Читать книгу: «Черный человек», страница 20

– Этого не может быть, – как попугай заладил он и я взбесилась.

– Ты уже второй раз это говоришь, но мои аргументы не опровергаешь!

– Марго, – он усмехнулся, скрестив руки на груди:

– Ты думаешь, что знаешь Элли, но это не так. Сколько вы знакомы? Месяца три не больше. А я знаю её почти десять лет. В ней нет ничего постоянного. Помнишь я говорил, что мы нашли её в ванной при смерти? Те, кто там присутствовал, говорили, шёпотом разумеется, что она была синяя как труп и с чёрными венами. Память странная штука, но что если такое длительное пребывание на Изнанке изменило её? Она никогда не была простой.

– Ты меня не убедил. Сама не могу поверить в то, что говорю, но я не схожу с ума. Я вижу то, что вижу.

– Спроси у неё.

– Блестящий план! – воскликнула с фальшивым воодушевлением. – И как же я раньше об этом не подумала! И если она одержима, то обязательно скажет об этом. Ведь одержимые не могут лгать.

– Ты невозможна. Если тебя не убеждают мои слова, подумай вот о чём – Элли за последний месяц довольно часто посещала Институт. Она постоянно разговаривает с моим отцом. Неужели ты думаешь, что опытный экзорцист не увидел бы в ней одержимую? Ради всего святого, ты же сама видела, что она постоянно носит голубые ленты! Сама говорила, что во время происшествия, первое к чему она потянулась – была лента! Это ли не доказательство?

Я поджала губы и отвернулась. Он говорил правильные вещи, но нутром чувствовала, что с Элли что-то не так. Мне пришла в голову шальная мысль, и я решила её проверить.

Наскоро попрощавшись с разочарованным Андреем, спустилась в метро.

***

Катерина пугала меня. Её способности были за гранью, они гораздо опасней и внушительней талантов медиумов. Дар Катерины предсказывать будущее, говорить истину – это тяжёлый дар, злой. Я виделась с ней всего один раз, но то, что она сказала мне, напугало и в то же время наполнило какой-то мрачной торжественностью. Женщина предупредила, что большую часть её предсказания забуду и вспомню лишь тогда, когда придёт время. Поэтому запомнила только три вещи. Первое – я умру молодой. Второе – никогда не стану призраком. Третье – проживу до глубокой старости.

О да, все любят предсказания.

Поэтому за советом решила отправиться именно к ней. Элли говорила, что Катя уехала из города, чтобы не застрять здесь во время афтершока, экстрасенсы его не любят, но думаю, она уже вернулась.

– Марго?

Катерина выглядела лучше всех. В светлом домашнем платье, в милых тапочках с ушками и с зелёной маской, трупным цветом закрывающей лицо и часть шеи. В голову влезли воспоминания о другой, более радикальной маске, отчего мурашки быстрым шагом пробежались по рукам и ногам.

– Эх, думала, что успею! – воскликнула она сокрушённо. – Проходи, я сейчас.

Я должна была удивиться, но удивления не было. Раздевшись в прихожей, переобулась в заранее приготовленные хозяйкой тапочки, прошла на кухню, где меня дожидалась чашка с домашним соком и печенья с шоколадной крошкой. И всё-таки это действительно необычайно интересно быть экстрасенсом. Она знала, что я приду, знала, что я люблю именно клубничный сок и просто обожаю печенья. Поразительный талант.

Из ванны доносилось фырчание и звук льющейся воды. А из приоткрытого окна тянуло холодом, со стороны улицы слышалось ворчание ворон и шероховатый шум лопаты в руках дворника. Прошлой ночью была метель, вероятно в последний раз решившая в этом году замести улицы высокими сугробами и грязной кашицей, в которой сапоги утопают по щиколотку.

В соседней комнате раздавалось негромкое звучание телевизора, настроенного на новостной канал. В кухню медленно вплыла бело-рыжая кошка с огромными янтарными глазами. Она посмотрела на меня, требовательно мявкнула и, не дожидаясь реакции, покинул помещение.

– Как печенье? – на пороге появилась раскрасневшаяся женщина с довольной улыбкой на лице. – Могу с собой завернуть.

– Если можно, то это было бы просто чудесно! – вторила её прекрасному настроению. – Они восхитительны. И сок, и печенья, очень вкусно!

– Я рада, – она поставила чайник и опустилась на стул, стоящий напротив меня. – Как же давно мы с тобой не виделись. Ты так изменилась за эти месяцы, не узнать ту напуганную девочку. Силы выросли, плечи расправила, нос задрала. Но страх всё ещё сидит в тебе, как заноза, ноет по вечерам под вой сквозняков и скрип обнажённых деревьев.

– Что сказать, мне ещё над многим предстоит поработать, – я не поняла, одобряет ли она меня или нет. – Я по другому поводу пришла.

– Ты пришла без Элли, – мягко заметила она. – А ведь ты даже не догадываешься, насколько вы близки. Ближе чем сёстры, ближе чем близнецы.

– Я не понимаю, – покачала головой, ставя чашку на стол.

– Так рано ведь, эта страница ваших жизней ещё не написана, – она заговорщически подмигнула. – Ладно, ты пришла, потому что хочешь связаться с Белым человеком?

– Откуда ты узнала?!

– А больше тебе не с кем связывать с той стороны. Не с Чёрным же человеком хочешь побеседовать, – она поджала губы, помрачнела и побарабанила пальцем по столу. – К сожалению, но это невозможно.

– То есть?

– Изнанка закрыта для всех экстрасенсов. Мы без понятия, что там происходит.

В этот момент электрический чайник щёлкнул, выключаясь и я вздрогнула.

– Как такое возможно? – спрашиваю осторожно.

– Это случилось после того, как призраки напали на тебя и Элли. Я думаю Харон закрыл её, чтобы живые не контактировали с мёртвыми. Никто не знает, как призраки вышли на наёмников, была ли это одержимость, или нехороший экстрасенс, или же зеркала. Факт остаётся фактом, Харон закрыл Изнанку для нас, так что теперь мы все стали в какой-то степени мошенниками.

Я разочарованно посмотрела на неё. Она была моим лучшим шансом, хотя новость о том, что Харон продолжает действовать успокоила. Он не бросил всё на самотёк. Другой вопрос – где он? Я приезжала пару раз к тому клубу: закрытая дверь, замотанная в оградительные ленты с листами: «Опасная зона». Паша исчез, а значит способа найти Харона без Элли нет.

– Почему ты пришла без Элли? – спросила Катерина, видя моё расстройство.

– Я… не доверяю ей. С ней что-то не так.

Мне тяжело было сказать про одержимость после реакции Андрея, потому что, если и Катерина поднимет меня на смех, значит я и правда зря подозреваю Элли.

– Не думай об этом. Ты пытаешься сбежать, хотя не понимаешь, что бежать некуда, – Катерина опять заговорила загадками и не будь она столь серьёзна, я бы разозлилась от непонятных слов. – Прими то, чему она учит тебя. Слушай её, запоминай всё, что говорит. Правда откроется именно тогда, когда придёт время. Будь терпелива, Марго.

Элли

Я погружена в кокон из тишины. Вокруг меня пустоты тьмы, черные, словно сама бездна вырвалась из небытия. Или же я так глубоко погрузилась на дно, что почти нащупала его основу? Кроличья нора, в чёрную дыру и обратно. Мне не хватает воздуха, не хватает вкуса, не хватает биения сердца. Здесь так легко заблудиться, так приятно забыть о том, что за пределами этой безбрежности существует жизнь. Покой, бесконечный, безотчётливый, безымянный. Мне здесь не место, но я словно рождаюсь именно здесь.

Глубокий вдох и с силой выпрямляюсь, сминая одеяло в ногах. Несчастные доли секунды владею растерзанным телом, а затем вылетаю из него как пробка. Он перехватывает контроль с такой лёгкостью, но я уже нашла брешь. Я уже бью по ней и рано или поздно, но ухвачусь за неё, расширю и влезу, вышвырнув его наружу.

Наверное, он что-то почувствовал или, быть может, смог увидеть в теперь уже призрачных глазах отражение моих мыслей, потому что он с силой укусил запястье да так, что потекла кровь.

От боли перед глазами всё потемнело, а он смеётся, нараспашку открыв окровавленный рот.

– Мне нравится, когда тебе больно! Это делает наши отношения такими реальными,

Смотря на меня, он провёл языком по новой ране, а затем выбрался из постели и направился в ванную за аптечкой.

Эти игры начались в тот день, когда случайно перехватила контроль. Тогда он поднёс руку к горящей конфорке. Ожёг был жуткий, боль ослепительной, а его удовольствие бесконечным. Потом он резал, бил, насиловал, разными способами пытаясь добраться до меня, чтобы сломать волю. Сначала не понимала, зачем он так старается, но теперь мы оба знаем, что на кону. Марго.

Это всегда была Марго. Каждый раз, встречаясь с ней, начиная с того дня, когда на нас напали люди и призраки Чёрного человека, я кричала ей, взывала к ней, но всё бестолку. Она не слышала, а Клаус буйствовал.

То, что он сделал тогда, чуть не убило обоих. Вызвать воду Изнанки! Какой безумец на такое способен?! После этого мы неделю не спали, потому что каждый раз, закрывая глаза, невольно призывала воду вместо тьмы. Это одно и тоже, но с разных сторон. Летально.

– Эй, Брэйн, чем мы будем заниматься сегодня вечером? – подражая голосу персонажа из известного мультика, спросила его.

– Элли, ты так волнительно уязвима, но не сломлена! – вкрадчиво сказал он, поднимая голову от раковины.

По лицу стекает вода, а глаза чёрные-чёрные с сеткой из лопнувших сосудов. Я сама не узнаю себя в этом теле. Словно став безликой – потерялась. «У девочки есть имя?»

– Это всего лишь боль. Она ничто по сравнению с тем, через что прохожу каждую ночь. Старайся лучше.

Я улыбаюсь через отражение в зеркале. Необычный взгляд изнутри. Всё не такое, совсем другое.

В ответ он с силой бьётся лбом о зеркало, и я разлетаюсь сотнями режущих осколков.

– Какое на этот раз оправдание ты придумаешь для неё? – спрашиваю раздражённо, а затем зашипела, когда он залил место новой раны хлоргексидином.

– Упала. На улице так скользко, – также раздражённо отвечает он.

– Мы такие неуклюжие, – подначиваю его.

Он завтракает, а я смотрю на пустую кошачью миску и думаю, куда ушла кошка. Она знала, что со мной происходит, а я не поняла.

– Зачем ты обучаешь Марго? Ты хочешь, чтобы она убивала призраков. Зачем?

Мне невыносимо тяжело молчать. Так странно, раньше любила одиночество и тишину. А теперь потребность говорить, желание хотя бы словом ранить Клауса нестерпимо сильно. Как единственная радость и боль. И плевать на последствия, хочу убить его!

– Не твоё дело, – грубит мертвец.

А он напротив заделался молчуном. Противный гад. Сквозь черты женского лица вижу его. Вижу его суть. Его мерзость. Он склизкий и гадкий, как гадюка. Я грязная из-за него.

Он перекроил всю мою жизнь. Он всё забрал и теперь меня нет. Он разговаривает, шутит, смеётся, злится, флиртует, лжёт. Он всем лжёт и никто не видит правды. Каждый украденный день он вкушает жизнь столовой ложкой и упивается моими страданиями, моей злостью. Я была апатичной. Я была погружённой в себя. Я была самодостаточной и молчаливой. Я была. А теперь меня нет. Есть он, к которому тянутся медиумы, с которым охотно общаются экзорцисты, в которого влюбляются, которым любуются, на которого хотят равняться. Он ходит в театры, на выставки, в кино и музеи. Он ест в ресторанах, в уличных ларьках, в забегаловках, парках. Сладкая вата для него как амброзия, он готов жрать её килограммами, получая удивлённые взгляды прохожих. Он всё пробует, всем наслаждается. От выбора одежды до шоколадного фонтана с кусочками фруктов. Всё приводит его в экстаз. Наркотики, алкоголь, сигареты. Пожалуй, он только не трахается, но это скорее его мужское эго против, чем он сам.

Viva La Vida! Да здравствует жизнь…

***

– Ты собрал все документы! Виктор, я горжусь тобой!

Осунувшийся Виктор Сергеевич с ненавистью посмотрел на Чёрного человека.

– Думаешь, я не знаю, зачем тебе эти данные? Другой вопрос как ты собираешь воплотить свои мечты?

– Наши мечты, Виктор. Наши, – назидательно поправил Клаус. С секунду помолчав, устало вздохнул и покачал головой. – Как же я устал от тебя. Ты как болванчик, не можешь определиться. Шалтай-Болтай, качаешься из стороны в сторону и всё никак. Реши, кого ты любишь больше, жену или сына.

– О чём ты говоришь? – бледнея, спрашивает он.

– Да боже мой! – возмущённо воскликнул Клаус. – Я не собираюсь убивать твоего сына! Как тебе в голову такое могло прийти?

– Но ты сказал…

– Я сказал, что выбор за тобой. Твой сын живой, а жена мёртвая. Чьи интересы тебе важнее? Либо твоя жена исчезнет, либо твой сын проживёт обычную жизнь и, если всё сложится, спокойно перейдёт за грань. Решай сам.

Виктор Сергеевич сгорбился в своём кресле, безвольно опустив руки на колени и склонив голову, обнажив намечающуюся лысину. Так странно, некогда светлая и яркая, полная жизни комната вдруг предстала могильным пристанищем. Все острые углы вылезли наружу, свет, некогда тёплый и ясный, застыл в морозных тонах, поблёк, усилив тени по углам. Как странно личность человека меняет облик помещения. Силы покинули его и сама комната изменилась, подстраиваясь под своего владельца.

– Иди ты к чёрту, – махнув рукой, заявил Клаус. – Пользы от тебя всё равно не так много.

Не дождавшись ответной реакции, призрак вновь вздохнул, а затем поднялся.

– Ладно, это наша последняя встреча в этом теле. Помнишь, что ты должен сделать? Своё последнее задание?

– Я сделаю то, о чём договорились, – зло ответил мужчина. – Я ненавижу тебя, но не отступлю.

– Молодец, – процедил Клаус. – До новых встреч, Виктор Сергеевич.

***

Снег падает на землю крупными хлопьями. Хмурое серое небо нависает над городом, пригибает к земле, отчего всё кажется таким маленьким и незначительным. Клаус сидит на крыше ржавого автомобиля и играет со спичками. Они гаснут так быстро, а он продолжает всматриваться в огонь. Его глаза черны, он не скрывает свою суть, только белое кольцо пламени гуляет вдоль чернильной радужки, разгораясь то сильнее, то слабее.

Я устала. Я так устала, но глаза невозможно закрыть. В какой-то момент пришло понимание – последний раз спала так давно, что мысль о нормальном сне кажется фантомом. То, что моё тело отдыхает, не даёт мне покоя, ведь во снах наступает бой духа. Я сражаюсь за собственное существование, за своё «я». Сражаюсь отчаянно, не понимая ради чего. Эта борьба обречена на провал, ведь я уверенна, что Харон не придёт на помощь, как раньше. Знает ли он, что со мной случилось?

В любом случае его поддержка исчезла вместе с появлением Чёрного человека. Я беззащитна перед тьмой и только воля удерживает на краю бездны. Но почему я сопротивляюсь? Разве та девочка не убеждала меня в том, что покорение не будет равносильно поражению и последующему забвению? Не понимаю.

Мои мысли не так отчётливы, как раньше. Мне нужно вырвать контроль над телом у Клауса, чтобы предупредить Марго. Она живая, настоящая, она так нужна им, но сама не знает насколько ценной является для мёртвых. Я должна помочь ей, должна убить Чёрного человека, ведь от этого зависит её жизнь.

Мы находились в центре, неподалёку от станции метро Парк культуры, в одном маленьком и ветреном дворике, со всех сторон окружённом старыми советсткими зданиями из кирпичной кладки. Глубокой ночью здесь никого не было, только ветер да тёмно-оранжевое небо, чёрными тучами нависающее с высоты.

– Клаус! – голос Максима, полный злости и негодования возник раньше, чем он сам.

Лихорадка захватила парня с головой. В его глазах читалось как непонимание, так и разочарование. Его движения, порывистые, но иллюзорные, он хотел схватить своего Учителя, встряхнуть, залезть к нему в голову и вызнать всё, что знает Клаус.

– Они погибли! Ты убил их!

– Сколько экспрессии! Браво, Максим, ты прекрасен в своей искренности! – засмеялся Клаус, с прищуром наблюдая за учеником. – Твоё слепое повиновение дало трещину, не так ли? Задумался о моих действиях, усомнился в моих решениях? Всё это время переваривал в себе случившееся, не так ли? Боялся говорить об этом с остальными, не видя в их глазах отражения своих сомнений? Молодец, наконец-то ты стал думать. Тебе это пригодиться.

– Я не понимаю, – растерялся парень, не ожидая такой бесхитростной реакции.

– Она поверила мне. Если бы они знали, что их ждёт, она бы поняла подставу. А так всё случилось как надо и теперь она доверяет мне, её сомнения ушли и она делает то, что нужно.

Максим поджал губы.

– Всё ради неё, да? – пробормотал он, опуская взгляд.

– Да, – отрезал Клаус. – Великая цель, высшее предназначение, всё, как в твоих любимых книжках, вот только герой не ты. В наших разговорах ты видел себя особенным? Думал, что я выбрал тебя, потому что ты исключительный. Убедил себя в том, что без тебя ничего не получится. Ты занимался самообманом и покровительственно относился к своей маленькой сестрёнке, считая её незначительной. Ложь. Я знал, что из вас двоих она представляет собой наибольшую ценность. Максим, ты хоть представляешь, как сложно найти таких близнецов, как вы двое? Один должен заблокировать свои способности, тем самым открыв их в своём близнеце. Шанс найти таких, как вы, почти нулевой, но я нашёл. Я сделал так, что ты добровольно пошёл за мной, чтобы в нужный момент Марго оказалась на той стороне, а вернувшись забрала весь дар себе. Дар, поделенный на двоих. Исключительный случай, но у меня получилось. Скоро она окажется на Изнанке и тогда с твоей помощью мы сломаем её, вылепив верного последователя. Не расстраивайся, что не являешься особенным. Ты играешь нужную роль в этой пьесе, а от нашей победы выиграют все.

Максим склонил голову перед своим Учителем.

– Я доверяю вам свою жизнь.

– Знаю. Ты не пешка, как те, кто погиб в тот день. Ты ладья, а она ферзь. Без вас обоих ничего не получится.

– Скорее ты крючок, а я наживка, чтобы поймать Марго, – устало заключил Максим. – Я знаю, ради чего всё это.

– Только посмотрите, как быстро ты стал учиться! – довольно улыбнулся Клаус. – Чувствуешь? Остальные на подходе.

Я наблюдала за их диалогом, жадно вслушиваясь в каждое слово Чёрного человека, надеясь услышать подсказку к их планам. Пока я понимала ровным счётом ничего. Зачем он учит убивать Марго призраков? Почему она так важна для них? Да, она уникальна из-за своих способностей, но из его действий получается, что убивать может не только она. Они не собираются перейти через дверь, их манит реальность. Как они собираются сюда попасть во плоти? Что за документы передал ему Виктор Сергеевич? О чём они договорились? Незнание убивало, как и мерзкая улыбочка на лице Клауса каждый раз, когда пыталась что-то у него узнать.

– Чёрный человек.

Шёпот зазвучал со всех сторон. И вслед ему появляются призраки. Как проявка плёнки, они занимают своё место в реальности, отчего по ней идёт едва видимая рябь. Такие разные и такие похожие. Серые люди.

Вот девушка, совсем молоденькая, лет шестнадцать, не больше, с огромными карими глазами и не менее большими синяками под ними. Её лицо смертельно серое, а в глазах горит огонь одержимости и жажды жизни.

Рядом с ней появился старик, с морщинами, глубокой сеткой покрывающими каждый миллиметр его лица. Кожа, обтягивающая череп без единого волоска, глаза глубоко посажены, а голова наклонена как у стервятника. И как птица-падальщик, он смотрит по сторонам всё с той же агрессией, что и девушка.

Чуть поодаль двое, мужчина и женщина, оба без определённого возраста. Им одинаково могло быть и тридцать, и сорок, когда они умерли, как внешне, так внутренне, связанные невидимой нитью. Они держаться за руки, единым целым и улыбаются с мрачной торжественностью, отчего трупные пятна на их лицах можно принять за румянец.

Вдалеке, как будто отдельно ото всех, стоял прислонившись к стенке здания молодой парень с длинными волосами, заплетёнными в дреды. Он курил ненастоящую сигарету, согнув ногу в коленях, демонстрируя толстые сапоги на широкой подошве и с блестящими заклёпками. Мальчик-гот, каждое движение которого источало лень и презрение к присутствующим, но в то же время выдавало ту же жажду, что и в остальных.

Все присутствующие голодны. Как у наркоманов, их движения наполнены ломкой, болезненными страданиями, скрытой агонией, от которой в ушах стоит тонкий, как свист, гул, прислушаешься – его нет, а не вслушиваясь в тишину, он тут как тут.

Вслед за призраками во двор стали приходить люди. Разные, но с одинаковым надрывом в глазах. Та же ломка, что и у мертвецов. Одержимые. Единственное отличие – призраки серые, а в этих теплится жизнь, поддерживаемая за счёт таких же, как и я, заключённых.

– Чёрный человек! Ты звал нас, Хозяин? Мы пришли на твой зов! – зашептала девушка призрак, стоявшая ближе всех.

В её голосе слышится неприкрытое обожание и поклонение даже не учителю – Богу.

– Спасибо, что пришли на мой зов! – громко сказал Клаус, взбираясь на крышу машины. – Я искренне рад, что у вас получилось захватить так много тел. Ваша миссия невообразимо важна для будущего всех, кто оказался на Изнанке. Вы – герои нашего мира и ваши имена будут передаваться из уст в уста до скончания времён. Гордитесь своей храбростью и силой. Каждый из вас особенный, никто не будет забыт. То, что вы сделаете, изменит этот мир. Мы будем помнить вашу жертву, – чётко и раздельно закончил он.

– Всё ради будущего, – также тихо сказал одержимый парень, вставший рядом с девушкой-призраком. – Мы готовы.

Клаус молча смотрел на них. Меня пугал его взгляд. Такой тяжёлый и неподвижный, совершенно чуждый, нечеловеческий. Он мельком посмотрел на меня и заметив моё волнение улыбнулся кончиками губ, а затем легко спрыгнул с автомобиля и достал из лежавшей на капоте сумки ту самую папку, что вручил ему Виктор Сергеевич.

– Помните, вы должны действовать парами. Один живой и один мёртвые. Одновременно. Не справитесь и провалите задание.

Призраки, словно заранее договорившись, разбились на пары с живыми. Та примечательная парочка с трудом разомкнули свои руки и разошлись в разные стороны даже не попрощавшись, как будто ничего между ними и не было.

Чёрный человек выдавал каждому подходящему небольшой конверт из папки. Он пожимал руку каждому живому, целовал в губы, обнимал, участливо улыбался, говорил напутствующие слова. Как добрый человек, с тоской провожающий старинных друзей на войну. И это страшно. Страшно видеть, как один человек способен так повлиять на других. Он с лёгкостью управляет ими, они послушны как овцы и да, я не знаю, что он задумал, но мне достаточно видеть сквозь слова и движения, чтобы понять – они все смертники. Я не знаю, как они умрут, но их смерть будет окончательной.

Как же здесь холодно! Этот холод пробирает до костей. Как могу тягаться с тем, кто так просто убедил почти сотню призраков пожертвовать своими жизнями ради общей цели? Особенно зная, что их ждёт! Как ему это удалось?

Забирая документы, призраки парами покидали дворик. С их уходом становилось легче дышать и вот, наконец, осталось только трое. Клаус, Максим и та девушка, в сиреневом пальто, которую уже видела. И которую знаю. Пропавшая Полина. Она смотрела только на Клауса и в её глазах светилась любовь.

– Клаус, – тихо позвала она.

– Я велел тебе не появляться здесь, – с укоризной сказал Клаус. – Почему ты меня не слушаешься, Полина? Ты зачем-то заявилась на операцию, чуть не погибнув при этом. Хорошо, Максим вытащил тебя, но зачем ты так рисковала?

Девушка опустила взгляд.

– Я соскучилась, —по-детски протянула она, говоря совсем иначе, чем в тот день. – На Изнанке так тоскливо стало с тех пор, как ты ушёл. Мне совсем нечем заняться!

Клаус перевёл взгляд на Максима.

– Ты должен был следить за ней, – холодно, но ровно сказал он.

– Она как ребёнок, непослушная. То ведёт себя адекватно и разумно, то… вот так.

– Ты сломал её! – воскликнула громко, когда дошло, что с ней не так.

Полина прошла через ту же процедуру, что и Марго. Только она сломалась, и теперь её разум стал неустойчивым. Теперь в ней больше от ребёнка, чем от взрослого человека, и кто знает, к чему это приведёт.

– Она не захотела меняться, – ответ Клауса пришёл ко мне как собственная мысль. Никто, кроме меня его не слышал. – И вот что с ней произошло.

Клаус подошёл к призрачной девушке и ласково провёл рукой по волосам, неотрывно смотря на меня.

– Такая послушная теперь. Так легко управлять ею, – Клаус наклонился и поцеловал Полину в губы. – Она полностью принадлежит мне. Скоро Марго станет такой же.

– Не станет, – возражаю ему с усмешкой. – Марго никогда не подчинится такому как ты. И не мечтай.

– Станет, – Чёрный человек мягко улыбается Полине. – Жаль, что ты этого не увидишь.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я уничтожу тебя. Ты вредитель, таким как ты не место среди нас. А с твоей окончательной смертью всё так упростится.