Читать книгу: «Энэр», страница 5

«А может, их и пули не возьмут?!» – предположил он.

Новая мысль заставила повернуть к лесной дороге.

Над дорогой кроны деревьев почти смыкались, оставляя узкую полоску звёздного неба, отражавшегося в лужах дрожащими искорками. Подведя спутниц к луже, Кузя попросил Настю слегка окунуть туфельку в воду. Настя выполнила сказанное, а потом сняла туфельку и подала Кузе – туфелька оказалась не мокрой, а слегка влажной. Настя вновь и вновь наступала в лужу, погружая всё больше, но результат оставался прежним, что удивляло и поражало всех. Наконец Настя по щиколотку погрузила ногу в грязь, но ни нога, ни даже туфелька не испачкались.

– Только у меня ноги стали сырыми, – призналась Елена, оставшаяся стоять во влажной траве без контакта.

Троица последовала дальше. Дорога изгибалась дугой, а путники вновь двигались лесом.

За долгим спуском пошла ложбина, поросшая высокой травой. Щедрая роса, казалось, должна была замочить всю одежду, но никто даже не коснулся её, однако их путь обрисовался в траве.

За ложбиной последовали луга. Вдалеке огнями обозначилось село, а путь пролегал лугами, перелесками и полями.

Изредка проезжавшие машины подсказывали огнями, где проходит трасса.

Когда путь пересекла дорога, шедшая в сторону трассы, пошли по ней и вскоре оказались на перекрёстке.

Кузя с Настей притаились в кустах, а Елена стала «ловить попутку», но ни одна машина не остановилась. Елена замёрзла и подалась в кусты: отогреться.

Взявшись за руки, улеглись в мокрую траву и заснули.

 
                                                    * * *
 

Небо посветлело. Елена вновь вышла на дорогу и снова долго «голосовала».

Наконец машина остановилась, но лучше бы не останавливалась: полицейский кар.

Было уже светло. Кузя внимательно наблюдал из-за кустов. Елена махнула полицейским, мол, езжайте, и медленно пошла вдоль дороги в обратную сторону. Но полицейские не спешили сдаваться: проворно сдав задним ходом, они поравнялись с ней и настаивали сесть в машину. Почувствовав опасность, Елена развернулась и пошла в противоположную сторону. Полицейский кар вновь проявил резвость и, обогнав её, остановился там, где и раньше: напротив кустов. Из машины выскочили двое и бросились к Елене. Кузя тотчас метнулся на выручку, кинув Насте: «За мной!»

Елене уже закрутили руки за спину и пытались впихнуть в машину, но Кузя разметал «галантных кавалеров». На помощь им выскочили ещё двое, но и те полетели в кювет.

– В машину! – скомандовал Кузя.

Четверо ещё соображали, целы ли они после полётов, а кар с троицей уже удалялся.

– Как здорово ты их! – восхитилась Настя.

– А что нам теперь будет? – испугалась Елена.

– Жаль, что карты у нас нет, – проронил Кузя. – В любом случае у нас есть время, пока они вызовут помощь.

Они мчались во всю мощь. Электронная панель показывала, что запаса энергии мало, и к тому же при максимальной скорости расход был повышенным. Мимо мелькали деревни-сёла-города. Показавшийся лес подал надежду скрыться от глаз, поскольку заряд аккумуляторов понизился до красного сектора, а оставаться на открытой местности не хотелось.

Доехав до леса, кар свернул с трассы и поехал вдоль опушки по наезженной лесной дороге. Увидев прогал между деревьями, свернул в лес и проехал ещё немного, лавируя между стволами. Когда возможность движения оборвалась, троица спешно покинула машину и пошла быстрым шагом, держась за руки.

Лес был совершенно не таким, к какому привык Кузя: не было ни валежника, ни хвороста, даже от прошлогодней листвы не осталось следа. Складывалось впечатление, что идут по парку.

Они порядком отошли от машины, когда Кузя, увидев упавшую ветку, решил провести испытание. Он подал ветку Елене и попросил коснуться Насти, а сам держал Настю за руку. Елена послушно попыталась – ветка прошла, почти касаясь свободной руки Насти, но та ответила, что касания не было. Елена попыталась мягко хлестнуть, но тоже безрезультатно. Более сильный удар остался столь же бездейственным. Тогда Кузя попросил то же самое проделать Настю, подставив свою свободную руку, но сохраняя контакт другой рукой, – и хлёст ощутился.

– Та-ак! – в раздумьях выдал Кузя и, отпустив руку Насти, попросил, – Поцелуй меня!

Настя попыталась раз… ещё раз… и ещё, но не могла коснуться ни рук, ни губ: невидимое препятствие не позволяло сделать это.

Кузя вновь взял Настю и попросил Елену поцеловать Настю – та тоже не смогла сделать это: между ними было точно такое же препятствие. Елена хотела взять Настю за руку, но и это не удалось. Лишь когда Настя сама взяла её руку, поцелуй удался.

– Ура!!! – радостно заключил Кузя. – Значит, вы тоже защищены от пуль, если касаетесь меня! Значит, никто не сможет вас схватить и применить силу!

 
                                                    * * *
 

Они неторопливо шли по лесу, уже не волнуясь о безопасности. Проделав немалый путь, они вновь вышли к трассе. Оказалось, что шли вдоль той трассы, по которой ехали, а новая трасса пересекала ту.

В отдалении на перекрёстке виднелось несколько полицейских машин.

– Мы избежали встречи с ними, – констатировал Кузя. – Конечно, вреда нам они причинить не смогли бы, но лишние конфликты ни к чему.

– Так ты же можешь опять кар у них забрать! – предложила Настя.

– Это уже будет нечестно, ведь эти на нас не нападали, – ответил Кузя. – Было бы лучше сообщить им, где машина.

«Катя такое не предложила бы!» – подумалось при этом.

Сменив направление пути на перпендикулярное, они вновь пошли лесом: выходить на трассу не хотелось, чтобы не привлекать внимание, ведь любой водитель мог сообщить полиции, что видел троицу.

Шли долго, но усталости не было.

Их путь вновь пересекла дорога, на этот раз просёлочная.

– Ну что? – выдала Елена.

– Давайте передохнём, – согласился Кузя.

Необходимости в отдыхе не было, но до Михалыча было очень далеко, и женщины могли устать морально от пешего пути.

Долго сидеть не пришлось. Послышался звук машины. Путники поднялись и взялись за руки. Показался старенький грузовичок.

Настя осталась соединительным звеном, а Кузя и Елена подняли свободные руки. Машина остановилась.

– Куди вам? – донеслось в открытое окно от женщины, сидевшей на пассажирском месте.

– А вы куда? – парировал Кузя.

– Ми в мисто, – ответила женщина.

– И мы туда же, – ответил Кузя машинально, а по мимике убедился, что не ляпнул глупость.

Мужчина и женщина переглянулись и обменялись парой фраз.

– Вантажити нам допоможете? – поставила женщина условие.

– Помогу! – кивнул Кузя, даже не ведая, о какой помощи просят.

Троица забралась в кузов и, взявшись за руки, примостилась на запасном колесе. Машина поехала.

Кузя, ответив «мы туда же», даже понятия не имел, что это за «место», а потому смотрел, куда свернёт машина, поскольку ехать к полицейскому пикету не хотелось. Надежда оправдалась: машина свернула в противоположную сторону. Пикет виднелся вдалеке.

Въехав в город, машина долго плутала закоулками и наконец остановилась. Троица покинула кузов, а женщина сообщила, что придётся подождать. Елена с Настей отошли в сторонку, а Кузя остался у машины. Водитель ушёл в офис, а женщина так и осталась возле Кузи, словно охраняя.

Водитель вышел из офиса с бумагами и махнул Кузе забираться обратно. Машина заехала на территорию торговой фирмы, а Елена и Настя остались снаружи.

Грузить пришлось листовой стройматериал. Грузчики фирмы подавали его в кузов, а Кузя с водителем принимали и укладывали. Кузя, ловя моменты, выглядывал за тент, чтобы контролировать безопасность спутниц, остававшихся вдалеке в поле зрения, пока другой грузовик не закрыл обзор.

Водитель считал листы. Загрузка не затянулась. Когда материал сровнялся с уровнем бортов, грузчики закончили подавать. Кузя с водителем вылезли из кузова, пожали руки, и машина уехала.

Кузя, убедившийся, что спутницы всё там же, направился было к воротам, как грузный мужчина, вылезший из другого грузовика, попросил его:

– Мени теж занур.

– Я здесь не работаю, – ответил Кузя, догадавшись по жесту, о чём речь.

– Так я заплачу, – заверил тот.

Кузя прикинул, что деньги не помешают, и согласился помочь.

В кузове лежали палеты, на которые Кузя стал укладывать материал, а грузный даже и не думал сам забираться в кузов. Он стоял и курил.

Принимать материал в одиночку и ровно укладывать оказалось значительно сложнее, чем вдвоём, и объём оказался втрое больше прежнего. Кузя принял и уложил всё, и по просьбе грузного закрепил материал стяжками.

– Всё! – выдал Кузя, вылезая из кузова.

– Ну пасиби! – надменно ответил грузный и пошёл в кабину.

Он захлопнул дверь и запустил двигатель.

– А деньги?! – крикнул Кузя.

– Яки тоби гроши, москаль?! Радуйся, що пасиби казав!

Машина уехала, а Кузя стоял как оплёванный.

«Вор!» – пытался успокоить он себя.

Он уже выходил за ворота, когда подъехала фура.

«А не спросить ли, куда он поедет?» – подумал Кузя.

Фура заехала на территорию, а Кузя, перекинувшись с попутчицами взглядами, пошёл следом.

– Ты бы лучше по-украински говорил, – ответил молодой водитель советом на русском даже без акцента, – а то ещё морду набьют!

Он назвал город, куда поедет после разгрузки, и согласился взять одного.

– Мы в кузове можем… – настаивал Кузя.

– Ты знаешь, какие штрафы?!

– Я бы сам заплатил, если бы были деньги. Как тогда быть?

– Не знаю! – развёл водитель руками.

– Может, у тебя карта есть?

– У меня навигатор, – отрезал водитель.

Кузя снова вышел за ворота. Надежду, выражавшуюся женскими глазами, трудно было рушить, и он ответил:

– Подождём.

Пока фура разгружалась, Елена сообщила, что созвонилась с Толей.

– Он интересовался, где мы находимся, а спрашивать у кого-то было неудобно, – призналась Елена.

– И правильно! – поддержал Кузя. – Сразу возникнет подозрение!

Фура разгрузилась быстро и, выезжая, остановилась.

– Ближе к центру могу подбросить, а дальше сами, – предложил водитель.

Троица с радостью согласилась.

Девушки привычно заняли «плацкарт», а Кузя – пассажирское.

Фура сначала ехала той же дорогой, а потом свернула в другую сторону.

– Вам же всё равно куда?! – пояснил водитель. – Я здесь объездом пройду, а там до центра рукой подать, и транспорт ходит.

Водитель, представившись Иваном, рассказал, что сам он из Волгоградской области, приехал на Украину к родственникам, да и остался, познакомившись с девушкой, которая затем стала женой.

– И давно ты баранку крутишь? – поинтересовался Кузя.

– Да порядком. Я и в армии водилой был, – проронил Иван и добавил: – На бээмдэшке.

– Десантура!!! – обрадованно воскликнул Кузя.

– Десантура! – согласился Иван и по тону понял, что встретил соратника.

Разговор потёк в военной теме. Дивизии не совпали, но всё равно было приятно.

Когда в поле зрения появилось придорожное кафе, Иван уточнил:

– Что, совсем грошей нет?

– Совсем, – ответил Кузя, – только я предпочёл бы заработать, а не принимать дар.

– Да я угощу! Здесь борщи хорошие! – настаивал Иван.

Пассажиры отказались, а предлагать встречный вариант не оказалось времени, поскольку Кузя увидел возле кафе тот самый грузовик, водитель которого отказался заплатить за погрузку. В Кузе вдруг вспыхнула ненависть пуще прежней:

– Гад! Вот уж я поговорю с этой скотиной!

– Куда?! – удивился Иван.

– Должник! – бросил Кузя, выпрыгивая.

Он поспешил к грузовику, а Иван так и остался возле фуры, глядя, не потребуется ли помощь.

Грузный вышел из кафе и подошёл к машине одновременно с Кузей.

– Ты щё, москаль?! – оторопел он.

– Ты забыл мне заплатить! – напомнил Кузя.

– Ти вже все отримав! – взвинтился тот и стал зазывать: – Гей! Люди добри! Дивиться, як москаль знахабнив!

Тех, кто обратил внимание на крик, было немного. Все только смотрели, но не спешили вмешиваться. Лживый крик только распалил гнев Кузи. Чтобы не убить вора, он пошёл к заднему борту и, открыв его, запрыгнул внутрь. Грузный кричал ещё громче, клеймя Кузю вором.

Вся стопка груза вместе с палетами с треском и лязгом высыпалась из кузова.

Кузя выпрыгнул следом, проворчав с назиданием: «Теперь будешь сам грузить!», а грузный вопил на всю округу…

Иван махнул Кузе: «Смываемся», – и заскочил на своё место, но Кузя, понимая, что у Ивана могут быть неприятности, отвернулся и пошёл вдоль дороги. Захлопнув двери, фура дала газу и обогнала Кузю.

Кузя сначала неспешно шёл следом, но с каждым шагом увеличивал ход.

Когда фура завернула за поворот, Кузя придал ускорение и почувствовал, что может бежать значительно быстрее.

За поворотом фура ждала с открытой пассажирской дверью.

– Я же сказала, что догонит, – послышался спокойный голос Елены вместе с голосом Ивана: – Забирайся скорей!

Кузя последовал приказу, и фура снова резво газанула.

– Как ты такую кучу выкинул?! – с удивлением бросил Иван.

– Легко! – ответил Кузя. – Десантура!.. Как бээмдэшки вылетают?!

– Да мне ли не знать?! Только что-то темнишь ты!

– Иван, – Кузя положил руку поверх руки водителя, лежащей на рычаге, – есть один секрет. Если ещё свидимся, то расскажу.

– Вас что, чему-то учили, чего у нас не было?!

– А ты довезёшь нас?

– Да уж выбрасывать не стану, браток, только если остановят, то влетит это в копеечку, и высадят вас.

– Ну дай Бог! – пожелал Кузя и, произнеся это, вспомнил о Бо.

«Бо, ты Бог или нет? – задумался Кузя. – Почему ты сказал, что Бог на Земле? Почему спортивный костюм оказался чем-то невероятным?..»

Раздался звонок, и Елена ответила. Звонил Дмитрий. Они обменялись несколькими фразами, и связь оборвалась, но сказанного было достаточно, чтобы не волноваться.

Пассажиры сидели безмолвно, а Иван никак не мог успокоиться:

– Так как ты выбросил эту стопку?! Я так смогу?

– А это интересно! – согласился Кузя.

– Что? – не понял Иван.

– Если остановишься где-нибудь, то попробуем.

– Ну если только перекусить.

– Об этом не думай. Кушать ты уже не хочешь.

– Да я и правда не хочу, но борщи в той всегда отличные! Будет ещё одна – там драники хорошие.

– Интересно! – снова согласился Кузя. – А драники поесть, чтобы червячка заморить или вкус ощутить?

– Так то и другое, – Иван опять не понял смысла прикола.

– Если вкус ощутить, то можешь остановиться, а нет, так не надо.

– Ну вообще-то моя Гала драники не хуже делает! – «Гала» прозвучало со звуком средним между «Г» и «Х».

– Тогда дома покушаешь! – решил Кузя. – А ты по-украински тоже можешь?

– Та ни проблим! Хохол не видризнит! – похвалился Иван и спел: – Нич яка мисячна, зоряна, ясная, видно, хочь голки збирай. Вийди, коханая, працею зморена, хочь на хвилиночку в гай.

– Здорово получается! Где так поднаторел?

– Да мелким ещё был, родичи приезжали и порой по-украински говорили, песни пели, а я хватал. Эта песня ещё тогда запомнилась. А как после службы к ним приехал, так само прилипать стало.

– А мне очень понравилось! – призналась Елена и попросила: – Спойте ещё!

– …Сядемо вкупочци тут пид калиною… – последовало в ответ.

Когда песня закончилась, Иван пояснил, что в дороге часто поёт сам для себя.

– А это чудесно! – снова поделилась Елена. – Мне кажется, что со сцены звучало бы не так душевно.

– Спасиби, красуня! – ответил Иван и сменил тему: – Скоро будет закусочная, а потом пост дайщиков. Будет лучше, если от закусочной двое проедут на другой попутке, а потом снова пересесть.

Расставаться было нежелательно, но пассажиры согласились рискнуть, поскольку вновь соединиться можно было через три километра.

Фура остановилась, и Иван напомнил про то, что Кузя мог показать.

– А есть что-нибудь тяжёлое? – задался вопросом Кузя.

– Колесо пойдёт? – предложил Иван и кивнул в сторону другой фуры со снятым колесом.

– Пойдёт! – согласился Кузя.

Они подошли к поддомкраченной машине и, спросив разрешения, приступили к эксперименту.

Кузя поднял колесо легко, а Иван – поднатужившись. Затем Иван повторил попытку при том, что Кузя касался его руки, – результат оказался таким же.

– Значит, не получится, – принял Кузя факт.

– А что должно было быть? – расстроился Иван.

– А вот что!.. – ответил Кузя, завидев, что водитель фуры подкатил запаску.

Кузя взял колесо и, легко подняв его двумя руками, установил на место.

– По тоби не ска-ажеш!!! – удивился водитель, смерив Кузю взглядом.

Иван по-украински договорился с водителем взять пассажира.

Фура, заменившая колесо, пошла первой, прихватив Елену. С Иваном осталась Настя, а Кузя решил снова пробежаться.

Машины от закусочной до поста шли медленно: смысла разгоняться не было. Кузя семенил лёгкой трусцой, намеренно отстав от фур.

Обе фуры прошли взвешивание и контроль бумаг. Кузя тем временем прошёл мимо них по обочине. Дальше он шёл, оглядываясь. Фуры вновь поехали, и Кузя снова перешёл на лёгкий бег. Когда фуры догнали, он прибавил ходу и бежал, не отставая от первой машины. Ради интереса он ещё прибавил скорости и, поравнявшись с кабиной, запрыгнул на подножку. Увидев округлившиеся глаза водителя, спрыгнул на ходу и снова побежал легко.

– Я в Волгограде такое видел на автошоу! – восхитился Иван, когда троица воссоединилась. – Но там скорости поменьше были!

Кузя припомнил, что когда-то смотрел передачу об автошоу, и пошутил:

– Это что! Я ещё колёса на ходу подкачиваю!

Все рассмеялись и перешли на шутливый лад.

 
                                                    * * *
 

Крупный город встретил вечерними отблесками. Узнав, куда нужно пассажирам, Иван без навигатора сообщил, что осталось меньше сотни километров.

– Я бы домой пригласил, – извиняющимся тоном сообщил Иван, – но домой попаду поздно, да и тесновато у нас.

– Ничего-ничего! – успокоил Кузя. – Нам лучше двигаться.

Иван дал свой фон, чтобы дозвониться до Михалыча, и Елена созвонилась. Михалыч попросил добраться по возможности до южной окраины города и ждать там. С Иваном расстались тепло и даже обнявшись.

Михалыч приехал с соседом тётушки, на его машине.

Радость встречи переполнялась взаимной радостью Кузи и Михалыча в том, что жив друг, – радостью, тлевшей с того разговора по фону и разгоревшейся с новой силой.

– Что было! Что было!!! И вот ты живой!!! – повторял Михалыч.

Горячие объятия прервал хозяин машины, которого Михалыч представил Радомиром, – тот поторапливал, сверля, что уже поздно. Михалыч обнял Елену и поцеловал в лоб Настю.

Елена, Кузя и Настя уместились на заднем сиденье.

– Так как ты выжил?! Ведь на тебе живого места не было! – не унимался Михалыч в дороге, но Кузя не хотел рассказывать при постороннем.

– Ось так над вами, ватниками, знущаються, а ви терпить цю владу! – встрял Радомир укором. – Ще й до нас ваш бондарь лизе, ниби нам мало своих!

– В том-то и дело, что везде подлецов хватает, и что-то нужно с ними делать, – ответил Кузя и спросил: – Михалыч, как избавиться от подлецов?

Михалыч задумался и ответил:

– Кто бы ни дорвался до власти у нас, все оказываются подлецами…

– Так вбивати треба! – живо вспылил Радомир, указав взором на реку. – Каминь на шию та й риб годувати!

– А вот скажите! – поинтересовался Кузя. – Вот человек пообещал мне гроши заплатить за погрузку, и я погрузил, а он не заплатил и уехал. Подлец он?

– Украинець? – уверенно уточнил Радомир и, получив утвердительный ответ, заключил: – Ти сам винен! Я б спочатку заждав гроши. Ось принис Анатолий чверть – я поихав, а так б ни-и-и!

– А доверие? – упёрся Кузя.

– Яке там довиру?! Це вас, ватников, вчити треба! Ниякого довири бути не може!

– Доверие может быть! – не согласился Михалыч. – Только видеть надо, кому доверяешь. Если видишь, что доверием могут злоупотребить, то лучше не провоцировать на это.

– Выходит, что я сам виноват? – спросил Кузя, не желая признавать вину.

– Сам! – подтвердил Радомир.

– Нет! – снова не согласился Михалыч. – Вина на нём!

– Так, якщо дурень, це йому наукою буде! – по-прежнему энергично спорил Радомир.

– Это оправдание придумали воры! – возразил Михалыч.

Радомир косо взглянул на него, взглядом говоря, мол, в моей машине едешь, а мне же такое говоришь, а Кузя вопросил:

– А если я ему свою науку преподнёс – взял и высыпал на землю, что было погружено?

– А що вантажив? – поинтересовался Радомир уже без прежней живости, а с заносчивостью следователя.

– Стройматериал, – ответил Кузя, припомнив, что это слово уже слышал.

– Висипалося, зламалося?

– Да. Треснуло порядком.

– Тоды стаття! – выдал вердикт Радомир и пристально покосился в зеркало, чтобы убедиться в отсутствии преследования, а может быть, в надежде на него.

– Правда на твоей стороне, – выразил своё мнение Михалыч, – Скупой платит дважды – но вряд ли докажешь – здесь такой же беспредел. А когда конфликт между русским и украинцем, то тут и надеяться не на что.

– А мы свидетели, – добавила Елена.

– А с вами ещё сложнее! – намекнул Михалыч на отсутствие документов.

 
                                                    * * *
 

Как ни приглашал Радомир к себе компанию распить четверть, Михалыч упорно отказывался, упирая на то, что поздно уже. Радомир с явной обидой запер ворота. Отойдя, Михалыч пояснил, что если бы согласились, то считалось бы, что выпили его бутыль, а значит, и Михалыч, и Кузя должны были бы так же угостить его в ответ, и весь смысл в том, чтобы выжрать из всех бутылей как можно больше.

Тётушка уже спала, и Михалыч проводил гостей в закуток в сенях, где стояла его кровать. Елена и Настя, всю дорогу сохранявшие контакт с Кузей, от угощения отказались, и Михалыч попросил их укладываться на его постели, а сам с Кузей пошёл на сеновал, прихватив старый полушубок.

– Ну рассказывай, – выдохнул Михалыч, расположившись на сене.

До утра они не сомкнули глаз. Кузя рассказал всё до мельчайших подробностей. Он ничего не демонстрировал, а только, когда забрезжило, положил руку поверх руки Михалыча.

– Да я верю тебе. Ты не из тех, кто соврал бы, – заверил Михалыч.

Какое-то время они ещё сидели молча, размышляя о сказанном, а потом Михалыч завершил, укладываясь на сене:

– Ну что ж?! Утро вечера мудреней!

 
                                                    * * *
 

Кузя проснулся, когда тётушка, выйдя во двор, стала зазывать кур и цыплят.

По просветам в щелях сеновала было ясно, что солнце немного поднялось, но сонливость уже прошла. Кузя долго лежал на сене, обдумывая всё, что произошло, и ему было приятно оттого, что он поделился с Михалычем. Горе на двоих – полгоря, радость на двоих – две радости. Вроде и спать не хотел, а не заметил, как заснул снова.

– Толя! Кузьма! Тётушка на блины зовёт, пока горячие! – послышался во дворе голос Елены.

Солнце уже было высоко.

– Не радуйся нашедши, не плачь потерявши, – выдал Михалыч, проснувшись.

Мужчины лакомились блинами вдвоём. Тётушка куда-то ушла, а Елена с Настей вышли в огород на прополку.

– Любой правитель захочет тебя либо заиметь в холуи, либо уничтожить! – поделился Михалыч размышлениями и поправился: – Ну если не любой, то большинство. А наш – точно.

– Я в холуи ни к кому не пойду! – отрезал Кузя.

– Да кто бы в этом сомневался?! А вот каким образом им вздумается тебя уничтожить, это представить трудно и страшно.

– Наши об этом догадываются, а другие же не знают. Думаешь, что наши сюда доберутся?

– Шила в мешке не утаишь. Я уверен, что здесь их полно, – начал Михалыч, но осёкся и огляделся, словно в хате кто-то мог быть…

– Картошку посадили, лук, морковь, – продолжил Михалыч, словно о том и говорили, – на хлеб гроши найдём. Мэшко, зять тётушкин, ферму держит. Я помогаю ему. Молока-сметаны-брынзы вдоволь…

«Мэшко» прозвучало совсем по-украински с ударением на «о», а «э» было схоже с «ы».

Угостившись блинами, Кузя и Михалыч пошли на ферму.

– А ну! – попросил Михалыч, показывая взглядом на навоз.

Кузя ступил в навоз обеими ногами и вышел – кроссовки и костюм остались чистыми.

– А ну! – повторил Михалыч.

Кузя ступил вновь, а Михалыч склонился к ногам.

– Оно не касается! – наконец выдал он.

Кузя снова вышел.

– А ну пошли в подсобку, – попросил Михалыч, и они пошли.

В подсобке оказались молочные канистры, большой холодильник, печь, электроплита, длинный стол, покрытый нержавейкой, и прочая утварь. Михалыч взял стакан и, налив воду, предложил Кузе опустить палец – между пальцем и водой оказалась видна тонкая прослойка воздуха.

– Та-ак! – задумался Михалыч, и пришла новая идея.

Он взял вместительную канистру и, наполнив её водой, закрыл и предложил Кузе. Кузя взял канистру одной рукой и поднял её над собой, а потом, расставив ноги, вытянул руку с канистрой в сторону.

– Та-ак! – повторил Михалыч задумчиво. – Так, значит, сила не передаётся, а защита передаётся?!

– Да, – подтвердил Кузя.

– И всякий раз надо проводить испытание, чтобы в чём-то убедиться?!

Поставив канистру на пол, Кузя только пожал плечами, не зная, что ответить.

– Нет, ну должна же быть какая-то инструкция! – возмутился Михалыч.

– Инструкция?! – переспросил Кузя… и обомлел: перед его глазами мелькнуло слово «Инструкция», сразу раскрывшееся списком…

– Инструкция!!! – прошептал Кузя поражённо, и список исчез.

– Что? – глядел Михалыч удивлённо, уловив интонацию собеседника.

– Инструкция! – ответил Кузя, и она вновь раскрылась списком.

– Инструкция? – переспросил Михалыч, но на его голос реакции не последовало. – Что там?

– А ты не видишь?! – показал Кузя пальцем перед собой.

– Не-ет! – Михалыч разглядывал палец.

Кузя принялся выхватывать случайные строчки:

– Средства защиты, средства поражения, короб…

На слове «короб» Кузя удивился, и «короб» раскрылся текстом. Кузя принялся читать… Всё было написано по-русски, но Кузя ничего не мог понять.

– Что там? – поинтересовался Михалыч.

– Михалыч, я вообще ничего не понимаю!.. Какой-то пакетик надуть!..

– Ты про защиту читай! – посоветовал Михалыч.

Кузя послушался. Снова сказав пару раз: «Инструкция», остановился на средствах защиты, которые раскрылись списком. Выбрав случайное «Щит», опять стал читать развернувшийся короткий текст. На этот раз оказалось доступно для понимания, и Кузя читал, едва двигая губами. Прочитав, понял, почему едкая жидкость Змея так и не коснулась его.

– Так вот оно-о! – прошептал обрадованно и выбрал «Зеркало».

– Ну ты посиди здесь, – тихо порекомендовал Михалыч и пошёл на выход.

Михалыч отбрасывал навоз, когда Кузя подошёл к нему:

– Михалыч, – Кузя протянул ложку, – брось в меня!

Тот взял ложку, а Кузя отошёл на пару шагов. Михалыч бросил ложку Кузе в грудь, но ложка отскочила и полетела обратно, а затем, ударившись в плечо Михалыча, упала в навоз.

Друзья посмотрели друг на друга с удивлением и восторгом.

– Читай-читай! – снова указующе посоветовал Михалыч немного погодя и, вернув грязную ложку принесшему, продолжил работу.

 
                                                    * * *
 

– У меня голова кругом идёт! – признался Кузя, возвращаясь с Михалычем домой. – То ли я такой тупой, то ли написано для профессоров!

– А ты не берись за всё подряд! – поучал Михалыч. – Если непонятно – откладывай. Цепляй, что понятно.

– Так ведь даже то, что понятно, так заумно, что винегрет в голове!

– А ты подумай, что римскому легионеру дали бы инструкцию к ППШ. Что, он сразу разобрался бы?

– Точно! Как понять автомат, если о порохе ни слова?!

– Там, может, такой «порох», что и учёные не поймут! Скажи спасибо, что это есть! Дерзай! Наверно, не для детей писано!

Михалыч обедал, а Кузя не стал переводить добро. Он сидел на сене и снова читал.

Многие разделы открывались новыми списками подразделов, внушая опасение, что так можно читать бесконечно. Кузя приучился причмокиванием через нос открывать желаемую строку. Он вновь открыл «Средства поражения» и стал выискивать глазами «Луч», который заинтересовал его ранее. Во внушительном списке мельком выхватывались: «Болид», «Центурион»… Кузя прокрутил список и отыскал желаемое. Высветилась масса подразделов, среди которых попала на глаза строка «Меч». Её чмок, наконец, обрадовал, поскольку появился небольшой текст с рисунками.

Прочитав текст, Кузя выполнил, как было показано: сжав руку в кулак, повернул его до упора в сторону ладони. По команде «Меч» засветился тонкий оранжевый луч метровой длины, исходящий от запястья, что и было описано.

«Не только разрывает, но и сращивает валентные связи?! Вот ведь, лоботряс, во что вылилось!» – восторженно восхитился Кузя, высматривая, на чём бы испробовать.

Он взял соломину и провёл по ней лучом – отрезанная часть соломины упала. Кузя осмотрел оставшуюся часть: на ней не было никаких следов огня, что можно было ожидать по цвету луча.

Вспомнив, что внизу под лестницей лежат старые газеты, Кузя спустился и взял одну.

Разрез получился дугой, но чистым, словно ножницами, при этом края так же не были обгорелыми.

– Вот так, джедаи!!! – обрадовался Кузя, любуясь лучом.

Настя забралась на сеновал к Кузе.

– Что делаешь? – вякнула она мягко с улыбкой, взглядом предлагая иное.

– Читал, – ответил Кузя, откладывая газету, и обнял девушку.

Они снова слились в долгом поцелуе.

Михалыч, пообедав, тоже пошёл на сеновал. Он уже знал про отношения Кузи и Насти, поэтому, слегка подтрунив над ними, улёгся отдыхать.

Михалыч быстро заснул, а Кузя и Настя снова слились.

Однако их снова прервали: Елена, выйдя во двор, позвала Настю. Та, оторвавшись от Кузи, недовольно вздохнула, но беспрекословно пошла.

Кузя ещё раз полюбовался оранжевым лучом, убедившись при этом, что он срабатывает даже от мысленной команды, а отключается даже от обратного движения кулака, и снова взялся за чтение, но всякий раз неудачно натыкался на непонятное.

 
                                                    * * *
 

Вечером зашли на огонёк две тётушкины дочки с мужьями и детьми.

Беседа перешла в застолье, застолье – в пьянку… Всем было весело, лишь Кузя чувствовал себя незваным гостем, хотя радушия было в достатке.

Дочки и зятьки стремились его споить, и Кузя не отказывался, будучи уверенным, что это напрасно.

Михалыч и Елена много раз просили не наливать Кузе, но зятьки (Мэшко и Сашко) не унимались, выпивали, добавляли и прибавляли, пока сами не свалились.

Елена была навеселе, но не настолько, как двоюродные сёстры. Она попросила Кузю проводить их с Настей до фермы, пояснив, что коровы не доены, и Кузя согласился.

Коров было много. Оказалось, что Настя уже имела опыт доения. Она сразу принялась доить, снова напомнив Катю, а Елена занялась доильным аппаратом. Аппарат, явно самодельный, был рассчитан на доение одной коровы. Кузя, имевший слабость к различным механизмам, посмотрел, как обращалась с ним Елена, и взял на себя эту миссию. Елена подмывала вымя, а Кузя ставил присоски и командовал аппаратом. Елена, чтобы не стоять в ожидании, стала доить другую корову, тогда и подмывание Кузя взял на себя. А потом и сам попытался доить, чтобы не стоять без дела, но коровам его «мужская хватка» не понравилась.