Цитаты из книги «Машина желаний», страница 2
«Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернул назад. С тех пор все тянутся передо мною кривые, глухие, окольные тропы…»Дни затмения (За миллиард лет до конца света)
Не может быть у отдельного человека такой любви или такой ненависти, которые касались бы всего человечества! Сталкер (Пикник на обочине)
Физика здесь ни при чём. И геометрия здесь ни при чём... Здесь чудо!Сталкер (Пикник на обочине)
Писатель (тихо). Никакого мне вдохновенья не надо. Я сам не знаю, что мне надо. Откуда я знаю, как назвать то, чего я хочу? И откуда мне знать, что я действительно не хочу того, чего не хочу? Это какие-то неуловимые вещи. Стоит их назвать, и смысл их исчезает, тает, расползается. Как медуза на солнце. (Пауза). Положим, я — убеждённый вегетарианец. Сознание моё хочет победы вегетарианства во всём мире. Подсознание моё изнывает по куску сочного мяса. Вопрос: а чего хочу я? Я, сложный сплав сознания и подсознания... Сталкер (Пикник на обочине)
ПроФессор. Наверное, невозможно писать и при этом всё время думать, как ваш роман будет читаться через сто лет.
Писатель. Натюрлих! Но с другой стороны, если через сто лет его не станут читать, то на кой хрен его сегодня писать? Сталкер (Пикник на обочине)
ПроФессор. Известный писатель?
Писатель. Нет. Модный.
ПроФессор. И о чём же вы пишете?
Писатель. Да как вам сказать... В основном о читателях. Ни о чём другом они читать не хотят.
ПроФессор. По-моему, они правы. Ни о чём другом и писать, наверное, не стоит...
Писатель. Писать вообще не стоит. Ни о чём.Сталкер (Пикник на обочине)
Писатель (оборачиваясь). Прощайте, моя бабочка! Моя, в каком-то смысле, стрекозочка! (Сталкеру). Послушайте, вы не знаете, кто она такая?
Сталкер. Вы всё-таки напились.
Писатель. Я? Ни в какой степени.
Сталкер увлекает его по улице.
Писатель. Я просто выпил, как это делает половина народонаселения. Другая половина — да! — напивается. Женщины и дети включительно. А я просто выпил... Сталкер (Пикник на обочине)
Писатель. Я стану спорить. Нет никакого Бермудского треугольника. Есть треугольник а бэ це, который равен треугольнику а-прим бэ-прим це-прим. Вы чувствуете, какая чугунная скука заключается в этом утверждении?.. Вот в средние века было интересно. В каждом порядочном доме жил домовой, в каждой церкви — бог... Люди были восхитительно невежественны! Как дети... И они были молоды! А сейчас каждый четвёртый — старик. И все поголовно грамотные... Сталкер (Пикник на обочине)
СТАЛКЕР: Пусть исполнится то, что задумано. Пусть они поверят. И пусть посмеются над своими страстями; ведь то, что они называют страстью, на самом деле не душевная энергия, а лишь трение между душой и внешним миром. А главное, пусть поверят в себя и станут беспомощными, как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна… Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и чёрств. Когда дерево растёт, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жёстко, оно умирает. Чёрствость и сила спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит.
<...>
СТАЛКЕР: Вот вы говорили о смысле.. нашего... жизни... бескорыстности искусства... Вот, скажем, музыка... Она и с действительностью-то менее всего связана, вернее, если и связана, то безыдейно, механически, пустым звуком... Без... Без ассоциаций... И тем не менее музыка каким-то чудом проникает в самую душу! Что же резонирует в нас в ответ на приведённый к гармонии шум? И превращает его для нас в источник высокого наслаждения... и потрясает? Для чего всё это нужно? И, главное, кому? Вы ответите: никому. И... И ни для чего, так. "Бескорыстно". Да нет... вряд ли... Ведь всё, в конечном счёте, имеет свой смысл... И смысл, и причину...
Да что же вы за человек такой? И ведь знаю, казалось бы, я вас! Не идеал, совсем не идеал! И выпить, и по женской части, и материальных потребностей, как говорится, не чужд… И вдруг такая твердокаменность! Не-ет, потрясли вы меня, Феликс Александрович. Просто в самое сердце поразили. Сначала вы не понимали ничего, потом стали понимать, но никак не могли поверить, а теперь и понимаете, и верите… Может быть, мученический венец принять хотите? Вздор, знаете вы, что не будет вам никакого венца… Фанатик? Нет! Мазохист? Тем более — нет. Значит — хомо новус. Снимаю перед вами шляпу и склоняю голову. А я-то, грешным делом, думал: человеков я знаю досконально…
