Никому не говори!

Глава девятнадцатая

Нина

Твою же мать. К такой встречи я не была готова. Грешник имел специфичную внешность – волосы цвета соломы и тёмные брови выделяли его среди остальных, но вот лицо было не запоминающимся. Длинная чёлка стильной стрижки прикрывала высокий лоб, синие глаза сильно выделялись на общем светлом фоне, поэтому его хищный и подозрительный взгляд заметили все.

Кирилл и Данил переместились ближе к нам, когда как Влад и Стас остались на нейтральной дистанции. Я толком даже не понимала что происходит, пока пальцы Антона не сжали моё плечо. Он защищал меня. От Грешника? Он в своём уме? Как вообще они оказались знакомы? Если только они не служили вместе, но тогда… Я ничего толком не накопала на Грешника, значит, то, что мне известно о Захарове, сплошная ложь. Интересно девки пляшут. Кто же ты такой, Захаров Антон Ахметович?

– Нина Фризер, – протянул Грешник, окинув меня взглядом. – Непривычно видеть тебя в кругу обычных людей. Из ада выгнали или там день открытых дверей?

Забавно.

– Не могу лишить тебя удовольствия потешаться над заблудшими душами. Что-то мне подсказывает, что крики боли и ужаса приносят тебе больше удовольствия, чем мне.

Кирилл справа от нас тихо хмыкнул и занял диван между нами и блондином, который начал улыбаться. Данил сел на спинку, что-то крутя в руках, и поинтересовался:

– Так вы знакомы?

– Было дело, – усмехнулся Илья, складывая руки на груди. – Впечатляющая ночь. Она обанкротила половину клиентов клуба на подпольных боях. Такой прибыли у меня до сих пор не было.

Я пожала свободным плечом, потому что второе сжимали самые настоящие тиски.

– Мужская психика очень примитивна. Женщинам нельзя верить в таких вопросах, а твои клиенты оказались ещё тупее, потому что вняли слуху со стороны.

Я был в клубе Грешника лишь единожды – как раз на том бое между ним и Волком, то бишь Владом, который следил за нашим диалогом, но не вмешивался. Мне стоило тогда только чуть громче положенного сказать, что исход уже предрешён и победит Грешник, как все кинулись делать ставки против его оппонента. Я же поставила на проигрыш Ильи и не прогадала – уже на двадцатой минуте он был обездвижен в крепком захвате и был вынужден сдаться. Оба боксера тогда изрядно потаскали друг друга, но, кажется, остались довольны.

Хватка Антона на моём плече ослабла, и ладонь переместилась на поясницу. Наклонившись к моему уху он шепнул, чтобы я располагалась где захочу, но сидеть мне не особо хотелось. Сам Захаров подошёл к мини-бару рядом с домашним кинотеатром на стене и налил себе алкоголь, а Грешник тем временем и не думал от меня отставать.

– Так ты всё так же владеешь «Люксом»? Не надоел ещё?

Я улыбнулась ему как маленькому ребёнку и помотала головой.

– Нет. И ты его не получишь. Да и зачем тебе это? Какая прибыль может быть в этом городе, кроме как расширения влияния, а «Люкс» не тот клуб с которого нужно начинать.

Он погрозил мне пальцем, улыбаясь, словно встретил кого-то с кем можно поговорить на любимую тему.

– Вот пока ты не охмурила моего друга, всё было схвачено, Фризер. Но кто ж знал, что у тебя всё-таки получится приручить дикого пса.

Антон хохотнул, отпивая алкоголь.

– Я с удовольствием постебаюсь над тобой, когда и на твоей улице воспоют Купидоны, швыряясь в тебя стрелами.

Илья примирительно поднял руки вверх.

– Дьявол ещё на моей стороне, брат. Валхала ещё нуждается во мне. Ты лучше скажи, для чего мы тут собрались и какую роль в этом играет Ксюша?

Стас, который всё это время молчал, поднял голову.

– Ксюша? Каким боком она тут?

– Если б я знал, – ответил Антон, подключая к SMART-телевизору свой телефон.

Быстро настроив его и включив то видео, что показывал мне днём ранее, он подошёл ко мне и обнял со спины за талию. Я положила свои руки поверх его и откинулась на его грудь, осматриваясь вокруг. Выход в коридор находился в самом углу комнаты и, если смотреть оттуда сюда, то справа во всю стену шёл встроенный шкаф с множеством книг, дисков и кассет. Потом была арка на кухню, откуда выглядывал неплохой такой двухкамерный холодильник и часть дорогого гарнитура. На следующей стене висела плазма с множеством колонок и низким столиком для приставки. Затем голое окно с дверью на балкон, где на подоконнике стояло несколько пепельниц, а за нашими спинами две двери, одна из которых плотно прикрыта, а вторая вела в уборную. В самом центре стоял широкий диван, на котором расположились пять мужчин. Без лишней мебели, но дорого и со вкусом.

Я повела носом под подбородком Антона, чувствуя, как напряжено его тело. Для него нелегко смотреть это каждый раз, и меня заботило только это. Не парень на экране, ни эти шкафы, которых Антон называет семьей. Только он. Мой любимый мужчина. Раньше я не знала, как нужно выражать заботу и поддержку, потому что бойфренды, которые были рядом, не значили для меня ровным счётом ничего, а теперь я мечтала забрать боль Захарова себе. Хотя бы половину, чтобы он, наконец, смог сделать вдох. Я гладила его руки, прижималась виском чуть ниже ключиц и желала, чтобы этот лучезарный парень был жив. Но это невозможно, поэтому мне остается только попытаться облегчить утрату, отвлечь, позаботиться, чтобы ему стало лучше.

Антон наклонился ко мне и поцеловал в макушку, стиснув в объятьях. От удовольствия я прикрыла глаза, прижимаясь к нему ещё сильнее, хотя уже действительно некуда.

– Люблю тебя. И мне так жаль…

Слова сорвались сами, но они были искренними. У меня щемило сердце от силы этого чувства, разрывало грудную клетку от понимания, что ему сейчас плохо. Было так паршиво от того, что я никак не могу ему помочь.

– Как же мне с тобой повезло, Нина, – прошептал он, убирая волосы мне за ухо. – Мы решим все проблемы, и я увезу тебя. Так далеко, что никто не достанет. И попробуй только упираться.

Я улыбнулась этим вполне реальным мечтам. Потребуется два, а может и три года, но мы сможем уехать. Он отомстит за друга, я освобожусь от отца, и тогда мы покинем и этот город, и даже страну. Главное не торопиться и действовать с умом. У нас всё получится. Мы всё сможем.

И всё бы ничего, но видео закончилось, а за нашими спинами раздался всхлип. Я обернулась на звук и увидела молодую женщину двадцати пяти лет. Рыжие волосы кудрявились, словно после химии, но это были её родные, которые обрамляли лицо в форме сердечка. Раскосые зеленые глаза были полны непролитых слёз. Тонкие пальчики плотно прижаты ко рту, а взгляд прикован к экрану телевизора. Видимо это и есть та самая Ксюша. Боже. Как же мне её жаль. И ведь где-то там, в комнате спит её сын, которому всего пять месяцев.

– Простите, я… – пролепетала девушка, не отрываясь от изображения покойного мужа, – я услышала его голос и… простите.

– Ксюша, – позвала я её, отстраняясь от Антона и протягивая ей руку.

Какое-то время она гипнотизировала мою ладонь, а потом скользнула ко мне и разрыдалась. Мы были одного роста с ней, и я обрадовалась, что не придётся прогибаться назад или наоборот стоять скрючившись. Достаточно держать её в руках и поглаживать по спине, пока не высохнут слёзы.

– Кто-то должен защитить, Ксюху и Димку, – начал Антон, вдруг поменявшись в один момент. Вот он стоял нежный и ранимый, а теперь холоден, собран и отдаёт приказы. – Стас. Только ты справишься с этой задачей лучше всех нас вместе взятых. Клим, мне надо чтобы ты внедрился в холдинг Кубрынина и подобрался к нему как можно ближе. Им займёмся в последнюю очередь, но сначала разведаем кто ещё с ним в партнёрстве. Грешник, мне нужно чтобы ты нашёл в Мове моего знакомого. Имя я скину позже. Влад, мне нужны паспорта самого разного сорта для Ксюшки и Димки в течение недели. Кирилл, займись квартирами для нас в Мове. Отсюда дотянуться до ублюдков мне будет сложно. Вадим, ты нужен мне здесь на пару дней. Потом отправляемся в столицу. Средства я скину утром, а пока всем отдыхать. Дом напичкан охраной, никто не прошмыгнёт не замеченным. Квартира по соседству в вашем распоряжении.

Что-то похожее на связку ключей звякнуло по мягкой обивке, а я повела девушку обратно в спальню. Ледяной голос Антона до сих пор скользил иглами по спине. Нет. Эти ребята точно не обычные бойцы. Илья сумел скрыть своё прошлое, буквально стерев себя из любых источников, и судя по квартире Захарова, доход у Антона не с мизерной зарплаты капитана милиции. А что, если я и в других вот так ошибаюсь? Что если подведу Антона? Почему-то только это меня пугает, а не тот факт, что он не так прост, как мне казалось.

– Садись, Ксюш. Тебе принести воды?

Она всхлипнула и кивнула, пытаясь успокоиться, но входило с трудом. Я только прикоснулась к ручке двери, как услышала вопрос Вадима.

– И как долго собираешься держать её в неведенье? Нинка не дура, такие фокусы с ней не проконают.

– До тех пор, пока буду уверен, что это держит её в безопасности, – ответил Антон глухим голосом. – Чем меньше она знает, тем лучше для неё.

– Как бы это не вылезло нам боком… Ксюшка уже расхлёбывает из-за нас…

Я осторожно прикрыла дверь и зашагала по комнате. Блин блинский. Не было печали, так черти накачали. Это что же получается, эти ребята не просто пехотинцы? Спецслужбы? Какие? Дерьмо дерьмовое! Не то, чтобы я боялась Антона, но моё рыльце в пушку. Что, если его начальство прознает с кем он водится? И есть ли это начальство? Отошёл ли Захаров от дел, или за ним до сих пор наблюдают? Не зря же важные данные о них скрыты, а Грешник, будто белое пятно на этой планете. У него весь бизнес записан на подставные лица, и судя по приказам Антона, у этой семерки всё схвачено. Они будто один живой организм дополняющий друг друга – такие все разные и в то же время одинаковые. Их повадки, движения, привычки. У меня вообще создалось впечатление, будто, только собравшись вместе, они начали по-настоящему жить, потом что я помнила какими были Волк и Грешник на ринге – дикими, озлобленными, жестокими. А сейчас? Грешник шутил! Он перекидывался со мной фразами, будто в пинг-понг играл! А тогда зыркнул, кинул мимолетную угрозу и пригвоздил взглядом к полу. Тогда я испугалась его. Хотя… может это присутствие Антона на него так действует? Боится? Нет, глупости. Вадим не испугался высказать своё мнение, с чего бы это делать Илье?

– Как тебя зовут?

Я замерла на месте, уставившись на Ксюшу. Совсем забыла про неё. Я же воды должна была принести.

– Нина.

– Ты с Антоном?

Я закусила губу и неуверенно кивнула. Вроде безобидный вопрос, а столько эмоций в груди вызвал. От испуга, что мой ответ может не понравиться Антону, хотя, вроде бы, сам предложил быть вместе, до злости, что, чёрт возьми, мы вместе, а ощущение, что порознь. Что я о нём знаю?

Дату рождения, которую записали в свидетельство, да и она лживая, потому что Антона подкинули в «Дом Малютки» в тот день. Закончив интернат в восемнадцать, пошёл учиться в военизированный колледж, после служил по контракту на государство, пока почти два с половиной года назад война не окончилась, а после приехал сюда и устроился в местный участок сразу капитаном. Ни перевода, ни повышения. Просто бац! И всё! Вот тебе, Антошка, креслице и несколько районов. Развлекайся. Какая же я дурында. Ну, ведь не сложно догадаться, что не всё так просто! Что это не за заслуги перед родиной ему «песочницу» выделили!

– Ты его любишь?

Я снова подняла глаза на Ксюшу. Что ж ты пристала-то? Какое тебе дело? И тут же одёрнула себя. Она не виновата. Для неё они тоже семья. Вполне нормально услышать от неё этот вопрос – девушка пытается защитить моего Антона.

– Да. Очень.

Она кивнула и перевела взгляд на дверь, за которой были слышны тихий смех и возня. Кажется, остальные собрались уходить в другую квартиру, которую им предоставил Антон.

– Верь ему. Я Жени не верила. И вот к чему это привело.

Винит себя. Я сделала шаг к ней, но остановилась. Утишать я не умею, а ей нужно это утешение.

– Я бы поступила так же на его месте, – ну, её внимание к себе я привлекла, что дальше? Я присела на край кровати и взяла её за руку. Холодная, жуть просто! – Он любил тебя, Ксюша. Тебя и сына. И если бы я была на его месте, я бы не хотела, чтобы ты так убивалась и винила себя в чём-то. Помни о нём – этого достаточно. Остальное уже не имеет значения и ничего не изменит. Просто прими это. И живи дальше.

Она медленно кивнула и вдруг потянулась ко мне. Я даже ахнуть не успела, как она с силой обняла меня за шею, зарывшись лицом мне в волосы и капюшон.

– Спасибо, Нина.

Я погладила её по спине ладонями, но тут закряхтел где-то сбоку ребёнок, о котором я и думать забыла. Он лежал в переносной люльке голубого цвета, которая стояла на другой стороне кровати, и пытался стянуть с себя рукавичку беззубыми дёснами. Огромные щёки буквально свисали по бокам, а чепчик сдвинулся и являл миру редкие белёсые волосики. Не скажу, что это самый милый ребёнок на планете, но по-своему обаятелен с этими красненькими пятнами на щеках.

– Димка проснулся, пора кормить, – пробормотала Ксюша, отстраняясь.

Я поднялась на ноги, прислушиваясь к тишине за дверью.

– Оставлю тебя. Может, ты сама кушать хочешь?

Она покачала головой, доставая увесистого ребёнка из переноски и перехватывая его поудобнее.

– Я покормлю его и спать лягу. Не думай обо мне. Проведи время с Захаровым. Ты ему сейчас нужнее.

Я прокашлялась и кивнула. Ну, ничего себе какие мы прямолинейные. Даже я себе такого не позволяю. Но спорить не стала. Выскользнула из комнаты и наткнулась на макушку Антона. Он лежал на уже разложенном и застеленном диване в тех самых штанах и что-то просматривал на телефоне, но в этот момент мой сотовый тоже ожил, и мне пришлось ответить на звонок.

– Говори.

– Артём, его жена и дочь в безопасности.

Дочь? А я думала у него сын. Точно. Он же сам мне говорил, что у него дочка, а у меня что-то переклинило и я начала считать иначе. Ну и ладушки. Мужиков и так много вокруг что-то стало. Я подошла к спинке дивана и запустила пальцы в волосы Антона. Жёсткие, непослушные, отросшие и слегка волнистые. Всё-таки он безумно красив.

– Глаз с них не спускай, Паша.

– Хорошо. Ты в безопасности?

– Более чем. Не переживай.

Я скинула звонок и сняла с себя кофту и топ, заметив на подушках футболку Захарова, но надевать не спешила, а лишь наклонилась ниже.

– Почему ты не с друзьями? – промурлыкала я, подцепив мочку его уха.

Он отключил подсветку, поворачивая голову, чтоб мне было удобнее.

– Надоели. Иди ко мне.

Я выпрямилась, стягивая с себя джинсы и отправляя всю одежду на подлокотник.

– Не-а. Я в душ.

Но не успела я даже отвернуться, как оказалась на нём. Как так-то?! Я только почувствовала, как он дёрнул меня за руку, потом лёгкий полёт и вот я уже сверху, а он посасывает мою грудь сквозь тонкое кружево лифчика. Невероятно!

Я завожусь с полуоборота и выдыхаю, выгибаясь ему на встречу и стискиваю его голову в руках. Внизу всё горит, пытает. Там влажно и тело требует удовлетворения. Трусь об него, позабыв, что за стеной девушка и маленький малыш. Я так желаю его почувствовать в себе, что мозг просто отключается, поэтому, когда слышу его голос, ощущаю себя будто под водой.

– Не играй со мной, Нина. Я тебе не ровесник и могу наказывать таких маленьких девочек, как ты.

Отчего-то мне показалось это смешным, и я потянула его за волосы назад, прошлась языком по губам и прикусила одну из них.

– Если будешь хорошим мальчикам, я буду хорошей девочкой, Захаров. Всё просто – ты мой, я твоя. Остальное пустяки.

И теперь я была в этом уверена. Кем бы ни был Антон в своей карьере военного, к нашим отношениям это никак не относится. Важно то, что мы любим друг друга, и это настоящее счастье.

Глава двадцатая

Антон

Проснулся словно от толчка в спину и с понимание, что не один в комнате, и как в подтверждение раздался шорох одежды. Не мешкая, выхватил пистолет из-под подушки и направил в сторону шума, но тут же расслабился. Метрах в трёх от меня стоял Стас, замерев и выставив руки перед собой. На нём была только водолазка с закатанными руками, пиджак где-то скинут, но вот белые руки, которые будто светились в темноте, покрыты кровью.

– Какого хера? – резонно рыкнул и тут же посмотрел назад, чтобы удостовериться, что Нина спит, и я её не разбудил.

Девушка мирно посапывала в кулачок, умастившись у меня под боком и закинув ножку на мои. Ревностно укрыл её от глаз Стаса, выслушивая его отчёт.

– В охране девчонки брешь. Один устранил двоих из службы безопасности Ильи. Мы его поймали и поговорили, но он не колется.

Блять. Знал же! Нет, оставил на потом.

Осторожно выбрался из-под малышки и на голое тело натянул штаны. Стас проверил в это время Ксюшу с её сыном и уже возвращался ко мне. Натянув кроссовки, вышел из квартиры и свернул направо. Её Вадим приготовил, пока я ездил за Ниной. Просторнее моей и комнат побольше, но парни явно не спали этой ночью, о чём свидетельствовало огромное количество пивных банок и закусок, но интересовало меня другое.

Центр кухни был расчищен для незваного гостя, который сидел на стуле с завязанными за спиной руками. Он был примерно нашего возраста и умело держал себя в руках, потому что я даже и не подумал бы, что он может причинить вред моей девочке. Чёрт. Угроза была совсем близка от неё. И я не смог это предвидеть. К счастью мужик оказался достаточно глуп, чтобы попытаться убрать Нину именно сегодня.

Я внимательно осмотрел его с ног до головы. Коротко стриженный и напичканный стероидами воздушный шарик был одет в тот же костюм, что и остальные из охраны. Белая рубашка заляпана кровью с разбитого в хлам лица, и, судя по дыханию, парни помяли ему ещё и бока. Озлобленные и хмурые, они рассредоточились по помещению и, молча, сверлили взглядом отчаянного самоубийцу. Я присел перед ним на корточки и всмотрелся в карие глаза.

– Как тебя зовут?

Он сплюнул мне под ноги кровавую слюну.

– Пошёл ты.

Я усмехнулся.

– Ты чё такой дерзкий? Жить надоело?

– Даже если и так, что с того? Будто вы оставите меня в живых.

– Откуда тебе знать? Может и оставим.

– Я знаю кто вы. «Тени». Даже отойдя от дел, вы всё ещё ими являетесь.

Я удивлённо поднял брови и кивнул.

– Молодец. Осведомлённость уже плюс. Так что будем делать? Живым ты не уйдёшь, но и без нужного нам мы не отправим тебя на тот свет. Тупик, мой друг. Как поступим?

– От меня вы ничего не добьётесь…

Я поднял палец вверх.

– Уже добился, приятель. Ты сказал: «от меня». Кто ещё с тобой работает?

В испуганных глазах промелькнула досада по собственной ошибке.

– Я ничего не скажу.

Я кивнул, ожидая такого ответа, и поискал зажигалку. Нашёл на подоконнике, забрал её и, снова присаживаясь перед ним, чиркнул графитом.

– Есть много способов причинить человеку немыслимую боль, не убивая при этом. Спрошу всего три раза – кто тебя нанял?

Молчание. Я вздохнул.

– Пойми. У тебя есть выбор – сдохнуть быстро или вот так…

Я поднял зажигалку к его лицу, зафиксировав голову ладонью на лбу, и поднёс огонь к шее. Реакция всегда одна и та же. Ровно четыре секунды терпят, а потом орут. Этот не исключение. Яростный вопль пронёся по квартире, наверняка разбудив соседей. А это было мне ни к чему. Поискал взглядом тряпку и наткнулся на полотенце. Поспешно запихал его во всё ещё открытый рот и продолжил. Две минуты я держал пламя возле его кожи, контролируя, чтобы та не покрылась волдырями раньше времени, а потом склонился к его уху.

– Адская боль, да? Это подпалённая плоть. Ещё немного и она станет обугленной, появится специфический запах и восстановить её уже будет невозможно. Кто тебя нанял?

Вытащил импровизированный кляп и услышал кучу матов в свой адрес. Ничего нового так и не узнал. Снова повторил действия – кляп, огонь, вопрос. Ничего. Хорошо. Сменим место. Повернул голову, повторил действия с другой стороны. Другие бы сдались, а этот держится. Какой-либо подготовки он точно не проходил, значит, действительно ничего не знает. Исходя из этого, понимаю, что где-то шарится ещё один, а может и больше, урод, желающий смерти моей малышки, и бешусь от чувства тупого бессилия. Я не смог, не справился, потерял чуйку, не увидел, не заметил. Блять.

Отшвырнул зажигалку куда-то в сторону, взял протянутый мне пистолет и сжал переносицу. Если я не могу защитить любимую женщину, то о какой мести может быть речь? На что вообще я способен тогда, если не могу справиться с такой мизерной задачей? Всего каких-то два года отделяли меня от того человека, кем я был когда-то, а теперь? Теперь я пустое место. Что я умею кроме как пытать и убивать? Ничего. Даже с работой капитана милиции не справился толком, потому что не моё.

От прикосновения маленькой ладошки к пояснице я вздрогнул, но оборачиваться не было смысла. Нина. Она провела рукой вверх по спине и скользнула вперёд, прижимаясь ко мне и целуя в центр груди.

– Ну что ты бесишься, любимый? – спросила она, ведя кончиком носа по коже. Её ласковый и тихий голос обволакивал, заставляя меня успокоиться и выровнять дыхание. – Есть другие способы заставить его говорить.

Другие способы? Хренова там!

– Ты и близко к нему не подойдёшь, – то ли прорычал, то ли прошипел, но она лишь улыбнулась и прошлась ногтями по моим лопаткам, от чего по телу пошла дрожь.

– Антош, а кто тогда? Ксюша? У неё моральный инфаркт случится. И ты сам знаешь, что это верный выход.

Пленник даже мычать от боли перестал, правильно полагая, о чём именно говорит Нина, а в моей голове целый набат вопросов. Как долго она тут? Что она слышала? Что видела? Почему её впустили? Какого хера она вообще осмелилась мне это предложить? Ярость всё больше и больше копилась в груди, и я не выдержал. Впился в её губы, прижимая к столешнице своим телом. Кусал и тут же зализывал, пока не услышал сладкого стона, от которого переворачивало нутро. Наказывал её за дерзость, стискивая в руках, чтобы даже дышать не смела без моего ведома. Какого чёрта она творит? Какого чёрта щеголяет тут в одной моей футболке и трусах? Какого чёрта предлагает мне разрешить ей прикасаться к этому куску дерьма?

Оторвался от её губ только для того, чтобы выгнать всех и снова накинулся на неё, причиняя физическую боль пальцами, губами, членом, который был уже как камень. Я до чёртиков желал её сейчас трахнуть жестко, чтобы орала и визжала. Чтобы навсегда запомнила, что нельзя вот так делать – тихо подкрадываться, когда я не особо за себя отвечаю. Но соль в том, что ей не место впереди меня или за моей спиной. Её место рядом со мной. Рука об руку. Шаг в шаг. И это сложно себе позволить.

Оторвался от её губ и, тяжело дыша, заглянул в глаза. Стиснул зубы, чтобы не выполнить свои хотелки, потому что в её взгляде плескалось такое жгучее желание, что мне трудно было думать рационально.

– Я хочу помочь, – прошептала эта лиса-актриса, прижимаясь ко мне всем телом и обхватывая бока ногами. – Я твоя, ты мой, помнишь? На равных, Антош. Отдай мне его, и я добуду для тебя всё, что он знает.

Она провела кончиком языка по моей шее… и я чуть не сдался. Влажная дорожка от ключицы до уха будоражила кровь, грозя сорвать тормоза, и я просто отстранился от неё, делая шаг назад. В её глазах была страсть, а на губах манящая улыбка.

– Ты играешь с огнём, Фризер.

Предупреждаю, потому что с каждым разом мне труднее сдержаться. Труднее контролировать себя, потому что мягкость её кожи сводит меня с ума, и стоит ей поступить опрометчиво, и последствия будут плачевными. Но девочка лишь спрыгивает со столешницы и осторожно ступает босыми ногами по плитке ко мне. Руки обвивают мой пояс, и губы снова качаются моей груди.

– А может, я просто пытаюсь добиться твоего доверия, Антон? Ты сам сказал: «твоя женщина». Не подстилка, не подружка, скрашивающая ночи. Женщина. И я тоже хочу быть с тобой рядом, а не владеть тобой или только твоим телом, – она положила руку мне на грудь в районе сердца и посмотрела в глаза. – Я люблю тебя, а не твой член, Захаров. Пора бы это понять.

Я провёл тыльной стороной ладони по её щеке.

– Ты не знаешь меня, глупая.

– Так дай мне возможность узнать!

А если ты сбежишь? Если всё-таки испугаешься? Но я покорно вздыхаю и качаю головой.

– Назад дороги нет, Лисёнок.

И никогда не будет. Снова целую её, подхватывая под ягодицами и заставляя её обхватить мне пояс ногами. Усаживаю на гарнитур и проникаю пальцами под трусики. Влажная, горячая, мягкая, гладкая. Чёрт! Сдвигаю ткань в сторону, высвобождаю себя и проникаю в неё, чувствуя, как меня всего трясёт от удовольствия. Её стоны эхом разносятся по кухне, пока я вдалбливаюсь в неё на глазах пленника, пока ласкаю её тело и рычу от ощущения острых ногтей на моей спине, которые распарывают кожу. Блять! Что за адорабльная женщина?! Восхитительная, упоительная, божественная!

Перехватил её ноги под коленями и с силой сжал ягодицы, елозя ими по искусственному камню и насаживая девочку на себя. Перехватываю полный изумления и шока взгляд мудака и хищно, по собственнически улыбаюсь, наклоняясь к изгибу шеи моей малышки. Она стонет подо мной, извивается, двигается мне навстречу, а я ловлю тот момент, когда прижимается ко мне, уткнувшись в грудь, и содрогается в экстазе. Мышцы судорожно сжимаются вокруг меня, оповещая о первом оргазме, но я продолжаю двигаться. Пять толчков. Второй оргазм. Снова пять толчков, и только с третьим позволяю себе кончить, с рычанием вдавливаясь в неё. Тело пронзает молния, заставляя вздрагивать, но сквозь пробки в ушах всё-таки слышу возню слева от меня и направляю туда пистолет.

– Рыпнешься, и сдохнешь раньше времени.

Мудак замирает, а я поднимаю лицо малышки свободной рукой и целую её опухшие губы. Рай. Вот мой рай. В ней. Она не такая, как я о ней думал. Она лучше. И она моя. Только, блять, моя! От этой мысли кровь вскипает в венах и хочется прыгать так высоко, как только возможно. Неужели это и есть то самое счастье?

Покидаю её лоно, заправляю себя в штаны и возвращаю на место её кружевное белье, поддев его пальцем. Никогда не задумывался, чем она предохраняется, а сейчас понял, что рано нам детей. Нет, я хотел бы от неё дочь или сына, но ещё рано. Сначала проблемы. Ещё раз поцеловал свою девочку и вложил в её ладошку пистолет.

– Дёрнется, стреляй, – командовал, направляя его на мудака, а сам вышел в гостиную.

Шесть пар глаз уставились на меня с ехидством и издевками, а я обвёл их яростью.

– Какого чёрта вы её пропустили?

– Не заметили, – последовал быстрый ответ от Ильи, – но тебе это пошло на пользу. Рожа-то довольная.

– Иди на хуй, идиот! – процедил сквозь сжатые зубы, подхватывая телефон с журнального столика, и ткнул в каждого пальцем. – Я с вами позже разберусь. Устроили тут порно-фильм.

Данил хохотнул.

– Это мы-то? Сегодня только ты трахался так-то.

Фыркнул на это заявление и ушёл обратно. Позже разберусь, а пока всё моё внимание было только на моей малышке. Сидит всё там же, вытянув руку в сторону пленника, и болтает ступнями вверх-вниз. Волосы растрёпаны, на оливковых щеках румянец, бёдра в моей сперме и красных отпечатках моих пальцев. Я чёртов извращенец, потому что меня это жутко заводит. Ныряю к ней, обхватывая за талию одной рукой, а второй растираю большим пальцем бледную жидкость по коже и целую в шею, которую услужливо мне предоставили. Я в восторге от Лисёнка. Открытая, раскрепощённая, молодая. Она пахнет мной, и на теле до сих пор тоже я. Только я!

– Пусть кто-нибудь привезёт сюда твои примочки, встретят внизу. Ты с этого дома и шагу не сделаешь.

Улыбается, кивает, передавая мне оружие, и набирает номер. Паше звонит, объясняет всё в мелких деталях, озвучивает просьбу, а я тем временем обращаю внимание на мудака. Чем он руководился, когда сделал такой необдуманный шаг? Перспектива быстрой и большой наживы вскружила голову? Кто же его нанял? Папашка? Зачем ему избавляться от собственной дочери? Из-за грязных секретиков? Или прознал о наличии у неё свидетельства о смерти жены?

Похлопал чувака по щеке, чтобы он сфокусировал на мне свой взгляд. От боли, что он сейчас испытывает, обычные гражданские сходят с ума, а этот держится. Занятно. Ни стонет, ни корчится, только ярость во взгляде. Улыбаюсь, чтобы подлить масла в огонь, и снова хлопаю по щеке, задевая обожжённую кожу. С шумом втягивает воздух через нос и отшатывается.

– Ну-ну, зверёк, всё почти позади. Скоро станет лучше, – провожу ладонью по макушки, заставляя голову безвольно двигаться, – тебе понравится.

А сам снова бешусь, потому что придётся позволить моей малышке к нему прикоснуться. Это раздражает, но стараюсь не срываться.

Петра – город маленький. Хватит четырёх часов, чтобы обойти его вдоль и поперёк. Из достопримечательностей здесь только мэрия и мост через Красную реку, которая протекала посреди городка и убегала в Мову. Поэтому всё необходимое Паша привёз довольно быстро. Окинув взглядом происходящее, остановился на Нине, и в глазах вспыхнула ярость и почти родственное недовольство мной. С одной стороны я был этим не доволен – какой-то левый петух меня осуждает. С другой понимал – он вырастил её. Не воспитал, но с раннего детства заботился о её безопасности, относясь к девочке чуть ли не лучше родного отца, потому что я сомневался, что тому было дело до дочери. Однако у Павла хватило ума промолчать.

Пока Нина вводила нужные вещества в горе-убийцу, я сверлил начальника безопасности взглядом. Было в нём что-то, что не давало покоя. Какая-то загвоздка – мелкая, но значащая. Посмотрел на Нину. Снова на Пашу. Тот же цвет волос, глаз и, кажется, та же форма ушей. Я ошибаюсь? Нет. Судя по враждебному настрою Павла не ошибаюсь. Слишком рьяно он опекает Нину для обычного наёмника, даже несмотря на годы, проведённые вблизи. Как курица-наседка трясётся над её сохранностью и слишком близко принимает промахи. Не свойственно это для бойца спецназа, пусть даже и бывшего.

На вид Павлу было лет сорок пять. Широкие плечи, чёрные волосы под «ежик», волевой подбородок, выдающий упрямый характер. Одно я знал наверняка – этот упырь не так прост, как кажется, а угрозу в его взгляде нужно воспринимать всерьёз.

– Ну, малыш, расскажешь, что ты видишь? – отвлёк меня не позволительно нежный голос Нины, и я перевёл взгляд на неё.

Она стояла позади пленника, наглаживая ему плечи и нашептывая вопросы на ухо, а я пытался сдержать себя в руках. Одна мысль, что она прикасается к нему, приводила меня в бешенство, но Нина знала что делать. Как только девушка убедилась, что галлюциногены начали действовать, туманя разум мудака, она задала очень важный вопрос, который волновал меня с самого начала, и ответ мне не понравился.

– На кого ты работаешь, Николай?

Он замотал головой, тяжело дыша и пытаясь поймать губы моей малышки, но она ловко уворачивалась, манипулируя, тем самым, одурманенным мужиком.