Slayer. Титаны американского трэш-метала

8. Show no mercy: нет пощады врагу! В блеске стали мстит кровавый топор… Контракт с Metal Blade

Вышедший на сборнике Metal Massacre III в середине 1983-го трек «Aggressive Perfector» стал первой официальной записью Slayer. И у Слэгела потекли слюни.

Ханнеман с Кингом вместе написали музыку и слова. Своим медленным вступлением аранжировка примитивной версии многим обязана треку Metallica «Hit The Lights».

«Вступление очень похоже на “Hit the Lights”, – замечает Кинг. – Ну так многие делают. Берешь тех, кто оказал на тебя влияние, и делаешь то же, что и они. А на основе этого уже можно выработать свое звучание и фирменный почерк».

Первая песня Slayer ближе к более зрелому звучанию группы – в отличие от первой попытки Metallica, которая напоминала фотографию неуклюжего старшеклассника в школьном выпускном альбоме.

Слэгел хотел большего. На тот момент руководитель Metal Blade имел больше опыта, чем кто-либо в местной тусовке. И он проявил к группе еще больший интерес. Брайан положил глаз на Slayer не только ради финансовой выгоды.

«Он был начальником, – говорит Уильям Хауэлл, работник Metal Blade в период становления лейбла, ныне широко известный как ди-джей Уилл, ведущий радио-шоу KNAC “Подвал”, а также является студийным ди-джеем That Metal Show. – Брайану также нравилась эта музыка и до сих пор нравится – он руководитель, но в душе металхэд».

Слэгел предложил ребятам стать не только их менеджером, но и подписать на свой лейбл – предложение необычное, но не сказать, что беспрецедентное. Парни согласились. Настойчивый и целеустремленный Слэгел неплохо ориентировался в музыкальной индустрии. И имел неплохие связи по всему миру.

«У Брайана было немало контактов, – говорит Хауэлл. – Он умел налаживать связи и извлекать выгоду. Множество различных групп, куча журналов. Это были неотъемлемые составляющие дальнейшей перспективы подписания групп, выпуска альбомов и надежды, что фанаты по достоинству оценят то, что выходит под вывеской Metal Blade. Хорошая предпринимательская жилка».

Slayer и Cлэгел провели вместе два продуктивных года. Группа и менеджер всему учились в процессе; некоторые из них вспоминают то время с бóльшим энтузиазмом и теплом, нежели другие.

Во-первых, для Slayer сделка с Metal Blade стала возможностью заявить о себе, а не просто получить деньги. Слэгел предложил ребятам краткосрочный контракт, но с долгосрочными обязательствами. Арайя помнит, что это был лист бумаги с парой параграфов. Парни подписали и обрекли себя на выпуск нескольких альбомов. Слэгел забрал себе львиную долю издательских прав, самую прибыльную часть контракта на выпуск альбома. И в будущем все мастер-ленты Slayer будут принадлежать лейблу (это обычная практика в музыкальном бизнесе).

«Он не заплатил за записи, но поскольку мы подписали контракт, то, считай, сами ему все и отдали, доверившись нашему менеджеру, – сказал Арайя. – А позже выясняется, что все свои издательские права ты отписал этому парню».

Кинг рассказывает об этом более великодушно.

«Нужно объективно оценивать ситуацию, – говорит он. – Мы хотели стать успешнее. Слэгел предложил группе сделку, которую никто не предлагал, и мы согласились. Я знаю, что Том по сей день расстроен. Но как по мне, Слэгел просто выполнял свою работу, он ведь бизнесмен».

Кинг с Ханнеманом остались со Слэгелом друзьями. После того как Ханнеман подцепил инфекцию и слег, Слэгел один из немногих в музыкальном бизнесе оставался с ним на связи.

«Он ведь парень-то неплохой, – говорил Ханнеман о Слэгеле. – Он как мы: он тогда был молодым, не особо понимал, что делает. Брайан говорит, что контракты разрабатывал его юрист. Мы понятия не имели, что делаем, поэтому взяли да и подписали. Брайан до сих пор получает авторский гонорар за песни, которые сочинили мы с Керри и Томом. Слэгел получает половину. И конечно, это раздражает, потому что он эти песни не писал».

В 1983 году Slayer сыграли в два раза больше концертов по сравнению с 1982-м. Песни исполняли уже на 100 % свои, и они были – за исключением «Crionics» – беспощадными, если верить документу: собственноручно написанному сет-листу с выступления 6 июля в клубе «Трубадур»:

EVIL

AGGRESSIVE

CRIONICS

FINAL COMMAND

ANTICHRIST

BLACK MAGIC

DIE BY THE SWORD

FIGHT TILL DEATH

SHOW NO FUCKIN MERCY

К тому времени, как Metal Massacre III появился на улицах, Slayer уже переросли эту небрежную запись. Живьем они могли составить приличную конкуренцию. На афише того периода Slayer указаны как «САМАЯ ТЯЖЕЛАЯ, БЫСТРАЯ И ГРОМКАЯ ГРУППА В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ!» (публицист Headbanger Боб Налбандян говорит, что фраза появилась как рекламная афиша Metallica в журнале BAM^[16])

К концу лета 1983-го 35-минутные выступления Slayer стали выглядеть как профессиональное шоу. Брат Тома, Джон, который потом станет одним из основных техников группы, был заявлен как один из концертных звукарей. В списке благодарностей в первом альбоме Slayer менеджер Стивен Крейг был указан как «освещение и спецэффекты». Он всему учился во время выступлений.

К этому времени Slayer перестали косить под Scorpions. Теперь группа выходила на сцену в заклепках, кожаных напульсниках и жилетках в стиле Judas Priest. При любой возможности ребята использовали дым и пиротехнику. В августе они почти каждую неделю по три раза выступали в клубе «Вудсток».

На видео с концерта 12 августа в зале гаснет свет и звучит вступление со зловещей музыкой, напоминающее что-то среднее между «Mr. Crowley» Оззи Осборна и «In the Beginning» Mötley Crüe, с каким-то стенанием, записанным задом наперед. Когда включается естественное освещение, Арайя выходит на сцену и тут же кричит: «НАМ СКАЗАЛИ, СЕГОДНЯ НЕЛЬЗЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ОГОНЬ! ХОТИТЕ ОГНЯ, РЕБЯТА? ВЫ ЕГО ПОЛУЧИТЕ!».

Окутанная красным дымом группа стремительно переходит к «Evil Has No Boundaries», в тумане мерцает гигантская перевернутая пентаграмма. Очень быстро пиротехника заканчивается.

По сравнению с более поздним сценическим образом, здесь Арайя весьма энергичен и заводит толпу с первых же секунд. Фронтмен заведен и активно двигается, носясь за Ханнеманом по сцене справа, забирается на барабанный подиум и вверх поднимает кулак, словно отдавая команду!

«МЫ – SLAYER! – рычит он после исполнения «Evil». – И вам от нас не убежать! Ибо Ад не знает границ!»

Через песню вокалист продолжает лаконично и так же мощно представлять следующую композицию: «МЫ – SLAYER! И НЕ БУДЕТ НИКАКОЙ ПОЩАДЫ ЧЕРТОВУ ВРАГУ!»

Вскоре эти песни Slayer подарят миру на пластинке. Осенью того года, с приближением праздников, ребята засели в студии.

На тот момент Slayer собирали неплохую аудиторию, что хорошо: даже подписав контракт с Metal Blade, денег ребята пока еще не увидели. На самом деле поначалу Slayer еще глубже погрязли в долговой яме.

Отец Кинга и Том Арайя, единственный участник группы с оплачиваемой работой, дали Slayer денег на запись дебютного альбома Show No Mercy. Slayer записывали пластинку в студии Track Records в Голливуде, а звукоинженером выступил Билл Метойер (W.A.S.P., Armored Saint, Lizzy Borden). Продюсерами альбома выступили сами музыканты Slayer, взяв на себя ответственность за форму и содержание песен. Слэгел потребовал, чтобы его указали исполнительным продюсером.

«В плане музыки с группой вроде Slayer я прежде никогда не работал, – вспоминает Метойер. – Они были самой быстрой группой, которую я записывал. Будучи звукоинженером, работая с таким быстрым коллективом, сложнее всего добиться качественного звучания! Когда группа играет медленнее, легче заставить каждый инструмент звучать отчетливее. Slayer были чересчур быстрыми, и оказалось непросто передать их звучание на пластинке. Но хорошо, что в конечном результате помнят, как правило, сами песни, а не звучание альбома».

Когда группа записывала дебютный альбом, большинство присутствующих не имели студийного опыта, поэтому Slayer полагались на Слэгела. А Слэгел, все еще новичок, сам не имел ни тактики, ни плана. Во время записи барабанных партий неопытная команда столкнулась с фундаментальными проблемами: звук тарелок сливался с другими микрофонами. Слэгел нашел решение: он предложил записать барабанные партии без тарелок, а потом их добавить.

Джин Хоглан – будущий барабанщик Dark Angel/Death/Dethklok/Anthrax/Testament и универсальный профессионал своего дела, икона тяжелой музыки – был в то время барабанным техником Ломбардо. Он вспоминает, как Ломбардо дубасил по барабанам, а во время ударов по тарелкам просто ударял в воздух. Наверное, это напоминало игру без одной руки, но Дэйв прекрасно справился.

«В психологическом плане это непросто, – вспоминал Хоглан. – Добро пожаловать, вот ваш первый альбом – только на барабанах придется играть в боксерских перчатках. Дэйв был веселым парнем, но я уверен, что к концу первого трека ему было уже не до смеха».

Позже Арайя назовет столь необычную идею Слэгела «невероятно глупой». Однако нужный результат был достигнут.

В плане авторства песен Ханнеман и Кинг внесли почти равный вклад. Вместе они написали текст для четырех песен. Еще четыре Ханнеман сочинил сам, а два других принадлежат перу Кинга.

Вместе они придумали музыку для шести песен, две песни Ханнеман написал сам, а еще две – Кинг.

Дебют Slayer начинается с мощной атаки риффов, напоминающих звук перфоратора, а также звучат пронзительно визжащие гитарные запилы. Глубоким демоническим голосом Арайя возвещает о том, что молодая группа сильнее самого Люцифера, и приглашает слушателей познакомиться со Slayer и выполнить миссию: «Пробиваем себе путь сквозь границы Ада / Сегодня нас никто не остановит».

Сатанинский залп на пластинке продолжается в песне «The Antichrist» («Антихрист») – невероятно смелое и провокационное название по тем временам. По-прежнему играя на установке с одной бочкой, Ломбардо исполняет математический рифф. Гитарная работа более интересная и авантюрная, но берет начало в той же «Crionics», явно придуманной под влиянием Iron Maiden, – небрежная попытка уйти в коммерцию, которую Арайя потом возненавидел («The Final Command» звучит как переписанная «мейденовская» «Transylvania»).

«Я всегда был огромным фанатом Judas Priest, – рассказал Кинг. – А в тот период, вероятно, еще и Iron Maiden. И так продолжалось вплоть до альбома The Number of the Beast (1982) – это был последний, который мне реально понравился. В остальных, ну есть там неплохие песни… Думаю, в первом альбоме Slayer слышно влияние Maiden. В песне “Сrionics” присутствует “мейденовский” рифф. Но это ведь наша первая пластинка, и я считаю, это нормально – подражать своим кумирам. Однако могу точно сказать, что после первого альбома мы стали все придумывать сами».

Славя мощь Сатаны, да еще и подчеркивая это гитарными выкрутасами в стиле барокко, группа скорее напоминала более «вылизанную» версию Venom. Реверберация звучит как прошлый век, но «Die by the Sword» по-прежнему регулярно исполняется на концертах, а песней «Metalstorm» Slayer открывали свои выступления в туре 2007 года спустя почти 25 лет. Десять песен пролетают чуть больше чем за полчаса.

Сегодня трудно представить, насколько зловеще выглядела обложка альбома. Крейг, ныне работающий с «платиновыми» артистами, сделал снимки группы и придумал логотип из мечей, собранных в пентаграмму.

Иллюстрация для обложки альбома представляла собой картину размером 3 × 3, автором которой стал Лоуренс Р. Рид, также известный как Ларри Рудзевски, бывший морской пехотинец, который потом стал оформлять космические пейзажи и посмертные портреты Джона Уэйна^[17]. Рид был отцом Кевина Рида, друга группы, который в альбоме Show No Mercy числится дорожником Slayer (В 2010 году уже пожилой Рид предостерегает читателей: «Восстаньте! Восстаньте! Против зла на Земле. И заберите нашу Землю у сил Зла!»)

Оригинал обложки затерялся в огромном архиве Slayer, как и несколько предметов с обложки альбома. Теоретически это коллекционный экземпляр, но шедевром его назвать трудно. Уверен, в своих школьных тетрадках по алгебре многие хэдбенгеры делали куда более впечатляющие рисунки. На обложке изображена человекоподобная фигура с пылающей козлиной мордой, раздвоенными копытами и металлическими усеянными заклепками напульсниками; в руках у этого персонажа средневековый меч, которым он защищает логотип группы – пентаграмму. И пусть сегодня все это выглядит ужасно примитивно, тогда это было нереально круто – впрочем, как и музыка.

В 2001 году Кинг рассказал в интервью журналу Metal Hammer, что с теплотой вспоминал дебютный альбом группы: «Я тут недавно слушал Show No Mercy, и, знаешь, звучит отлично!»

Нельзя с ним не согласиться! Show No Mercy тут же стал ориентиром.

В 1987 году Дон Кай поместит альбом на 18-е место в списке «Трэш-метал альбомов современности» в специальном выпуске журнала Creem Close-Up: Thrash Metal. Он написал: «Пусть Show No Mercy примитивный и простецкий по сравнению с последующими альбомами Slayer, но пластинка по-прежнему производит яркое впечатление и на момент выхода была экстремальной».

Ничто на музыкальной сцене Южной Калифорнии не могло составить конкуренцию этому альбому. Казалось, Slayer обрели свой уголок Бездны (в Преисподней).

«Мы любили их за то, что никто никогда не поймет эту группу, – вспоминал Хоглан. – Ведь никакого хеви-метала не было. Был слащавый рок. В Лос-Анджелесе господствовал глэм-рок, и большинство считало его хеви-металом. Mötley Crüe выпустили альбомчик, и Quiet Riot только-только выпустили Metal Health. Фанаты считали: “Slayer – это круто, потому что этих ребят все равно никогда никто не услышит, они слишком тяжелые. Они тяжелее Motörhead и Venom, а народ тупой”. У Metallica был собственный стиль, да и Megadeth отличались от остальных. Но никто не был настолько зловещим и брутальным, как Slayer».

9. Подработка на стороне: Керри Кинг в Megadeth

Имея один альбом за могучими плечами, музыканты Slayer изучали обстановку – вместе и по отдельности. Кинга занесло черт знает куда.

В конце 1983-го и в начале 1984-го Кинг нашел время, чтобы пройти интенсивное обучение у опытного мастера металла.

В конце 1983 года Кинг был удостоен чести, когда ему позвонил Дэйв Мастейн, затмивший всех гитарист Metallica, которого те бесцеремонно выперли из группы. Metallica и Мастейн добились славы на музыкальной сцене района залива Сан-Франциско (Северная Калифорния), но все они родом из Лос-Анджелеса.

Когда парни из Metallica заключили сделку на выпуск альбома, они уволили Мастейна и, приехав на Восточное побережье, отправили его домой на автобусе. Вернувшись на Западное побережье, Дэйв сколотил Megadeth и приступил к кровной мести, желая разгромить бывших коллег.

«Я имел честь лицезреть Мастейна в Metallica, и в годы становления он был безупречным и неприкосновенным гитаристом, – вспоминал Кинг. – Да там и смотреть-то больше не на кого было».

Некоторое время Мастейн и правда не имел себе равных. Кинг был поражен умением Дэйва нарезать соло и при этом даже не смотреть на гриф.

Мастейн и Кинг оба играли на гитарах фирмы B. C. Rich. Мастейн сказал своему представителю B. C. Rich, что в его новую группу требуется ритм-гитарист. А тот свел фронтмена с Кингом, подающим надежды перспективным молодым талантливым парнишкой.

«Я был польщен», – говорил Кинг.

Кинг – не из тех, кто будет просто так кого-то боготворить: увидел прекрасную возможность чему-то научиться – и стал шабашить в новой группе.

Мастейн и его команда техников строили многоуровневую фанерную сцену и красили в черный – все это происходило дома у Кинга, при родителях. Мама готовила ужин, а отец отдыхал в кресле и смотрел телевизор.

«Было весело, и Керри был сама невинность, – вспоминал Мастейн в интервью 2001 года журналу Guitar One. – Папаша у него был полицейским, и я, помню, пришел к ним домой, а его отец всех называл “придурками”, потому что это был один из эпитетов в Ведомстве шерифа округа Лос-Анджелес: у тебя нет имени, ты просто “придурок”, пока не докажут твою невиновность, а потом ты просто становишься “придурком, сэр”».

В начале 1984-го Megadeth готовились проехаться восемь часов на север, в Сан-Франциско. Кинг помог Дэйву глубоко воткнуть флаг Megadeth на территории Metallica: он сыграл первые три концерта Megadeth (15, 18 и 19 февраля 1984-го). Остальные музыканты вышли на сцену с голым торсом, но Кинг, имевший на груди густую растительность, прикрыл живот кожаным нарядом.

«Керри – один из величайших ритм-гитаристов, с которыми мне довелось поиграть, – говорит басист Megadeth Дэвид Эллефсон. – Мы надеялись, что он останется в группе. Особенно потому, что он пришел и пару раз увидел, как Дэйв играет риффы, а потом Керри берет гитару и играет партию и соло нота в ноту. Керри прекрасно понимал эту музыку. Думаю, он был классным композитором и умел сочинять песни. В нем это было».

Свой первый концерт Megadeth отыграли в пятницу, 17 февраля, в клубе Беркли Ruthie’s Inn, который вскоре станет легендарной кузницей местной сцены района залива Сан-Франциско. В составе был Мастейн на вокале и соло-гитаре; давний басист Эллефсон на басу и бэк-вокале; Ли Рауш на барабанах; и Кинг на ритм-гитаре. В таком составе Megadeth дадут еще четыре концерта: один – 19 февраля, в клубе The Stone в Сан-Франциско. Затем за неделю устроят в апреле три зажигательных штурма: в Keystone (Беркли), Keystone (Пало Альто) и The Stone.

Megadeth в зарождающемся трэш-метал движении представляли собой некую точку ускорения. Эллефсон чуть позже объяснял на своей страничке в социальной сети: «Однажды нам на почтовый ящик пришло письмо от фаната, адресованное Дэйву, в котором автор умолял: “Надеюсь, ваша новая группа быстрее, чем Metallica” и БУУМ!! Вот и все… игра окончена! В тот вечер на репетиции мы невероятным образом ускорили темп (как минимум, 20–40 ударов в минуту!)».

Megadeth с первой же секунды играли быстро и неистово. Посмотри их видео на YouTube с тех концертов. Не поверишь, что толпа просто зажигалась от их выступлений. В Megadeth Кинг играл риффы в стиле Metallica, в тех ранних версиях, которые Мастейн написал еще до прихода в Metallica. Первый сет также состоял из зародышевых треков Megadeth:

Hook in Mouth (инструментал)

Burnt Offerings (Set the World Afire)

Chosen Ones

Skull Beneath the Skin

Looking Down the Cross

Last Rites/Loved to Deth

Next Victim (My Last Words)

Quicksand (Into the Lungs of Hell)

Bad Omen

Devil’s Island (гитарное соло включало джем «Jump in the Fire»)

Mechanix / бас-соло

Rattlehead

В течение последующих лет пути Megadeth и Slayer не раз пересекались. Эллефсон вспоминает, что Slayer были ярыми тусовщиками, но до местных ребят, которые заправлялись кокаином и метамфетамином, им было далеко. Slayer не теряли бдительности, особенно Кинг. По дороге в Сан-Франциско у него разболелась голова, но пить аспирин он отказался.

«Мы делали это ради телок и пива. А я не пил», – вспоминает Кинг в замечательном документальном фильме Murder in the Front Row.

Как известно, парни из Megadeth ни в чем себе не отказывали, но Кинг не лез со своими советами.

«Он не говорил нам: “Вы курите травку, ненавижу вас”, – вспоминал Эллефсон. – Керри был сосредоточен исключительно на музыке».

По воспоминаниям Эллефсона, Кинг был тихим спокойным парнем из полноценной семьи.

«Но очевидно, – замечает басист, – что в его головушке копошились извращенные и чокнутые мысли, идеально подходившие для Slayer».

В документальном фильме Get Thrashed, одной из полноценных хроник металлического движения, Мастейн хвалится, что оказал влияние на три трэш-группы из «Большой четверки». Ершистый и дерзкий Мастейн утверждал, что Кинг перенял его технику игры, но Кинг говорил, что ожидал от пребывания в Megadeth нечто другого.

«Не знаю, есть ли в моем стиле что-то от Мастейна, – сказал Кинг. – Я понял, что в Slayer хочу быть больше, чем находиться с ним в одной группе».

Кинг еще вернется в район залива со Slayer, но уже полностью преданный своей группе – и только ей.

10. Haunting the chapel: полезный урок для Ломбардо

«Когда группа пришла в студию записывать Haunting the Chapel, помню, я услышал, как Керри с Джеффом обсуждают рифф одной из песен, – вспоминает звукоинженер Билл Метойер, записавший весь предыдущий материал Slayer. – Они сказали: “Он быстрый, но не такой быстрый, как у Metallica”. Каждый раз, когда парни из Slayer приходили в студию, они стремились превзойти предыдущие записи в скорости и тяжести. Думаю, Haunting the Chapel этой цели достиг».

На миньоне Haunting the Chapel группа прибавила в каждом аспекте, но главный прорыв случился у Ломбардо. Он все еще многому учился. В течение следующих трех лет он уверенно будет превращаться из крутого барабанщика в бога перкуссий.

«Можно было поспорить, что этот чувак изобрел барабанную технику в современном металле, – писал Эксл Розенберг из Metal Sucks в 2012 году. – То, что Дэйв по прошествии тридцати лет все также востребован и значим, – это настоящее чудо».

Барабанить Ломбардо учился у великих. Одним из его кумиров был Джинджер Бейкер из группы Cream. Митч Митчелл (The Jimi Hendrix Experience) и Джон Бонэм (Led Zeppelin) научили Дэйва, как подчинить себе инструмент и звучать по-своему.

«У этих парней я научился, как играть с динамикой и эмоциями, а не просто колошматить по барабанам, – рассказывал Ломбардо в интервью сайту Geeks of Doom в 2011 году. – Они были потрясающими, восхитительными музыкантами. Они сделали немалый вклад в звучание своей группы. Мне нравятся барабанщики, которые вносят свою лепту, а не просто выполняют роль хронометра. Здесь требуется стиль и отличительная особенность, чтобы музыка преображалась при помощи барабанов».

Если брать современных коллег, то на Ломбардо в свое время оказала влияние группа D.R.I. (Dirty Rotten Imbeciles), которая позже станет клиентом Metal Blade. D.R.I. – одна из самых быстрых групп периода трэш-метала. В свой дебютный альбом в стиле хардкор-панк Dirty Rotten EP (1982) ребята умудрились впихнуть 22 песни общей длительностью 18 минут. Парни из D.R.I. увидели живое выступление Slayer в Техасе. Когда эти панки перебрались в Калифорнию, то обнаружили, что вращаются в одних и тех же кругах с металхэдами. И когда был готов их второй альбом, Metal Blade урвал группу для своего импринта^[18] Death Records.

«С парнями из Slayer я познакомился на концерте, организованном Metal Blade, и там присутствовали другие группы с лейбла, – вспоминал вокалист D.R.I. Курт Брехт. – Помню, их барабанщик Дэйв Ломбардо прошел мимо меня по лестнице за кулисами и сказал: “Чувак, вы играете с лютой скоростью. Как вам это удается?” – как будто они искали какие-то советы и приемы. А мы-то как раз считали, что быстро играют они».

Короли трэш-метала стали зависать и разговаривать на профессиональные темы. Барабанщик D.R.I. Феликс Гриффин и Ломбардо сразу же нашли общий язык. Большинство музыкантов не решатся признаться, кто оказал на них влияние, но Ломбардо всегда с радостью рассказывал о влиянии Гриффина. В то время Ломбардо играл более свободно и хаотично, колошматя по всей ударной установке; Гриффин, напротив, полностью концентрировался на силе удара. Оба барабанщика могли выжать максимум, играя на самой примитивной установке.

«Парни из D.R.I. опережали всех на один шаг, – говорил Ломбардо. – Их барабанщик Феликс… Я успевал сделать 210 ударов в минуту: ты либо играешь такой бит, как Slayer, либо играешь еще быстрее, добавив больше ударов. Феликс делал то же самое, только 170 ударов в минуту, но это было нечто совершенное другое. Он одновременно стучал в бочку и малый барабан – и по тарелке-тарелке-тарелке. Это почти то же самое, что бластбит, но сыгранный немного иначе. Феликс играл грайндкорный бит на одной бочке, когда этой техники еще в помине не было. Услышав такое, я подумал: “Ого! Наконец-то хоть кто-то делает что-то другое”. Здесь гораздо больше, тут совершенно другой ритм».

У фронтмена Metallica Джеймса Хэтфилда были записи Misfits, и в старшей школе он щеголял в «панковских темных очках». Дэйв Мастейн знал о Sex Pistols. Но в отличие от своих калифорнийских коллег по «Большой четверке» Slayer находились непосредственно на передовой вместе с хардкор-группами, беря у них уроки и обучая своих неопрятных потрепанных коллег по андеграунду.

К 1983 году Ломбардо громил свою ударную установку с одной бочкой, как будто у него четыре руки. Между Show No Mercy и Hell Awaits его установка, как и техника игры, претерпела изменения. Почти сразу же после дебюта Slayer на миньоне Haunting the Chapel обрели свое фирменное звучание.

К тому времени в Metal Blade работало около десяти человек, от секретаря в приемной до штатного продюсера/звукоинженера Метойера. Хауэлл, завсегдатай тусовки и обменщик кассетами, договорился о рекламе на радио и нашел агента по подбору артистов.

«Миньон они записали, чтобы потянуть время, – вспоминал Хауэлл. – Мол, давайте выпустим что-нибудь, чтобы не сбавлять оборотов. Мини-альбомы было сварганить проще простого. И если у группы недостаточно материала для полноценной пластинки, они выпускали миньоны, чем удовлетворяли фанатов. Это была очень умная стратегия со стороны Брайана. Группы выпускали какой-нибудь продукт, и стоило это дешевле, чем полноценный альбом».

Барабанщик Ломбардо выжимал из установки с одной бочкой максимум возможностей, и теперь его энергия требовала новых решений. С некоторой помощью Дэйв стал играть на двух бочках. Ему также нравились различные джазовые музыканты, известные своей игрой на двух бочках.

«Несколько барабанщиков играли на двух бочках, но я хотел играть на бочках по-другому, – сказал Ломбардо. – Помню, услышал, как Фил “Скотина” Тейлор из Motörhead играет песню “Overkill” с концертного альбома No Sleep Till Hammersmith, и понял, что тяжести можно добиться и таким способом».

Несмотря на талант Дэйва, переход на две бочки потребовал некоторое время, усилий и помощи. Роуди и юный специалист по барабанам Джин Хоглан дал несколько советов.

«Он сказал, что у него проблемы с левой ногой, – вспоминал Хоглан. – А я ему объяснил, что, когда у меня были проблемы с левой ногой, я просто смотрел на нее, концентрировался, чтобы убедиться, что стучу ей вместе с ударом правой рукой или левой – не важно. В общем, главное – не сбиваться с ритма и сохранять темп».

Две бочки Ломбардо здорово звучат в нарастающей «Captor of Sin». Резкий пилообразный рифф в шестиминутной «Chemical Warfare» звучит так, будто Ханнеман с Кингом играют его запачканной кровью колючей проволокой. В четырехминутном заглавном треке звучит рифф, напоминающий циркулярную пилу. И в середине песни начинается непонятная какофония и музыкальный хаос. Ломбардо не числился автором, но отметился фирменным почерком на всей пластинке.

И снова Haunting the Chapel был написан дуэтом Ханнеман / Кинг, они отметились как авторы музыки и текстов.

Когда группа приехала в студию, готовясь к записи, Метойер не был знаком с музыкальным материалом. Но с момента записи первого альбома студийная смекалка и сообразительность Slayer выросли в разы. Ни один инструментальный трек не требовал больше двух дублей. Затем писали вокал.

Метойер установил микрофоны и настроил микшерный пульт, подготовив для записи вокала. Он попросил Тома проверить звук. Арайя решил сделать это в самом начале заглавного трека. Первые строчки до сих пор считаются фактически кратким пересказом половины песен Slayer: «Святой крест / Символ лжи / Наводит страх на жизнь рожденных христиан».

Метройер нажал на паузу.

– Что ты сейчас сказал? – спросил он Арайю.

Тот повторил строчку.

«Я воспитывался в католической семье, – рассказывает Метойер. – И тогда я впервые осознал, что тексты Slayer противоречат всему, чему меня учили. И подумал, что гореть мне за такое в аду!»

Тексты постепенно двигаются в направлении того кинематографического великолепия, которое будет украшать обложку альбома Reign in Blood. Заглавный трек описывает апокалиптическое решающее сражение между Добром и Злом: «Мрачные приспешники Сатаны ликуют в экстазе / Уничтожение церкви / Мы сожжем крест».

Slayer регулярно исполняют эту песню на концертах.

«Миньон Haunting the Chapel по-прежнему дает жару!» – сказал Кинг в интервью журналу Metal Hammer в 2001 году.

В роли продюсеров указаны сами музыканты. Три песни, 13-минутный миньон – в этом вся суть Slayer: грех, ересь, похоть, жестокие военные действия, богохульство, слабоумная жизнь после смерти и ужасающая смерть в больших и малых масштабах. На миньоне Slayer больше не напоминают Venom и не пытаются строить из себя Гленна Типтона или К. К. Даунинга. Slayer плавят настоящий трэш-метал.

«Haunting the Chapel был интересным поворотным моментом, – вспоминал Хоглан. – Группа, напоминающая по музыке Iron Maiden и Metallica, стала чем-то совершенно другим и уникальным».

Когда Метойер начал работать со Slayer, ему было 23 года – чуть старше музыкантов, но все равно из одного поколения. Его работа с группой вывела тяжелую музыку на совершенно новый уровень, но он говорит, что делал лишь то, что от него требовали.

«Когда мы записывали “Aggressive Perfector” и Show No Mercy, я не помню, чтобы кто-нибудь называл это “трэш-металом”, – вспоминает Метойер. – Для меня это все было металлом. Мне кажется, когда находишься в эпицентре событий, вряд ли осознаешь происходящее. Я понятия не имел, что эта музыка станет новым поджанром хеви-метала. Я знал лишь, что эту музыку начали играть Black Sabbath. Группы вроде Venom и Metallica вывели ее на другой уровень. И каждый раз, когда я заходил в студию со Slayer, они стремились стать быстрее и вывести эту музыку на доселе неведомый уровень».

И уникальный припанкованный сверхчеловеческий синтез различных стилей, которыми вдохновлялся Ломбардо, будет как ничто другое доводить толпу до исступления.