Автомобиль у поребрика

– А где работал ваш однокурсник? – спросил Виктор, у которого возникли какие-то смутные догадки.

– Не знаю, – пожал плечами Наум, – говорю же, после выпуска мы потеряли друг друга из вида. Я и не знал о нем ничего. Так, иногда в тырнете фотки его из отпуска видел…

– На этих фото была его машина? – осторожно поинтересовался Виктор.

– Не помню. Не вглядывался. Так, лайкал на автомате. Мы особо не дружили, и после выпуска без общения не скучали.

Зазвонил телефон Морского. Это был его "безопасник", отправленный узнать об итогах осмотра брошенной машины.

– Итак, документов в "восьмерке" не нашли, – резюмировал Виктор, выслушав отчет, -в бардачке только автомобильный атлас, пачка жевательной резинки и антисептик для рук. А коробки – из фирмы "Покупайка", интернет-магазин, с доставкой на дом. Теперь осталось выяснить, кто из курьеров доставлял эти три заказа и так и не довез. В накладных написано только "Курьер № 8". Как будто не человек за рулем, а робот.

– В духе времени! – Наум достал "Ротманс" и закурил. – Эдак скоро нас всех пронумеруют и промаркируют, как пакеты с кефиром в магазине… И имя собственное забудем!

Морской велел служащим заняться выяснением личности курьера в фирме и сказал Науму:

– Вы знаете, тут столько совпадений, что я подумал: не вашего ли однокурсника эта машина?

– Мдааа, по датам совпадает, – кивнул Гершвин, – и телефон Колькин молчит, хотя в письме он просил звонить в любое время. Так что, вы говорите, за машина?

– Серая "восьмерка", со свинченными номерами.

– Неужели Колька работал доставщиком заказов? – покачал головой Наум. – Мы же с ним вровень шли по отметкам в зачетках, у него были такие перспективы!

– Интересно, кого он так опасался, – Морской тоже закурил "Трисурер". – Не в этом ли причина?..

– В письме он этого не сказал. Обещал сообщить при встрече. Которая так и не состоялась.

Мужчины замолчали, и в этой паузе читался немой вопрос: "Интересно, почему?.."

***

Полгода назад

Он ошеломлённо смотрел на собеседника. А вот этот сюрприз был абсолютно неожиданным. Гаденыш, оказывается, хорошо приготовился к встрече. Теперь непонятно кто кого крепче, как выражался один из его однокурсников, "за бейцалы прихватил".

– Так что? – спросил замаскированный. – Согласны ли вы на такую сделку: вы молчите, и я молчу. Махнем не глядя, как говорится? Тайну на тайну. Мне-то огласка ничем серьезным не грозит, а вот вы под фанфар загремите.

Он лихорадочно прокручивал в голове все возможные варианты выхода из патовой ситуации, возникшей так неожиданно. Когда и где он "засветился"? Опасно недооценивать противника даже если загнал его в угол. Это только кажется, что у припертого к стенке человека остается только один вариант действий: безропотное подчинение. Загнанный зверь опасен именно своим отчаянием: "А, все равно терять нечего, хуже уже не будет!"

– Подождите, – сказал он после паузы, – давайте подумаем, равноценен ли будет бартер и кто больше теряет в случае огласки…

Он понимал, что несет чушь. К тому, что жертва превратится в идущего ва-банк хищника он был не готов и "потерял лицо".

– Вы потеряете гораздо больше, чем я, – сказал замаскированный. – Сами подумайте.

***

Вероника сидела за столом в редакции и просматривала записи в блокноте после беседы с той самой скандальной клиенткой "Терры" – Ариной Старковой. Лихо пишущая женщина специализировалась на жалобах и негативных отзывах и неплохо набила себе руку. Но при встрече с корреспондентом "Телескопа" Арина растерялась. Но потом справилась с замешательством и бойко заученно затараторила о том, как пострадала на тренировке из-за того, что тренер по рассеянности задала ей непосильную нагрузку на тренажере…

Вероника уже видела анкету Старковой, где Арина Петровна уверенно указала на отсутствие каких-либо травм или хронических заболеваний, при которых повышенные нагрузки противопоказаны. Но до поры журналистка не прерывала собеседницу, давая ей возможность сказать как можно больше и поглубже увязнуть во вранье.

Дело было проще пареной репы. Стоит только припереть жалобщицу к стенке записями ее рассказа, сопоставленными с ее анкетой клиента "Терры", и она тут же откажется от своих претензий, опасаясь иска за клевету.

Веронике нравилась "Бьюти Терра", и не только потому, что находилась в ее доме. Уютная дружелюбная атмосфера, которую усиленно создавала и поддерживала хозяйка клуба, желающая, чтобы к ней приходили не только за здоровьем и хорошей фигурой, но и для того, чтобы расслабиться, отдохнуть, и специально разработанная программа тренировок для женщин нравились Веронике. В залах "Терры" она наслаждалась комфортом и отдыхом после рабочей недели и не хотела, чтобы клуб завалили штрафами, замучили проверками и довели до закрытия из-за какой-то кляузницы.

"Только проверь, по существу ли составлена жалоба, – сказал Веронике главный редактор, услышав о новой теме, – а то напишешь: мол, оклеветали, а она газету исками закидает и ворох медицинских справок предоставит, доказывая свою честность". "Не в первый раз замужем, сама знаю", – ответила Вероника.

Набросав черновой вариант первой статьи, она вышла в курилку, где вольготно развалился в кресле Саня из отдела происшествий.

– Ну, ты и ухаря себе нарыла, Орлова, – сказал он, вскочив, чтобы поднести огонек зажигалки к сигарете Вероники, – слыхала, что он давеча замутил?

– Кто? – спросила Ника, гадая, что успел натворить в Питере приехавший только вчера Витя.

– Вейдер этот, блогер. То он воюет с водителями, которые объезжают пробки по тротуару, шипы на поребрик приклепывает и лобовые стекла колошматит со своей оравой, то в каком-то южном городе провели акцию – поломали контактный фонтан на центральной площади. Ну, ты представь: город-герой на юге, на центральной площади тамошние активисты лет двадцать добивались разрешения возвести мемориал участникам боевых действий в 1942 году к юбилею сражения, а год назад какой-то грамотей воткнул там контактный фонтан. Туристы недовольны: "Мы приезжаем в исторический город, и первое, что видим – чьи-то мокрые зады! Хорошенькое лицо города получается!" А местные им в ответ: "Не запрещено – значит, разрешено! Вы что, все детство одетым ходили? Не нравится, не приезжайте! Нам что, с дитями до пляжа два километра пилякать?" и так далее. Бомжи в этом фонтане с утреца спозаранку моются, зоопарк свой из куафюры и прикида вытряхивают; собаки по природному зову приседают… А днем там дети купаются. Не идти же аж два кэмэ на пляж! И тут приезжает этот Вейдер, кидает клич для неравнодушных горожан и защитников истории… Много людей откликнулось, кому эта баня-прачечная посреди города надоела. Вейдер толкает речугу в объектив: мол, для купания есть пляжи, для контактных фонтанов – детские площадки, для стирки вещей – тазик в ванне или стиральная машина, центральная городская площадь – для мемориала героям, фабрики – крестьянам, землю – рабочим, всем несогласным – по хохотальнику… В общем, повыгоняли из фонтана всех купающихся, вывели из строя его системы, а все пшикалки строительным герметиком замазали. Да еще со скамеек все бебехи сгребли – ну, знаешь, одежки там покомканные, полотенчики, сменные трусы – и в урны покидали. Навели, типа, порядок в историческом центре. Кто возбухал, тем надавали на пряники. Одного защитника купалки, самого ретивого, твой милорд Вейдер лично скрутил и ботинком под зад всандалил, когда тот попытался ему по котелку нахлопать.

– Вейдер такой же мой, как и твой, – сердито сказала Вероника, – я с ним только вчера познакомилась.

– А сегодня он уже вернулся и теперь кидает клич на акцию против разгула самокатчиков на тротуарах. Слыхала?

– Теперь услыхала, – кивнула Ника, – и как их только в полицию не загребли за порчу фонтана!

– А пока наряд ехал, они уже и управились, – ухмыльнулся Саня. – Пока зеваки сообразили, что надо позвонить, пока звонили и растолковывали, что происходит, пока группа выехала – вейдеровцы уже завершили картину Репина "Приплыли-Не ждали" и ушли врассыпную. За кем гнаться-то?

– А его сторонники из местных жителей не боялись, что Вейдер уедет, а их потом поодиночке переловят и привлекут за вандализм? Или те же родители купальщиков захотят выяснить отношения за выброшенные в урну трусишки их чад и притащат в прокуратуру иск, что детские невыразимые были от Гуччи-Куччи-Мяуччи и стоили, как эскадренный миноносец?

– Не боялись, – Саня достал планшет, поводил пальцами по экрану и протянул Орловой. – Смотри.

Ника увидела переполненный визжащими детьми фонтан. Флегматично восседающие на лавочках матери и бабушки с семечками, пивом, мороженым и телефонами. Рядом с ними – кучки детской одежды и полотенца со сменой белья. Какая-то бабуся неспешно обтирает и переодевает, поворачивая во все стороны, уже довольно рослого и упитанного карапуза лет шести. Девица в джинсах с низкой посадкой, еле держащихся на объемистой филейной части, с каемкой алых стрингов гораздо выше пояса брюк и красивым, но глуповатым и стервозным личиком держит над урной двухлетнюю девочку и уговаривает: "Ну, давай, давай, а-а!"

И вдруг со всех сторон на площадку у фонтана посыпались… штурмовики Галактической Империи в блестящих белых латах и шлемах, словно сошедшие с постера "Звездных войн", который висел в Вероникиной комнате лет 25 назад.

Потом прогремел "Марш Империи", и в кадре появился сам Вейдер – во всем черном, с алым мечом в руке.

– Ясно? – сказал Саня. – Всем, кто записывается на акцию, он выдает костюм имперского солдатика. Целый фургон снаряги с собой возит и ставит на соседней улице. Я видел: огромный, как дом. Там и костюмы, и аппаратура. Прикинь, какие бабки он тратит на свои перформансы! Умеет чувак зарабатывать, хоть и кукукнутый, – журналист хохотнул. – Ты вообрази: всего два года, как стартанул в блоге, и уже сто тысяч подписчиков, и каждый день новые желающие подписываются, рекламы в блоге немерено, за нее тугая денежка стабильно капает, блог регулярно в первую тройку входит… Но никто еще не видел его без этой черной сбруи и шлема. Когда в Кронштадте на пляже фестивалили, жара была совсем не нашенская, за тридцать зашкалило, а он и тогда ходил при полном параде, даже забрало не поднял. Компашка там отбитая повадилась бузить, придут – и давай на самокатах по пляжу кататься, матом орать, рядом со спусками прыгать, обрызгивать отдыхающих, а в ответ на просьбы угомониться грозились омлет сделать… Кто-то написал Вейдеру – киньте, мол, клич, житья нет от этой шпаны, как придут, хоть с пляжа беги. Ну, он и кинул. Кстати, когда заварилась каша, Вейдер одному из этих гуляк так зафигачил – парень к самым воротам отлетел! И все, как бабушка отшептала, перестали безобразничать. А то работники пляжа только руками разводили: "А что мы можем, это же дети, до девяти вечера имеют право находиться на пляже, им сейчас и слова не скажи, сразу права качают, а если патруль вызвать – разбегутся и через четверть часа снова подтянутся"… А от Вейдера разбежаться не успели, и он их сурово поучил, что в общественных местах надо вести себя культурно, – Саня нашел нужное видео в блоге. – Полюбуйся… Только извиняй, формат 18+. Так, мы с тобой вроде этого возраста достигли? Надеюсь, тебя не шокирует лексика нежных цветов жизни?

– Думаю, в обморок от ужаса не упаду.

– Во! Видала? Прямо чемпион мира по боксу!

– Видала. А знаешь, Саня, я понимаю причину его популярности. Многих уже достали эти безнаказанные хулиганы в общественных местах, машины, которые нагло ломятся на тротуар и еще сигналят пешеходам и то, что управы на них не найти. Самокаты, голые задницы в центре города, испорченные неправильно припаркованными машинами газоны и орущая всю ночь под окнами сигнализация потому, что автовладельцу удобно, когда его "лапочка" возле дома стоит, а на сон соседей ему наплевать… А тут появляется человек, который не хочет с этим мириться, вздыхая "Что тут поделаешь, это мелочи, надо смириться, бывает и хуже". Вейдер берется за дело, наводит порядок и дает людям понять, что управу можно найти на всех – было бы только желание и воля к действию. И пусть он и выглядит чудиком в шлеме, но он делает так, чтобы нормальным людям комфортно жилось в социуме, а те, кто любит наглеть, выдавая это за свободу личности, знали, что могут получить отпор и еще подумали, стоит ли плевать на окружающих ради своего удовольствия.

– Э, да он тебя впечатлил, Орлова, – поддел ее Саня, – интересно, как это понравится твоему богатенькому Буратино!

– Сам ты Буратино, – привычно ответила Вероника. – Да, впечатлил… Как герой публикации. А вот ты, чем совать нос в чужие личные дела, лучше бы подогнал статью об аварии на Петроградской, а то, если в понедельник спозаранку не сдашь ее ответсеку, не миновать тебе вызова на ковер и жесткого строгача…

– Погоди, а разве ты не про универ сейчас пишешь?

– И про него, и про велнес-клуб, и про Вейдера. Три темы – это еще не предел для меня.

– Эх, жаль, что я не кукукнутый, вроде этого Вейдера, – Саня с завистью посмотрел на экран. – Может, тоже бы деньги лопатой загребал. Ты полюбуйся, какой у него костюм! Делюкс, тысяч на сто потянет! А то угораздило меня родиться без тараканов в голове, теперь перед зарплатой голову ломаю, у кого бы на сиги стрельнуть…

– Поняла намек, – Вероника достала кошелек.

– Ты настоящий друг, Орлова.

– Ага. Свой парень.

Оставшись одна, она открыла на своем телефоне блог Вейдера и сразу нашла объявление об акции против самокатов в пешеходной зоне. "Сколько времени до начала? Где планируется?.. Супер. Еще успею. И оттуда как раз рвану в Университет… Я уже изнываю от нетерпения порешать Витину загадку!"

***

К месту проведения акции Вероника и Вейдер шли проулками и проходными дворами, оставив огромный, как доходный дом на Московском проспекте, фургон у тротуара. Ника отметила, как легко Вейдер ориентируется в лабиринте дворов и проулков. Так знать Петербург может только коренной житель. Приезжий пошел бы торной дорогой, через проспект, и сделал бы огромный крюк, увеличив путь почти втрое.

– Я всегда перед акцией навожу справки, – говорил на ходу блогер, – считаю, что информация – это не просто слова, а эффективное средство защиты. Или даже оружие. Информирован – значит, вооружен. Дуриком никогда в бой не кидаюсь…

– А я и не думала, что кидаетесь, – ответила девушка, – вы не похожи на спонтанного и безрассудного человека. – "Хоть ты и на самом деле кукукнутый, как говорит Саня. И что ты скрываешь под своим шлемом?"

– Вы вот меня спрашиваете об акции в Тепломорске. Этот участок в центре города был изначально отведен под мемориал "Памяти героев-подпольщиков", его планировалось возвести и торжественно открыть к 80-летию их подвига… У местного историко-краеведческого общества на руках были все документы, разрешение было получено, шел сбор средств на возведение памятника. С горем пополам собрали… и узнали, что место под мемориал перенесено куда-то на околицу, а в центре уже идет строительство контактного фонтана. Какой-то деляга решил денежки, простите за каламбур, отмыть, раздал кому надо борзых щенков и типа, решил сделать вклад в благоустройство города. И ему дали добро, а историков потеснили. Вместо мемориала героям, погибшим за родной город в 1942 году, открыли сухой фонтан. И как вам это нравится? – повернул к ней шлем Вейдер.

– Никак не нравится.

– Видели бы вы это: на месте, где 80 лет назад фашисты расстреляли пленных героев подполья, открылась купалка. Бегают с воплями и визгами кто в нижнем белье, а кто и без него, скамейки завалены скомканным барахлом, а рядом поплевывают семечками мамаши, которым лень пройти два километра до городского пляжа. Да и на пляже за детьми присматривать надо, а у фонтана можно расслабиться и в телефоне пошариться, – неприязненно сказал Вейдер. – А на память героев войны им наплевать, как и торгашу, который выделил деньги на это непотребство. Когда я интервьюировал обе стороны конфликта, мне одна дама так и сказала: "Мне главное – чтобы мой ребенок был доволен, а на чьи-то недовольные рожи мне пофиг, не нравится, пусть отвернутся". И немногочисленные ветераны, дожившие до 75-летия Победы, в Тепломорске получили плевок в лицо: никому не нужна ваша история, хорош будет памятник и на выселках у промзоны. Можете проверить, все данные я сохранил и готов предоставить. И в чем я был неправ, когда решил воспрепятствовать этому надругательству над памятью тех, кто погиб, защищая родной город? Разве эти люди заслужили, чтобы через 80 лет на земле, политой их кровью, отплясывали нагишом и плевались шелухой? Меня, конечно, тапками закидали, но лайков было больше, – гулко хмыкнул блогер, – люди, которые одобряют мои действия, численно намного превосходят критиков. А я сказал только одно: память защитников города надо уважать еще и потому, что, если бы не было их подвига и жертвы, то граждане, обзывающие меня в комментах мракобесом и бешеной кастрюлей, сейчас не в гаджете бы залипали и не рожок "Экселенсе" на лавочке уписывали, а работали бы за гроши на какого-нибудь бюргера и даже кнопочный телефон считали бы недоступной роскошью.

– Да, помню то ли анекдот, то ли историю из жизни, как студент упрекал деда-ветерана: "Если бы вы не победили в 1945м, я бы сейчас баварское пиво на стипуху пил". Объяснить бы этому гурману, что если бы не Победа в 1945-м, у него и стипухи бы никакой не было, а была бы черная работа на какой-нибудь фабрике от темна до темна и заработок, которого хватало бы только на хлеб и воду. Но почему вы выбрали такой радикальный метод?

– Потому, что иначе меня потчевали бы формальными отписками "ничего не знаем, не положено" и тянули бы резину. И в итоге мемориал так бы и построили между двумя заводами на околице и били бы об него пивные бутылки после смены, а на центральной площади с визгами и хохотом носились бы почти голышом в фонтане дети, взрослые и лица без определенного места жительства, и люди бы и дальше думали: "Да, нехорошо вышло, но что поделаешь, надо смириться, ну а что, нам нетрудно в праздничный день с двумя пересадками к памятнику проехать, по осколкам пройти, чтобы цветы возложить, и пивные потеки с постамента обтереть"… А так я устроил им хорошую встряску, они активизировались и собрали 50 тысяч подписей под петицией за установку памятника на изначально отведенном для этого месте. В итоге владельца фонтана обязали демонтировать всю эту красоту и убрать территорию, которую за одно лето уделали так, что кустов не видно было за кучами мусора, а от плитки исходило такое амбре, что я бы не рискнул там разоблачаться, и уже готовятся начинать установку памятника. Стоило ради этого мечом помахать, не так ли?

Ника вспомнила, как три года назад в окрестностях Краснопехотского открылась сауна "Релакс", которая по сути была банальным публичным домом. Узнав о заведении, работающем тихой сапой без его ведома, Морской обозлился… Да и к тем, кто промышляет секс-бизнесом, у него был давний личный счет… Однажды ночью "Релакс" разгромили и сожгли. "Веселые девочки" и их клиенты были выдворены на улицу в том виде, в каком их застали боевики Морского. Хозяева и персонал сауны предстали перед судом. И тогда Ника согласилась с Виктором: иначе было нельзя. И вот сейчас Вейдер говорит о том же: дипломатический подход в данной ситуации тоже не сработал бы и отстоять мемориал героям-подпольщикам можно было только жесткими методами…

***

Полгода назад

– Вы забыли о том, что я всегда стараюсь быть хорошо информированным, – произнес замаскированный, – и, когда вы начали требовать с меня деньги за неразглашение моих секретов, я заинтересовался, что из себя представляет человек, который почему-то считает, что я должен ему заплатить столь немалую сумму… И узнал о вас кое-что интересное, – он помолчал. – Много интересного. Думали, что хорошо зашифровались, и никто вас не раскусит?

Он молчал, понимая, что дал маху с этим хлыщом. До сих пор никому не приходило в голову сопротивляться; он старался выбирать таких людей, которым проще заплатить и забыть, чем предпринимать активные телодвижения. И до сих пор осечек у него не было. А этот парень оказался совсем другим. "Как же я оплошал?"

– Ну, так что? – насмешливо спросил человек в аптечной маске. – Как теперь будем строить диалог? – в голосе парня прозвучало превосходство. – Вы обо мне кое-что знаете. Но и я о вас тоже собрал информацию. По-моему, у нас наметилась ничья!

***

Виктор ждал Нику у проходной и увидел ее издалека. Орлова еще только переходила дорогу, когда Морской уже узнал ее любимую красную ветровку, быструю энергичную походку, и уголки рта сами собой разъехались. "Со стороны посмотрят те же студенты – смешно, наверное: взрослый мужик стоит и улыбается, как пацан. Ну и пусть посмеются, смех продлевает жизнь. А я действительно рад видеть Нику и не хочу этого скрывать".

Вероника приколола к лацкану гостевой бейдж и прошла турникет.

– Да-а, – протянула она, осматриваясь, – вот я и вернулась в родной Университет. Не буду говорить, сколько лет прошло, хотя ты мой возраст знаешь, Витя.

– И у меня дух захватило от воспоминаний, – Морской обнял ее. – Словно вчера я еще сам сидел в аудитории и конспектировал лекцию, обедал в буфете и ходил по этим аллеям! – он попытался приподнять девушку.

– Надорвешься же, – предупредила его Вероника, – я не звезда Мариинского театра, вчера в "Терре" весы опять семьдесят восемь показали! Или уронишь…

– Тебя?! Ни за что!

Они пошли по центральной аллее к корпусу.

– Ну, рассказывай о своей загадке, – попросила Вероника. – В общих чертах я уже знаю, а какие-нибудь детали уже известны?

– Вот почему ты так спешила. А я грешным делом уже подумал, что ты по мне соскучилась. Вероломная!

– Думать, Витя, надо головой, – весело парировала Ника, – грешное дело для этого процесса хуже приспособлено. Нам будет, что рассказать друг другу, но чуть позже, а сейчас меня ждут в ректорате.

– Теперь я тебя и к ректору начинаю ревновать, – картинно нахмурился Виктор, – вон как ты к нему спешишь!

Вероника скорчила ему гримаску и первой взбежала на знакомое крыльцо.

– Ревнуй меня, ревнуй, хороший мой, – пропела она, – ревнуй меня как водится, не бойся…

Оба рассмеялись.

Через два часа, когда они уже сидели на диванчике-уголке в университетском кафе, Виктор поведал Веронике о письме, которое Наум получил от бывшего однокурсника с полугодовой задержкой. Там были просьба о встрече и упоминание некоего сотрудника Университета, которого нужно опасаться.

– Он отправил письмо Гершвину 13 декабря, – сказал Морской, – а на следующий день, если верить оставленным в машине накладным, принял заказы, которые должен был доставить в течение дня… и три из них так и не доехали до покупателей.

– Вы уже уверены, что это машина однокурсника Наума? – уточнила Ника.

– Предполагаем. Посуди сама, какое совпадение: машина была оставлена около Университета, и в письме упоминается человек, работающий здесь. Мы не знаем, почему владелец "восьмерки" не вернулся к своей машине. Очень может быть, что он припарковался, чтобы с кем-то встретиться, на пару минут, перед тем, как ехать дальше по адресам. Не с упомянутым ли в письме человеком у него была забита стрелка?..

– А может, он относил заказ в один из близлежащих домов, – предположила Вероника, – вышел из машины, захватив коробку и накладную, пошел в жилой массив… И по дороге с ним что-то случилось.

– Надо проверить, – кивнул Виктор, – не исключено, что ты права. Нужно запросить хронику происшествий за 14 декабря в этом районе и получить полный список адресов, по которым курьер должен был доставить заказы в этот день. Может, действительно один из заказчиков проживает на улице Фучика возле Университета… Но письмо! Его тоже не стоит сбрасывать со счетов. Он опасался кого-то из здешних сотрудников – и его машина была найдена брошенной здесь, у ограды! Плохо, что он не назвал имени человека, на которого намекал Гершвину, – продолжал он.

– Да, и не оставил в бардачке все свои данные, реквизиты и подробное изложение ситуации на двадцати страницах с эпилогом, – подхватила Ника, – ничего не поделаешь, Витя, это было бы слишком легко, такую загадку я решила бы на первом курсе. А сейчас мне интереснее разматывать запутанный клубок, чем щелкать семечки.

Она подвинула к себе кофе и стала задумчиво помешивать его, осматриваясь. У нее тоже возникло чувство, как будто совсем недавно она сама была студенткой Университета и ходила по этим коридорам. Здесь она всегда чувствовала себя в своей среде.

– Как тесен мир, Витя, – сказала она после паузы. – Мы с Лилей здесь учились, правда, на разных факультетах, но подружились. С Наумом я познакомилась, схлестнувшись с ним на телевизионном ток-шоу. Мы чуть не поубивали друг друга тогда, ведущий уже думал, что придется нас вручную растаскивать… С тобой мы случайно встретились в поминальный день на кладбище в Новоминской. И оказывается, что мы все учились здесь, правда, в разные годы. Как будто сам Университет каким-то мистическим путем соединил наши параллельные прямые, вопреки Евклидовой математике.

– Ничего удивительного, – ответил Морской, – в какой-то степени мы все – родственные души. Здесь лучше всего себя чувствуют те, кто приходит именно учиться, а не балду гонять и понтоваться, а диплом получать дуриком. Здесь дипломы выдают только за знания и усердие, а не за крепкие локти, папины деньги или мамину луженую глотку.

Он потер подбородок, глядя в широкое панорамное окно.

– Кое-кто из моих однокурсников ныл: тяжело, спрашивают строго, строят конкретно… Я же видел другое: спрашивают нормально, надо только готовиться к ответам, а не лентяйничать. Письменную работу завернули? Так не надо было готовую из интернета качать, а написать ее самому; пару вечеров в библиотеке посидеть вместо того, чтобы в ночном клубе, как конь, скакать. За испорченную или просроченную книгу оштрафовали? Так нужно сдавать литературу в срок и обращаться с ней бережно! Некогда пива попить с девчонками? А ты зачем сюда приехал? Учиться или, как верблюд, "Балтику" хлестать вдали от отцовского подзатыльника? Получил замечание за нарушение дисциплины? А не опаздывай на пары и не веди себя в учебном заведении, как в подворотне. Это там можно над похабными анекдотами дико ржать и матом орать, а здесь нечего подворотню устраивать. Из "Подводной лодки" вежливо попросили? А не залипай на порносайтах. Дома хоть обсмотрись на голых девочек во всех позах, а в Университете нечего сервер засорять и переходить по сомнительным ссылкам, после которых вирусолог до седьмого пота систему "лечит". Они думали, что если за их обучение заплатили – то тут все обязаны перед ними на цырлах ходить и пылинки сдувать? Так вот, я быстро понял: тут этого нет. Тут плату вносят за обучение, за получение знаний в комфортных условиях. Нам создают великолепные условия для учебы – а от нас требуются лишь прилежание и культура поведения. И соблюдать их вовсе не трудно. Кстати, тут можно не только учиться, но и отдыхать после трудов праведных. Клуба с коктейлями и веселыми красотками, конечно, нет, но есть спортзалы, театральная студия, и даже пляж! – Виктор оживился. – Да-да, тут вместо тривиального бассейна устроили настоящий тропический берег! Песок, шезлонги, шелест прибоя, комбинированные лампы для солярия. Я вчера там классно поплавал и позагорал, совсем как в Алустосе. Ты захватила купальник? Сейчас там будет не многолюдно, и если хочешь расслабиться на солнышке…

– Мог бы заранее предупредить, – ответила Вероника с укоризной, – я же в Университет ехала, а не на Крестовский остров! Конечно, не захватила.

– Не беда, – жизнерадостно ответил Виктор, – тут и магазинчики есть со всем, что может понадобиться студенту, и в витрине одного из них я видел вполне симпатичные купальники. Ты тут еще много новшеств откроешь для себя!

Он так горел желанием непременно показать Веронике университетские магазины и пляж, что девушка улыбнулась и сказала, что в таком случае надо доедать ужин побыстрее, пока магазины не закрылись. "Иначе мне и искупаться будет не в чем, – сказала она. – Ты прав, в Университете надо вести себя достойно, а не устраивать здесь шоу нудистов!"

Виктор так фыркнул, что чуть не разбрызгал кофе из своей чашки и в последний момент сдержал очередную свою шуточку из серии "А что, я был бы не против…"

***

– А неплохо иметь возможность вот так позагорать в шезлонге под шелест волн посреди Петербурга, – сказала Вероника, выходя из воды и с наслаждением вытянувшись в ротанговом шезлонге у самой кромки. – Идеальный отдых. Жаль, что в те годы, когда я здесь училась, этого еще не было.

Из звуковых колонок доносились отдаленные крики чаек. Кондиционер гнал свежий бриз с ароматом морской соли. Вода мягко поплескивала об искусственный берег. А лампы под потолком создавали полную иллюзию солнечного пляжа – но были настроены так, чтобы приятно греть, а не обжигать.

– Не хватает только "Секса на пляже", – приоткрыл один глаз Морской, вальяжно возлежавший в своем шезлонге.

Ему на живот шлепнулся флакон лосьона для загара "Эйвон Бронзе".

– Эй! – подскочил Виктор. – Я вообще-то имел в виду коктейль, а не то, что ты подумала!

– Ах, вот как, ты уже без выпивки и отдыха себе не мыслишь?! – изобразила гнев Вероника. – Несчастный ты алкаш!

Виктор рассмеялся и метнул флакон, целясь в живот Веронике, но девушка была настороже и ловко поймала лосьон.

В бассейне они были одни. После окончания пар студенты разошлись – по домам; в комнаты общежития; в библиотеку; в "Лодку": вовсю шла подготовка к летней сессии, и зал оказался в полном распоряжении Вероники и Виктора. "Интервью проходит в неформальной обстановке, – сказал Виктор, выходя из кабинки для переодевания в плавках и сланцах, – так и напиши: формат "без галстука"… и даже без штанов!" "Это еще не интервью, – ответила Вероника, сидящая у воды в новеньком бирюзовом бикини, – так – репетиция. Ни диктофонов, ни вопросов из серии "как дошел ты до жизни такой" нет; значит, для полноценного интервью пока рано".

– Вот такая ирония судьбы, и даже без легкого пара, – сказал Виктор, снова вытягиваясь в шезлонге, – один стал преуспевающим адвокатом, его имя – уже бренд. Другой доставляет заказы из интернет-магазина. А ведь стартовые позиции у них были примерно одинаковы…

Морской все еще думал о пропавшем однокурснике Гершвина, заброшенной машине и письме, опоздавшем на полгода.

– И я недавно встретил ВКонтакте однокурсника, – продолжал Виктор. – Он с гордостью рассказывает, что открыл небольшой магазинчик молочных продуктов где-то в Белоострове и считает это пиком успеха. Фотки выложил… Симпатичный такой павильончик, небольшой, но уютный. Стиль "прованс". Ну, а я… Я чуть большего достиг, – скромно заключил олигарх. – А ведь стартовая площадка у него получше моей была.