Читать книгу: «Неизвестность», страница 2

Я достал бокалы, которые по разводам на стенках, походу уже давно хорошо не мылись.

– Открывай, давай!

– Сейчас.

Что было дальше, думаю, всем стало ясно. Двухлитровая бутылка рома ушла меньше чем за полчаса, а салаты так и остались стоять нетронутыми. Будь бы я салатом, я бы точно обиделся. Даже вилки и тарелки, которые я достал, остались чистые.

Парень напился так, что даже встать не мог. Признаюсь, мое тело не отставало. Башка кружилась и болела. С большим трудом мы доковылял с кухни в зал, где вместе плюхнулись на диван.

– А ты знаешь! – вдруг громко прокричал мой знакомый, так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

Договорить он не смог, он забыл, о чем хотел сказать.

– Тише, что орешь, то? – спросил я, сам не тихим голосом.

Лицо парня стало недовольным.

– Я ору? – еле волочил языком он.

– Ну, ни я же!

Неожиданно меня шатнуло в сторону, и я растянулся на полу.

Парень начал умирать со смеху.

– Что ты ржешь?!

Я попытался встать, чтобы надавать тумаков парню, но в глазах потемнело, и меня опять повело в сторону. Парень не унимался. Он задорил меня, как только мог.

– Что-то мне нехорошо, – произнес парень и схватился рукой за живот.

– Походу кто-то перебрал, – усмехнулся я.

Нужда придавила так, что парень, не смотря на то, что еще пару минуту он еле как шевелил ногами, вскочил и чуть ли не побежал в  сторону туалета. Однако сильное опьянение дало о себе знать. Его качнуло в сторону, и если бы не дверной проем, он бы как и я уже бы лежал на полу. С большим трудом он доковылял до туалета, как вдруг раздался грохот.

– Это карма! – крикнул я парню, но ответа не последовало.

Я поднялся. Тишина. Я включил в коридоре свет. У двери в туалет лежал парень. На стене возле него была кровь.

– С тобой все в порядке? – спросило мое тело.

Я сел возле него и стал проверять пульс. Его не было! В затылке у парня зияла огромная дыра. Оголились кусочки мозга. Парень был мертв. От такого я быстро протрезвел.

– Ты меня слышишь? – кричал, я, понимая, что парень меня уже не слышит.

Я растерялся. Вдруг в дверь постучали…

– Кто там? – спросил я дрожащим.

– Соседи, у вас все хорошо?

Мое тело не знало что ответить. После некоторого молчания, оно ответило:

– Да.

3

Вдруг я опять перенесся в другое место. На этот раз я был в суде в роли обвиняемого. Перенесся я как раз в тот момент, когда судья произнесла следующие слова:

– Вы проговариваетесь к трем годам лишения свободы.

Судья ударил своим молоточком.

“Эх, а такая драма прервалась” – подумал я.

Мое тело вывели из зала суда и куда-то повели. Сюжетная линия этого эпизода вновь прервалась. Теперь я сидел в камере пять на пять метров, у зарешеченного окошка, и смотрел на асфальтированную площадку у въезда в тюрьму. Со всех сторон стоял забор с колючей проволокой. По площадке взад вперед расхаживали люди в военной форме. Мое тело сидело, и душой летало где-то там за забором, мечтая о свободе. Только оказавшись в заточении, понимаешь, как она сладка и дорога. Это нормально. Ведь людям свойственно ценить вещи, именно тогда, когда их лишаешься.

Дальше я не видел одной сюжетной линии. Все происходило небольшими фрагментами. Я видел, как якобы мои родственники приходили навестить меня. Приходил по большей части отец. Он говорил, что мать тяжелобольна, и приезжать сейчас не в силах.

Мой отец был невысокого роста, с карими глазами, широким, но коротким носом, длинным ртом с грубыми чертами лица. Был полон и широкоплеч. Он навещал меня раз в три месяца. Но в тот день, когда мое тело выпустили на свободу, он трагически скончался.

Как только я узнал о смерти отца, я вновь перескочил во времени. На этот раз, я был все тем же человеком, только уже в годах. Судя по моим, уже морщинистым рукам, мне было не меньше пятидесяти лет. Я жил в маленьком домике, то ли в деревне, то ли на окраине города. Жил один. Раз в день ко мне домой приходила девушка и носила обед. Также хочу отметить, что три раза в день мне приходилось пить таблетки. Вскоре я понял, что у меня проблемы с сердцем. Мое тело просыпалось рано утром, и, садившись за дубовый стол, стоящий посреди комнаты в зале, начинало писать рассказы. На полках шкафа в зале, я заметил книги с именем человека, в которого я вселился, не знаю, откуда, но я с самого начала знал его имя. Судя по количествам книг, я был знаменитым и уважаемым писателем.

В один из дней, мое тело хотело подойти к полке, где стояли его книги, как вдруг, оно почувствовало боли в сердце. Я тут же вспомнил, что мой герой, увлекшись написанием своих рассказов, забыл принять таблетки. Тело оперлось рукой на шкаф, а другой схватилось за сердце. В глазах резко потемнело. Стало очень плохо. Я сполз по шкафу и сел на пол. Силы уходили так быстро, что я даже ничего не успел понять. Постепенно становилось лучше: боли успокаивались, а я вновь ощутил то чувство, когда мое тело как будто растворялось.

Я открыл глаза. Возле меня стояли какие-то незнакомые мне люди, которые назвались моими родственниками.

Такова была записка одного из моих психически нездоровых больных.

Последний в своем роде

Шел сильный дождь. Извозчик, который вез меня, впрочем, как и я сам промок до последней нитки. Дорога, по которой мы ехали, превратилась в сплошной поток грязи. Дождь бил по повозке, как барабанные палочки по барабану. К счастью, ветер дул так сильно, что я не слышал ругани кучера, проклинающего все на свете, и меня в том числе. При одном из порывов ветра, я чуть не лишился своей любимой шляпы. Ехали мы очень медленно. Хорошо если за полчаса езды проезжали хотя бы полмили. Я удивлен, что лошади, еще не остановились. Они еле перебирали ногами от усталости, да еще как назло был встречный ветер. Дождь шел уже порядка часа, и даже не собирался прекращаться. Все небо заволокло синими, с черным отливом тучами. Ни одной полоски света.

Я ехал в гостиницу тети Харрис и ее дочери Коллинз. Их гостиница находилась чуть ли не на самом юге Англии, и считалась среди путешественников одной из самых лучших. Я разделял с ними эти мнения. Гостиница была действительно хороша. Она имела два этажа и более десяти комнат, а также просторный двор. Гостиница существовала уже три года, и за все время, как говорила тетя Харрис, еще не было такого посетителя, который оставил плохой отзыв. В гостинице были мягкие хорошие кровати, и если оплатишь, принесут замечательный завтрак, обед и ужин. Короче говоря, сколько я путешествовал по Англии, это была самая лучшая, из всех, что мне встретились. Главное было приехать туда до одиннадцати часов вечера, ибо после этого времени, даже меня, человека, которого Харрис уважала и была всегда видеть, не пустила бы.