Читать книгу: «Умри со мной», страница 13

КΛНУН
––35–

Мои запястья устали от оков. Былые синяки снова недовольны. Грубое волокно верёвки тревожит их покой.

Я. Мама. Бабушка. Спина к спине. Наши пальцы переплетены, а руки связаны. Мы сидим в центре небольшой гостиной на старинных деревянных стульях. Толстый слой лака облупился в некоторых местах, но всё ещё придаёт дереву глянцевый блеск. Антикварные часы с маятником отсчитывают последние минуты. Я смотрю на них, стараясь подогнать ритм своего сердца под их стук. Тик. Так. Тик. Так.

Колдер стоит у окна. Его лицо непроницаемо, а тело – камень. Он наготове.

– Они здесь, – сообщает парень. Низкий суровый голос разносится в тишине, словно раскат грома. В этот момент моё сердце падает вниз. Мама ещё крепче сжимает мои пальцы.

Слышно, как глохнет мотор одной машины. Затем второй. Осторожный дверной скрип входной двери. Тяжёлые шаги. Много шагов. Их много. На этот раз они не утруждают себя мнимой вежливостью. Они просто заходят в дом и проходят в гостиную. Разумеется, первым появляется отец Колдера. На нём всё такой же деловой костюм и лёгкий плащ, будто он ещё пять минут назад был в пасмурном Сиэтле. С ним вместе тот самый мужчина, с которым они наведывались ко мне в первый раз. Его глаза красные, будто он не спал несколько дней (хотя, может, так и есть), кожа серая, а лицо покрывает неряшливая щетина. Готова поспорить, это отец Криса.

За спинами мужчин маячат трое безликих амбалов, также одетых в деловые костюмы, однако более дешёвые. Выглядит это нелепо, будто они пересмотрели голливудские блокбастеры. Я бы посмеялась, не виси сейчас наша жизнь на волоске.

– Здравствуй, сын, – светловолосый мужчина обращается к Колдеру. Из его уст слово «сын» звучит как ругательство. – Наигрался в бунтаря?

– Я всего лишь выполнял твоё задание, – c бесцветной сдержанностью отвечает Колдер. – И как ты можешь заметить, более чем успешно. – Парень указывает на нас рукой, словно ведущий на арене цирка. – Три ведьмы из рода Митчелл к твоим услугам.

Мистер Макалистер щурит взгляд, подозрительно переводя его на нас. Я встречаюсь с ним глазами, транслируя максимальную ненависть.

– Вот так просто? – хмыкает он.

– Просто? – выплёвывает Колдер. – Это было пиздец как не просто. Особенно если учесть, что ты всё портил своим нетерпением.

– Сам понимаешь… – тянет отец Колдера, будто что-то подозревая. – Задание было серьёзным, а доверия к тебе мало. – Он медленно начинает обходить нас вокруг. – Сьюзен! – восклицает мистер Макалистер, наконец вступив с ней в зрительный контакт. – Как я рад тебя видеть. А ты почти не изменилась. – Его лестная улыбка источает яд. – Миссис Уоррен. – Он делает ещё один шаг, оказываясь напротив бабушки, и продолжает разыгрывать свой спектакль. – Моё почтение. – Он издевательски прикладывает руку к сердцу и делает едва заметный поклон.

Мы втроём не произносим ни слова. Но его панибратство кажется мне странным, словно он действительно старый знакомый моей мамы, как он и представился мне во время своего визита.

Его свита выдержано наблюдает за шоу. Однако терпение у его друга явно заканчивается. Он хмуро наблюдает за приветственным кругом мистера Макалистера, то открывая, то закрывая рот, в молчаливой попытке поторопить его.

– В чём же подвох, Колдер? – Не унимается его отец. Внимание мужчины вновь переключается на сына. Речь медленная и протяжная. Почти гипнотическая.

– Его нет, – всё так же бесцветно отвечает парень. – Я лишь надеюсь на твою благосклонность, отец.

– В чём?

– Я хочу покинуть Орден.

Время на секунду замирает. Кажется, будто даже маятник старинных бабушкиных часов сбивает в удивлении шаг. Мистер Макалистер подходит впритык к Колдеру, оставляя между их лицами всего лишь несколько дюймов. Их рост практически одинаковый, но жестокость светловолосого мужчины, натягивающая буквально каждую мышцу его лица, придаёт ему властность. Колдер держится достойно, хоть я и вижу, как ему тяжело.

– Я, быть может, не расслышал, – уточняет мистер Макалистер. – Ты решил покинуть Орден?

– Ты всё правильно услышал.

Мужчина резко оборачивается к нам, осматривает и возвращает хмурый взгляд сыну.

– Думаю, этот вопрос мы обсудим позже, – отвечает он.

– Нечего тут обсуждать, Роб! – Не выдерживает второй мужчина и обращается к отцу Колдера. Он подходит к ним ближе. – Тебе не надоело с ним сюсюкаться?

Боже, теперь я понимаю, в кого Кристофер был такой нетерпеливый.

– Подобное девиантное поведение недопустимо! Его не только нельзя отпускать из Ордена, его нужно казнить. И если я узнаю, что смерть моего сына – его рук дело, я сделаю это лично. – Последние слова мужчина выплёвывает в лицо Колдеру. Тот сохраняет беспристрастный, даже усталый, вид, будто вся ситуация ему наскучила. Зато мои конечности леденеют, в то время как тело бросает в жар.

– Мы с этим разберёмся, Оливер. – Роб кладёт руку ему на плечо. – Вопрос с казнью и Орденом мы решим позже, – заключает он. – А пока… – Роб поворачивается к нам, будто учитель, пытающийся заметить детскую шалость за своей спиной. Но мы продолжаем сидеть молча, держась за руки. – Первым делом мы покончим с проклятием, – сообщает мужчина и резким движением выкидывает руку вперёд, в попытке схватить мою маму за горло. Но его кисть останавливается в нескольких сантиметрах от цели, словно ударяясь о невидимую преграду. Рука неестественно сгибается, Роб шипит от боли.

С ума сойти, это сработало! Стена безмолвия действительно помогла. Я не верила до последнего. Когда мама обучала меня этой штуке, я была настроена скептично, однако всё это время не издала ни звука, чтобы не разрушить заклинание. И это, мать его, сработало! Необычайный прилив сил и адреналина разгоняют мою кровь. Я даже позволяю себе подумать, что я не просто безликое бесполезное существо, а часть древнего рода, часть древней силы.

– Ах ты, сукин сын, – рявкает Роб почему-то на Колдера, а не на маму. – Ты оставил им способность колдовать?!

– Осторожно, ты говоришь о своей жене, – подмечает Колдер.

– Ты либо глуп, либо…

В следующую секунду, даже не дав Робу закончить мысль, Оливер хватает Колдера за грудки.

– Ты грёбаный предатель, я убью тебя! – рычит он и ударяет парня в челюсть. Колдер теряет равновесие и падает на пол.

– Нет! – кричу глупая я, разрушая нашу защиту.

– Ах, юная мисс Уоррен, – ядовито-сладко мурлычет Роб, впервые обращая на меня пристальное внимание. – Ты всё-таки влюбилась в него, глупая девчонка. Ваш род так и тянет к нам, только приумножая тем самым проклятье.

Роб достаёт из внутреннего кармана плаща небольшой нож. Это не обычный бытовой предмет, мне он больше напоминает кинжал. У него овальная рукоять с мельхиоровой крестовиной, на которой выговорены магические символы.

– Не кажется ли тебе, это весьма символично, будучи ведьмой, умереть в день всех святых?

– Только посмей! – заступается мама. Мы в любой момент можем распутать свои руки от верёвки, но слишком дорожим эффектом неожиданности, чтобы выдавать себя раньше времени. Поэтому мама остаётся на месте, лишь испепеляя Роба гневным взглядом. А быть может, и накладывая на него проклятие, чего бы мне сейчас очень хотелось.

В это время мужчина замахивается кинжалом, игнорируя угрозу моей мамы. Серебряное лезвие ловит блики света, демонстрируя свою остроту. Дальше всё происходит так быстро, что я даже не успеваю пискнуть. Я выдёргиваю руки, верёвки легко отпускают мои запястья, и я вскакиваю с места, ускользая от удара ножом. Он втыкается в сиденье стула, отчего хрупкий лак трескается. Я стараюсь убежать как можно дальше от опасности, однако уйти далеко не получается – я мгновенно попадаю в лапы инквизиторов. Они оказываются настолько выдрессированы, что синхронно бросаются на меня втроём и хватают с такой силой, как будто пытаются задержать не маленькую девчонку, а самого опасного в мире преступника.

– Мэднесс! – До меня доносится тревожный оклик Колдера. Я нахожу его глазами, как раз в тот момент, когда отец Кристофера бьёт его лежачего в живот.

– Колдер! – Во мне закипает ярость. Я пытаюсь вырваться, но тщетно.

Мама с бабушкой вслед за мной поднимаются со стульев, пятятся назад, в осторожном жесте поднимая руки. Но в маленькой гостиной не так много места, особенно с учётом собравшихся здесь «гостей», и вскоре они упираются спинами в камин. Пока Оливер занят Колдером, а амбалы продолжают меня удерживать, Роб бесстрашно надвигается на них, играя ножом в руках.

– Auferetur! – со всей суровостью в голосе восклицает Мэдисон и выставляет ладонь вперёд.

Свежие нотки озона щекочут мой нос, прежде чем мощнейшая воздушная волна с непреодолимой силой сбивает с ног инквизиторов и меня вместе с ними. Роба и Оливера тоже отбрасывает назад. Пользуясь моментом, я быстро вскакиваю на ноги и пытаюсь добежать до мамы с бабушкой, но один из амбалов успевает схватить меня за ногу, и я шлёпаюсь на пол. Тело отзывается болью, но сейчас меня это совершенно не волнует. Я резко прокручиваюсь вокруг своей оси, чтобы освободить лодыжку, рука инквизитора соскальзывает, и я ударяю его ногой в нос. Это помогает выиграть несколько спасительных секунд. Я поднимаюсь на ноги и подбегаю к маме с бабушкой. Они хватают меня за руки, и либо мне кажется, либо моё тело едва уловимо начинает гудеть, будто кто-то пустил слабенький заряд тока по моей коже.

– Что это? – Я таращусь на наши с мамой руки.

– Сосредоточься, – одёргивает меня Мэдисон.

Я догадываюсь, что сейчас активизировалось что-то вроде силы трёх, но вспомнив культовое шоу, сосредоточиться стало ещё сложнее.

– Их слишком много, чтобы обезвредить всех сразу, но мы можем сконцентрироваться на Макалистере старшем, – продолжает объяснять бабушка.

– И что мы можем с ним сделать? – с опаской спрашиваю я.

– Ну… Например, кровоизлияние в мозг, – равнодушно отвечает она.

Меня парализует ужас. Гудение в теле останавливается. Я не готова быть причастна к смерти человека, не готова убить отца Колдера. Машинально кидаю взгляд в его сторону. Яркая струя крови на его лице красивым узором подбирается к побледневшим губам. Его взгляд тусклый, но всё ещё полный решимости. Он сидит на полу, держась за рёбра рукой, боль искажает его лицо в гримасу. Словно чувствуя мой взгляд, Колдер смотрит на меня и одобрительно кивает.

– Мэдди, не отключайся от нас, – просит мама. – Сейчас либо мы, либо они!

Мама права. Колдера ждёт страшная учесть, если мы сдадимся. И пусть лучше кровь его отца будет на наших руках, а не на его. Этого Колдер себе никогда не простит.

Делая глубокий вдох, я полностью сосредотачиваюсь на своих ощущениях и ловлю вибрации от мамы с бабушкой.

– Que venet cum malo, et ipste morieture in malo, songuis tuus est enimicus, vasa tua sant graciles, mori! – Бабушка читает заклинание на непонятном и очевидно мёртвом языке, и единственное знакомое для меня слово это «mori», скорее всего, означающее смерть.

В эту секунду моя уверенность в правильности решения убить Роба вновь исчезает, но уже поздно. Мужчина замирает на месте, он роняет нож и тянет руки к голове, корча лицо от боли.

– Остановите их, бесполезные идиоты! – кричит Оливер инквизиторам. Он бросается на помощь к напарнику.

Мужчины не утруждают себя лишними движениями, они просто достают пистолеты и целятся в каждую из нас. Я с ужасом осознаю, что у нас всего несколько секунд на спасение.

– В стороны! – кричу я и срываюсь с места. Мама с бабушкой не теряются и тоже разбегаются. Слышатся оглушительные выстрелы вперемешку со звенящими бьющимися звуками. Очень надеюсь, что никого не задело. Очень надеюсь, что не задело меня. Чувство, будто я во сне, мир кажется картонным и мутным, а ощущения обманчиво приглушёнными.

Я успеваю заметить лежащий на полу нож, который выронил Роб, и поднимаю его, даже не осознавая, зачем я это делаю. Однако уже в следующее мгновение он оказывается кстати. Словно обезумевшая я налетаю на одного из инквизиторов, который уже готов меня поймать, но не готов к тому, что я всажу нож в его бедро. Сначала туго, а потом с чавкающей мягкостью лезвие входит в плоть. Мужчина взвывает от боли и роняет пистолет. Мои руки парализует мелкая дрожь, а к горлу подкатывает приступ тошноты. Что если я задела что-то важное, и он никогда не сможет ходить, что если он умрёт от потери крови? Я буду убийцей. Эти мысли почти полностью убивают мою волю, пока вокруг моей шеи смыкается массивная рука, мгновенно перекрывая кислород.

В панике осматриваюсь вокруг в поиске мамы. Но вместо неё я замечаю Колдера. Он едва стоит на ногах, продолжая держать руку вокруг своего тела. Второй рукой парень приставляет пистолет к виску Оливера, на коленях которого лежит, по-видимому, уже мёртвый Роб.

В эту секунду мне захотелось умереть самой. Слишком много смертей и жестокости. Слишком мало воздуха.

– Останови инквизиторов или я спущу курок. – Суровый голос Колдера заставляет меня сфокусировать на нём глаза.

– Ты правда считаешь, я послушаю тебя? – с горькой усмешкой спрашивает Оливер. Он сидит ко мне спиной, но я представляю его издевательскую снисходительную улыбку.

– Я убил Кристофера, когда мне это понадобилось, думаешь, я не убью тебя?

Жестокость Колдера продолжает поселять в моём сердце сомнения. Я не могу собрать лоскутки памяти в единое полотно его образа. Действительно ли он такой бездушный или это вынужденные меры?..

– Повторяю, прикажи инквизиторам остановиться.

– Опустите оружие и отпустите ведьм, – нехотя произносит Оливер сквозь зубы.

Тишина. Ничего не происходит. Тяжёлая рука всё ещё на моей шее.

Колдер толкает голову Оливера дулом пистолета.

– Я сказал, уберите оружие и отпустите их! – с раздражением повторяет мужчина.

Только сейчас я начинаю дышать. Инквизитор ослабляет свою хватку и толкает меня в спину подальше от себя.

– Убирайтесь из этого дома! – приказывает Колдер.

Оливер медленно поднимается на ноги, держа руки свободно в попытке сохранить хоть каплю гордости.

– Позволь забрать твоего отца, – предлагает Оливер. – Мы позаботимся о нём.

Я замечаю тень скорби на лице Колдера, в печальной задумчивости он опускает взгляд на тело Роба, словно обдумывая, готов ли он вот так попрощаться с ним навсегда.

– Хорошо. – Коротко кивает он. – Пусть у него будут достойные похороны, хоть он этого и не заслужил.

Этим жестом Колдер делает последнюю и единственную хорошую вещь для своего отца, отпуская все обиды и боль, которую он причинил ему и его семье. По крайней мере, мне хочется в это верить. Хочется верить, что теперь Колдер вздохнёт свободно.

Двое инквизиторов поднимают тело своего предводителя и выносят его из дома. Следом хромая и истекая кровью волочится третий. Оливер задерживается в дверях.

– Это не конец, Колдер. Я отомщу тебе за своего сына, за своего друга и за весь Орден. – С этими словами он покидает наш дом, оставляя меня в леденящем ужасе.

Чувство облегчения не приходит. Но теперь я хотя бы могу собраться с мыслями и осмотреться в комнате.

Разбитое стекло и повреждённая мебель вокруг. Запах пороха и крови. Тяжесть и страх.

– Мам? – спрашиваю я пустоту.

В ответ тишина. Паника начинает усиливать хватку, скручивая мой желудок в узел. Я делаю пару шагов вперёд, стекло хрустит под ногами, но я не обращаю на это внимания. Приближаюсь к дивану – единственному месту, где они могли скрыться, – тщетно отгоняя плохие мысли о том, что я могу там увидеть. Заглядываю за спинку и вижу их. Мама с бабушкой сидят, скрестив ноги и взявшись за руки. Их глаза закрыты, а губы двигаются в беззвучном шёпоте.

Что они делают?

– Мам? – снова зову я.

– Оставь их. – Голос Колдера раздаётся прямо за моей спиной. Я невольно вздрагиваю от испуга и резко оборачиваюсь. – Похоже, они пытаются применить серьёзное заклинание, не стоит им сейчас мешать.

– Надеюсь, они колдуют здесь порядок. – Волнение отступает, и я непроизвольно позволяю себе шутку.

– Гляди-ка, ты уже язвишь, – весело замечает парень.

– Заткнись, – говорю я и крепко обнимаю Колдера. Кажется, сегодняшний день был бесконечный, я почти потеряла их всех, я почти потеряла его. Я так соскучилась по нему, словно не видела вечность. И даже мысли о его жестокости сейчас не пугают меня.

– Ай, не так сильно, малышка! – кряхтит Колдер.

Я мгновенно отстраняюсь от него.

– Боже, извини!

– Оно того стоило, – ухмыляется Колдер, и моё тело обмякает, словно под морфием. Я зависима от его улыбки.

– Насколько всё серьёзно? – уточняю я.

– Думаю, врач мне бы пригодился.

ВОССОЕДИНЕНИЕ
––36–

Трещина в ребре, разбитый нос и рана на губе. Я же отделалась синяками. Таков итог великого древнего противостояния. С одной стороны, я боялась, это будет сложнее, а с другой – ещё ничего не кончено.

Нервная дрожь пробегает по моему телу, и я крепче обнимаю себя руками, прислоняясь головой к холодному стеклу. Мы почти подъезжаем к дому.

– Всё в порядке? – спрашивает Колдер, заметив моё беспокойство.

– Да, – отвечаю я. – Не мне же чуть не переломали рёбра, – лениво усмехаюсь.

Колдер ничего не отвечает и возвращает своё внимание на дорогу. Я осторожно разглядываю его профиль, по которому пробегают огни придорожных фонарей. Чёткие линии подбородка, слегка полноватые губы, сжатые в сосредоточении, прямой нос и глаза… Мой любимый бушующий океан.

– Что? – Колдер неожиданно поворачивается в мою сторону, поймав меня на беспардонном разглядывании.

Сердце бешено подпрыгивает, толкая всю кровь к щекам.

– Я просто задумалась, откуда у тебя такая страсть к вождению? – на ходу сочиняю я. – Я имею в виду, в каком бы ты состоянии ни был, ты всё равно садишься за руль.

– В любом моём состоянии шансы доехать без происшествий гораздо выше, чем если бы машину вела ты, – весело отвечает Кодер. На суровом лице вновь появляется ухмылка. – Ты же мисс неуклюжесть!

– Ауч! Вообще-то обидно! – Я надуваю губы и устремляю взгляд перед собой. Мы уже сворачиваем на подъездную дорожку. – Я отлично вожу машину.

– Малышка, я не сомневаюсь в твоих способностях, но всё-таки предпочитаю быть на водительском месте. – Мне кажется, его слова звучат отстранённо, словно он хочет отделаться от меня дежурной отмазкой.

– Ты как будто мне не доверяешь… Как будто все вокруг считают, что знают лучше меня, что мне нужно и что мне можно, – только сказав это вслух, я понимаю, что сейчас не самое лучше время для подобных разговоров. Да и Колдер не лучший собеседник. После всего случившегося сегодня, вряд ли ему хочется выслушивать проблемы недоведьмочки, из-за которой вся его жизнь пошла под откос.

Я роняю лицо в ладони, пытаясь снять усталость и тяжесть мыслей.

– Извини, – бормочу я в руки, не поднимая головы. Мне неловко смотреть на него.

– Мэд, – тёплый грубый бархат зовёт меня.

– Пойдём. – Я резко выпрямляюсь, обрубая себя от секундного прошлого. Теперь я делаю вид, что собрана и бодра. – Нужно узнать, в порядке ли мама с бабушкой.

Мы уехали в больницу почти сразу после ухода Ордена. Колдеру нужна была медицинская помощь, и дожидаться их пробуждения не было времени. Я немного переживала, в порядке ли они.

Дёргаю ручку дверцы, собираясь выйти из машины.

– Мэд, – повторяет Колдер.

Я поворачиваюсь к нему, изображая непринуждённость.

– Что?

– Дело не в доверии. Я доверяю тебе. – Он смотрит мне прямо в глаза, окутывая меня каждым словом. – Просто… Мне хочется уберечь тебя.

– От чего? – не понимаю я.

Колдер не спешит отвечать. Он топит меня в своих глазах. Его рука внезапно оказывается на моей щеке. Я вздрагиваю. На долю секунды брови Колдера сдвигаются к переносице, а по лицу скользит отвращение. Но не ко мне. К самому себе. Ему не понравилось, что я его испугалась. Большим пальцем руки он мягко проводит по моим губам. Его взгляд падает на них.

– Хочу уберечь тебя от всего, что может тебе навредить, – произносит он со слабой хрипотцой в голосе. – Хочу, чтобы при мне у тебя не добавилось ни одного шрама…

– Тут ты уже облажался, – вырывается у меня, и в эту же секунду я об этом жалею. Это не злой укор с моей стороны, просто забавное замечание, лишний раз подтверждающее мою неуклюжесть. Хотя прозвучало иначе.

На удивление Колдер не вспыхивает в гневе и даже не обижается. Снисходительная улыбка меняет тени на его лице.

– Помнишь, что я говорил про твой острый язычок? – В глазах появляются искорки. Не дав мне ответить, Колдер наклоняется ближе ко мне и роняет тёплое дыхание на мои губы. Тело тут же отвечает на его близость, и я непроизвольно подаюсь вперёд. Наконец Колдер делает последний шаг и нежно целует меня. Осторожно, словно проверяя. Но почувствовав вкус близости, он будто теряет контроль. Из его горла вырывается короткий стон, а поцелуй становится более настойчивым. Снова и снова он накрывает мои губы поцелуями, играя с моим языком.

Это так хорошо, что почти больно. Если мы сейчас не остановимся, всё зайдёт дальше, чем мы можем себе позволить. Сейчас не лучший момент.

Я упираюсь ладонями в грудь Колдера и слегка отталкиваю его, разрывая поцелуй.

– Не сейчас, – шепчу я.

Парень разочарованно выдыхает и небрежно отклоняется на спинку сиденья. Он закрывает глаза в попытке успокоить пульс.

– Нам нужно идти, – осторожно напоминаю я.

– Дай мне пару минут, я не могу появиться в доме с… этим. – Колдер веселясь указывает взглядом вниз на свои джинсы. Новая волна возбуждения встряхивает моё тело, когда я понимаю, о чём он.

Нам приходится ждать ещё несколько минут, чтобы обоим остыть. Внезапно раздаётся стук по стеклу. Я вздрагиваю от испуга и поворачиваю голову влево. У машины стоит круглощёкий полный мальчик в костюме дъяволёнка. В одной руке он держит трезубец, а в другой демонстрирует нам ведёрко в виде тыквы со сладостями. И нужно сказать количество конфет в нём уже внушительное.

Колдер опускает стекло.

– Не поздновато для костюмированных прогулок, малец?

– Сладость или гадость, – с совершенно беспристрастным лицом бормочет мальчик, шевеля лишь губами.

– А ты знаешь, что в день всех святых ровно в полночь открываются врата в другой мир, и вся нечисть выходит на свободу? – рассказывает Колдер зловещим голосом. – У тебя осталось не так много времени, чтобы успеть вернуться домой.

– Сладость или гадость, – повторяет ребёнок.

– Пацан, у нас нет конфет, – раздражённо отвечает Колдер и начинает закрывать окно.

Мальчик щурит глаза, испепеляя взглядом Колдера, потом отходит на несколько шагов и запускает руку в своё ведёрко. Но вместо конфет он достаёт оттуда яйцо и кидает в нашу машину.

Колдер мгновенно срывается с места и пулей выскакивает из машины. Я морщусь, понимая, что, скорее всего, ему было больно от такого резкого движения.

– Ах ты, маленький!.. – Колдер бросается к мальчику, но тот ехидно хихикая убегает.

Я выхожу из машины следом и подхожу к парню.

– Всё в порядке? – интересуюсь я.

– Нет, он испачкал мою машину! – отвечает Колдер, продолжая смотреть вслед убежавшему дъяволёнку.

– Эй. – Я аккуратно кладу руку на его щёку и поворачиваю голову к себе, ловля взгляд. – Я про твоё ребро.

– Уже отпустило, не волнуйся.

– Хорошо, только давай без резких движений.

– Этого я обещать не могу. – Уголок его губ медленно ползёт вверх, хоть Колдер и пытается выдержать серьёзный момент.

Я снисходительно улыбаюсь, стараясь совладать с гормонами. Наверное, мозг упорно отказывается возвращаться в реальность и ищет любые способы отвлечься. Но это не будет длиться вечно.

– Пошли, – говорю я и направляюсь к дому.

За время нашего отсутствия мама с бабушкой успели прибраться в гостиной. Что ж, если им хватило сил это сделать, значит, с ними всё хорошо. Узел из нервов, который затягивался внутри всё это время, ослаб.

– Мэдди, дорогая! – В комнату заходит мама. Следом за ней идёт Мэдисон. Они услышали, что мы пришли. Мама загребает меня в крепкие объятия. Я отвечаю на них, хоть и не так пылко. Осознавать, что мы все живы, приятно. – Вы целы? – Она отстраняется на пару шагов и осматривает с головы до ног сначала меня, затем Колдера.

– Да, – отвечаю я. – Похоже, из нас всех пострадал только Колдер. – Чувство вины проскальзывает между слов. Я бросаю на него быстрый взгляд, но парень даже не подаёт вида, что у него что-то болит.

– Колдер, – произносит мама и делает долгую паузу. Она смотрит на него снизу вверх, а в глазах собираются слёзы, которые она пытается игнорировать. – Спасибо тебе за всё. Я знаю, ты не герой и действовал и в своих интересах тоже, но… спасибо.

Я впервые вижу свою мать такой ранимой и трогательной. Сначала она была настроена к Колдеру недружелюбно, а теперь тает перед ним в благодарности. Я почти уверена, что эта ситуация напомнила ей о моём отце. Но эту историю мне только предстоит узнать.

– А я в свою очередь благодарен вам, что поверили мне и не съели, – отвечает Колдер, и я закатываю глаза. Даже сейчас он острит.

– А теперь, может, хватит телячьих нежностей. – Доносится сухой голос бабушки из дверей. – У нас мало времени, – бросает она и уходит.

Времени на что?

– Пойдёмте, – так же таинственно зовёт мама и выходит из гостиной вслед за Мэдисон.

Мы с Колдером переглядываемся, и нам ничего не остаётся, как пойти на кухню. Вместо света здесь горят свечи. Словно множество маленьких светлячков, они мерцают на разных поверхностях и полках, освещая кухню теплом. Бабушка расставляет чашки на стол и разливает в них непонятную жидкость, похожую по цвету на зелёный чай. От чашек исходит пар, и кухня наполняется травяным ароматом.

– Выпейте это, – говорит она. – Поможет успокоиться и снять болевые ощущения.

Мы послушно делаем по глотку, и я едва не выплёвываю жидкость обратно. Во рту остаётся привкус земли и сена. Я смотрю на Колдера в поисках поддержки, но он даже не морщится. Вместо этого парень салютует мне чашкой и делает следующий глоток.

– Как ты это пьёшь? – спрашиваю я.

– Не знаю, на вкус необычно, – словно подтрунивая надо мной отвечает он. – Главное, чтобы это сработало.

– Колдер, ты знаешь, как будет действовать Орден теперь, когда его глава мёртв.

Я морщусь от бестактности Мэдисон. Но это тот вопрос, который интересует нас всех.

– Я полагаю, что раз я оказался предателем, – парень с трудом произносит это слово, – теперь место моего отца займёт Оливер. Он был его правой рукой и другом…

– Оливер мёртв, – отрезает Мэдисон.

– Что? – хмурится Колдер. – Но…

– Мы погружались в транс как раз для этого, – спешит объяснить мама. – Для моделирования судьбы нам потребовалось больше времени и сил, но у нас получилось.

– Получилось что? Убить Оливера? – Мне казалось диким, что они так спокойно говорят об убийствах.

– Да.

– Тормоза в его машине отказали, это был всего лишь несчастный случай, – хладнокровно поясняет Мэдисон, пожимая плечами. Я не успеваю осознать эту информацию, как она снова обращается к Колдеру. – Так как теперь поступит Орден?

Колдер со свистом выдыхает.

– Что ж, в таком случае, думаю, я прямой наследник, если только большинство не решит иначе.

– Значит, нам нужно, чтобы большинство так не решило. Мы должны покончить с этой враждой и прекратить геноцид ведьм.

– Даже если бы я хотел занять место своего отца, я бы не смог переубедить адептов истреблять ведьм. Сотни лет эта идея проходит красной нитью сквозь наши убеждения. И её укрепляет проклятье…

– К слову о проклятье, – перебивает бабушка. Она опирается локтями на стол и заговорщически подаётся вперёд. – Что если я скажу тебе, что есть способ снять его?

– Тогда я посмеюсь и не поверю вам, – отвечает ей Колдер, выдерживая её взгляд.

– Легенда гласит, проклятье может снять только искренняя любовь, коя была между Марией и Ричардом. Только когда два враждующих сердца воссоединятся в любви, вечная боль уступит место благодати.

– Вы же сказали, мой отец был из Ордена, – подмечаю я. – А моя мама – ведьма, разве это не считается соединением двух враждующих сердец?

– Я сказала, ВОСсоединятся, – поправляет меня Мэдисон. – Для этого нужно быть потомками Марии и Ричарда. Твой отец им не являлся. А вот Колдер… – бабушка многозначительно переводит взгляд на парня.

– Ты знал об этом? – удивляюсь я.

– О том, что я потомок Ричарда? Да. Но какое это имеет значение, я не верю в эту сказку про любовь, – пренебрежительно фыркает парень. – Если бы проклятье можно было снять, разве за сотни лет этого бы не сделали?

– Диву даюсь твоей наивности, – ухмыляется бабушка. – Проклятье – идеальный рычаг управления. Его просто-напросто невыгодно было снимать. Но теперь у нас есть реальный шанс. И вопрос в том, готов ли ты, как прямой наследник, принять это решение?

Три пары глаз устремляются на Колдера. Огоньки свечей подрагивают в тишине и в его глазах. Он медленно поворачивается в мою сторону, осматривает меня с головы до ног, задерживая взгляд на моём замотанном бинтом запястье, потом вновь отворачивается, погружаясь в раздумья. От того, что он будет дольше думать, любовь ко мне не появится.

– Как он может принять это решение? – я не выдерживаю паузы. – Не достаточно просто захотеть, речь идёт о любви!

Теперь все взгляды устремляются на меня. Даже Колдер смотрит на меня так, будто он в сговоре с мамой и бабушкой.

– Что? – пищу я, чувствуя себя неловко.

– Я готов, – просто отвечает Колдер, обращаясь к Мэдисон.

– Что? – снова повторяю я. – А вдруг это не сработает? Что тогда? Мы разгневаем духов или что-то в этом роде?

Суровость Мэдисон спадает с лица, уступая место смеху. Морщинки вокруг её глаз расползаются тоненькими лапками, смягчая холодный взгляд. Мама тоже не скрывает улыбки, а Колдер просто берёт меня за руку.

– Она до последнего не хочет признаваться, что любит меня, – с ухмылкой говорит парень.

– Вообще-то я сомневаюсь в тебе. – Я вырываю свою ладонь из его и скрещиваю руки на груди.

– Не сомневайся. – Колдер смотрит на меня без доли иронии. Тени танцуют на его лице, углубляя серьёзный взгляд.

Не так я представляла себе признание в чувствах. Честно говоря, я даже не позволяла себе думать об этом. Но жизнь не любовный роман, и теперь мы сидим в полумраке молча глядя друг другу в глаза, но говоря при этом гораздо больше.