Львиное Сердце

Глава 6

Начинался вечер. Покончив со своими обязанностями, оруженосцы гурьбой отправились на реку. Из-за необычайно затянувшейся жары этот поход стал ежедневным – мы мечтали о нем, пока полировали песком кольчуги или вычищали стойла. Мы валялись на нагретой солнцем травке, потягивали вино из фляжек и отмахивались от мух. Было много похвальбы про амурные похождения, ее встречали громким хохотом и предположениями о том, что рассказчик наплел с три короба. В ходу также были байки про охоту и попойки. Много говорили и про герцога Ричарда, который уже несколько дней вербовал валлийских лучников для своей аквитанской армии.

Все еще оставаясь чужаком, я сидел с краю и редко принимал участие в разговоре.

– Говорят, герцог заберет с собой двадцать рыцарей, когда уедет, – сказал Хьюго, один из оруженосцев, которого я числил среди друзей. Он швырнул камень. Далекий всплеск сообщил о падении камня в Уай.

– Говорят. А значит, с ними будет столько же оруженосцев. – Тон Бого был до предела самодовольным. Его хозяин, как и Фиц-Алдельм, оказался среди избранных, и Бого не упускал случая напомнить всем об этом. – Эх, слава и богатства, что ждут за Узким морем! А еще вино. И женщины.

– В Стригуиле у тебя с женщинами не ладилось. Если не считать шлюх, конечно, – вставил Хьюго. – С чего ты решил, что в Аквитании повезет больше?

В ответ на посыпавшиеся намеки и шуточки Бого показал Хьюго непристойный жест.

Не обращая на них внимания, я погрузился в свои мысли. Не было и речи о том, чтобы я поехал с герцогом Ричардом. Графиня никогда бы не разрешила, а бегство без ее согласия могло навлечь гонения на мою семью. Пока я вместе с прочими оруженосцами грезил о славных подвигах в Аквитании, совесть укоряла меня в изменнических помыслах о службе под началом королевского сына. Мне полагалось вернуться в Ирландию и повести борьбу против английских захватчиков. Вскоре я пришел в уныние. Заложники, как правило, проводили в неволе от трех до пяти лет, иногда и больше.

И это еще не все. Расставаясь с отцом, я не отдавал себе отчета, что, если он возьмется за оружие – пусть даже не по своей вине, – мне придется остаться в Стригуиле. Ни один властитель в своем уме не возвратит заложника в страну, охваченную мятежом. Если моя семья взбунтуется, Ифа может меня казнить. Обычное дело для ирландских вождей: верховный король Руайдри лишился таким образом двоих сыновей. Я твердил себе, что мой отец не так глуп, чтобы поднять восстание против повелителя, что Ифа добросердечна и не прикажет умертвить меня, как собаку.

Суровая правда заключалась в том, что мне суждено было оставаться там. Жизнь тут не так уж ужасна, убеждал я себя, и станет лучше после отъезда Фиц-Алдельма. Я смогу упражняться на ристалище сколько душе угодно, охотиться в лесах за рекой. Смазливой шлюшке из таверны приглянулись мои рыжие волосы, и я надеялся провести немало приятных ночей в ее обществе. Я делал немалые успехи во французском, даже немного научился писать. Иногда удавалось встречаться с Изабеллой, милым ребенком. И тем не менее меня переполняло недовольство. Стригуил – не мой дом. Решеток нет, и все-таки я живу как в тюрьме. Мне вспомнились соколы в замковом питомнике. Яростные красивые птицы, которым дозволено охотиться только по воле хозяев, и всякий раз они обязаны возвращаться к затянутой в перчатке руке, колпачку и, наконец, в клетку.

Я грыз ноготь на левом большом пальце – этой привычке я предавался, когда был несчастен или расстроен. Мой взгляд рассеянно скользил по кучке оруженосцев. Бого размахивал руками, рассказывая про французских рыцарей, которых возьмет в плен на турнирах. Его громогласные разглагольствования о том, какой он затребует выкуп и каких женщин уложит в койку, казались мне скучными до слез. Хьюго состроил гримасу, показывая, что он придерживается того же мнения, и передал мне фляжку.

Вино было теплым, но все равно приятным – не та похожая на уксус кислятина, которая обычно доставалась нам, оруженосцам. Когда я сделал третий большой глоток, Хьюго дал мне локтем по ребрам.

– Эй, хорош, пес ты этакий!

Я урвал еще глоточек и вернул флягу.

Хьюго взвесил в руке изрядно полегчавшую посудину и сердито глянул на меня.

– Завтра вечером твой черед добывать вино, – объявил он.

– Да я и так собирался.

Он фыркнул и улегся на спину, прикрыв ладонью глаза от еще яркого солнечного света, лившегося с запада.

Бого не утихал, но кое-кто из оруженосцев решил попытать счастья в рыбной ловле. Вооружившись удилищами и лесой, они спустились на берег, к блестящей глади реки. Я смотрел поверх них на противоположный берег, поросший густым кустарником. Дальше простирался пышный луг, а за ним начинался лес из бука и березы; ветви их, усеянные густой летней листвой, опускались почти до земли.

Мне хорошо были знакомы эти места. Леса тянулись до самого устья Северна. Здесь, в Уэльсе, не действовали суровые лесные законы, согласно которым пойманного за охотой человека могли ослепить, а то и оскопить. Я часто переправлялся в челне на тот берег вместе с Рисом, прихватив лук и стрелы. Примерно через раз мы возвращались с пустыми руками, но в остальных случаях ликовали, таща кроликов или птиц. Однажды я подстрелил кабана. Господи Иисусе, я чуть спину не надорвал, пока пытался погрузить его в лодчонку. Той ночью аппетитный запах жарящегося мяса распространился по большому залу, и даже Бого держался по-дружески.

На замковой стене пропел рог. Один раз, два, три. Моему уху сигнал ничего не говорил, но, видя, как вскочил Хьюго, я предпочел последовать его примеру.

– Что такое?

– Ворота закрываются, – сказал Хьюго, нахмурившись. – Лучше нам вернуться.

Мы поспешно покинули берег; оруженосцев явно охватило беспокойство. То и дело рождались невероятные домыслы о том, из-за чего прозвучал рог: Ричард снова восстал против отца и захватил Стригуил; в селении вспыхнула чума; местные валлийцы, сидевшие тихо уже три года, взбунтовались.

Когда мы достигли стен, ворота были еще открыты. Я не видел повода для тревоги, но облегченно выдохнул, оказавшись в замковом дворе. В нем, однако, царил полнейший беспорядок. Конюхи суетливо седлали коней. Облаченные в доспехи рыцари нетерпеливо расхаживали, то переговариваясь между собой, то требуя лошадей. У ворот строились под началом угрюмого сержанта солдаты. Лучники собрались у оружейной, на пороге которой им выдавали луки и стрелы.

– Что, бога ради, тут происходит? – спросил я у Хьюго.

– Мне известно не больше твоего.

Наш отряд рассыпался, когда рыцари, заметив своих оруженосцев, стали звать их к себе. Наскоро попрощавшись, Хьюго убежал. У меня хозяина не было, поэтому я слонялся без дела. Я перехватил одного из проходивших мимо жандармов.

– Нам грозит нападение?

– Возможно, – коротко бросил он.

– Со стороны валлийцев?

– Ага. Замок Аск в осаде. Вышлем туда дозор, а завтра утром герцог Ричард поведет остальных.

Мне довелось побывать однажды в Аске, вместе с графиней. Замок лежал менее чем в дне пути верхом к западу от Стригуила. Если память мне не изменяет, он был захвачен валлийцами за несколько лет до того, но потом вернулся к владельцу – сеньору, принесшему вассальную клятву Гилберту, сыну Ифы. Теперь же коренным жителям, видимо, надоело английское ярмо. Я приободрился. Сто лет минуло с тех времен, как Вильгельм приплыл сюда из Нормандии через Узкое море, но валлийцы оставались непокоренными.

Мгновение спустя примчался Хьюго с именем Уолтера на устах, и я выругал себя за беспамятство. Наш друг уехал несколько дней тому назад вместе с хозяином, рыцарем двора, по поручению графини.

Аск был в числе замков, которые они собирались посетить.

В тот вечер Ричард собрал в большом зале военный совет. Высокий, красивый, с длинными руками и ногами, могучего сложения, он притягательно воздействовал на всякого, до кого доносился его зычный голос. Излагая свой план, он расхаживал взад и вперед. Каюсь, я еще сильнее поддался его чарам.

Мы, оруженосцы, стояли за большими столами, где расселись рыцари графини и Ричарда. Среди последних были вернейшие соратники герцога, например Андре де Шовиньи, его двоюродный брат и прославленный воин. До тех пор пока кубок нашего хозяина был полон, мы имели неограниченную свободу передвижения. Окруженная своими дамами, воздерживавшаяся от вина Ифа располагалась на невысоком помосте в конце зала и внимательно слушала. Кресло рядом с ней, предназначенное для Ричарда, пустовало – он был слишком деятельным, чтобы долго сидеть на одном месте.

В прежние времена присутствие Ифы, возможно, заставило бы меня вскинуть брови. Даже в Ирландии, где знатные женщины имели больше доступа к власти, они не лезли в военные дела. Не думаю также, что графиня замещала Гилберта, слишком юного, чтобы участвовать в совете. Просто она была из другого теста, чем большинство представительниц ее пола.

Сначала мы выслушали посланца из Аска. Рано утром большой отряд валлийцев напал на деревню близ замка, поджег дома и перебил жителей. Хотя донжон грабителям взять не удалось, часть гарнизона погибла. Обложив замок, валлийцы явно вознамерились взять его измором.

– Такие вероломные нападения часты здесь, миледи? – спросил Ричард у Ифы. – Вести из Валлийской марки редко доходят до Аквитании.

– Несколько лет назад Аск был взят, но потом отбит, сир. С тех пор держался мир. Это нападение – как гром среди ясного неба.

– Громом мы на него и ответим! – воскликнул Ричард. – Валлийцев следует наказать.

Зазвенели сдвигаемые кубки. Возгласы «Герцог Ричард!» и «Де Клер!» понеслись к прокопченным балкам. Я присоединился к ним, но без восторга. Валлийцы не были мне врагами. Заметив отсутствие энтузиазма, Хьюго упрекнул меня:

– А как же Уолтер?

– Может, он и не в Аске, – возразил я. – Если Бог милостив, Уолтер сейчас далеко оттуда.

– А вдруг он в замке? Что, если бедолага вообще мертв? – парировал Хьюго.

Пристыженный и растерянный, я смотрел вслед приятелю, отправившемуся прислуживать своему хозяину. Шанс, что Уолтер может погибнуть, весьма призрачен, твердил я себе. А вот то, что он в Аске, весьма вероятно. Если крепость падет, его убьют без колебаний. Осознание это неприятной мысли заставило меня принять решение.

Не мытьем, так катаньем я должен попасть в отряд Ричарда.

Хьюго охотно вызвался помогать в исполнении моего плана, одолжив мне свой запасной, латаный-перелатаный гамбезон и знававший лучшие дни остроугольный щит. Украденная фляжка с вином и серебряный пенни помогли мне заполучить из оружейной меч и старенький шлем из стальных полос. У меня не было кольчуги, как и у Хьюго. Раздобыть коня оказалось куда труднее. Но благодаря случайной утренней встрече с возбужденной Изабеллой, пришедшей в замковый двор поглазеть на сборы, я обзавелся крепким беспородным жеребчиком, которого мне выдали по ее распоряжению. Он был мелковат для меня, но я был счастлив уже оттого, что у меня есть лошадь.

Сутолока была такая, что наши с Хьюго приготовления никто не заметил. Замковый двор был забит телегами, лошадьми, возницами, рыцарями, оруженосцами, пехотинцами и лучниками. Помешать нам могли только графиня, которая нигде не появлялась, Бого и Фиц-Алдельм. К счастью для меня, эти двое отправились в путь раньше, в составе передового отряда из дюжины воинов, которому поручили разведывать дорогу. Допускаю, что другие оруженосцы могли бы возразить против моего присутствия, но они, хвала Господу, не стали этого делать.

Подготовить к походу армию, пусть даже небольшую, требует времени: когда герцог Ричард вывел нас за ворота, уже звонили шесть. Он ехал впереди вместе с Андре де Шовиньи и другими своими рыцарями, а также половиной дружины из Стригуила. В общей сложности у него было тридцать пять рыцарей. Дальше ехали оруженосцы, за ними следовало с полсотни лучников и столько же солдат. Замыкал колонну обоз, охраняемый разношерстным отрядом из стрелков и пехотинцев.

Стоял очередной погожий день. Солнце горело в голубом небе, не виднелось ни облачка, в воздухе – ни единого дуновения. Пот лился с меня градом, причем не столько от жары, сколько от лихорадочного возбуждения. Я переживал за Уолтера, но ликовал при мысли о битве, упиваясь запахами пота, масла, кожи и лошадей. Крики и приказы. Песня, подхваченная рыцарями. Благословение от стоящего на обочине священника и непристойные призывы со стороны пары шлюх, пришедших проводить нас. Скрип тележных колес, собачий лай. Стайки мальчишек, изображая англичан и валлийцев, бежали вдоль дороги, обмениваясь ударами копий, сделанных из палок.

Я обернулся и разглядел Риса, стоявшего на стене. Я помахал ему на прощание, он сделал вид, что ничего не заметил.

Хьюго обратил на это внимание.

– До сих пор злится?

– Аж слюной брызжет, – с ухмылкой отозвался я. – Божился, что, если я возьму его с собой, он убьет по меньшей мере десятерых валлийцев.

Мальчишку ничуть не смущало то, что он собирается сражаться со своими соплеменниками. Впрочем, это так было всегда и везде.

– Он напоминает мне Лоскутка, – проговорил Хьюго.

– И ты не ошибаешься, – со смехом согласился я. Пес главного конюха был самым настоящим терьером, задиристым и упорным. Лоскуток считал, что он куда крупнее, чем на самом деле.

Мы шли в поход.

От Стригуила до Аска по дороге – примерно пятнадцать миль, по прямой – несколько меньше. Язык не поворачивается назвать путь, которому мы следовали, дорогой. То была всего лишь проделанная повозками тропа, узкая и немощеная. Изрезанная глубокими колеями, но благодаря хорошей погоде не покрытая грязью, как обычно, она кое-где шла прямо, а в других местах извивалась и петляла, как змея. По обеим ее сторонам тянулся лес, перемежаясь с обширными пустошами, поросшими низкорослым вереском и дроком.

Там, где местность была ровной, мы, всадники, двигались быстрее. В колонне появлялись разрывы – между нами и пешими солдатами, а также между ними и повозками. Ричард, опытный военачальник, постоянно приказывал остановиться и сомкнуть ряды. Подобные бреши были чреваты нападением, особенно опасным для уязвимого, неповоротливого обоза.

По пути мы то и дело видели Ричарда, но только издали. Я сгорал от желания скакать среди его рыцарей в блестящих кольчугах, но, естественно, вынужден был довольствоваться местом среди оруженосцев. Я вытягивал шею, стараясь поймать герцога взглядом на поворотах или в то время, когда передовой отряд поднимался на холм. Надежда приблизиться к нему появилась, когда на привале оруженосцы решили убедиться, что у их господ имеется все необходимое. По правде говоря, с их стороны это тоже был повод подобраться к герцогу – всем хотелось находиться рядом с ним, – и я не упустил случая. Отмахнувшись от Хьюго, предостерегавшего, что патруль Фиц-Алдельма может вернуться в любую минуту и тогда мне наверняка конец, я повернул своего конька вслед за лошадью друга и отправился вместе с ним.

Подъехав поближе к герцогу и его рыцарям, мы выяснили причину остановки. Слева от тропы журчал быстрый ручей – появилась прекрасная возможность напоить лошадей. Ричард по праву сделал это первым и теперь наблюдал, как рыцари по очереди подводят коней к потоку. Заметив это, оруженосцы поспешили на помощь. Мне же пришлось сторожить их лошадей. В смущении я наблюдал, как герцог ведет беседу с несколькими рыцарями в каких-нибудь двадцати шагах от меня. Солнечные блики играли на хауберках^[9] и кольчужных штанах, защищавших ноги.

До этой минуты меня заботило только то, как поучаствовать в походе к Аску. Теперь, оказавшись далеко от стен Стригуила, глядя на облаченных в броню герцога и его спутников, я остро ощутил отсутствие доспехов. При мысли о валлийских копьях и стрелах по спине забегали мурашки. Обозлившись – ведь ирландские воины не носили кольчуг, которых не было и у большинства оруженосцев, – я убеждал себя, что валлийцы обратятся в бегство, стоит им увидеть рыцарей Ричарда.

Видимо, так считали все: никто не обращал внимания на противоположный берег ручья и росшие там деревья. С облегчением передав коней оруженосцам, рыцари умывали лица, пили воду из дорожных мехов, переговаривались между собой. Оруженосцы суетились, водя коней к берегу и обратно. И только я, вынужденный держать поводья, имел досуг смотреть куда в голову взбредет. По правде говоря, мысли мои были заняты герцогом Ричардом, так что я лишь случайно бросил взгляд на другой берег быстрого ручья.

И застыл от ужаса, увидев между деревьями около дюжины фигур, скользивших, словно зловещие призраки. Эти люди, облаченные в темные туники и штаны – а некоторые с голыми ногами, – были вооружены копьями или луками. У многих имелись круглые щиты, примерно у четверти – шлемы. Я еще набирал в грудь воздуха, чтобы поднять тревогу, когда засвистели первые стрелы. Нацеленные в коней, три с лишним десятка которых собрались на тесном пространстве, они не могли пролететь мимо. Усилием воли оторвав взгляд от пугающей картины, я понял, что нападающие пойдут двумя волнами. Лучники образовали редкую цепь, между ними поместились копейщики. Первые должны были посеять панику, а вторые, пользуясь растерянностью и испугом, нанести удар. Хьюго стоял спиной к врагу, совсем рядом с ручьем, и подвергался смертельной опасности.

Я забыл, как бросил поводья. Помню только, как я бежал во весь дух к берегу, пока щит колотил меня по спине, и орал, что на нас напали.

– Хьюго! – закричал я. – Хьюго!

Он услышал, как и двое других. При всех, слава богу, имелись щиты, иначе они уподобились бы птицам, покрывшись оперениями стрел.

Все висело на волоске: мы достигли отмели как раз в тот миг, когда валлийские копейщики обрушились на нас в сопровождении брызг и воинственных воплей. Мы одновременно опустили щиты, которые держали над головой для защиты от стрел, – получилась небольшая стенка. Наши мечи вылетели из ножен.

– За герцога! – взревел Хьюго.

Еще два голоса подхватили клич. Я выкрикивал оскорбления по-ирландски.

Помню пронзительное ржание раненых коней в тот миг, когда копейщики обрушились на нас. Лучше вооруженные, с остроугольными щитами и в шлемах, мы, однако, безнадежно уступали противнику числом. Я подумал, что скоро мы превратимся в иссеченные клинками трупы. Ком подкатил к горлу, мне хотелось повернуться и бежать. Не желая выказать себя жалким трусом, я сомкнул колени.

Позднее я с улыбкой думал: как близок я был к тому, чтобы сложить голову у того безымянного ручья, сражаясь с людьми, стремившимися убивать моих же врагов, англичан. Однако в те чертовы мгновения я ощущал только сжимающий потроха страх и отчаянную жажду выжить. Обезумевшие от ярости боя валлийцы мчались прямо на нас. Почти касаясь друг друга плечами, сомкнув щиты, мы приготовились встретить натиск, нырнув под беспорядочно колющие копья; каждый выбросил вперед правую руку. Четверо валлийцев умерли, надо полагать, за пару мгновений. Видя постигшую их судьбу, следующие отчаянно пытались притормозить, но напор толпы толкал их вперед. Мы убили или ранили еще четверых.

Наступление валлийцев резко захлебнулось. Воины кричали и сваливались в поток. Тела образовывали маленькие плотины. Ручей окрасился кровью. Медленно кружась, проплыл чей-то щит. Крики на французском. Крики на валлийском. Топот копыт – это лошади ринулись прочь от побоища. Над головой пролетали стрелы. У меня отлегло от сердца, так как лучники целились не в нас. Копейщики разделились на три отряда: первый атаковал в лоб, два других устремились на наши главные силы с боков.

Хьюго принял командование и приказал нам встать спинами друг к другу. Образовав крошечный квадрат, мы приготовились подороже продать свои жизни. Хьюго стоял лицом к ручью. Я располагался по левую от него руку, глядя в сторону Стригуила. Едва я успел подумать, как хорошо было бы сейчас оказаться там, за стенами замка, как валлийцы навалились на нас со всех сторон.

Остаток схватки прошел для меня как в бреду. Помню сгнившие до пеньков зубы человека, которого я сразил, и пронзительный вопль другого. До сих пор ощущаю вкус страха, испытанного мной, когда мой клинок засел в щите валлийца. Тот ткнул меня копьем, я извернулся, но острие вспороло мне правую щеку. Шрам сохранился до сего дня. Когда я вскрикнул, валлиец загоготал, но тут щит его опустился. Я высвободил меч и опустил его противнику на грудь. Мощный толчок моего щита опрокинул врага на спину. Кровь ударила фонтаном, когда я вытащил клинок из плоти, и я возрадовался, да простит меня Бог.

К моему удивлению, следующий валлиец предпочел сбежать, а не сражаться со мной.

Вскоре я уразумел причину такого поведения. Мимо нас вниз по склону к ручью промчался на полном ходу могучий всадник в доспехах. Это был Ричард, без шлема; он скакал, опережая своих рыцарей на дюжину шагов.

Душа моя возликовала, когда валлийцы повернулись и побежали. Не думаю, что герцогу представилась возможность обагрить меч. Бой закончился.

Я резко обернулся.

– Хьюго!

– Здесь я.

Мой друг, раскрасневшийся и вспотевший, широко улыбнулся в ответ.

Редко я испытывал такую радость. Она, впрочем, улетучилась мгновением позже: одному из наших не суждено было увидеть Аск, а тем более Стригуил. Он лежал на валлийце, залитый кровью. Реджинальд, четвертый член нашего отряда, был невредим. Мы обменялись короткими кивками, понимая, что выжили только чудом.

– Герцог, – вполголоса проговорил Хьюго, и я повернулся.

Все, как один, опустились на колено в окровавленный ил.

– Сир!

– Встаньте! – Голос Ричарда звучал ласково. – Хочу поглядеть на парней, остановивших атаку валлийцев.

Мы поднялись.

По глазам Ричарда я понял, что он меня узнал.

– Так это тот ирландец, Руфус! – удивленно воскликнул герцог.

– Да, сир, – сказал я и покраснел.

– Графине известно, что ты здесь? – Ричард махнул рукой. – Не важно. Я воистину рад, что ты оказался тут. Это ведь ты поднял тревогу, так?

– Да, сир.

Я заметил, что за спиной у герцога собирается народ.

– Мы перед тобой в долгу.

Все посмотрели на склон позади нас, усеянный телами убитых, раненых и умирающих лошадей. Оставшихся целыми коней видно не было – они разбрелись, наверное, по половине Уэльса.

– Если бы не ты, – продолжил Ричард, – наши потери оказались бы куда более тяжелыми. Не только в лошадях, но и в людях.

– Я всего лишь поднял крик и побежал к берегу, сир, – возразил я.

– И проявил себя молодцом, – произнес герцог, стиснув мне плечо.

– Спасибо, сир, – прохрипел я. В горле у меня было сухо, как в давно опустошенном мехе с вином.

– Как я погляжу, ты одет так же плохо, как во время первой нашей встречи. У этого гамбезона такой вид, будто в нем свили гнездо мыши, а твой шлем вполне мог носить мой дед.

Из-за спины у герцога раздались смешки. Я слышал, как Хьюго с трудом удерживается, чтобы не прыснуть. Пунцовый от стыда, я пролепетал:

– Все это взято взаймы, сир.

Слыша хохот, я смутился и повесил голову.

– Постарайся остаться в живых к той поре, когда мы вернемся в Стригуил, и у тебя будет хауберк – ничтожная награда за твою храбрость, – сказал Ричард. Он посмотрел на Хьюго и Реджинальда. – Вы тоже не уйдете с пустыми руками.

Воздух наполнился нашими благодарными возгласами. Я ловил на себе неприязненные взгляды рыцарей, дружков Фиц-Алдельма, но меня это не заботило.

Ричард оценил мою отвагу.