Дрёма

Он навсегда запомнил неудачный опыт с мальчиком, который хотел щенка. Дрёма не знал, как сейчас у него дела, и мог только надеяться, что другому дрёме удалось исправить ситуацию. Кажется, Дрёма начал понимать: сны и реальность неотделимы. Они не сделают человека счастливым, если будут противоречить друг другу.

Но пока всё же надеялся на первоначальный вариант: хотел показать мальчику то, чего тот не видел и, возможно, никогда не увидит. Океаны и космос, пещеры и пустыни… Кто знает, может, он всё же перестанет тосковать? Очень хотелось в это верить. Был, по правде говоря, ещё один путь, но Дрёмушка даже думать о нём боялся.

После хороших снов мы часто грустим из-за того, что это было не по-настоящему. А кошмары заставляют радоваться, что всё плохое – только сон. Дрёма мог пойти по второму пути и показать мальчику, что даже его положение далеко не самое худшее. Что всё может быть намного ужаснее. И это, наверное, могло сработать. Но сама мысль о том, что он, Дрёма, будет не защищать ребёнка от плохого, а, наоборот, это плохое показывать, приводила его в ужас. За такие дела и лишить работы могут, но сейчас это волновало Дрёму меньше всего. Да, чаще всего необычные проблемы требуют необычных решений, но в этом случае всё складывалось как-то уж слишком.

В общем, Дрёма устроил мальчику такие путешествия, на какие только хватило фантазии. Но утром, поглядывая на ребёнка издалека, он не увидел никакой реакции. Его подопечный повернул голову к окну и молча продолжил лежать, глядя на взгорье. Кажется, по его щеке скатилась слеза. Дрёма поплёлся куда-нибудь подальше от серого дома и долго бесцельно летал над низкими горами. Он чувствовал себя раздавленным.

С девочкой, которая видела непонятные сны и как-то чувствовала присутствие Дрёмы, тоже ничего не получилось. Ему просто нечего было ей предложить: самые добрые образы лишь пугали её, и их поскорее приходилось убирать подальше.

– Я подвёл тебя, Самый Старый дрёма, – сказал в никуда Дрёмушка. Он не ждал ответа, но вдруг услышал знакомый голос:

– Нет. Думай. Пробуй. Ты можешь им помочь.

– Но как? Они… Они слишком необычные!

Но Самый Старый дрёма ничего не ответил.

Шли дни. Дрёмушка выбрал простую тактику: он почти не вмешивался в сны детей и наблюдал. Сложнее всего было с мальчиком, который перестал бегать даже во сне. Он очень тосковал и уже не реагировал ни на что. А Дрёма уже был готов к страшному: он собирался показать ребёнку плохой сон, настоящий кошмар, чтобы тот проснулся с облегчением, а не с тоской. После такого дороги назад уже нет: Дрёмушке наверняка запретят работать с детьми или вовсе изничтожат. Но если он не видел другого способа помочь мальчику! Всё внутри Дрёмы противилось такому: он всю жизнь боролся с кошмарами, а не создавал их.

Дрёма всё-таки придумал страшный сон. Такой страшный, что сам мог смотреть его только одним глазом. Он с тоской смотрел на уснувшего ребёнка, которого сейчас будет пугать, и промычал под нос грустную мелодию. Её он где-то слышал, не помнил уже где.

– Та-да-да-дам…

Так получилось, что он вложил в неё всю обречённость. Всего-то несколько нот – но вдруг увидел, как мальчик замер, прислушиваясь. Дрёма осторожно продолжил. А мальчик вдруг начал… подпевать. Прямо во сне! Дрёмушка не верил своим ушам.

Когда утром он отлетал от серого дома, мальчик тихо мычал под нос эту мелодию, едва проснувшись. Громче, громче – он уже почти кричал. К нему прибежали две женщины – хотели отругать, но, увидев слёзы на глазах ребёнка, передумали.

– Слышала? Бетховен вроде…

Мальчик ничего не понял, но на следующий день одна из женщин принесла ему маленький магнитофон с песнями. И Дрёма теперь тоже знал, что ему делать.

Дальше всё развивалось стремительно. Днями мальчик слушал музыку и просил принести новую. А когда записи у женщины закончились, начал… сочинять свои мелодии. Он даже не понял, как это получилось – просто мычал под нос. Однажды услышав из-за двери пение мальчика, женщина записала его на диктофон и дома показала друзьям. Один из них, грустный толстый мужчина, который обычно сидел в углу и почти не участвовал в разговорах, вдруг сказал:

– У него прекрасный слух. Этим ребёнком нужно заниматься.

Он начал ходить к мальчику с гитарой. Всего два раза в неделю: чаще не мог из-за того, что сам болел и вынужден был много лечиться. Но ребёнок ждал каждой встречи с огромным нетерпением. Вместе они пели. Мужчина учил мальчика многоголосию, и тот быстро начал сочинять сложные мелодии. Гитара и два голоса – хриплый старый и тонкий молодой – сливались в один мотив. В такие моменты под дверями комнаты мальчика собирались дети и взрослые. Мелодии скоро стали записывать, чтобы их могли услышать другие люди. А ещё маленькому композитору начали сниться лучшие в мире сны: он летал над облаками и громко, во всё горло, пел – так, как не мог в реальности. Там от его голоса дрожала земля. Там он сочинял новую музыку, чтобы потом спеть её наяву.

Дела у Дрёмы пошли получше. Другому малышу, у которого были беззвучные яркие сны, он подбросил волшебные кисти – одним взмахом мальчик мог раскрашивать всё, что видел. Утром ребёнок попросил у женщин, работавших в сером доме, бумагу и карандаши. Раньше для него только этот дом оставался серым, но и он сейчас обрёл другие цвета. А женщины удивлённо говорили:

– Смотри-ка. Один запел, второй рисовать начал. Всё-таки растут дети.

Но сложнее всего было с девочкой, которой снилось непонятное и страшное. Дрёма не мог заранее отличить в её снах доброе от злого, поэтому ему приходилось почти всю ночь проводить с ней. Каждый раз он изо всех сил пытался разобраться в образах. Морщил лоб, включал воображение, но не получалось совершенно.

– Ты опять здесь? – спросила девочка. Она уже привыкла к Дрёме, но поскольку он не отличался красноречием, быстро теряла к нему интерес.

– Да. У меня не получается тебя защитить. Я не понимаю твои сны, – признался Дрёмушка. Ему, в общем-то, уже нечего было терять.

– Почему? Что с ними не так? – удивилась малышка.

– Они не такие, как у других детей. Ни у кого нет таких образов, поэтому я не знаю, от чего тебя защищаю.

Девочка задумалась на пару секунд.

– Я и сама тебе могу рассказать, ну что за глупый.

– Да? – у Дрёмы появилась надежда.

– Ну конечно! Ты вот понимаешь, где мы сейчас?

– Нет, – замотал головой Дрёмушка.

– Вот это приятно – когда тебя гладят по голове. Это – вкусно пить. Это – острый угол тумбочки, я всегда о нём забываю и бьюсь. Это – приятный запах. Мне сказали, что это цветок, он нежный. Я его постоянно ломаю носом, потом чихаю, и на меня ругаются ещё.

Дрёма, конечно, пока не различал в размытых образах ничего из того, о чем ему говорила девочка. Но так всё равно будет значительно проще!

– Ой. Мы у этой дурацкой комнаты. Здесь обычно бывает больно. Чувствуешь этот запах и холод? Всегда так перед тем, как больно. Вот, чувствуешь, сейчас будут колоть…

– Нет, подожди! – закричал Дрёма. – Я могу всё исправить, только ты мне помогай!

Кажется, он понял, о каких образах говорила малышка. Победить их было непросто, они ведь выглядели совсем по-другому…

– Скорее, представь что-нибудь хорошее! Куда бы ты сейчас хотела попасть?

– Я? К себе, конечно, на кровать.

– Неужели нет места интереснее? – удивился Дрёмушка. – Ладно, можешь мне её показать?