Дерзкий босс

Глава 3

Кирилл

Я не находил себе места. Сначала поехал домой. Бродил по пустой квартире, прислушивался к каждому шороху и с тоской смотрел на фотографии деда, не веря тому, что его больше нет. Потом позвонил Андрею и предложил пойти развеяться. Мне нужно было хоть на несколько часов, но как-то забыть о сегодняшнем дне, о том, что я лишился последнего дорогого мне человека, и о Левандовской. Особенно о ней.

На полпути к «СЕКРЕТУ» вспомнил, что мне полагается сорокадневный траур, и хоть я и не был суеверным, но, подъезжая к бару, начал сомневаться в правильности своего поступка.

Я заметил Андрея прямо при входе, он улыбался каким-то двум цыпочкам, но перспектива провести вечер в компании вечно трещащих девушек меня не прельщала, поэтому я, под осуждающим взглядом друга, быстро избавился от них и потащил его к свободным столикам.

– Ты какой-то не такой сегодня, – друг пристально смотрит на меня, а я из последних сил держусь, чтобы не проговориться о причине своей скорби. – Блондинка у бара уже минут пятнадцать смотрит на тебя, а ты и глазом не повел в ее сторону. На тебя это не похоже. Кирилл, которого я знаю, уже мчался бы с этой красоткой в ближайшую гостиницу.

Андрей ждет ответа, а я не могу. Слова Левандовской о том, что никто не должен знать о смерти деда, заезженной пластинкой крутятся в голове, и несмотря на то, что мне так хочется поделиться своим горем с лучшим другом, рассказать о своих подозрениях насчет Любы, о том, какая ответственность свалилась на мою голову и о том, что придется отменить на время совместную поездку в Доминикану, я молчу. Молчу и отвожу от него взгляд.

– Нет, серьезно, дружище, ты вернулся с отдыха на неделю раньше, отшил нескольких красоток, никаких шуточек, никаких подколов, никаких диких танцев и безудержного веселья. Ты что, влюбился? Втюхался в кого-то, да? Только не говори мне, что собрался жениться, пожалуйста! Я не хочу потерять друга!

– Еще чего! – фыркаю, отпивая из стакана янтарную жидкость. – Просто… просто кое-какие проблемы на работе, поэтому пришлось покинуть Бали и девочек.

– Так пусть твоя эта зазнайка и решает эти проблемы.

– Она и есть проблема, – вздыхаю, откинувшись на спинку дивана и из последних сил сдерживаясь, чтобы не проболтаться о настоящих причинах моего странного поведения.

– Только не говори, что ты вдруг вспыхнул к ней любовью!

– Что? Нет, конечно, как тебе в голову такое могло прийти? Совсем с ума сошёл!

– Кирюх, тебе надо расслабиться и выпить что-нибудь покрепче. А потом ты мне все расскажешь и мы вместе постараемся найти выход из ситуации. Для этого ведь и нужны друзья, правильно?

Я пытаюсь улыбнуться в ответ и не съязвить, что сейчас мне ничего не поможет. Разве что контакты надежного киллера, который сможет быстро пришить Левандовскую. Но уже через час мое настроение заметно улучшается. Не знаю, что там намешал бармен, но на время я забываю о проблемах, улыбаюсь, знакомлюсь с несколькими красотками, и на миг мне кажется, что все как прежде, ничего ужасного не произошло, вот проснусь утром – и эти несколько дней окажутся просто плохим сном.

– Может, все же расскажешь, что случилось? – спрашивает Андрей, пока я мою руки и не отрываю взгляда от отражения своего раскрасневшегося лица в зеркале уборной.

– Ничего, – вздыхаю, но тут же добавляю: – Дед умер, компания теперь на мне, а Левандовская по завещанию мой надзиратель. И вообще, мне кажется, что она как-то замешана в смерти деда, потому что завещание было изменено за несколько дней до его кончины.

Я это сказал? Произнёс вслух? Серьезно?

Пугливо смотрю по сторонам и выдыхаю, потому что в мужском туалете мы одни.

– Ты думаешь… думаешь, она грохнула твоего деда? Боже, Кирюх, прими мои соболезнования.

– Спасибо. Я не знаю, что думать, но это все так странно, подозрительно и неожиданно. Все ещё не верю, что его нет.

– Мы справимся с этим. Вместе. Я найду людей, они проведут расследование…

– Нет-нет, – перебиваю его, – никаких расследований. Пока что. Я сам попробую выяснить, что произошло. Знаешь, я, наверное, поеду домой. Надо вызвать «трезвого водителя», потому что я приехал на тачке.

– Я не отпущу тебя в таком состоянии домой, друг. Нужно сделать все по-человечески, помянуть Федора Александровича, вспомнить былые времена, когда мы были детьми и ездили с ним на рыбалку. Давай, идем, я все организую. Тебе полегчает.

И мне действительно полегчало. Так полегчало, что я даже не помнил, как добрался домой. Упал на кровать и только уснул, как под ухом, словно назойливая муха, начал жужжать телефон.

Я стону оттого, что голова раскалывается, пытаюсь нащупать мобильник, кривлюсь, потому что каждое движение отдается адской болью в висках, и наконец-то нахожу его.

– Да? – хриплю в телефон, не понимая, кто может звонить в такую рань.

– Царёв, тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра! – Левандовская орет так, что от неожиданности я подпрыгиваю на кровати и отодвигаю телефон подальше от уха.

– Люба? Ты на время, вообще, смотрела? Сколько там? – Пытаюсь сфокусировать взгляд на экране телефона и радуюсь, что Левандовская сейчас далеко от меня. Шесть утра! ШЕСТЬ! – Чего тебе, демон? – стону, закрывая глаза и чувствуя, как медленно проваливаюсь в сон.

– Да, Царев, я в курсе, который час. А знаешь, кто мне позвонил в шесть утра? Нет? Так вот, сейчас я тебя просвещу на этот счет! Мамаев!

– Мамаев? – Мой сонный, задурманенный мозг не в состоянии воспринимать информацию, но даже в трезвом уме я бы не смог ответить на вопрос, кто такой Мамаев.

– Наш главный конкурент. Человек, который уже несколько раз пытался выкупить акции «СтальПрома» и который всеми возможными способами пытается нас подставить, – Люба бьется в истерике, уничтожая мои ушные перепонки.

– Я не понимаю, почему ты решила сообщить мне об этом именно сейчас, – хриплю, потому что горло пересохло, а во рту настоящая пустыня.

– Наверное, потому, что он решил у меня спросить, как здоровье Островского, как его сердце и не собрался ли он случайно уйти в отставку. Навсегда. Сечешь?

– Нет.

– Ты кому-то говорил о смерти Фёдора Александровича?

– Нет! – безбожно вру. Хотя нет, не вру – Андрюха не считается.

– Уверен? Никому-никому? Даже своим многочисленным девкам?

– У нас с ними есть вещи гораздо интересней, чем разговоры о моих родственниках.

– Тогда какого черта в твиттере появилась статья «Куда делся Островский? Ходят слухи, что он скончался, но, чтобы удержать компанию на плаву, внук Царёв скрывает этот факт ото всех»? Ох, а вот еще одна: «Кто на самом деле управляет „СтальПромом“? Островский, его внук или молодая любовница?»! – разьяренно орет Люба.

– Эм-м… – Андрюха не мог разболтать об этом, я уверен, а больше никому я не говорил. Или говорил? Черт, ничего не помню. А может, в туалете был еще кто-то кроме нас? Я ведь не проверял кабинки.

– Эм-м? Это все, что ты можешь мне сказать?

Боже, какая же она истеричка! И как ее только парень терпит?

– С чего ты вообще взяла, что это я кому-то разболтал?

– Потому что об этом знают четыре человека: ты, я, юрист и управляющий дома.

– А еще доктора, полиция и… кто там выдает свидетельство о смерти?

– Короче, Царёв, я сбрасываю адрес, заберешь меня, едем в офис. Нужно решить эту проблему, пока мы не улетели в трубу.

– Я не нанимался твоим водителем! – ору в трубку, но на том конце провода тишина. Чертова стерва отключилась. Фиг ей, я таксистом подрабатывать не собираюсь. Я, вообще-то, новый директор и собственник компании!

Но ровно в семь-тридцать, как по расписанию, несмотря на свою злость, ненависть и желание послать Левандовскую выпалывать грядки в той глуши, откуда она вылезла, я паркуюсь во дворе многоэтажки и через сообщение отчитываюсь, что на месте.

Она выпархивает из подъезда легкой походкой. Неприлично короткое платье, неприлично высокие каблуки, неприлично глубокое декольте и неприлично довольный взгляд. Я даже теряюсь, наблюдая за тем, как уверенной походкой она делает несколько шагов в направлении моей машины.

Неужели вырядилась так, чтобы поразить меня? Или соблазнить? Потому что в таком виде в тачку к мужчине забираются только для одного, и это точно не решение финансовых вопросов компании.

А потом появляется ОН.

Холеный, лощеный, идеально выбритый, необычно бодрый для такого раннего часа и недурно выглядящий мужик. Определенно старше меня лет на десять, если не больше. Одной рукой он обвивает Любу за талию, второй заправляет ей за ухо прядь волос, а она преданным взглядом, словно собачка, заглядывает ему в глаза и ловит каждое слово. Неужели и в самом деле ее парень? Или просто сосед?

Они о чем-то мило воркуют, а потом и вовсе впиваются друг в друга своими губищами.

Захотелось проблеваться. Боже, мужик, беги от неё, пока не поздно! Она ведь самый настоящий домашний тиран!

Я не выдерживаю. Какого черта она подняла меня в такую рань, а сама решила продолжить свои брачные игры прямо на глазах у всех? Несколько раз изо всех сил ударяю по клаксону и, когда от неожиданности сладкая парочка подпрыгивает на месте, удовлетворенно улыбаюсь и расслабленно откидываюсь на спинку сиденья.

Развели тут ваниль.

Люба зло поглядывает в сторону авто, одаривает незнакомца легким поцелуем, машет рукой на прощание и забирается в салон, натыкаясь на мой разгневанный взгляд.

– Что?

– Ничего, – огрызаюсь и поворачиваю ключ в зажигании.

От моего взгляда не скрылись ни стройные ножки, обтянутые чёрным капроном, ни задравшееся платье, из-под которого виднеется кружево чулок. Сейчас бы развести эти ножки в стороны, стянуть трусики и…

Боже, о чем я только думаю? Это же Левандовская!

– У тебя платье задралось.

– А у тебя ширинка расстёгнута, – говорит будничным тоном, пристегивая ремень безопасности.

Мой взгляд опускается вниз несмотря на то, что умом понимаю: это все лишь тупая шутка.

– Вот черт!

А нет, не шутка. Я так спешил, что забыл закрыть на замок свое хозяйство.

– А еще от тебя так воняет, словно ты всю ночь тусовался с бомжами. – Люба кривит свой вздернутый носик и опускает стекла.

– А от тебя так, словно ты обслужила за ночь десятерых клиентов, – жму на газ, вылетая на дорогу.

– Даже у тридцатидвухлетних женщин бывает секс, Царёв, – довольно хмыкает она, а через секунду снова превращается в разъяренную фурию. – Итак, кому ты успел растрындеть о положении дел в фирме?

– Никому! – говорю слишком поспешно, не глядя в ее сторону.

– Да-да, конечно. У тебя язык как помело. Значит, так, пока ты ехал за мной, я все обдумала. Соберем селекторное совещание, скажем всем, что Федор Александрович улетел в отпуск на несколько месяцев – подлечить сердце и отдохнуть от суеты. В Альпы. Он как раз в прошлом году там был, и у меня остались фотки. Опубликуем парочку в инстаграм и на официальной странице компании.

– У деда есть инстаграм?

– Конечно же, у твоего деда есть инстаграм. А еще фейсбук и твиттер. Он шел в ногу с современностью.

– С ума сойти!

– А еще он каждое воскресенье ходил на танцы и даже обзавелся подругой.

– Не знал об этом.

Мне вдруг стало стыдно. И обидно. Раньше мы с дедом были очень близки, а сейчас его секретарша… ладно, его личная помощница знает о нем больше, чем я. Как же хочется отмотать время и изменить тот переломный момент жизни, когда все пошло не так. Или хотя бы попробовать исправиться. Но уже поздно, слишком поздно.

– Приехали, – выдыхаю, пытаясь не показать Любочке свое испортившееся настроение.

– Встречаемся в кабинете Островского через пятнадцать минут, мне надо переодеться.

Левандовская пулей вылетает из машины, виляя своими бедрами поднимается на крыльцо и скрывается за стеклянной дверью. А я сижу на своём месте и смотрю на величественное здание завода, понимая, что теперь это все добро легло на мои плечи. А я ведь не этого хотел! Совсем не этого!

Глава 4

Кирилл

С детства я мечтал стать шеф-поваром. Окончить кулинарную школу во Франции, потом в Италии и Португалии. Взять несколько мастер-классов у известных кулинарных гениев, в потом открыть свой ресторан в Риме или Милане.

Дед смеялся над моими мечтами и тем, с каким рвением я помогал нашему семейному повару на кухне, первым дегустировал мои блюда и шутил, что у девушек не будет никаких шансов устоять передо мной.

Тогда мы ещё были невероятно близки, по выходным часто ездили на рыбалку, а на каникулы – в короткие, но насыщенные путешествия.

Все своё время дед пропадал на работе, можно сказать, что меня воспитала прислуга: домработница, которая чаще делала со мной домашнюю работу, чем приставленная няня; садовник, с которым я играл в стрелялки; повар, который и привил мне любовь к кухне; и незаменимый управляющий, который не раз забирал меня из обезьянника, когда я хулиганил вместе с друзьями.

Я ненавидел «СтальПром» и за то, что он отобрал у меня единственного родного человека, и за то, что из-за него я так и не смог воплотить в жизнь свою мечту.

Наш первый разлад с дедом случился, когда мне было семнадцать. Я окончил школу и заявил, что не собираюсь поступать в экономический.

– Я думал, ты давно выбросил из головы эти глупые мысли! Какая кулинарная школа? Какой ресторан? Ты наследник состояния Островского! Заметь, единственный наследник! На кого я, по-твоему, должен все оставить? А? Забудь об этой глупости, ты должен получить нормальное образование! Я уже договорился с ректором экономического университета, поступишь туда на дневное отделение, а в юрку на заочное. После четвёртого курса заберу тебя в компанию и потихоньку буду вводить в курс дела.

– Я не хочу убить всю жизнь на твой сраный завод! Это моя жизнь и мой выбор, не тебе решать, что для меня лучше, а что нет!

– Этот сраный завод, как ты выразился, позволяет тебе тратить деньги не задумываясь, откуда они берутся. Если бы не он, мы бы жили на мою пенсию в однокомнатной хрущёвке и вместо дорогой машины на восемнадцатилетние ты мечтал бы о велосипеде или новом телефоне! Будет так, как я сказал, и если понадобится – заблокирую все твои карты до тех пор, пока ты не возьмёшься за голову!

Ничего не ответил, хлопнул дверью и выбежал из дома с желанием собрать чемодан, купить билет на самолёт и отправиться за своей мечтой. Вот только через три месяца сидел за последней партой университета и вместо того, чтобы записывать лекцию, играл в какую-то игрушку на новеньком «слайдере» – тогда это был самый крутой телефон, какой только можно было найти.

Я прогуливал пары, тусовался в клубах, пользовался популярностью у девочек и платил за все экзамены и зачеты, предъявляя деду после сессии зачетку отличника.

Дед был доволен, а я все никак не мог проститься со своей мечтой.

И вот сейчас, спустя столько лет, я жалею, что отреагировал на его слова как подросток-бунтарь. Он был прав: завод кормит нас, вот только управлять мне им не обязательно. Акционерам достаточно собираться на свои серьёзные собрания, обговаривать показатели работы компании и принимать всякие важные решения, а управлять может и другой человек.

Но не Левандовская, эта хитрая лиса ни за что не получит мое состояние!

Выхожу из лифта на пятом этаже и иду в сторону кабинета деда, теперь по праву он принадлежит мне. Секретарши ещё нет на рабочем месте, что неудивительно, рабочий день начинается с девяти. Я толкаю дверь и натыкаюсь взглядом на Любу. Она сидит за столом деда и активно стучит по клавиатуре.

Вместо откровенного наряда на ней красуется белая блузка, а волосы собраны в тугой хвост.

– Что ты здесь делаешь? – быстро подхожу к ней, пытаясь уличить в сливе информации конкурентам или в краже важных файлов.

– Тебя жду, – не отрываясь от монитора, говорит она, а потом откидывается на спинку кресла, закидывает ногу на ногу, закрывает глаза и устало потирает рукой лицо.

А я не могу оторвать взгляд от ее обнаженного бёдра. Вот никогда до этого утра не замечал, какие у неё соблазнительные ноги, или же это так чулки на меня влияют?

– Хватит пялиться в вырез моей юбки, я ответила на важные письма от имени Фёдора Александровича и создала файлик с предстоящими встречами прямо на рабочем столе. Остальное спросишь у секретарши. Что ж, обживайся тут, обустраивайся, привыкай к новой должности, а я пойду к себе. Ровно в девять собрание в конференц-зале на третьем этаже. Не опаздывай.

– Ага, – отрываюсь от ее ног и перевожу взгляд на фото в рамке, с которого на меня смотрит улыбающийся дед.

Нет, я все ещё не верю, что он умер, этого просто не может быть.

Люба

– Царёв – идиот.

Эту фразу я произнесла несчетное количество раз за все то время, что мы знакомы. Мысленно, вслух и в смс-сообщениях. Он готов трахать все, что движется, за исключением пышки Нади (ввиду нетоварного вида), главбуха Ангелины Николаевны (ввиду неподходящего возраста), мужской половины населения (ввиду традиционной ориентации) и меня. Ввиду врождённого синдрома «серой мышки», лекарство от которого мне всё-таки удалось найти.

Никогда не думала, что Кир когда-нибудь начнёт бросать в мою сторону многозначительные взгляды. Неужели с девушками совсем туго? Никто не ведётся на смазливое личико или слава бежит впереди него?

Не могу не признать, что этот факт польстил моему женскому самолюбию. Это он меня ещё в нижнем белье не видел!

Усмехаюсь, покачиваясь в кресле, и мечтаю сделать так, чтобы он вывалился из директорского кресла, желательно носом вниз и сразу с пятого этажа. И я даже знаю несколько способов организовать это, вот только не могу. Слишком уж уважаю Островского, чтобы так подставить его внука. Хотя коленкой чувствую, той самой, которая ноет на изменения погоды, что недалек тот час, когда Кирилл сам себе подставит.

Быстро завершаю срочные дела и уверенной походкой иду в сторону лестницы. На третьем этаже, как всегда, стоит гробовая тишина. Одну часть крыла занимают три конференц-зала, а вторую – айтишники.

– Доброе утро!

Толкаю дверь и замечаю, что на меня уставились десятки глаз, а перешептывания резко стихли. Складывается ощущение, что обсуждали именно меня. Я поправляю прическу, становясь параноиком и считая, что у меня что-то не то с волосами, а когда сотрудники почти одновременно отводят от меня пугливые взгляды, всё-таки убеждаюсь, что таки да – говорили они обо мне.

– Любовь Дмитриевна, что же вы стоите, проход загораживаете? – слышу насмешливый голос Царева и, не обращая на него никакого внимания, прохожу к своему месту.

На протяжении всего совещания я чувствовала на себе любопытные взгляды. Главный бухгалтер смотрела на меня с осуждением, главный инженер – оценивающе, глава отдела кибербезопасности – словно хотел испепелить взглядом, хотя это, конечно, может быть обусловлено тем фактом, что в прошлом месяце я отказалась от его навязчивых ухаживаний, ссылаясь на то, что я не приверженец служебных романов.

– …и последнее: как вы заметили, Фёдора Александровича сегодня нет, он уехал за границу, чтобы подлечиться, поэтому на время его отсутствия Кирилл Игоревич будет временно исполнять должность директора. – Со всех сторон послышались стоны. Как я вас понимаю, ребята: где Царёв, там и неприятности. Проверено опытным путём.

– Станислав Андреевич, – обратилась к юристу, – подготовьте все документы по этому вопросу, пожалуйста. – Калинин кивнул на мою просьбу, и я продолжила: – А теперь, думаю, Кириллу Игоревичу хотелось бы произнести небольшую речь в честь такого случая.

Кирилл в это время пребывал в глубоких раздумьях, рассматривал календарь на стене, словно это произведение искусства, и постукивал пальцами по столу. Вокруг воцарилась тишина, и, если бы пролетела муха, клянусь, ее бы обвинили в нарушении порядка.

– Кирилл Игоревич! – гаркнула так, что Царёв подпрыгнул на месте. – Речь. Прошу вас.

Присаживаюсь на стул и держусь из последних сил, чтобы не рассмеяться, смотря на его потерянное лицо. Я прекрасно помню рассказы Фёдора Александровича о том, как Кир боялся выступать на публике. В младших классах терялся на утренниках и часто плакал. Казалось, из плаксивого мальчика вырос взрослый мужик, вот только некоторые детские страхи так никуда и не уходят. Именно поэтому он испепеляет меня взглядом своих очаровательных глаз, нервно теребит манжеты рубахи и, кажется, прикидывает, удастся ли уйти незамеченным.

Глава 5

Кирилл

– Я… кх-кх, я обещаю, что до возвращения Фёдора Александровича завод не развалится под моим руководством. А теперь можете возвращаться к работе. Всем спасибо за внимание.

Вот же стерва. Самая настоящая. Наверняка дед проговорился ей о моем страхе перед публикой. Я не боюсь ни темноты, ни змей, ни высоты, но вот потребность выступать перед людьми, которые сидят на своих местах, впившись своими глазищами, доводила меня до нервного тика.

Я заикался, терялся, а в детстве даже ревел. Посещал психолога, смотрел аутотренинги, репетировал перед зеркалом, но ничего так и не помогло.

– Есть ещё что-то, что требует моего присутствия, или я могу быть свободен, Любовь Дмитриевна? – спрашиваю едко, наблюдая за тем, как сотрудники неторопливо покидают помещение, бросая странные взгляды в нашу сторону. Наверное, боятся, что если оставят нас наедине, то мы поубиваем друг друга.

– До завтра никаких дел. Нас пригласили на благотворительный ужин, заедешь за мной в семь? – как ни в чем не бывало спрашивает она.

– Я не нанимался к тебе водителем. Я твой начальник, между прочим.

– Но нам все равно по пути.

– Могу дать несколько номерков службы такси, – хмыкаю, доставая из кармана телефон.

– Буду ждать тебя в семь, – безапелляционно говорит она, поднимается со стула и уходит.

Королева, мля.

Как бы я ни хотел ухватиться за ее тонкую шейку, как бы ни хотел выдрать ее длинные волосы, как бы ни мечтал выставить ее на улицу, но на следующий день в семь вечера я припарковался у ее дома и отрапортовал, что личный водитель ее величества стервозности на месте.

– Алло, Царёв, я тебя не вижу.

– Не поверишь, я тебя тоже, – закатываю глаза, пытаясь найти взглядом Любу. – Я все на той же машине. Или у тебя куриная память?

– Очень смешно, аха-ха-ха, – притворно захихикала она в трубку. – Я стою прямо возле парадной, до этого прошлась вдоль дома – твоей машины нет. Подожди, Царев, это что, розыгрыш, да? Решил посмеяться надо мной? Так вот – не смешно! Ни капельки!

– Левандовская, ты дура? Говорю же тебе: я прямо напротив твоей парадной. Вот сейчас оттуда какой-то мужик выходит.

– Не вижу никакого мужика. Может, ты дом перепутал? Космонавтов десять, посмотри по навигатору.

– Какое ещё Космонавтов?

– Я живу на Космонавтов.

– Я забирал тебя не оттуда.

– Конечно, ты забирал меня не оттуда, я была у парня. А сейчас дома, – язвит она, явно намекая на мои умственные способности.

– И как я должен был узнать об этом? Мысли прочесть? Пасьянс раскинуть? – Ситуация раздражала, потому что я почти час добирался сюда от своего дома, а сейчас придётся ехать совершенно в другую сторону. – Левандовская, вызови такси, и встретимся уже на месте. – И прежде, чем она начнёт причитать, устало добавляю: – Мне нужно сделать крюк, чтобы доехать до тебя, а потом снова в другую сторону, на такси будет быстрее. Буду ждать тебя у входа.

И отключаюсь.

На самом деле мне не хочется ехать ни на какой благотворительный вечер. Я бы с большим удовольствием провёл время в кабинете деда, перебирая бумаги, и под стакан виски поминал бы его. Надо бы завтра съездить на его могилу, цветов купить, панихиду заказать. Как раз скоро годовщина смерти моих родителей.

С такими мыслями я и добираюсь до пафосного ресторана на берегу моря и не сразу узнаю в сногсшибательной шатенке в черном облегающем платье, которая стоит у входа и поглядывает на экран телефона, Левандовскую.

Люба

4 года назад

– Ты ее вообще видел? – фыркнул Кирилл, а я затормозила и затаилась за углом.

Федор Александрович попросил сбегать к юристам и отдать договор на проверку, и вот прямо перед юротделом Царёв со своим другом что-то громко обсуждают.

– Я вижу в ней потенциал, девочка подрастёт, раскроется и станет настоящей красоткой, – усмехнулся незнакомец.

– Боюсь, цветок давно перецвел. Она на несколько лет старше нас, и могу с уверенностью заявить, что Левандовкую уже ничто не исправит. Как была замухрышкой, так и останется. Не удивлюсь, если она до сих пор девственница, – хрюкнул Кир, а у меня сердце остановилось.

Они говорят обо мне. И не самые лучшие вещи.

– Может, как в старые добрые времена, а? Поспорим, кто первый уложит ее на лопатки?

– О, нет-нет-нет, без меня, Андрюх, от одной мысли о том, что ее ещё и целовать надо будет, меня начинает выворачивать.

– Так ты не целуй, – парни заржали, а у меня из глаз от обиды прыснули слезы. Неужели такая, как я, действительно не может никому понравиться?

Я не считала себя красоткой, но и страшной меня нельзя было назвать. Обычная девушка с обычной внешностью.

Я сорвалась с места и отправилась в уборную. Умыла лицо холодной водой, но слезы все никак не заканчивались. Посмотрела на себя в зеркало. Ну и что ему не нравится? Чёрная водолазка под горло? Серая длинная юбка? Коса как у сельской девчонки?

Несмотря на то, что мнение Царева мне было до лампочки, обида все равно засела где-то глубоко в душе, а ещё я вспомнила, что уже два года, как ни с кем не встречаюсь. За это время мне даже не удалось познакомиться ни с одним парнем. Неужели Кирилл действительно прав? Неужели в сторону такой, как я, нормальный парень даже взглянет? Несмотря на мой ум, хозяйственность и добропорядочность?

Смех и слова парней въелись в память и надоедливой пластинкой крутились вновь и вновь. Даже ночью в снах я слышала их голоса и видела незнакомых красавцев, которые раз за разом вместо меня выбирали какую-то длинноногую модель.

И я решилась.

Достала из-под шкафа заначку, пошла в самый модный салон города, покрасила волосы, отрезала косу, посетила косметолога, накупила стильной одежды, записалась в зал и преобразилась до неузнаваемости.

Мне льстило, когда мужчины смотрели мне вслед заинтересованными взглядами, когда подходили знакомиться на улице или в кофейнях и часто делали комплименты. Я стала чувствовать себя более уверенно, вот только Царев, кажется, совершенно не заметил во мне никаких изменений. Все так же проходил мимо меня, словно я все та же невзрачная девица.

И вот спустя столько времени я, в обтягивающем черном платье, с идеально уложенными волосами и легким вечерним макияжем, стою на ступеньках банкетного зала и ловлю на себе его восхищенный взгляд, который он не сумел вовремя скрыть.

Моя внутренняя женщина ликует. Не ожидал, Царёв, правда ведь? Замухрышка давно выросла и превратилась в красивую зрелую женщину, а принц как был шутом, так и остался.

– Кхм, – прокашлялся он, подходя ко мне, – отлично выглядишь. Чёрная вдова вышла на охоту? Только, чур, меня как кандидата на роль твоего благоверного не рассматривай.

– Очень остроумно, Кирилл Игоревич.

– Вы, как всегда, не способны оценить мое чувство юмора, Любовь Дмитриевна. – Не обращая на меня никакого внимания, Царёв поднимается по ступенькам и проходит внутрь. Сама галантность, ничего не скажешь.

Я толкаю дверь, и из банкетного зала вырывается целая какофония звуков. Голоса людей, музыка, звон бокалов. Пытаюсь найти взглядом Кирилла, так как сегодня нам лучше всего находиться рядом, но ему уже удалось раствориться в толпе.

– Любочка, рад вас видеть! Очень жаль, что Федор Александрович не смог посетить этот вечер. – Ко мне подбежал Алексей, один из наших крупных покупателей, и я поняла, что вечер испорчен.

Самоуверенный, приставучий тип никогда не теряет возможности «насладиться моим обществом», однажды он даже умудрился зажать меня в лифте, благо забыл нажать на кнопку «стоп».

– Алексей Эдуардович, – всегда обращаюсь к нему официально, а то ещё решит, что мы перешли на новый, более близкий уровень общения, – какая неожиданная встреча. Вы, кажется, ещё несколько дней назад отдыхали в Италии.

– Ох, а вы, вижу, интересуетесь моей личной жизнью. Любочка, вы только намекните, и я сделаю для вас все что угодно.

Понимай так: Любочка, вы только скажите, когда будете готовы раздвинуть для меня свои ножки, и я сразу же выдам вам свою золотую карту (платиновую, увы, банк выдаёт только в одном экземпляре), а ещё занесу вас в своё расписание. Вторник подойдёт?

– Ну, вы так навязчиво добавляли меня в друзья на «фейсбук», что невозможно было не поддаться такому напору. – Нужно срочно линять, найти предлог и линять, иначе этот тип до конца вечера не отлипнет от меня. – Ой, вижу Царева. Простите, мне нужно срочно передать ему важную информацию. – И, не обращая внимания на Алексея, бегу в сторону Кирилла, который уже обзавёлся спутницей.

Она блондинка. Стройная, высокая и с выдающимся размером груди. А ещё с накачанными губами. Ну вот, очередная девушка на ночь.

– Кир, нам нужно пойти поздороваться с Марченко – это наш потенциальный клиент, и он крайне редко посещает такие мероприятия. Нужно воспользоваться моментом. – Проигнорировав девушку, хватаю Царева под локоть и пытаюсь увести его от неё. Ну уж нет, мы не развлекаться сюда пришли. У нас полно дел, и это отличный момент обзавестись новыми знакомствами и связями.

– Алла, я тебя чуть позже найду, работа не дремлет, – улыбается он девушке, которая злобно смотрит на меня. – Не могла подождать минут десять? – а это уже мне. Яростно шепчет мне на ухо, не забывая оглядываться на блондинку.

– Не хочу тебя расстраивать, но это та самая дамочка, которая Юдина развела на сто кусков и смылась в закат.

У меня отличная память на лица, и даже тот факт, что девушка когда-то была жгучей брюнеткой, не дал обмануть зрение.

– Да ладно тебе, – нахмурился Кир.

– Охотница за деньгами. Так что держи ширинку двумя руками, а ещё лучше – даже не пытайся расстегнуть ее сегодня.

– А если мне приспичит по-маленькому? – издевается он, не сводя с меня взгляда.

– Придётся потерпеть до дома. О, Руслан Евгеньевич, какая приятная встреча, – искренне улыбаюсь Марченко, используя все своё обаяние.

Марченко с виду тот самый мужчина, за которым женщина как за стеной. Высокий, широкоплечий, с цепким взглядом и красивыми длинными пальцами. Волевой подбородок, приятный голос и непривычно пухлые для мужчины губы. Я много слышала о нем и о его бизнес-хватке, но заполучить контракт с его компанией до сих пор так и не удалось.

– Я Любовь, «СтальПром», несколько недель назад мы общались с вами по телефону. А это временно исполняющий обязанности директора – Кирилл Игоревич, – улыбаюсь, неловко переминаясь на месте с ноги на ногу. Ох, он выглядел ничуть не хуже, чем на снимках из журнала.

– Должен признать, в жизни вы так же прекрасны, как и ваш голос по телефону. Я начинаю жалеть, что отказался от встречи. – Я различаю в его глазах интерес и немного теряюсь. Не то чтобы я не знала, как общаться с мужчинами, или растила в себе какие-то комплексы, но если с обычными мужиками я могла показать своего внутреннего диктатора, то перед такими вот тушевалась. От него разило силой и властью. Вот он – идеал моего мужчины. А от одной мысли о том, что я ему понравилась, начинали дрожать коленки.