Читать книгу: «Шизотерические Рассказы»
От автора
Вашему вниманию предлагаются рассказы раннего периода творчества. Я решил их опубликовать в преддверии нового «большого» произведения, этакой полуэзотерической сказки для взрослых и не очень. По большому счету, нижепредставленные работы по сути и есть «сказки для маленьких взрослых». Дальнейшие слова излишни; все, кто заинтересовался, милости прошу наслаждаться!
БОГ? А, НЕТ… (
МИНИ-ПЬЕСА
)
Действующие лица:
Я (свободное сознание после смерти)
Они (потусторонние голоса-силуэты-лики мужчин и женщин)
Место действия: Небеса или что-то похожее. Яркий свет повсюду, лишь Они заслоняют его, стоя надо мной…
Я: Я что, умер?
Они: Конечно.
Я: Как это? Что за издевательство?! Я же еще молодой!
Они: Молодые тоже умирают…
Я: Но я ведь еще столько не успел сделать в этой жизни!! Где я, в раю??
Они: (чуть слышно посмеиваясь) Таким ты представлял его?
Я: Ну типа того…
Они: Ну что ж… Это не рай, не ад и не чистилище. Здесь ты получишь ответы на все свои вопросы.
Я: Прямо на все??
Они: Ну учитывая то, что у тебя их совсем мало (дружный смех), то, пожалуй, на все.
Я: Почему вы забрали меня так рано?
Они: Потому что твое дальнейшее существование было бы бессмысленным. Ты же сам сказал, что ты столько еще не успел сделать в жизни. Значит надо было успеть…
Я: Не понимаю, о чем вы…
Они: Ты жил в постоянном страхе. Например, ты боялся смерти которой бы и не случилось. Но это ладно. Ты боялся такой мелочи, как, скажем, подойти и познакоиться с девушкой!
Я: Я не боялся… Просто не хотел.
Они: В твоей природе не заложено такой программы – не хотеть! Так же как и не мочь, не знать и тп. Ты был изначально победителем. Понимаешь или нет?! Ты был отправлен на эту землю чтобы брать!
Я: Такого не может быть! Если я беру, я должен отдавать, платить…
Они: Глупости. Тебе не нужно было платить за то, что у тебя и так было. Лишь только подойти и взять это.
Я: … ??? Вы бредите…
Они: А если мы тебе скажем… Что на земле больше не было никого кроме тебя. Ты был единственным живым существом на ней. Все остальное мы создали ДЛЯ ТЕБЯ, малыш!
Я: Отпустите меня… Это какой-то цирк! Почему… я не могу пошевелиться??
Они: (преобладают женские голоса) Шевелиться и куда то спешить тебе незачем, милый. Ты ведь умер, забыл? Теперь мамочки с папочками о тебе позаботятся.
Я: Так значит… Земля была создана только для меня? А как же остальные люди?
Они: (мужские голоса) Все остальные люди были ботами. Мы создали подобных тебе существ, якобы надленных разумом, а на самом деле наделенных твоей фантазией, рабом которой ты полностью стал. Ты запросто мог перепрограмировать их, подстроить под себя. Но ты оградил себя ото всех и вся стеной страха. А мог бы получать от людей всё что ты хочешь. Не прибегая при этом к террору и насилию. С улыбкой на лице и любовью в душе.
(Женские голоса) Ты испугался и заблудился. Вот мы и вытщили тебя из…
Я: Из вашего грёбаного эксперимента?! И что теперь? Сотрете мою память, забросите меня на другую землю и будете продложать глумиться?
Они: Ну что-ты, дорогой наш. никто над тобой не глумился. Просто ты.. не стал богом. Не смог. С кем не бывает…
Я: Я не хотел быть богом!!!
Они: Ты этого не хотел, действительно. Ты просто об этом мечтал. Мы-то, твои создатели, это знаем. А сейчас помолчи и послушай. Ты все потерял. Ты проиграл эту жизнь. Не воспользовался тем, что было очевидно, не сумел ею насладиться. Мы тебя в этом не обвиняем и не упрекаем, ни в коем случае. Просто сейчас уже поздно. И малышу пришло время спать.
(Свет меркнет и голоса постепенно превращаются в далекое эхо)
Они: Спи спокойно. Теперь тебя ничего не разбудит и не потревожит… Мы любим тебя.
(А дальше…не было ничего. Ни жизни, ни чувств, ни миров. Существование полностью прекратилось.)
ГОРИЗОНТАЛЬ
1.
– Пошли уже, сколько можно пялиться на это?
Женя демонстративно резко развернулась и направилась к дому. Игорь повернул голову в ее сторону. Какая она была забавная в этой дубленке и валенках, маленькая, похожая на медвежонка. Снег перестал валить, оставив после себя идеальные глади равнин и неисчерпаемой глубины сугробы. Метель тоже стихла. На дворе стоял исконно-русский зимний вечер.
То, что так пристально наблюдал Игорь, не случалось в поселке Пятихаткино, прямо так и скажем, никогда. Это было богом забытое село, с домами исключительной ветхости и запущености, куда незачем было ступать ноге преступника, а тем более маньяка-убийцы. Но картина, открывшаяся перед глазами примерно полтинника местных зевак, теперь угрожающе опровергала этот факт. У опушки леса в кустах был обнаружен труп мужчины с разбитой головой. Иной версии, кроме как убийство, никому и в голову не пришло. Убийца явно нанес удар чем-то очень тяжелым, так как череп его был смачно расколот в затылочной части. Прибывшая милиция и скорая помощь о чем-то совещались, зеваки громко перешептывались.
Игорь стоял в ступорном раздумии, не в силах оторвать глаз от сцены преступления. Потом очнулся, повернул голову в сторону ковыляющей Жени и ринулся к ней.
– Чего приятного смотреть на труп с проломленной головой? – обратилась она к нему с укоризной, глядя себе под ноги.
– Женьк, ну ты же понимаешь, что тут такого никогда не случалось. Неужели тебя это совсем не трогает? – ответил Игорь, ослабив шарф у себя на шее.
– Да, я шокирована до глубины души, но сколько же можно пялиться на труп? – чуть повысив голос, возмутилась Женя, – Мой парень, оказывается, любитель ужастиков в натуре.
– Да перестань, киса, я же уже с тобой.
Он взял ее за руку, одетую в толстую варежку. Полминуты они шли молча. Потом Женя встревоженно сказала:
– Как теперь дома оставаться? Жили себе не тужили, а тут маньяк какой-то откуда ни возьмись нарисовался… Что делать-то будем, Игорь?
Он нахмурился:
– Предкам звонить ой как не хочется… Они сразу ж прикондыбают и заберут нас в Москву. А мы ведь только приехали, да и Новый Год я не собираюсь там встречать. Труба, короче…
Они шли в небольшой толпе местных и по большей части престарелых жителей, панически, но тихо обсуждавших произошедшее. Какой-то дедок назидательно рекомендовал им запереться на сто замков, а лучше уехать отсюда.
Тут Игорь оживился:
– Слушай, а может, позвоним нашему новому другу поляку?
На губах Жени начала расцветать улыбка, которая превратилась в заливистый смех.
– Ну хватит уже ржать над его именем. Ну поляк же, что ты хочешь – Игорь сам начал улыбаться во весь рот, – как его там звать? Я запамятовал.
– Пшебешечек – отвечала Женя, еле сдерживая смех, – Пшебешечек Шишкажринский!
И закатилась. Игорь подхватил ее смех и несколько минут они не могли избавиться от приступа. Толпа стариков давила на них подозрительного косяка. Отсмеявшись, Женя сказала:
– Ну он матерый такой парнишка. СпортсмЭн, кажется.
– И чемпион по борьбы без правил. – вставил Игорь. – Да и парень он славный, несмотря на имя и фамилию, хе-хе. Можно его пригласить к себе. Побухаем заодно.
– Ну вот что-что, а святую твою фразу "побухаем заодно" я в певую очередь ожидала услышать. Игоряша готов квасить, даже когда по нашей мухосранке разгуливает убивец!
– Да ладно тебе. Ну не сидеть же нам под одеялами всем, ожидая внезапную трепанацию черепа.
– А кто будет девушку защищать, если оба кавалера будут в дрова? – Женя сжала его руку и посмотрела на него укоризненно, но при этом лукаво.
– Ну почему обязательно в дрова? – спокойно отвечал юноша, – так, согреемся, водочки выпьем, поговорим за жизнь… и будем все время начеку. Я свою даму сердца в обиду не дам, обещаю!
Игорь нацелился губами в Женины губы, но та повернула голову, так что поцелуй пришелся на ее ушко. Она шла, снова отрешенно глядя вниз:
– Водочки, блин…
2.
– Я с собой взял, ребят.
Пшебешечек встретил их на тропинке к дому. Он стоял, этакий шкаф без дверок, с улыбкой калифорнийского губернатора и с его же телосложением. А в пуховике он казался еще внушительнее. Встреться вам такой громила – вы бы деру дали незамедлительно. Но наша парочка знала его прекрасно, хотя и познакомились они сравнительно недавно.
– Ну что ж, вперед и к дому, – сказал Игорь, – слыхал, что у нас тут случилось, Шишка?
Игорь договорился называть его так, ибо имячко его произнести даже на трезвую голову было нереально. И сократить его тоже представлялось нелегкой задачей, хотя добрая Женя все же звала его Пше. Но Шишка ни на что не обижался. Он давно жил в России, по-русски говорил свободно.
– Слыхал. Ужас. Думаете, это не несчастный случай?
– Скорее всего, нет. Ну, пойдем домой, а то в ногах правды нет. Сядем, все обсудим.
Игорь достал ключ и отворил дверь. Замков было три штуки, да и дверь выглядела надежной. Если бы то же самое можно было сказать о его хибаре…
Женя сняла шапку, выпустила из-под воротника светлые длинные волосы. Затем сняла дубленку; Шишка автоматически пробежался взглядом по ее стройной фигурке. Ребята тоже разделись, все остались в джемперах и штанах.
– Ну, Шишка, что там у тебя? – спросил Игорь, потирая руки то ли для сугрева, то ли от предвкушения. Шишка достал из пакета полулитровую бутылку водки. Увидев ее, Игорь хитро улыбнулся:
– Ну ясное дело, что наш польский друг еще мог принести? Конечно же «ПШЕничную»!
Шишка прыснул и подставил Игорю ладонь для «дай пядь».
– Мальчики, может вы все-таки лучше чайку? – спросила Женя, выставляя на стол фужеры и закуску.
– И чайку тоже! – ответил ей Игорь.
Через пять минут все сидели за столом. Кухня была просторная, освещение тусклое, но, как ни странно, не пугающее, а теплое и интимное. Паровое отопление делало свое дело, работая само по себе. Игорь поднял бокал:
– Ну, ребят, не чокаясь. За покойного.
Выпили. Женя сморщилась и стремительно запила свои три капли водки ананасовым соком.
– Пшека, а кто он вообще был, этот убитый? Ты не в курсе? – спросила она.
– Не, не в курсе. Кто-то из здешних, – Шишка сейчас выглядел непритворно серьезным, лицо его напоминало даже не лицо Арнольда Шварценеггера, а, скорее, Дольфа Лунгрена. Потом он поднял глаза и сообщил, – кстати, тут мне товарищ позвонил, сказал, что менты усилили охрану в нашей пердяйловке. Знаете, что это означает?
Женя просияла:
– Наверное то ,что мы теперь все в безопасности.
Шишка , мягко улыбаясь, покосился на нее:
– Наверное то, что мне придется переночевать у вас, хотя бы сегодня. А то мусора на меня точно подумают. Только такой амбал мог мужику голову проломить, – ответил Пшебешечек.
