Я хочу услышать «НЕТ». Как перестать бояться отказов и сделать их своим ресурсом

3
Именно поэтому я и работаю в продажах!

Фокус-группа Тима, которая должна была занять у меня максимум девяносто минут, наконец‐то разошлась в 13:20. Я поклялся себе, что никогда в жизни больше не буду есть в столовой.

Я купил себе что-то из фаст-фуда и перекусил на рабочем месте, просматривая стопку рекламных карточек. Нужно было решить, какая из них уж точно поможет мне закрыть квоту по продажам и избежать бедности, гнева жены и проповеди от босса.

Зазвонил телефон.

– Привет, это Карл! Прости, что так долго не перезванивал тебе. Меня не было в городе, – сказал мой брат.

– По работе или так? – спросил я, уже зная ответ.

– Разве есть разница? – ответил он вопросом на вопрос, засмеявшись.

– В этом-то и твоя проблема, Карл. Ты не знаешь, как веселиться. Кстати, раз уж мы начали говорить о веселье – именно с этим я и звонил тебе. Я подумал, что, может быть, мне стоит принять твое приглашение отправиться в Бель-Эйр и дать тебе шанс оправдать твое звание члена гольфклуба.

– Без проблем, приглашение всегда в силе.

– Замечательно! Как насчет того, чтобы завтра в обед улизнуть с работы?

– Завтра вообще без вариантов, не во время налогового сезона. Позвони мне в мае, и я весь твой.

– Извини, Карл, май мне не подходит. В самый разгар нашего сезона копировальных аппаратов, знаешь ли, – ответил я в шутку.

– Либо май, либо никогда, братишка, – решительно заявил Карл.

– Ладно. Выбирай субботу.

– Договорились. Я сообщу тебе детали, – сказал он и повесил трубку.

Я сидел за столом, доедая гамбургер и думая о том, как здорово, наверное, будет сыграть партию в гольф, когда меня вдруг осенило: почему бы не сделать этого завтра в одиночку? Это будет не Бель-Эйр, но гольф есть гольф! Если я приеду на поле к шести, то смогу вернуться в клуб к десяти и уже вовсю заниматься звонками к 11.

Я снял трубку и набрал номер.

– Поле для гольфа «Клубничный Ручей», – раздался голос в трубке.

– Да, здравствуйте, я хотел бы забронировать поле завтра на раннее утро, – начал было я.

– До десяти тридцати ничего нет, – произнес голос.

Я почти ответил этому голосу «нет, спасибо», как вдруг вспомнил, что на этой неделе мне не хватало всего одной продажи. Начав игру в десять тридцать, я легко смог бы сделать два звонка между 15:00 и 17:00.

– Тогда десять тридцать, – ответил я.

* * *

После ужина в тот вечер я отправился в гараж, чтобы загрузить свои клюшки в багажник, и тут вошла Элейн. Она несла по мусорному пакету в каждой руке.

– Играешь в эти выходные? – спросила она.

– Нет. Завтра с утра, – просиял я.

– Завтра? Боже, как бы и я хотела иметь возможность вот так вот сорваться и поехать играть в гольф в середине рабочей недели, – играючи произнесла она, опуская крышку переполненного мусорного бака.

– Вот почему я занимаюсь продажами, Лейни. Вот почему я занимаюсь продажами!

– Ну, мистер Палмер, я нисколько не против, чтобы вы играли в гольф, только не забывай…

– Не беспокойся, – сказал я, прерывая ее на полуслове. – У меня есть еще два с половиной дня, чтобы разобраться с квотой. Я никогда не проигрываю, помнишь?

– Нет, ты и вправду никогда не проигрываешь. Ты отличный продавец, Эрик, но паршивый экстрасенс. Я хотела сказать, что тебе бы лучше не забыть перед отъездом вынести баки на тротуар. Завтра мусорный день!

Немного позднее, когда мы вдвоем уже лежали в кровати, я сказал моей жене:

– Я решил не выносить завтра с утра мусор.

– Интересно, по каким таким причинам? – спросила она с изумлением.

– Потому что, – сказал я максимально помпезно. – Мусорный день ведь в четверг!

– Эрик, любовь моя, вообще-то завтра четверг.

– Вовсе нет! Завтра среда!

– Прости, но, кажется, ты где-то потерял один день, – произнесла она, возвращаясь к чтению журнала «Ридерз дайджест».

Четверг? Как могло случиться, что завтра уже четверг? Но она, конечно, была права. В понедельник я сделал три продажи, во вторник занимался бумажной работой в офисе, а сегодня был занят с этой дурацкой фокус-группой. Завтра действительно наступал четверг. Неделя просачивалась сквозь мои пальцы, и, чтобы уж наверняка, завтра утром я планировал сыграть в гольф. Ну что ж, подумал я, придется играть быстро, вот и все.

С этими мыслями я закрыл глаза и погрузился в спокойный сон.

Неделя просачивалась сквозь мои пальцы, и, чтобы уж наверняка, завтра утром я планировал сыграть в гольф.

4
«Клубничный ручей»

…Я обнаружил, что стою на 14-й стартовой площадке 172-ярдового пар-3 поля. Я играл в эту лунку двадцать раз и ни разу не выбивал бёрди, но сегодня все будет по-другому.

Обойдя все вокруг с клюшкой Айрон, я решил все-таки воспользоваться типом 3-Вуд. Мне нужно было всего лишь выполнить очень мягкий свинг, чтобы отправить мяч прямо на середину грина.

Мяч взмыл высоко в воздух, а затем начал спускаться по нисходящей, направляясь к грину. Я уже видел, что выстрел будет долгим, 3-Вуд была слишком уж массивной клюшкой. Если мяч и попал бы в грин, то только на самый задний его край.

– Остановись! Остановись! – закричал я, пытаясь заставить маленькую круглую сферу сбросить скорость. Однако у нее были совсем другие планы. Зелень на поле была очень твердой, утренняя роса сгорела много часов назад. Приземлившийся мяч, отскочив, полетел вниз по крутому склону, который вел прямо к Клубничному ручью (в честь которого и было названо поле для гольфа). Внезапно моя бёрди-два превратилась в богги-четыре, и это при условии, что по итогу я не окажусь в воде.

– Остановись! Остановись! – закричал я, пытаясь заставить маленькую круглую сферу сбросить скорость.

Я ступил на камни, которыми был усеян берег ручья, и заглянул внутрь. Да, так и есть, вот он, мой мяч фирмы Titleist. «Эту лунку уже никак не выбить», – подумал я, поворачиваясь, чтобы достать из сумки черпак. Внезапно я почувствовал, что подошвы моих ботинок скользят по мшистым камням, и через секунду полностью потерял равновесие: обе ноги одновременно потеряли опору.

Я помню, как, влетая в ледяную воду, думал о том, как было бы здорово, если бы никто не наблюдал за этим неуклюжим представлением. Но потом моя голова вдруг резко ударилась об огромный камень на дне ручья, и за секунду до того, как все почернело, я подумал об обратном: как было бы здорово, если бы кто-то все‐таки наблюдал за этим представлением.