажется, если я сейчас услышу что-то ещё, я просто сойду с ума.

– Испугалась, что мама узнает о том, чем мы с тобой занимаемся? – спрашивает Колдер, пока мы идём в комнату. Ухмылка на его лице раздражает и в то же время заводит меня.

– Это было всего один раз.

– Ты права, пора это исправить.

Мы заходим в комнату, и я поспешно закрываю дверь, боясь, что мама с бабушкой могут это услышать. Как только за спиной раздаётся щелчок, мои кости оседают внутри меня.

– Колдер, как ты можешь шутить, когда происходит такое дерьмо?

– Я не шучу.

– Пожалуйста, хватит, – стону я. – Мне сейчас хватает переживаний, чтобы ещё переживать из-за тебя.

– Что ты имеешь в виду? – хмурится парень и делает шаг в мою сторону. Я делаю машинальный шаг назад, но наталкиваюсь на дверь. Похоже, я взболтнула лишнего. Не хочу говорить о своих чувствах. Тем более с Колдером. Тем более о чувствах к нему.

– Мне казалось, мы всё обсудили, ты больше не проявляешь ко мне никаких двусмысленных действий.

– Не помню, чтобы соглашался на это. – Парень изображает задумчивость. – Последнее, что я сказал, что ты – моя.

И снова он это делает. Снова делает так сладко больно. После всего, что я пережила, больше всего мне бы сейчас хотелось оказаться в его крепких объятиях и услышать, что всё будет хорошо. Но осознание невозможности этого тянет мою душу вниз. Суставы ноют от желания прикоснуться к нему.

– Колдер, я так устала, – обессилено говорю я. Он начинает терять очертания, и я понимаю, что на мои глаза наворачиваются слёзы. Нельзя, чтобы он их видел.

Я резко разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Нужно принять душ. Это всегда помогало. Как минимум смыть слёзы.

В небольшой, но весьма уютной ванной, я чувствую себя как в коконе. Горячие струи воды стекают по моему телу, постепенно снимая напряжение. Я пытаюсь отпустить всё, что со мной произошло и сосредоточиться на насущных проблемах. Самое главное – я нашла маму. Мы в достаточно надёжном месте. По крайней мере, на время. И Мэдисон, насколько я могу судить, сильная ведьма с большим опытом. Нужно просто дать ей время и придумать дальнейший план действий.

Мне наконец становилось лучше. Рационализация всегда мне помогала. Главное не думать о…

Занавеска резко отодвигается, словно в сцене Хичкока, и не успеваю я взвизгнуть от испуга, как рука закрывает мне рот.

– Кофдел, ты ф сфоём уме?! – кричу я в его руку.

Парень одним быстрым движением залезает ко мне в ванную и задёргивает шторку обратно.

– Тихо, девочка. – Он стоит за моей спиной, прижимаясь к ней своей голой грудью. – Сейчас я уберу руку, а ты не будешь кричать. Ты же не хочешь, чтобы нас застукали твои мама с бабушкой.

Ещё как не хочу. Поэтому он здесь вообще не должен находиться.

– Договорились?

Я киваю.

Колдер убирает руку и обнимает меня за плечо.

– Решил тоже принять душ после долгой дороги, – говорит он так, словно залезать к девушке в душ обычное для него дело.

– Колдер, ты переходишь все границы. Я, чёрт возьми, стою голая в душе, а ты вот так просто ко мне врываешься, – шиплю я сквозь зубы. Озвучив это вслух, трепет только усиливается.

– В этом же и смысл!

Я больше не в силах сопротивляться. Моё тело обмякает в его руках.

– Ладно, расслабься, Белоснежка, – словно почувствовав моё смирение, говорит Колдер. – Я просто хотел немного взбодрить тебя и отвлечь.

Я ничего не отвечаю. Просто стою, обнимая себя за плечи, и смотрю вниз на убегающую воду. Пора перестать придавать слишком большое значение слишком не значительным вещам.

Колдер действительно принимает душ и собирается уходить.

– Жду тебя в комнате, – говорит он и скрывается за дверью.

ОТКРОВЕНИЕ
––31–

Шестьдесят. Прошло ровно шестьдесят секунд с момента, как я зашла в комнату. Колдер лежит на кровати с закрытыми глазами. Я не знаю, спит он или нет, но инстинктивно задерживаю дыхание. Его грудь практически не двигается, чуть меньше внимательности, и я решила бы, что он мёртв. Но даже мёртвым он был бы всё так же мрачно прекрасен.

– Долго ты ещё будешь пялиться? – произносят его губы.

Я вздрагиваю.

– Как раз собиралась закончить. – Я стараюсь звучать небрежно. – Хотела понять, умер ты или нет.

– Пытался уснуть, но, похоже, пока я не узнаю, что увидела эта старая ведьма, не получится.

– Выбирай выражения, ты вообще-то говоришь о моей… бабушке. – Я считаю долгом сделать ему замечание. Может, и не из родственных чувств, но как минимум из вежливости.

– Которую ты знаешь десять минут? – Он наконец смотрит на меня. – Брось, она же ведьма, и она старая, здесь нет ничего оскорбительного. – Колдер садится на кровати. Пока меня не было, он переоделся в свои домашние штаны и накинул бордовую рубашку. Но не удосужился застегнуть её. Мои глаза не упускают возможности в очередной раз насладиться этим видом.

Стоп.

Я буквально несколько минут назад решила для себя больше не обманываться. Сладкие иллюзии имеют слишком горький привкус.

– Так и будешь продолжать стоять в одном полотенце и любоваться на мой торс?

Какой же он говнюк.

– Отвернись, пожалуйста. – Я игнорирую его колкость. Стоит только начать играть по его правилам, как я проиграю. – Мне нужно переодеться.

– Я уже всё видел, Белоснежка. Не стесняйся.

Ожидаемо. Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Что ж, Колдер прав. Он уже всё видел.

Я поворачиваюсь к нему спиной и скидываю полотенце на пол. Его взгляд шагает вниз по моей спине и задерживается на ягодицах. Тело вспоминает его прикосновения и жаждет оказаться в его объятиях. Кожа хочет слезть с костей и прикоснуться к его рукам. А я стою на месте.

Надеваю трусики. Затем футболку, которую дала мне мама. Я встретила её в коридоре, и она одолжила свои подростковые вещи, чтобы я могла переодеться. На футболке изображена группа «Kiss». Не знала, что в юности мама была бунтаркой.

Футболка мне немного велика, и я чувствую себя достаточно одетой, чтобы повернуться обратно к Колдеру.

Он стоит словно статуя, всё это время не сводя с меня хищный взгляд.

– Я был создан любить тебя, детка, – с оскалом сообщает Колдер, цитируя одну из песен «Kiss».

– Ага. А я – тебя, – без особого энтузиазма подхватываю я.

– Никогда не думал, что одеваться можно сексуальней, чем раздеваться. Но ты смогла.

– Я встретила в коридоре маму. – Снова пропускаю мимо ушей его пошлости и горжусь своими успехами. – Минут через пятнадцать будет ужин.

– Значит, у нас есть пятнадцать минут?

– У тебя. А я пойду помогу на кухне.

Не дожидаясь его ответа, я выхожу из комнаты.

Вау. Оказывается, приятно быть сучкой. И хоть я чувствую, как камень опускается сквозь тёмную толщу моей души тяжёлым грузом, я понимаю, что это для моего же блага.

Мама с Мэдисон решили не сильно заморачиваться насчёт ужина. Когда я захожу на кухню, они как раз достают из духовки мак-н-чиз.

– Мэдди, ты как раз вовремя, – замечает меня мама. Доставай тарелки, накрой на стол.

Как будто я знаю, где они.

– Верхний ящик над раковиной, – подсказывает Мэдисон. Я вздрагиваю от неожиданности. Выглядит так, будто она прочитала мои мысли. И при всех обстоятельствах, это вполне возможно.

Я смотрю на Мэдисон, а она лишь одаривает меня хитрой улыбкой. Уже выцветшие голубые глаза обрамляют глубокие морщинки. Она выглядит довольно приятной пожилой дамой, когда улыбается. А потом я замечаю, что перед ней лежит расклад карт, и мне становится не по себе.

– Спасибо, – выдавливаю я. В конце концов, это логично, я здесь первый раз и не знаю, где что находится.

– Расскажи нам, как ты познакомилась с мальчишкой из Ордена? – спрашивает мама, раскладывая еду по тарелкам.

Познакомилась не самое подходящее слово…

– Э-э… В нашу школу перевелись два новеньких парня. Колдер и его друг Кристофер. Это тот, который привёл тебя к нам, – напоминаю, я маме. Она морщится в ответ. – Они быстро влились в нашу компанию, вели себя совершенно странно обычно, а потом выяснилось, что они из Ордена. И только тогда я узнала, что я ведьма и меня надо убить. – Последние слова я произношу с особой интонацией, бросая укоризненный взгляд на маму.

– И почему же тебя до сих пор не убили? – проницательно интересуется бабушка.

– Я сама не знаю, – честно говорю я. – Вообще-то Кристофер пытался. Но, похоже, у Колдера какая-то семейная драма, и он решил поступить назло отцу, оставив меня в живых.

– Вот как ты думаешь?.. – хитро спрашивает Мэдисон. – А карты мне показали кое-что другое…

– Если они показали, что я умру от своей любви – не помню точную формулировку, – то я это уже знаю.

– Откуда? – удивляется мама.

– Глория. Она гадала мне.

На самом деле сейчас мне становится по-настоящему страшно. Какова вероятность, что у двух совершенно разных людей выпадет один и тот же расклад? Мне кажется, близкая к нулю. Если, конечно же, это действительно не моя судьба.

Ноги начинают дрожать, я медленно опускаюсь на стул.

– И что это может значить? – спрашиваю я.

– Карты нельзя понимать буквально, – объясняет Мэдисон, – но одно я вижу точно: предсказание связано с Колдером. Как и твоя смерть.

Не то чтобы я удивлена.

– Но я не люблю его. А он не любит меня. Если речь об этом.

Мэдисон смеётся себе под нос, качая головой.

– Подростки… – произносит она.

– Мэдди, – вкрадчивый голос мамы подкрадывается с краю. Она скользит ко мне и присаживается рядом. – Расскажи мне о ваших отношениях с Колдером. Мне всё это очень не нравится. Ты уверена, что он не опасен для тебя? Или что… что не влюблена в него?

Раздражение раскалённой лавой поднимается к горлу. Ненавижу, когда лезут мне в душу, ненавижу говорить о своих чувствах. Особенно когда я сама в них не уверена.

– Во-первых, у нас нет никаких отношений. Во-вторых, я не могу сказать, что Колдер не опасен. Он член Ордена. Теперь его ищут, также как и нас. И я не знаю, насколько он на нашей стороне. Но я знаю, что до этого момента он был рядом и помогал мне.

Правда, в своей странной манере.

Несколько секунд мама молчит и смотрит мне в глаза, будто пытаясь найти в них что-то ещё. Она явно не удовлетворена моим ответом, но решает не продолжать эту тему. По крайней мере пока.

– Ладно, зови Колдера. Нам всем пора поесть.

Я выхожу из кухни и почти сразу же врезаюсь в твёрдую грудь Колдера.

– Куда так несёшься, любовь моя? – тихо спрашивает он, не скрывая издёвки.

Я щурю в подозрении глаза.

– Ты что, подслушивал?

– Пятнадцать минут прошло. Я пришёл ужинать. – Он невинно пожимает плечами. – И разве я не имею права знать, что узнала Мэдисон?

– Имеешь…

Я больше не нашла, что ему сказать, поэтому мы просто пошли на кухню и сели за стол.

Первые десять минут мы не разговаривали. Мы настолько проголодались, что каждый полностью был увлечён едой. Но когда пришла очередь чая, откладывать важный разговор больше никто не мог.

– Я увидела белое пятно, – внезапно начинает Мэдисон.

Никто из нас не осмеливается спросить, что она имеет в виду. Каждый терпеливо ждёт пояснений, будто боясь спугнуть волшебство.

Кажется, бабушка вновь входит в некий транс или как минимум скользит по краю. Её и без того бледные глаза кажутся ещё беднее. Они безжизненно смотрят сквозь стену позади нас.

– Я почувствовала опасность. Я почувствовала, что она где-то совсем рядом. Словно хищный зверь бежит по запаху своей жертвы. След в след. Они идут за вами.

Не то чтобы это новость, но когда это звучит так обречённо, мне становится очень тревожно. Я бросаю аккуратный взгляд на Колдера, но на его непроницаемом лице не видно ни одной эмоции.

– Однако я не вижу лиц и не вижу их точных намерений. – Продолжает Мэдисон. – Это может означать лишь одно. Магическую защиту.

– Магическую защиту? – переспрашиваю я.

– Скорее всего, Ордену помогает ведьма.

– Что? – больше возмущается, чем удивляется Колдер. – Вы в своём уме? У Ордена достаточно знаний, чтобы управлять процессами и влиять на события. К тому же, отец на дух не переносит ведьм, не говоря уже о том, что цель Ордена уничтожить их всех.

Мэдисон снисходительно улыбается одними губами и переводит взгляд на Колдера.

– Ты слишком юн и наивен, чтобы понимать некоторые вещи, – говорит она. – Знания – не есть природный дар. Они никогда не смогут делать того, что можем мы.

Когда Мэдисон произносит «мы», мне становится жутко от того, насколько эта история близка к нам. Близка ко мне.

– Но это же верх лицемерия! – возмущаюсь я.

Бабушка спокойна.

– С такой властью как у них, не удивительно, что им помогают ведьмы. Причём сильные. Я не могу пробить стену, она выстроила мощную защиту.

Что-то здесь не сходится.

– Но если на них работает такая сильная ведьма, почему они не смогли найти маму, почему так долго искали меня?

– Скорее всего, сотрудничество с ведьмой – единичный случай, – предполагает Колдер. – Я могу не знать, всех тайн Ордена, но я знаю своего отца. У него нет принципов, и я могу поверить, что он обратился к ведьме за помощью. Но сотрудничать с ними на постоянной основе – маловероятно. Его ненависть к ним слишком велика. Как и его честолюбие.

– Но почему именно сейчас? – спрашиваю я.

– Потому что в этой истории замешан я.

Колдер выглядит очень спокойным. Ещё несколько недель назад я бы подумала, что он совершенно бесчувственный психопат. Но теперь я вижу, какая буря скрывается внутри него, и скольких усилий ему стоит изображать хладнокровие. Даже представить не могу, каково этого, когда твой родной отец устраивает на тебя охоту.

Я хочу коснуться его руки под столом и почти делаю это, но вовремя осекаюсь. Сомневаюсь, что он нуждается в моём сочувствии.

Я делаю глубокий глоток воздуха, подавляя тоскливые мысли, и переключаю внимание на Мэдисон.

– Тогда почему бы тебе не выстроить такую же защиту нам? – с надеждой спрашиваю я.

Мама бросает на меня укоризненный взгляд. – Ну, или почти такую же…

Теперь моя очередь оказаться под строгим взором Мэдисон.

– В этом случае мы станем более заметны. Как белая клякса, на чёрном холсте, понимаешь? Их ведьма тут же почувствует, где поставлена защита, так же, как это почувствовала я.

Это означает одно.

– Получается, они найдут нас в любом случае. Везде, – констатирую я.

То есть все наши игры в прятки и бега, выключенные телефоны и наличка – это всё было не просто напрасно, это было даже смешно. Нас в любом случае найдут.

Обречённость и страх поселяются за прутьями грудной клетки.