Родители встретили ее радостно. Мама упрекнула, что дочка их не предупредила о приезде, и тут же надела фартук и позвала на кухню – печь пирог. Отец, улыбаясь, показал ей новую скамейку, собственноручно сделанную за две недели в своей маленькой мастерской.

У родителей в деревне было тепло и уютно. Домик был небольшой – старый деревенский, где жилая часть вся сосредотачивалась вокруг большой печи. Большое пространство было перегорожено хлипкими фанерными перегородками на четыре части – кухню и три комнаты.

Маленькая Варина комнатка, где она ночевала еще в детстве, когда жива была бабушка, не изменилась. Все также громко тикали часы, лежали на половицах многочисленные пестрые половики, сияли белизной накидушки на подушках и смотрели с многочисленных фотографий на стене молодые бабушка и дедушка.

Как бабушка вышла за деда в восемнадцать лет и была уверена, что он ее судьба на всю жизнь? Родила ему троих детей и была счастлива в этом маленьком домике, в не бог весть какой большой деревне? Как вообще люди женятся, не боясь совершить ошибку, остаться у разбитого корыта с раненым сердцем? За размышлениями о трудностях выбора и семейного счастья, Варя сама не заметила, как уснула, укрывшись уютной бабушкиной шалью и мама, которая пришла звать ее на чай с испеченным пирогом, не стала ее будить и лишь укрыла одеялом.

В субботу она проснулась рано, и еще долго лежала, наслаждаясь деревенскими звуками утра: пением петухов, звяканьем ведер и мычанием коров. Запивать вчерашний пирог свежим молоком было неописуемо вкусно, и Варя в приливе трудового энтузиазма проработала несколько часов кряду.

Интернет на даче работал плохо, и ей, как в старые добрые времена пришлось пройти пол деревни, прежде чем нашлось нормальное место для связи. Отправляя сделанные статьи, она не удержалась и зашла в инстаграм Марьяны, справедливо рассудив, что девушка обязательно выложит фотки сегодняшнего дня.

Так и было. Селфи с визажистом, с Ксенией, с фотографом. Дальше шла очень красивая фотография яхты Макса с ним самим на переднем плане. Он был великолепен – в белых джинсах и белой летней рубашке с короткими рукавами, наполовину расстегнутой, растрепанные волосы и прищуренные глаза. Фотография была подписана интригующе: «Хочется взять на абордаж этот кораблик, а хозяина – в плен. А вы, мои зайчики, ждите новостей».

Варя с пылающими щеками закрыла интернет. «Ждите новостей»????» Каких, к черту, новостей? Очень захотелось позвонить Максу и поинтересоваться этим безобразием, но она благоразумно сдержала свой порыв, и чтобы не поддаваться соблазну, оставила телефон дома и ушла на речку.

Купаться в своем состоянии она не рискнула, нашла укромную полянку, постелила захваченное из дома покрывало, и открыла любимую, не один раз читанную книгу Джейн Остин «Эмма». Остин много раз буквально вытаскивала ее из тоски и одиночества, и сейчас, когда ей предстояло два дня прожить без любимого, она было то, что нужно.

* * *

Макс, утра уже успевший заехать в офис, сейчас занимался крайне муторным но необходимым делом – помогал съемкам будущей звезды номера своего журнала. Идею съемок на яхте ему подала Ксения еще месяц назад – для июньского номера яхта как нельзя больше подходила и антуражем, и возможным пейзажем. Море, паруса, красивая девушка – журнал должны были раскупить моментально.

Поэтому он, вместо того, чтобы нежиться у бассейна с любимой девушкой, занимался, по сути, собственным бизнесом. Он спустился по трапу, подал руку и помог забраться на яхту всей честной компании – Марьяне, стилисту, фотографу с ассистентом и Ксении, выразив удивление насчет ее присутствия. Ей удалось убедить его, что только она знает, сколько фотографий и на фоне чего нужно сделать, и они устремились в открытое море. Отплывать далеко Макс не стал, и, бросив якорь, пригласил всех наверх.

Марьяна, уже переодетая в купальник, подошла к Максу.

– Будем знакомы, – просто и не жеманясь, подала руку она, – меня зовут Марьяна. А вы счастливчик, что владеете такой красавицей, – и она изящно обвела рукой вокруг себя. Ее грудь при этом всколыхнулась, и чуть было не вылетела из купальника, что не ускользнуло от внимания как мужчины, так и Ксении, наблюдавшей неподалеку.

«Молодец, девочка! Только не переигрывай и скоро Макс сам не заметит, как попадет в силки и завязнет, не в силах выбраться на волю. Зато ловушка будет такой сладкой и медовой!»

– Мне самому она нравится, – продолжал разговор мужчина, – Меня зовут Максим Еремин.

– А я знаю, – уже немного с другой интонацией промурлыкала Марьяна и задержала его руку. – Много о вас наслышана.

– Я не такой плохой, как о мне говорят, а еще хуже, – дежурно отшутился Макс.

Он правильно уловил интонацию девушки. Пожалуй, она была самой красивой из тех, кто встречался ему за последнее время. Пухлые губы, большие глаза, фигура выше всяких похвал. Никаких недостатков, и судя по всему – никаких комплексов.

– Работайте, не буду вам мешать, – добавил он и ушел в рубку. Девушка проводила ему веселым взглядом: – мужчина отреагировал как нужно, да и кто бы пропустил такое зрелище – слишком тесный лифчик и грудь, стремящаяся наружу! Сейчас главное сделать все правильно.

Пока фотограф приноравливался в свету, устанавливая фильтры и белый экран, Марьяна смотрела на воду, стоя прямо напротив рубки, великолепно зная, что Макс смотрит на нее.

Он смотрел на упругий и загорелый зад Марьяны и уныло думал, что Варя бы так стоять не стала, повернувшись задницей к незнакомому мужчине. И вообще, ее задницу видел только он и, может быть, пара тройка других счастливчиков. И почему он стоит здесь и пялится на роскошную телку, когда мог вместе с Варей обжиматься у него на даче в гамаке?

Если рассудить спокойно, то пару недель назад он бы, не задумываясь, заменил Илону на Марьяну. Девица была роскошной, молодой и породистой, наверняка с ней было бы не скучно в постели. Он на миг представил их обнаженными и Марьяну сверху. А потом снизу. А потом сбоку. А потом на коленях с открытым пухлым ротиком, которым она, он уверен, умеет действовать. Картинка была, что надо и в штанах предсказуемо произошел нормальный физиологический процесс.

Он ни минуты не сомневался, что стоит ему подать знак – и в руки упадет спелый плод, причем тут же, не выходя с яхты. И она не будет грозно хмурить брови, и обвинять его в совращении бедных дев. Может, стоило даже попробовать – мелькнула крамольная мысль. Эх, Варя-Варя, почему она ему встретилась со всеми своими сексуальными заморочками, принципами и скромностью? Что он теперь будет делать с ней и со всеми остальными бабами в мире?

Ты ей ничего не обещал – шепнул внутренний голос, и Макс молча с ним согласился. Марьяна повернулась и облокотилась на перила так, что грудь стала на один размер больше. И ты сам решаешь, с кем хочешь переспать в данный момент – Макс согласился и с этим аргументов.

Давай, действуй! – Не могу. Не могу, – вдруг отчетливо понял мужчина. – Даже не хочу. Все, что может произойти, он уже ярко и отчетливо представил в своей голове и мог с точностью до минуты расписать свои и ее дальнейшие действия. Смысла, кроме кратковременно полученного удовольствия, в них не было никакого. Долгосрочных перспектив – тоже.

А с Варей у тебя есть перспективы? – не унимался внутренний голос. – Есть, – признался он сам себе. И он хочет, чтобы они были. Решив для себя моральную дилемму, он спокойно вышел на палубу, и некоторое время понаблюдал за начавшимися съемками. Девушка, конечно, была профессионалкой. Ни одного лишнего движения и некрасивой или неловкой позы. Все отточено и изящно. Фотографии получатся на ура, номер раскупится моментально, рекламодатели выстроятся в очередь и они подпишут контракт. Замечательно.

В перерыве, гадая, куда скрылся Макс, Марьяна подошла к Ксении. Та удобно расположилась в шезлонге на палубе и не думала никем руководить.

– Как успехи? – лениво поприветствовала она модель.

– Как обычно. Работа есть работа. А где Макс?

– Поищи его внизу, наверное, занимается делами, как всегда.

Девушке понравилась эта светлая мысль, тем более ей нужно было сменить купальник вдали от посторонних глаз. Она спустилась по ступенькам и нашла его внизу, действительно работающего за ноутбуком. Он отстраненно улыбнулся.

– Мне нужно переодеться, ты не против? – спросила Марьяна, растягивая слова и глядя ему прямо в глаза. После последнего слова она легонечко язычком облизала верхнюю губу и оставила открытым ротик самую малость.

Макс усмехнулся и сказал, не двигаясь с места:

– Я выйду.

– Нет, ты мне не мешаешь, – также пристально глядя ему в глаза, ответила Марьяна. И не давая ему возразить, одним изящным движением расстегнула и сняла лифчик.

Макс не ожидавший такой подлянки, задержал дыхание, а девушка подошла, и проводя пальчиком по его груди, хриплым голосом попросила:

– Помоги снять трусики.

Понеслись секунды, пока они смотрели друг другу в глаза – Макс изучающе, Марьяна с вызовом.

– Я думаю, ты справишься сама, – он отнял от себя ее руку, и аккуратно обойдя девушку, вышел наверх.

Это было неожиданно. Честно говоря, такое было впервые – чтобы мужик, видя голую Марьяну, отказался от продолжения! Да все остальные исходили слюной уже при одном взгляде! Что с этим Ереминым не так? Может она повела себя слишком прямолинейно, а он не любит нахрапистых дамочек? Ерунда, ни один мужик не устоит перед прямым предложением. Это на словах они все охотники, а стоит только свистнуть – бегут роняя тапочки. Что случилось в этот раз?

Про Варю Марьяна даже думать забыла. Разве можно было сравнивать это серую моль с ней, шикарной моделью? Но остальные причины тоже не подходили, и всю дальнейшую съемку у Марьяны был задумчивый вид, что придало фотосессии особую пикантность.

Макс же безуспешно пытался дозвониться Варе и сердился, потому что она не брала трубку.

Когда съемки закончились и Макс благополучно доставил всех в свой дом, он подчеркнуто не общался с Марьяной, а говорил исключительно с Ксенией, и через час, когда остался один скинул СМС Варе: «Я уже скучаю».

Глава 7. Разрыв

Варя, с удовольствием провалявшись всю первую половину дня на травке, обед и вторую половину дня посвятила прополке огорода. Это трудоемкое занятие как раз подходило ее раздраженному состоянию, когда ничего хорошего в голове не было, а были только междометия и восклицания. И даже любимая книжка не смогла ее успокоить. Когда отец стал топить баню, она все-таки решилась проверить телефон, не надеясь ни на что. Ее ждал сюрприз – «Я уже скучаю».

Мир сразу заиграл новыми красками, дышать стало легче, и Варя немедленно набрала заветный номер.

– Привет, я телефон дома оставила и СМС увидела только что, – скороговоркой выпалила она при голосе любимого. И не стала добавлять, что телефон оставила специально, чтобы не смотреть на него поминутно, надеясь на ласковое слово.

– А я уже решил, что ты там останешься доить коров и кормить поросят, – ворчливо ответил Макс, не скрывая радости.

– У нас нет ни коровы, ни поросят. У нас есть только большой жирный котяра, который за поросенка сойдет. И я тоже очень, очень соскучилась!

– Когда тебя завтра забирать? – перешел к делу Макс.

– Я приеду сама. Постараюсь поговорить с мамой и объяснить ей все, что нужно. Но она очень консервативна в своих взглядах и, боюсь, результат мы увидим не скоро. С ней все очень не просто и самый лучший способ справиться – время и терпение.

– Хорошо, когда будешь в городе – звони.

За оставшийся вечер субботы она помылась в бане. Париться не стала, потому что от духоты и влажности у нее сразу закружилась голова. А потом они с родителями долго пили горячий чай, заваренный со свежими листиками земляники, и ели новый пирог. Варя незаметно вывела их на воспоминания об юности, и отец с удовольствием погрузился во время, когда он ухаживал за мамой. Он с радостью вспоминал, какая она была гордая и неприступная, и как он часами мог стоять под окнами ее аудитории. Раскрасневшаяся Ольга Алексеевна краснела как девочка и постоянно ахала, особенно в тех частях рассказа, которые по ее мнению, абсолютно противоречили реальности.

Воскресенье прошло упоительно прекрасно. Соскучившийся Макс подхватил Варю прямо на автовокзале и сразу увез за город. Они весь день ели мороженое, валялись на многочисленных гамаках на веранде, посмотрели два уморительно смешных фильма, содержание которых тут же вылетело у Вари из головы. И, конечно, вволю целовались и обнимались. Даже зная, что на сегодня секс не предусмотрен, влюбленные чувствовали удивительный покой и единение. Варя не стала спрашивать о съемках на яхте, а Макс лишь в общих словах обрисовал работу для журнала.

Она твердо пообещала себе не изводить Макса глупой ревностью, и даже словечком не упомянуть о Марьяне Рыжовой. Съемки были вчера и всего лишь на полдня, а они с любимым – сегодня, и это реальность.

В понедельник обычная планерка ознаменовалась необычным редакционным заданием в конце. Безукоризненная Ксения в небесно-голубом хлопковом костюме, поблагодарила всех, участвовавших в субботней фотосессии людей, и отметила их глубокий профессионализм. А подготовить материал предложила Варе и приятно улыбаясь, вручила ей флешку с уверениями, что только она справится с подписями под фотографиями героини будущего номера – Марьяны.

Варя, сразу поняв, что Ксения любитель сыпать соль на раны, взяла флешку без писка, и шла к своему кабинету, внутренне улыбаясь. Она спокойно просмотрит сто тысяч снимков прекрасной модели и даже не вздрогнет. После фотографий обнаженной Марьяны, которые она видела на ее собственной страничке в сети, никакие другие уже не способны поразить ее воображение. Как она думала на тот момент.

Почти так и получилось. Марьяна на фоне парусов, в одном купальнике, в другом, в легком платьице, в платке – зрелище было завораживающе красивое. Фотограф постарался на славу – слепящая белизна неба и резкая синева моря сходились в точке горизонта и отчаянно боролись за право быть лучшим фоном для женственности, грации и обаяния.

Варя не знала мужчины, который бы устоял перед таким. Хотя нет, с единственным исключением она вчера обнималась целый день. Все дело в искусстве фотографа. На самом деле вся эта божественность улетучивается, стоит девушке открыть рот, – со злорадством подумала она.

На прекрасную Рыжову ушло два часа. Просмотр красивых фотографий не утомлял, но все же, лицезреть постоянно ослепительно улыбавшуюся красотку Варе стало тяжеловато.

Она уже хотела попить чаю, когда на флешке обнаружила папку с надписью «Марьяна_фото_2». Кликнула мышкой и сначала ничего не поняла. Нет четкой красивой картинки, как на предыдущих фотографиях, все мутно и снято не в фокусе. А когда присмотрелась – сердце замерло.

Все фотографии шли в строгой последовательности: Марьяна стоит в каюте Макса в купальнике, вот она протягивает к нему руку, трогает за грудь, улыбается, снимает лифчик, подходит…

Варя листала фотки с лихорадочным, почти безумным отчаянием, не обращая внимания на боль в груди. «А грудь у нее красивая, хотя и не в фокусе» – мимоходом про себя отметила она. Вот Марьяна опять протягивает руку и Макс берет ее!!!! И шагает к ней!

Дальше фотографий не было. И Варя мгновенно поверила, не думая, не рассуждая, что есть фотки и всего остального, что произошло в каюте. Просто неизвестный «доброжелатель» не стал выкладывать оставшееся.

Варя откинулась на стуле, слушая бешеный стук своего сердца. Это все-таки произошло! ЭТО ВСЕ-ТАКИ ПРОИЗОШЛО! Он переспал с прекрасной Марьяной, а потом как ни в чем, ни бывало, отправил Варе СМС. Ее начало колотить. Как, оказывается, больно видеть это все и осознавать. Предательство и обман. Зачем? Разве такой человек, как Макс Еремин не мог ей честно сказать – не было никакой любви, я просто спал с тобой эти две недели, пока не подвернулась более подходящая кандидатура?

И неужели ей было бы от этого легче? Нет, конечно. Ей было бы также больно, но это было бы честнее для всех. Честнее? Переспать с другой, и послать ей СМС «я ухожу»? Ни разу не честнее. Такие вещи нужно говорить лично, в глаза, чтобы видно было выражение этих таких любимых и родных глаз!

Стоп. А как бы она пережила это признание? Как она отнеслась бы этой никому не нужной честности?

Варя запуталась. Ей было больно и плохо физически, в голове было пусто, и мерзко похохатывала гаденькая догадка, почему продолжения на фотографиях нет. Либо неизвестный доброжелатель ее пожалел, либо он, точнее она сейчас явится, чтобы лично продемонстрировать все остальное.

Варя придвинулась к экрану и машинально скопировала самую острую фотографию, где любовники уже были готовы завалиться на диван каюты. Она нарочно увеличила фото и теперь во всех подробностях могла его рассмотреть.

Макс стоял спиной к фотографу, и Варя не видела его лица. А Рыжову было видно прекрасно – ее крепкую грудь с темными коричневыми сосками и пресловутые кубики пресса. И выражение ее лица – хищное и зовущее – тоже прекрасно угадывалось по фотографии. Глаза Вари раз за разом возвращались к этой сладкой парочке, и с каждым взглядом в ее вены впрыскивался яд.

И, как она предполагала, в кабинет величаво вплыла Ксения. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять – девушка фотографии видела. Все. Ей на секунду даже стало жалко молоденькую дурочку. Как она могла тягаться с ней – умной и хитрой Завьяловой! Варя сидела, съежившись и обхватив себя руками, разом подурнев и постарев. Поделом! Не надо было переходить ей дорогу!

– Как тебе фотографии?

– Это твоих рук дело? – бесцветным голосом спросила Варвара.

– Ну что ты, анонимный доброжелатель прислал их с анонимного почтового ящика, – пропела Ксения.

– Фотографа легко вычислить, на яхте было ограниченное количество человек.

– Не умничай! – резко осадила ее главный редактор. – Лучше подумай о новом месте работы. Теперь, когда твое место занято, Макс вряд ли вообще вспомнит о том, что была такая журналистка Карамышева.

– Ты сама утверждала, что он никогда не путает работу и личную жизнь.

Варя не понимала, зачем и для чего она возражает Ксении. Все было понятно и без слов. Ее вышвырнут пинком под зад, и вместе с любовью она потеряет и работу. Замечательное будущее. Впрочем, потеряв Макса, ей уже не боялась ничего.

– Вот именно! – прошипела Ксения, склонившись к ней. – Так что твою судьбу решаю я. Собирай свои вещички и пошла вон!

Последние слова она выговорила с особым удовольствием, но Варе уже было все равно. В висках стучала кровь, в горле застряли все слова, в голове билась одна мысль – Макс! Макс, Макс, Макс! Позвони, приди и скажи, что все это страшный сон и кошмар!

Ксения обошла Варю как неодушевленный предмет, ловко извлекла флешку и грациозно удалилась. Душа пела, и впервые за две недели ей дышалось широко и свободно. Краем уха она услышала звонок по мобильному Варвары и усмехнулась. Сейчас будет спектакль, но это уже не интересно.

По такому случаю у нее была припасена бутылочка очень вкусного и очень дорогого вина, и она сделал то, что позволяла себе крайне редко – заперлась в кабинете и выпила бокал. Не чокаясь, за преждевременную, но очень долгожданную гибель любви Варвары Карамышевой и Макса Еремина!

Варя долго смотрела на голосящий сотовый, поражаясь упорству звонящего, и, в конце концов, сняла трубку.

– Привет! Что трубку не берешь? Заработалась? – послышался такой родной и любимый голос.

У Варвары разом хлынули слезы, и она несколько секунд молча глотала их, тщетно пытаясь выдавить хотя бы звук. Макс слушал, пытаясь понять причину ее молчания. Пауза затягивалась. Наконец она собралась с мыслями и произнесла, продираясь через вязкий и тягучий кисель муторных слов:

– Не звони мне больше никогда, пожалуйста.

Очень аккуратно нажала на отбой, а потом также тщательно отключила телефон.

* * *

– Твою-то мать! – от души выругался Макс, услышав Варины слова. А после коротких гудков ему захотелось шваркнуть сотовый о стену. Удержался он только из-за того, что с утра был на рабочем месте и уже битый час подписывал бумаги.

Антонина Петровна, главный бухгалтер холдинга, удивленно подняла брови, но благоразумно промолчала.

– Это я не вам, – заверил он ее.

Она кивнула, забрала документы и поспешно вышла.

Что за хрень собачья! Как он не любил все эти швыряния телефонами, непонятные претензии: «Ты меня не любишь!» и истерики на ровном месте! Неужели нельзя было объяснить все по-человечески, в чем проблема, а уже потом выставлять счет? Что за странная девушка Варвара?

Внутренний монолог взбесил Макса еще больше, чем предлог для него. Пришлось лезть в дальний угол за сигаретами, что он делал только в крайнем случае. Но даже сигарета не помогла. Наоборот, от гадостного вкуса во рту стало еще противнее на душе.

Он ненавидел все эти бабские непонятки, намеки и обиды. Обычно, при такой непроходимой и нелогичной тупости он говорил все свои эмоции вслух, и если девушка не понимала, не звонил неделю, а иногда и больше. И обиды проходили волшебным образом у всех, но потом уже Максу было не интересно общаться с такой девицей.

И сейчас у него возникло дикое искушение поступить также – не звонить, игнорировать, ждать. И дождаться звонка с той стороны со сбивчивыми и невнятными «прости меня».

Или не дождаться… Варя может и не позвонить, вдруг отчетливо понял он. Если она решила, что он где-то накосячил, она не позвонит. С ее дурацкими принципами – не покупать с ним одежду, не знакомить с мамой, не пользоваться преимуществами знакомства с боссом. И принципы совсем не дурацкие, а самые что ни на есть нормальные, но человек с такими тараканами в голове обижается всерьез и надолго, и не разыгрывает мнимую обиду после отказа купить очередной красивый браслетик.

Макс со стоном сел на диван и обхватил голову. Он вспомнил, как она рассердилась на такую милую сцену их «повторного» знакомства на планерке после веселого уик-энда. Рассердилась, а не обрадовалась, что случайно переспала с большим боссом. Как яростно шипела на него в кинотеатре. А потом повела слушать соловья.

Черт! Он поедет сейчас в офис и вытрясет из нее всю душу! Чтобы она не смела устраивать ему сцен, никогда и ни по какому поводу. Иначе сцену устроит уже он, и тогда они точно разбегуться! Приняв такое парадоксальное решение, Макс быстро собрался и через пару минут уже ехал в редакцию.

* * *

Ксения Завьялова в очередной раз полюбовалась на снимки Марьяны и Макса, а потом аккуратненько удалила их с компа и из фотоаппарата. Теперь копии остались только на флешке, которую Макс никогда не увидит. Да и не захочет видеть, наверное.

Все дальнейшее Ксения видела ясно: Варя предъявляет претензии Максу, обвиняет во всех смертных грехах. Он этого страшно не любит, и на все истерики у него разговор короткий – дверь с той стороны. Что за фотография и откуда, он даже разбираться не станет, сочтет очередными девичьими фантазиями. Варвара девушка с принципами, первая не позвонит и жаловаться на увольнение не станет. Он – тем более.

И все-таки жаль, что модель и Макс не переспали. Ксения до последнего верила, что перед Рыжовой не устоит даже босс, признанный плейбой и бабник. Тем более все его предыдущие пассии были именно такого плана – красивые, искушенные в любви и интригах.

На яхте Ксения все продумала: заняла удобное положение для съемок, заранее открыла окно в каюте, как смогла навела объектив… И надо же – такой облом! Наш влюбленный удержался. Чем его приворожила Варвара Карамышева – не понятно. Зато ясно – удержать она его не сможет, не та у девушки хватка.

Все готово, поле расчищено, нет ни Марьяны, ни Варвары и на сцену вступает она – Ксения Завяьлова. И уж теперь она не упустит своего счастья!

* * *

Варвара тупо сидела перед компьютером, все еще уставившись в сохраненную фотографию сладкой парочки. Встать она не могла, все тело дрожало, а в мозгах была пустота и маленький скулящий голосок, который монотонно повторял: «предательство, предательство, предательство». Хотелось крикнуть изо всех сил: «Заткнись, сама виновата! Сомневалась, не верила, не считала достойной? Вот теперь получи и распишись. Что же теперь делать, а?»

Заходили коллеги, видели ее странное состояние и аккуратно выходили вновь, шло время, а она как будто впала в прострацию. Ничего не хотелось делать – ни плакать, ни кричать, ни думать. Хотелось покоя и тишины. В таком состоянии она даже не заметила звука шагов и громкого хлопка открывающейся двери, и с удивлением увидела Макса, садящегося на стул перед ней.

Он был в бешенстве. Повернув ее к себе лицом, он спросил, еле сдерживая гнев:

– Что за истерики?

Варя не понимая, смотрела на него. Он что, будет все отрицать? И даже не догадывается, по какому поводу она могла порвать с ним?

Терпение у Макса уже не то, что кончилось, а пошло в минусовую степень.

– Я жду! – проорал он.

Она молча ткнула пальцем в монитор. Одного короткого взгляда мужчине хватило, чтобы оценить ситуацию. Варя увидела фотографии короткого стриптиза Марьяны, решила, что они переспали друг с другом, и не разобравшись, не поговорив с ним, поверила неизвестному шантажисту.

Он даже не понял, что обидело его больше – ее мгновенная вера в то, что он может трахать все, что движется, или то, что после мнимого греха он не признался ей, то есть поступил подло вдвойне!

Он молча смотрел на такую несчастную, съежившуюся Варю и не находил от возмущения слов. Наконец он выдавил:

– Давай уточним. Ты считаешь, что я переспал с Рыжовой, и эта фотография тому доказательство?

Варя обреченно кивнула.

– Других фотографий моей якобы «измены» ты не видела?

Опять кивок.

– Потому что их не было! – взревел он. – Я не спал с этой моделью, если тебе интересно мое мнение. Но оно, похоже, тебе не интересно, потому что ты сразу поверила непонятно кому! А не мне, понимаешь, не мне!

– Она стояла перед тобой голая, – тихо возразила Варя.

– Ну и что! Ты знаешь, сколько у меня было таких девиц? И на что они могут пойти ради выгодного контракта? Знаешь?

Макс орал на Варю, с удовольствием смотря, как от криков у нее на глазах выступают слезы. Поделом!

– Нельзя быть такой легковерной и доверчивой! Тебя развели как ло…, – он поперхнулся, – Как неопытного человека, а ты даже не попыталась поговорить со мной!

Варя уже рыдала вовсю.

– Со мной ты тоже переспал, когда у тебя уже была Илона.

– И на другой же день она об этом узнала и убралась. Все по-честному.

– Почему ты мне не сказал о Марьяне, у нас бы тоже было все по-честному, – между рыданиями попыталась выдавить девушка.

– Потому что не о чем было говорить! – опять закричал Макс. – Как ты не можешь понять! Я никогда не стал бы врать, и не буду тебе врать, а скажу все, как есть.

Этого Варя уже выдержать не могла. Плача в голос и осознавая, как это чудовищно выглядит со стороны, и как мерзко и жалко она выглядит, схватила со стола сумку и встала:

– На надо вообще ничего говорить. Я не хочу ничего слушать.

– Прекрасно! Можешь и дальше сочинять невесть что! Я перед тобой оправдываться больше не собираюсь.

* * *

Заплаканная Варя пролетела по коридору редакции, напугав своим видом Эллу Безбородько, и побежала домой, почти не видя дороги из-за слез.

* * *

Взбешенный Макс остался сидеть на стуле, оглушенный скандалом, который сам же и устроил. То, что девушка не приняла его версию событий, было понятно. И будет рыдать весь оставшийся день – тоже. Ничего, порыдает и может в мозгах что-то прояснится!

А вот откуда появилась пресловутая фотография, еще предстояло выяснить. Он посмотрел на ее характеристики. Nikon Coolpix P610. Он помнил, что этот фотоаппарат покупался в редакцию, а для себя штатный фешн-фотограф запросил целый набор фотоаппаратуры марки Kodak. Значит, фотографа можно вынести за скобки, тем более бросить свою аппаратуру на яхте, чтобы снимать в три погибели у окна каюты он не мог в принципе.

Ассистент вообще не при делах. С какой стати ему фотографировать его и Рыжову, чтобы потом переслать это его девушке? Остается Завьялова. Все распланировала, подкараулила, захватила с собой фотоаппарат. Думала, он переспит с моделькой, а она поймает его на горяченьком.

Макс до боли стиснул зубы, и несколько раз с силой провел руками по лицу. Какая хитрая и подлая с…ка! А он предупреждал ее не лезть. Сколько, оказывается дурости и гнили может быть в профессиональной и умной бабе. Уму непостижимо! Пять лет совместной работы, кучу бессонных ночей, понимание с полуслова – все продала ради своего передка.

Макс не стал медлить. Мгновенно приняв решение, он предпочел не откладывать неприятную миссию и зашел в кабинет Завьяловой. Та сидела за столом и, как ни чем ни бывало, правила верстку очередного номера.

– Максим Леонидович, как приятно вас видеть в этом кабинете, – радушно встретила его она, но увидев выражение лица, поперхнулась на последнем слове.

Они оба молчали, пока он аккуратно усаживался на стул напротив.

– Зачем? – спросил он коротко, устало глядя на нее.

– Не понимаю, о чем ты? – фальшиво удивилась Ксения, гадая, почему он вообще пришел. Разве он не должен был после грандиозного скандала, крики которого донеслись даже до ее кабинета, проклясть всех женщин на свете и уехать заливать свое горе вином? Девяносто процентов ее знакомых мужчин так бы и поступили, но только не этот сукин сын!

– Ах, ты не понимаешь! – внезапно заорал Макс, – Редакционный фотоаппарат сюда, живо!

– Вся аппаратура у фотографа, ты же знаешь, – попробовала возразить Завьялова.

– Не строй из себя дуру! Где редакционный Nikon?

Ксения встала, на ватных ногах дошла до полки и подала фотоаппарат Максу.

Ничего страшного, – уверяла она себя, – фотографий нет ни там, ни в компьютере, а значит, с меня взять нечего.

Тот зашел в настройки, пощелкал пару минут и жалостливо посмотрел на Завьялову.

– Ты даже не догадалась сделать другую нумерацию для тех снимков? Твоя последняя фотография была под номером 0005267, а то, что удаленные снимки будут иметь нумерацию, следующую за этим, ты понять не смогла?

Ксения похолодела. Макс внимательно следил за ее реакцией и удовлетворенно кивнул.

– То есть снимки за номером 0005273 могли быть сделаны только с твоего фотоаппарата – это понятно?

Ксения молча сидела, пока еще не осознавая всей величины свалившейся на нее катастрофы.

– И знаешь что самой обидное? – вкрадчиво, почти ласково произнес Макс, наклоняясь к ней. – Что ты руководствовалась обычной бабской ревностью, но подставила меня как босса и как руководителя компании. И теперь я не смогу тебе доверять ни в чем.