Читать книгу: «Мастер сомнительных решений»

Глава 1. ТОВИЙ

«Разбежавшись, прыгну со скалы… Вот я был и вот меня не стало…» – пропел про себя Кириос.

Присутствовать в громадной зале на ежемесячном собрании было откровенно скучно, а из-за большого количества собравшихся братьев, облачившихся в белые светоотражающие одежды, боль в глазах становилась невыносимой и отдавала прямо в темечко.

– Болезней нет, а боли есть… – скривил губы и прошептал Кириос.

К тому же доклады самого Кириоса обычно не заслушивались: время на его выступление выделялось в самом конце, а к этому самому концу, учитывая положение дел во всем мире, а не только на подконтрольной Земле, подобраться было нереально. Да и все документы по работе Кириоса обычно принимались Верховным Комитетом, а если и были некие недочеты, то до очередного собрания ангел успевал все исправить как в жизни, так и в официальных бумагах.

Текущее собрание продолжило череду предыдущих: добрались только до середины установленной повестки, что уже можно было считать достижением. В этот раз обошлось даже без шумных споров. Вскользь ознакомились с обобщенным докладом по деятельности посланников и эмиссаров, заслушали тех херувимов и серафимов на которых в течение месяца были возложены особо важные поручения, после чего старшие братья объявили перерыв.

Кириос вышел из залы. Братья очень любили цветные витражи, а для того, чтобы картины, изображенные на них, выглядели всегда свежо и эстетично, любое собрание щедро заливали солнечным светом. Совместно с ослепительными одеяниями этот яркий свет вызывал у мужчины чуть ли не припадки эпилепсии. Он, конечно, болеть не мог, как-никак ангел наивысшего ранга, но книг за все свое существование прочитал огромное количество и уж визуализировать научился очень хорошо.

Люди, которых Кириос сопровождал, обычно впоследствии никому и ни на что не жаловались. Ну, кроме той когорты, которая и при земной жизни ведет себя отвратительно, по-хамски, и которым всегда и все не нравится. Эти да… Доставляли бывало ему хлопот. Но подобных людей было мало и работа Кириоса, как правило, не оставляла в его психике глубоких эмоциональных переживаний негативного спектра.

– Кириос! – окликнул мужчину Рафа. – Ты после собрания куда? На Землю?

– А куда мне еще, скажи на милость, податься? Работа двадцать четыре на семь, без перерывов (почти) и выходных, – Кириос усмехнулся.

– Брат, ну не начинай. Предназначение выбирает нас, а не мы предназначение. Я бы и сам спустился, подышал воздухом, на почву, покрытую зеленой травой вступил, но пока решаю все вопросы и обращения здесь. К тому же общие совещания отнимают невообразимое количество времени… Тебя вот только на ежемесячные обязали являться! Радуйся…

– Я рад, Рафа, безмерно, что мне не приходится торчать на собраниях, на которых мое присутствие вовсе не нужно. Может быть ты попросишь брата, главенствующего в эту часть периода, и я вообще не буду появляться в зале собраний? Ну, правда. Отчеты я сдаю вовремя, всегда на связи, а если и не я, то мои подчиненные. Я сижу и витаю в облаках, в прямом и переносном смысле. Знаешь, о чем сегодня вот думал, пока Устин зачитывал свой текст о важности финиковой пальмы в контексте становления человеческой природы?

– Ну, и о чем? – улыбнулся Рафа.

– О том, как я хочу этот самый финик тотчас и слопать. Желательно прямо на собрании, – расхохотался Кириос.

– Ох, Кириос, видимо, твое чувство юмора, не дает тебе получить профессиональную деформацию. Так я собственно к тебе с просьбой, брат. Тебе же выдали план на сегодня?

– Да, перед собранием, я был в Комитете. Но всегда могут быть изменения, ты же знаешь.

– Да-да! Я хотел тебя попросить… У тебя в списке сегодня стоит некий Товий, он всю свою земную жизнь взывал ко мне, а я бывало и отвечал, так не мог бы ты выполнить свою работу, смягчив уже утвержденный план?

– Ох, Рафа… Что будет мне по силам, то и будет выполнено. Я постараюсь учесть твое пожелание касаемо этого человека. А будет время – спускайся, между поручениями с удовольствием проведу тебе экскурсию, в том числе и по давним территориям, которые когда-то были нам вверены, брат. Многое изменилось Рафа, очень многое…

Звук горна пронесся по всему пространству, которое занимала зала совещаний.

– Мне пора возвращаться! Буду очень признателен, Кириос! – сказал Рафа.

– Увидимся! – проговорил Кириос, обнял Рафа, затем сделал пару шагов назад и прикрыл веки.

***

Солнце стояло высоко на небосклоне, южный город отмечал очередной выходной, от земли буквально шел пар из-за невыносимой жары. Родители Товия спали после насыщенной событиями рабочей недели, а сам мальчик уже играл во дворе, пытаясь набрать необходимое количество веток, чтобы построить шалаш.

Товий был спокойным ребёнком, сторонился шумных компаний и таких же игр, поэтому друзей у него было немного. Большую часть времени после школьных занятий Товий проводил дома за книгами, купленными его отцом, либо помогал с домашним хозяйством своей матери. Когда было совсем невмоготу от букв и проса, мальчик мог и побродить по собственному двору, на том небольшом клочке земли, где не было хозяйственных построек.

К забору дома Товия подошла девочка по имени Мария. Она сказала Товию, что ее родители совсем недавно переехали в эту местность, что у нее совсем-совсем нет друзей и было бы здорово, если ее первым другом станет Товий. К тому же, продолжала девочка, они вообще-то соседи, а, значит, всенепременно, должны подружить еще и своих родителей, чтобы можно было ходить в гости другу к другу беспрепятственно, вместе отмечать праздники и помогать друг другу во всем.

Товий, конечно, не ожидал такого напора. Он просто собирал ветки, чтобы построить себе укрытие от жары, совершенно не думая о том, что ему очень нужен друг. Но Товий был добрым ребенком и, если случилась такая ситуация, в которой с ним захотели дружить – что ж, почему бы и нет. Мальчик отложил острую палку в сторону, подошел к забору, протянул сквозь прутья ладонь для рукопожатия и проговорил: «Меня зовут Товий. Буду рад стать друзьями».

Мария расплылась в улыбке. Товий открыл калитку, и девочка забежала во двор. Спустя час шалаш общими усилиями уже был готов, а Товий узнал, что Мария так же, как и Товий, единственный ребенок в семье, что учится она будет в той же школе, что и он, что она также предпочитает, как и мальчик, чтение всяким взбалмошным играм. Но к этому моменту родители ребят проснулись, и каждая семья звала своего ребенка к завтраку.

– Товий, вечером мы обязательно придем вместе с родителями познакомиться! Принесем вкусного чаю и лепешек к нему! Увидимся! – протараторила девочка, выбежала со двора Товия и забежала в свою калитку, напротив.

Товий удивленно повел плечами. Таких чудес в его жизни еще не случалось – он нашел себе друга, не выходя с собственного двора.

Мать Товия накрыла стол, пригласила отца и мальчика завтракать.

– Мама, папа, у меня теперь есть друг! И вечером она с родителями обещала прийти познакомиться!

Родители Товия переглянулись.

– Сейчас раннее утро, как ты успел найти себе подругу? Говоришь, что придут с родителями? Это не та ли новая семья, которая заехала в старый дом напротив?

– Да, отец, Мария зашла в этот дом, но ее родителей я не видел. А по поводу вечера, не беспокойтесь, они принесут угощения с собой! – сказал мальчик.

Мать и отец Товия некоторое время находились в замешательстве. Во-первых, не было принято, чтобы девочка предлагала дружбу мальчику, если только они не были связаны родственными связями, во-вторых, Товий, как уже было сказано ранее, был абсолютно не компанейским ребенком, и тут у него так быстро завязалась дружба с девочкой из абсолютно незнакомой семьи. Все новое всегда вызывает тревогу. Но, поскольку ничего плохого о вновь прибывшей семье родители Товия не знали, да и описание Товием Марии было восторженным, его мать и отец приняли их дружбу, как состоявшийся факт.

Что касается профессии отца Товия, то он был проповедником, дома бывал нечасто, он возвещал по близлежащим селениям и городам, но благо за его жизнь можно было не беспокоиться, поскольку времена для верующих настали иные – лучше предыдущих. Жестких гонений не было, но в пути могли попасться и не самые добрые люди, поэтому тревога за отца время от времени посещала как мальчика, так и его мать.

Мать Товия в основном посвящала себя семье, а также уходу за домашним скотом, которого было много. Часть выращенного скота шла на продажу, часть оставалась в семье для собственного пропитания.

Мальчик был единственным ребёнком в семье. Он рос в атмосфере труда, веры и безграничной любви. В будние дни после обучения в школе он всегда выделял время на помощь матери в кормлении скота, в уборке хлевов и другой подручной работе. В выходные дни Товий для работы по дому не привлекался и все время мира было его.

Все соседи, кто знал эту семью, радовались, да и что говорить, втайне завидовали им, ведь Товий не доставлял абсолютно никаких хлопот. Он ни разу не был замечен в шалостях, никогда не просил у родителей дорогих покупок, даже книг, которых так любил, он всегда был готов прийти на помощь, если его об это просили.

В этот же выходной Товий решил, что посвятит свое время не чтению или праздному болтанию во дворе, а поможет своей маме в уборке дома, поскольку ожидаются гости.

К вечеру подошли гости. За ужином обе семьи познакомились поближе и поняли, что за дружбу их детей переживать слишком сильно не стоит. Оба ребенка были добрыми людьми, со светлыми душами, никому не желавшими зла, но в то же время достаточно умными для того, чтобы не дать себя в обиду.