Читать книгу: «Чипированная. Код L-831», страница 9

Усевшись на пол перед окном, смотрю на боковые стены, которые решила разрисовать. Две чашки чая, и пазл складывается – я изображу вечное небо в переливах цветных полос. Вечерняя прогулка с Михаилом вдохновила меня. Его откровенность… я поняла, что даже Вершителям судеб сложно отпустить прошлое.

Глава 16

На разрисовку стен уже ушло пять дней, три банки белой, две синей, по одной красной, желтой и черной красок. Спасибо Арсении, которая помогла с выбором, да еще и сделала скидку.

– Я бы лучше платье новое прикупила или туфельки, а она краску. Сдалась тебе эта стена? – ворчала Арсения, выдавая очередную банку.

– Стены, – поправила ее. – Когда увидишь – оценишь.

– Роман тебе помогает? – спросила она, отведя взгляд в сторону и почесывая ухо.

– Нет.

Арсения выдохнула.

– Он предлагал, но я отказалась, – добавила я, внимательно посмотрев на Арсению. – А что?

– Ничего, – слегка посмеялась она. – Расскажи, а как у вас в Системе с ухаживаниями?

– Никак, – развела руки в сторону. – Отношения до брака неприемлемы. А уже после… там у всех по-разному.

– А как на счет… ну… – нервно теребила пальцами рукава, – образования в области жизни после свадьбы?

– Девушкам велят слушаться мужей. После Оракулов, конечно, – хихикнула я, задрав палец вверх. – Мужчины же в этом плане более образованы. На пороге вступления в брак у них проходят факультативы в зале Телесности.

– Сложно представить, – Арсения замерла, что-то собираясь сказать, но рот открывался и закрывался. – И не хочется представлять.

– Я бы сходила, – решилась я на откровенность. – Не считаю это честным, что на факультативы отправляют только мужей.

– Значит, Роман не ходил на эти занятия… – продолжила Арсения. – Многое становится понятным.

– Почему не ходил? Его должны были направить, но расшифровку он так и не выгружал… может, ты и права.

– Ты о чем? Какая расшифровка?

Арсения медленно надвигалась.

– Та-ак, – я поняла, что почти выдала и себя, и его. – Его возраст. Он подходит для соединения пар. И мы постоянно получаем сигналы с вызовом, мало ли, что ему пришло, пока он шел до вас.

– Тебе тоже по дороге приходил сигнал?

– Да, – часто кивала. – Возможно, это из-за побега.

– Возможно… Почему ты отказалась от помощи Романа?

– Какой помощи? – перестала кивать.

– Со стенами.

– А-а-а-а, – успокоилась я. – Мне нравится творить в одиночестве.

– И только?

– Почему ты спрашиваешь?

Арсения снова скрыла взгляд, подтолкнув меня к двери.

– Просто, спросить уже нельзя, – проворчала она.

– Ладно, спасибо, – сказала я, выходя за порог и сталкиваясь там с Романом.

– Лесия, ты точно две стены разрисовываешь, а не всю квартиру? – спросил он, вместо приветствия.

Роман остановился, рассматривая меня с банкой и маячащую за спиной Арсению.

– Точно, – ответила я, спустившись.

– Опять замкнуло? – услышала я голос Романа, обращенный к Арсении. И дверной колокольчик – дверь закрылась.

Расспросы Арсении насчет Романа навели на мысль – а не нравится ли он ей? Если так, это что-то меняет? Почему от этих мыслей что-то заскреблось внутри? Когда Роман говорил о замужестве, я сама отвергла его – и не жалею. Я хочу иного от брака, а не повторения сценария Системы. Но что тогда это?

Вернувшись домой, я все пытаюсь разобрать, что это за ощущение внутри. Совсем недавно я призналась Михаилу, что Роман мне нравится, но я его не люблю – и это была правда. Мы понимаем друг друга, прошлой жизни в Системе у нас не отнять. Он мне дорог, но… но что тогда это?

Переодевшись, я принимаюсь за разрисовку. Четкие прямые линии. Широкие мазки. Стены поглощают меня.

– Тебя тянет к Михаилу? – голос Ночи и прохлада.

Я оседаю, рассматривая результат. Стены готовы.

– Да, но… не всегда. И чаще я вообще не хочу разговаривать с ним.

– К Роману же тянет иначе?

– Иначе, – соглашаюсь я. – Он как часть оставленного дома. Как связь с родителями. Он… он как брат мне! – осознаю я, вскакивая на ноги. – У меня нет брата, но я думаю, что это именно оно!

– Тогда что скреблось в тебе?

– Не знаю.

Я замираю.

– О чем ты подумала?

– Что … он недавно делал мне предложение, не мог свыкнуться с новой жизнью, а теперь оставил все в прошлом. Как у него это получилось?

– Ты же не хочешь этого союза, тогда зачем думаешь об этом?

– Все из-за Системы. – Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони. – Оракулы плотно поселились в голове.

– Время… время поможет.

– Время.

Глаза наливаются тяжестью. Пять дней ночного труда сказываются. Закрыв остатки краски и промыв кисти, я отправляюсь в кровать. На улице слышу крики и смех. И чего им не спится?

– Ночь, а я точно права? Что отпустила Романа….

– Он же тебе как брат.

– Как брат…

Глаза закрываются.

Утром подскакиваю от прыгающего пенька-будильника на прикроватной тумбе. Будильник свою миссию исполнил, теперь пора исполнять и мне свою.

Спускаю ноги с кровати, приходя в себя. Взгляд в сторону – хорошо же получилось! Определенно хорошо, но чего-то не хватает… Яркого акцента. Багульник бы подошел… но он ядовит и долго не выстоит. А если посадить цветы в горшок?

Спросонья завтракать не хочется. Приходится съесть несколько оладий, до обеда Добродея расслабиться не даст. Так и выходит. Пока солнце не поднялось в зенит, мы обрабатываем огород.

Выпрямившись над соседней грядкой, Добродея подходит ко мне:

– Молодец, девочка, в приемной приберешься и свободна на сегодня.

– Да? – спрашиваю я, выпрямляясь. – Я как раз хотела цветы отыскать.

– Какие цветы и для чего?

Я делюсь идеей с Добродеей, прибирая огородные инструменты. Она советует сходить в лес, чтобы выкопать понравившиеся растения.

– Спасибо огромное! И ждать не надо, пока вырастут.

– Прибирайся. Как Дмитрий зайдет, дашь ему пару ложек мази номер пять. Справишься?

– Конечно. Сосед мой?

– Он и есть. Олефия заходила, за него просила.

Мы заходим в дом, Добродея уходит к себе, а я с усердием начинаю подметать пол.

Когда с уборкой покончено, Дмитрий еще не объявился. Я хочу ополоснуться и переодеться, но переживаю, что стоит уйти, как явится сосед. Подождав десять минут, оставляю записку на столе, что скоро вернусь, а сама спешу в ванную. В предвкушении быстро собираюсь: сегодня на мне легкое оранжевое платье чуть выше колена на тонких бретельках и подпоясанное на талии. Двойной волан на юбке добавляет озорства. Волосы оставляю распущенными, чтобы скорее высохли.

Вернувшись, нахожу комнату пустой, а записку не тронутой.

– И долго еще ждать? – спрашиваю пустоту.

Мне не терпится отправиться на поиски цветов, а я вынуждена сидеть и ждать. Можно предупредить Добродею об уходе, ведь кроме Дмитрия на прием могли подойти в любое время, но я не хочу отвлекать ее от дневного отдыха. Переложив пару ложек мази номер пять в стеклянную баночку, сажусь, а потом и укладываюсь на кровать – ту самую, где провела первые дни в поселении.

Наконец-то дверь распахивается без стука, и заходит Дмитрий:

– Привет, соседка! Ты спишь?

– Тебя жду. – Я поднимаюсь на ноги, поправляя платье. На столе уже дожидается флакончик.

– Ты рисковая девчонка, я таких побаиваюсь, – шутит он, когда я вручаю ему восстанавливающую мазь.

– Почему рисковая?

– Сбежала же, – объясняет он с таким выражением лица, словно я спросила очевидное.

– Я не первая и, наверное, не последняя, – задумчиво говорю я. – Тебе мазь зачем?

– Переусердствовал вчера с парнями в магнетболе. Руку растянул.

– Магнет… что?

– Магнетбол, – гордо повторяет Дмитрий. – У вас нет этой игры?

– Я не слышала.

– Соседка, ты многое упустила! – восклицает Дмитрий, сильнее выпячивая грудь вперед.

– Не думаю, не хотелось бы потянуть руку, – не разделяю его восторга.

– А как же азарт? Девчонки хоть и не играют, зато болеют.

– Тогда хорошо, что я не знаю эту игру!

– Ты не так все поняла, – успокаивает Дмитрий. – Они переживают за команду. Кричат – поддерживают, значит. Это и называется – болеть за своих.

– Допустим, девушки, – выразительно поправляю его, – поддерживают своих. А в чем смысл игры заключается?

– Лучше увидеть, но я попробую объяснить. Есть мяч с железной стружкой и намагниченная доска с зонами. Так?

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами – думаю, мой вид кричит о том, что я его не понимаю.

– Попробуем так. – Дмитрий оглядывается по сторонам, пока не находит нужное. – Представь, это не столешница, а намагниченная доска. Представила? – спрашивает он, дожидаясь моего кивка. – Она висит над нами. Мы ведем руками мяч по полу, держать его нельзя, – предугадывает вопрос, – а потом кидаем в доску. Чем ближе к центру, тем больше баллов для команды.

Он начинает скакать по комнате, показывая, как надо вести мяч.

– Очень наглядно, спасибо! – пытаюсь успокоить раскрасневшегося Дмитрия, пока он чего-нибудь не перевернул. – Такое точно лучше увидеть.

– А то! – наконец-то останавливается он.

– Кто выиграл? – спрашиваю я.

– Мы, – гордо улыбается он. – С нами Михаил был… и Роман тоже. Знатно вчера отметили.

– Теперь понятно, чего вы полночи под окном орали.

– А ты чего к нам не вышла? Ты вообще дома все время пропадаешь, у тебя все хорошо?

– Да, я кое-что затеяла. Кстати, приглашаю на новоселье через три дня, часов в восемь вечера. Придешь?

– Соседка, а ты умеешь удивлять! Конечно, – улыбается он. – Кто еще идет?

– Олефию еще не приглашала, вечером надо зайти, а так будут Роман с Михаилом, Арсения с братьями, Добродея и старейшина.

– Э-э-э, веселая компания, – хмыкает он и хлопает меня по плечу, – я буду, соседка.

– Тогда пошли.

– Уже? – тормозит он.

– На улицу, а новоселье через три дня, – повторяю я, не забывая прихватить совок и тряпочную авоську.

Мы выходим на улицу, я прикрываю дверь.

– А ты домой? – уточняет он.

– В лес, – закидываю вещи на плечо.

– Я с тобой, – у него серьезный вид.

– Ну ладно, – от компании решаю не отказываться. – Ты чем в поселении занимаешься?

– Твой коллега, – улыбается он.

– Это как?

– Ветеринар, – гордо сообщает. – Обожаю свою работу.

– Я у вас здесь впервые увидела скот. Можно познакомиться поближе?

– Конечно, – уверяет он. – Хочешь сейчас?

– Да, – хлопаю в ладоши от восторга. В лес я еще сходить успею – светло.

–У нас пять обширных пастбищ, которые мы ежегодно чередуем, – рассказывает Дмитрий по дороге. – А в соседнем поселении разводят пернатых.

– Для чего чередуете?

– Почва ведь вытаптывается, а так есть время на обновление. У нас в этом году приплод – четыре теленка. На следующий год придется отделять телок от бычков.

– Кто еще есть? Я видела овечек.

– Овцы и бараны, еще есть козы и лошади. А ты умеешь сидеть верхом?

– Не довелось еще, а ты научишь?

– К Михаилу лучше обратись, – немного смущается он.

– Почему именно к нему?

– Да… он хороший наездник, – пожимает плечами. – Вот и пришли.

Перед нами просторное поле, огороженное высоким забором, справа от нас несколько больших и длинных построек. Дмитрий объясняет, что это стойла на зиму и от непогоды, а почти все лето животные проводят на свежем воздухе. Мы идем по полю вперед, приближаясь к маме-корове с теленком.

– Какие они милые! – я наблюдаю со стороны, боясь подойти.

– Это Федька с Мони, – знакомит нас Дмитрий. – Мо-онь, – кричит он, – айда ко мне, егоза.

Мони, фырча, ведет ухом и приближается к нам, рядом с ней семенит Федька.

– Можно погладить? – спрашиваю я, хотя Федька уже и так тычется большим и влажным носом в руку.

– Ты ему понравилась.

Пока Дмитрий болтает с Мони, почесывая ее между рогов, я играю с малышом. Он мило скачет вокруг меня, неуклюже переставляя длинные ноги.

– Спасибо тебе огромное, – искренне благодарю Дмитрия, когда мама с малышом удаляются от нас.

– Обращайся, я могу рассказывать о них без остановки. Теперь в лес?

– Точно, я уже и забыла.

– А ты погулять или по делу?

– Цветов хочу накопать для дома.

– Серьезные планы, – со знанием дела кивает он. – И зачем они тебе?

– Квартиру украсить.

Мы выходим за ворота и направляемся в лес.

– К новоселью? – хмурится он.

– Не только. Это же красиво!

Издалека замечаем всадника на вороном жеребце.

– Кажется, ты пойдешь в лес без меня, – говорит Дмитрий.

Глава 17

Всадником оказывается Михаил. Он лихо спешивается, перегораживая дорогу:

– Тебя сложно не заметить, – обращается ко мне.

– Почему? – спрашиваю я.

– Ты же горишь вся, – Михаил очерчивает в воздухе мой силуэт. – Копна волос рыжая, платье оранжевое….

– Мне нравится, – говорит Дмитрий. – Очень по-летнему.

– Разве я сказал, что мне не нравится? – лицо Михаила принимает озадаченный вид. – Лесия, мне нравится твоя грива… и платье.

– Теперь ты решил сравнить меня с кобылой? – подшучиваю я с серьезным видом.

Михаил становится еще более хмурым. Дмитрий кашляет в кулак, отводя взгляд в сторону.

– Ты же обещал быть вежливым, – продолжаю я, не в силах остановиться. О Великие Оракулы, как же приятно видеть его растерянность.

– Так-то это был комплимент, – Михаил запускает руку в волосы. Несколько прядок спадают на лоб.

– Я, наверное, пойду, – разбавляет затянувшуюся паузу Дмитрий.

– Но мы же договорились… – печалюсь я.

– До встречи на новоселье, – прощается Дмитрий, оставляя меня наедине с Михаилом.

– Я помогу. Чего ты хочешь, Лесия? – спрашивает Михаил.

– Я справлюсь сама.

После пикника я начинаю чувствовать неловкость в его присутствии. Да, мне хочется остаться с ним наедине, но в то же время я этого не хочу. Я на него не обижаюсь, но… что-то не позволяет довериться, открыться ему.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивает он.

– Делаю что? – потираю руками плечи, стараясь скрыть волнение.

– Зачем ты отталкиваешь меня?

– Я не хочу загружать тебя дополнительной работой. Ты сам просил.

– Я не собираюсь оправдываться. – Он делает шаг ко мне. – Посмотри на меня.

– Что это даст? – Я поднимаю голову.

– Ничего. Не ищи подтекстов.

Наши взгляды прикованы друг к другу.

– Тогда я пойду?

– Куда?

– В лес.

– Зачем?

– Мне нужны цветы.

Конь сточит копытами, напоминая о себе.

– Я тебя отвезу.

– Я…

– Ты справишься сама, но так будет быстрее. Ты ездила верхом?

– Нет.

– И не надо говорить, что не хочешь.

– Не стану.

– Тогда подойди ко мне, – протягивает руку.

– Зачем?

– Помогу забраться.

Я протягиваю авоську с совком, которую Михаил крепит на боку коня.

– И плавать не умеешь, – ворчит Михаил.

Он подсаживает меня, а следом сам взлетает в седло. Я оказываюсь зажатой в его крепких руках:

– Не бойся, я тебя держу.

Он обхватывает меня за талию.

– Как его звать? – спрашиваю я.

С любовью в голосе Михаил шепчет мне на ухо:

– Шторм. Ты готова?

Ощущаю его горячие ладони.

– Да.

Михаил посылает Шторма шагом, а затем переходит в галоп.

Я заворожена новыми ощущениями. Спиной улавливаю сердцебиение Михаила: мое собственное подстраивается под участившийся ритм. Когда лесная тропа становится узкой, Шторм вновь переходит на шаг. Деревья расступаются, открывая перед нами усыпанные оранжевыми цветами просторы.

Я восторженно охаю, поглаживая Шторма.

– Эшшольция, нежные языки пламени. Как ты, – растягивает Михаил, щекоча щетиной шею.

– Это именно то, что я хотела.

Он спешивается и помогает спуститься мне.

Я уже представляю, как они в прямоугольном горшке будут стоять на тумбе, подчеркивая завораживающие переливы захода солнца, который я изобразила на стенах.

Вместо того чтобы сразу выкопать эту красоту, я принимаюсь бегать по цветущей поляне. Михаил пускается за мной. Так мы и кружимся среди огненного изобилия, пока, обессиленные, не опускаемся на землю.

– Где-то рядом, стоит только руку к небу протянуть, слышен мне сей шепот явью, это все о нем поют, – находясь во власти момента, я начинаю мелодично петь, растягивая слова.

Михаил приподнимается, опираясь на локоть, чтобы лучше видеть меня:

– Слова призыва?

– Девушки пели в тот вечер, перед тем как погрузиться в воду. Мне она понравилась, – еще раз повторяю только что спетый куплет.

– У тебя красивый голос.

Его комплимент приятно согревает. До этого я пела только в школьном хоре, но восторженных отзывов не получала.

– Надеюсь, ты окажешься другой… – произносит Михаил.

– Тебе сложно поверить пришлой после истории с твоим братом, но я другая…

– Дело не только в тебе, но и во мне.

Он берет меня за руку, проводя пальцами по узору. От этих ласковых прикосновений тело покрывается мурашками. Это видит Михаил. Вместо того чтобы остановиться, он склоняется над узором, согревая его поцелуем.

Я выдергиваю руку, чтобы сменить тему.

– Давай уже выкопаем цветы.

– Как скажешь, – снова шепчет Михаил.

Мы возвращаемся к Шторму. Я забираю авоську с совком. Михаил молча следует за мной. Очень близко.

– Я иду копать, – вытягиваю перед собой руку, подтверждая намерение и отодвигая Михаила.

– Хорошо, – шепотом.

– Почему ты так говоришь?

– Как?

Он берет совок, поверх моей руки.

– Тебе помочь? – и снова шепот.

– Да, – громко говорю я, отгоняя наваждение, и отпускаю совок. – Идем копать!

Вернувшись на поляну, я указываю на самые яркие цветы. Михаил выкапывает их. Я помогаю загрузить в авоську.

– Ты довольна? – спрашивает он уже нормальным голосом.

– О да, – и отряхиваю руки от земли. – Осталось наведаться к Арсении за горшком… или горшками.

– Я тебя отвезу.

– Хорошо.

Вприпрыжку подхожу к Шторму, ожидая, что Михаил подсадит меня.

– Ты поможешь? – спрашиваю я, разворачиваясь.

– Конечно.

Михаил стоит напротив меня. Его взгляд скользит по лицу, останавливаясь на губах.

– Ты такая солнечная. И живая.

– Спасибо, – с «солнечной» все понятно, а вот «живая» – довольно-таки странный комплимент.

– Ты вспоминаешь Систему? Дом? Ты хочешь вернуться? – голос Михаила опять переходит на шепот, но не такой… личный.

– Я не могу не вспоминать. Ты же думаешь о брате…

– Ты хочешь вернуться?

– Это бессмысленно. Меня там не примут… и для чего?

– Но что будет, если прошлое не оставит тебя?

Я вздыхаю, опуская голову. Михаил берет меня за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

– Скажи, – просит он.

– Я родилась в Системе и выросла в ней, а сейчас… сейчас я получила заветную свободу. Да, мне тяжело, не все понятно, но я учусь, стараюсь. И я не собираюсь отказываться от части себя. Система дала мне и хорошее.

– Ты должна стать Вершителем судеб.

На этих словах он закрывает глаза. Лицо напряжено. В порыве дотрагиваюсь до его щеки, поглаживая. Михаил шумно втягивает воздух.

– Ой, я тебя запачкала, – отдергиваю руку.

– Не беда.

Михаил подхватывает меня за талию, поднимая.

– Ой, – пищу от неожиданности.

– Достаточно разговоров.

Михаил сажает меня на Шторма, и пока я разворачиваюсь, забирается позади меня.

– К Арсении? – спрашивает он.

– Да.

И снова я ощущаю спиной его сердцебиение. Мне так хорошо в его объятиях. Как такое возможно? Почему рядом с ним все чувства обостряются? Совсем недавно я сторонилась его, потом наслаждалась его обществом и снова избегала. Потом меня захлестнула волна нежности и волнения, а теперь мне спокойно.

Мы заезжаем в поселение.

– Ты пригласила Дмитрия на новоселье? – выводит из размышлений Михаил.

– Да. Он же сосед мой, – чувствую необходимость объяснить.

И ничего.

– Как дела на работе? – спрашиваю я, пытаясь возобновить разговор.

– Как обычно.

– А обычно – это как?

– Время поработать, чтобы осенью было, что поесть. Посеять мало, надо защитить от вредителей, полить, обработать, взрыхлить землю. Ты и сама это знаешь. И кроме того – поставки в Систему, обмен между поселениями, внутренние процессы. Тебе это надо?

– Надо, – не соглашаюсь с ним я.

– Постепенно обо всем узнаешь.

Мы прибыли к дому Арсении. Михаил спрыгивает вниз, потом снимает меня. Мы стоим друг напротив друга. Он не снимает рук с моей талии. Пора прощаться. Мне этого не хочется.

– Тебе пора, – говорит он.

– Я пойду?

– Иди.

– Ты держишь меня, – напоминаю я, подвигав бедрами в разные стороны.

Он убирает руки с талии.

– А ты меня… – уголки его губ слегка приподнимаются.

Я и не заметила, что обнимаю Михаила за плечи.

– Да, мне пора, – говорю я, отходя от него.

– А цветы?

Михаил берет авоську, протягивая мне.

– Спасибо, – хватаю ее и бегу в лавку к Арсении.

– Обращайся, – слышится вдогонку.

Мои щеки горят.

– Ты чего такая заторможенная? – спрашивает Арсения.

– Что?

– Подруга, ты чего? – она внимательно смотрит на меня. – Тебя Михаил обидел? Ты только скажи, мы ему у-у-ух, устроим!

– Нет, наоборот… – не могу подобрать слова. – Когда он язвил, мне было как-то проще, а сейчас я его не понимаю.

– Если наоборот, то не парься, он добрый малый, – успокаивает меня Арсения. – А зачем ты это накопала-то? Можно было купить обычных цветов в горшках.

– Мне хотелось чего-то особенного. И… теперь мне нужен горшок. Или горшки. Прямоугольные.

Эшшольция для меня отныне станет напоминанием о Михаиле, хочу я этого или нет.

– Пошли тогда смотреть, что есть.

Арсения оставляет меня среди горы разных горшков, пока готовит магазин к закрытию. Прямоугольных оказывается лишь несколько штук. Я выбираю достаточно узкий и идеально подходящий по длине тумбы горшок. Цвет не помеха – перекрашу розовый в белый.

– Когда там у тебя новоселье? Ты столько всего придумала, не терпится посмотреть. А ты не будешь водить на экскурсии? – как обычно атакует вопросами Арсения.

– Через три дня, Гришу и Пашу обязательно бери с собой.

– Роман будет?

– Да, – расплачиваюсь за товар.

– Слушай, не подумай ничего, но мне надо знать, – начинает тараторить она. – Мы с ним общаемся, он интересный, но такой скромный. Понимаешь, он как бы мне нравится… Я переживаю. Вы с ним так тесно общаетесь. Марина называет вас парочкой, а ты моя подруга… Понимаешь, мне надо знать…

– Арсения, – подхожу к подруге и беру ее за руки, пытаясь подобрать слова. – Он правда хороший парень. Я провожу с ним много времени не потому, что мы пара, просто нас многое объединяет, – я собираюсь с мыслями. – Он мне как брат, – признаюсь больше себе, чем ей.

– То есть ты не против? – волнуется она.

– Нет, – хотя у меня есть сомнения на этот счет. Прошлое, в котором он мой суженый, висит грузом. Я не должна цепляться за прошлое, если хочу обрести желанное.

– Я так счастлива, – обнимает она меня.

Я рада за подругу, но в то же время мне страшно. «Ты сможешь сама сделать выбор без подсказок Великих Оракулов? Или побежишь к ним, как она?» Я не хочу думать об этом – я другая, но мне упорно напоминают про связь с Системой. Неужели Роман прав, и только с ним я могу быть счастлива? Нет. Я не верю, что любовь – это то спокойствие и защита, которую я ощущаю рядом с Романом. Однако это очень напоминает взаимоотношения между родителями… В том документальном фильме я видела другое.

Чем дальше я гоню от себя предположение, что мне надо быть с суженым, тем больнее может быть, если оно окажется верным. Но разве окажется? Я так не думаю… но сомнения есть.