Клиника. Неделя из жизни ветеринара

Собачий язык

Ксения повернулась к даме с хохлатой собачкой – парня она по-прежнему игнорировала.

– Что у вас?

Та встрепенулась, отлепилась от стенки и зацокала каблучками по направлению к доктору.

– А у нас вот глазки потекли. И коготки нам нужно постричь…

Да, она явно не отделяла себя от своей «дочурки».

«Хотя, ей тоже недурно было бы постричь коготки, – съехидничала про себя Ксения, взглянув на длиннющий маникюр посетительницы. – И как это она умудряется с такими ногтями что-то делать?.. Впрочем, может ей и не нужно что-либо делать».

– Проходите.

Она говорила суховато, ибо от неё не укрылась реакция дамы на произошедшее. Та смотрела на Чучиных хозяев явно свысока, и при взгляде на крысу лицо её брезгливо морщилось. Так что она оказывалась «по ту сторону баррикад», а та сторона была доктору определённо не симпатична.

В этот момент хозяин ризеншнауцера подал голос. Он, видимо, решил, что он уже достаточно долго молчал, и к тому же ему сильно не понравилось, что его игнорируют.

– Ну, чё сейчас долгая канитель с этой… – он покосился на хохлатую. – Дали б нам справку, и мы б пошли. Мы ж одновременно с этой пришли…

– Какую справку? – невольно спросила Ксения, которая перед тем твёрдо решила ни в какие дебаты с наглецом больше не вступать.

– Ну, эту… что мой не бешеный, и ничем не болеет.

– Это по какому поводу? По поводу покуса, что ли? – догадалась доктор.

– Ну да. Понятное дело, кобель же… Кобель и должен драться.

– И людей кусать?

– А чё хозяева лезут?! Собаки сами разберутся. Кто сильней – тот и победил.

Ксения во все глаза смотрела на мужика и диву давалась: ей казалось, что мозгов у того было сильно меньше, чем у крысы Чучи. Ничего тут не поделаешь. Горбатого, как известно, могила исправит.

– Не дам, – просто сказала она.

– Как это?! – возмутился невоспитанный хозяин невоспитанного пса. – Обязаны. Вы за этим здесь сидите.

– Во-первых, я здесь сижу не за этим, – холодно парировала Ксения. – Во-вторых, ничем вам не обязана. И в-третьих, собак без намордников мы вообще не обслуживаем. Поэтому осмотреть собаку и заключить, что она клинически здорова, не представляется возможным. Почитайте правила – вон, на стенке висят.

Но читать правила парень не захотел. Демонстративно ткнув пальцем в сторону «дамы с собачкой», он с вызовом провозгласил:

– А где у них намордник? Что-то я не вижу!

Ох, не следовало ему так говорить… Право слово, не следовало! Потому что сей выпад был расценен хозяйкой «хохлатой», как объявление военных действий, а это было вовсе не так безопасно, как могло показаться невнимательному взору.

Глаза дамы сузились, она повернулась к нахалу всем корпусом и… мало тому не показалось. Даром, что собаки их относились к разным весовым категориям – зато хозяева, как оказалось, относились к одной. Вернее, преимущество было, несомненно, у «хохлатой». Начав с краткой, но выразительной характеристики самого оппонента, а также его ближайших родственников, она завершила раунд нокдауном из серии: «А ещё пожалуюсь мужу, и он превратит вас в крысу», и зловещим обещанием, что «через пять минут он будет здесь». После чего, энергично потыкав в кнопки мобильника, зацокала к выходу – вероятно, жаловаться и встречать подкрепление.

Мужик заметно струсил, хотя и хорохорился: «Видали мы таких»… Но было ему уже не до справки.

В коридор выглянула Алина:

– У нас разборки намечаются? Вы бы во двор лучше сами вышли, всё равно они за вами сюда придут. А драться лучше во дворе…

Хозяин ризена затравленно оглянулся – видимо, к такому повороту событий он был не готов. И его как ветром сдуло, вместе с бойцовым псом.

Чуть погодя, как ни в чём не бывало, появилась «дама с собачкой», получила, за чем приходила, и удовлетворённо удалилась, щебеча на «птичьем языке» с хохлатой дочуркой. Но доктор теперь знала, что та знает не только «птичий», но в совершенстве владеет ещё и «бойцово-собачьим», что сегодня и было продемонстрировано.

Кошачья уринотерапия

Рабочий день подходил к концу.

Последней посетительницей сегодня оказалась некая старушка с котом. Как потом выяснилось, старушка была закадычной приятельницей той самой Серафимы, приводившей в трепет весь персонал ветеринарной клиники. Если бы Ксения знала это заранее, её, может, не слишком удивило бы последующее, но посетительница раскрыла перед ней факт знакомства не сразу. Так что врач оказалась не подготовленной к некоторым особенностям владелицы кота.

Короче, было так. Незадолго до закрытия в дверь кабинета постучали, и пред глазами ветеринара предстала пожилая женщина с сумкой, из которой торчала голова серо-белого кота. И хотя видна была одна голова, комнату сразу наполнил характерный резкий запах мочи.

«Мочекаменник… Это ни с чем не спутаешь», – стукнуло в голове у Ксении.

Это означало, что вовремя смена сегодня не закончится. Потому что кошки с диагнозом «мочекаменная болезнь» требуют внимательного осмотра и долгого серьёзного лечения, а часто – и операции.

В кабинет зашла Алина. Повела носом и сразу направилась к окну – приоткрыть форточку и проветрить помещение. Она, конечно, тоже поняла, кто к ним пожаловал, и уже готовилась ставить катетер – наверняка у кота застой, так что придётся спускать мочу.

– Здравствуйте, – сказала Ксения, приглашающим жестом указав на смотровой стол. – Доставайте кота. На что жалуетесь?

Хотя вопрос был дежурно-риторический. Она и сама знала, что сейчас услышит – «Плохо писает (а может, уже и вовсе не писает), сидит сгорбившись, скучный, не ест…»

Старушка неторопливо извлекла кота из сумки, и запах усилился многократно. Но ей, казалось, это нипочём, словно так и надо, и начала обстоятельно перечислять симптомы:

– Ещё на прошлой неделе, чувствую, что-то у него не так пошло. Ску-ушный стал, вялый какой-то. Мышку заводную не ловит… Даже и не глядит на неё! В окно смотреть не хочет… Да, что ещё?.. Иногда тошнило его после еды. Потом понос… пару раз. И что-то не ест он, вот что меня волнует больше всего.

– Погодите, – решила уточнить Ксения. – Вы говорили – тошнило и понос. Значит, всё-таки ест?

– Это на прошлой неделе было, – возразила хозяйка. – А сейчас уже совсем не ест.

– Сколько дней?

Женщина наморщила лоб, что-то прикидывая.

– Да вчера и сегодня… значит, всего два. Может, и полезно ему попоститься, как считаете? Перед Пасхой… Тогда само всё пройдёт? – она в раздумье смотрела на врача.

– Нет! Само не пройдёт. И кошкам, в отличие от собак, нельзя долго не есть! Потом процесс пищеварения назад у них не запускается, и всё… они умирают.

– Умирают?.. – хозяйка растерянно заморгала. – Не может быть.

– Может. Кстати, вы ничего не сказали, какие проблемы с мочеиспусканием…

– Да с этим-то проблем нет, – махнула рукой старушка. – Писает нормально.

– Нормально?.. Вы уверены?

– Уверена.

Выходило что-то странное. По словам хозяйки, никакого застоя у кота не было. Но запах… Это просто очевидно!

Ксения тщательно ощупывала страдальца. Кот был взъерошенный, со слипшейся тусклой шерстью, и вид имел совершенно несчастный. Но видимо, он привык терпеть, и все манипуляции доктора сносил с покорностью страстотерпца, даже не пытаясь вырваться или, упаси Бог, укусить. Он не замяукал, даже когда руки доктора проминали область почек, очень болезненную при уролитиазе. Только кряхтел. Очень, очень странно…

– Нельзя тянуть, если животному становится хуже, – укорила Ксения владелицу кота. – Вы говорили, это ещё на прошлой неделе началось…

– Так мы сами лечились, – стала оправдываться та. – Каждый божий день, честное слово!

– Лечились? От чего? Как?

Казалось, хозяйка чуть смутилась. Поколебавшись, она заявила:

– Один хороший способ есть. От живота. Уринотерапия. Слыхали?

Ксения не верила своим ушам. Алина тоже замерла с катетером в руках, который она уже принесла, на всякий случай.

– Уринотерапия? Коту? Это как, простите?.. – осторожно спросила доктор.

– Да так же, как людям, – уверенно объяснила хозяйка кота. – Собираете урину, выпариваете наполовину, и даёте в течение дня по столовой ложке раз пять… или шесть. Как получится.

– Чью… урину? – изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, поинтересовалась ассистентка.

– Мою, естественно, – с достоинством сказала старушка. – Я одна у него хозяйка. Другой нам взять неоткуда… – Она вдруг замолчала, округлив глаза, словно что-то соображая, потом хлопнула себя по лбу и воскликнула: – Так вот в чём дело! Как я сразу-то не догадалась!.. А я-то думаю – почему не помогает? Надо было не мою брать, а Барсика?! Как думаете, доктор?

Алина не выдержала: подавив вырвавшийся «хрюк», она пулей вылетела в коридор, подальше от приёмной, где дала волю душившему её смеху. Ксения не могла последовать примеру ассистентки и что-то промычала в ответ, изо всех сил стараясь сохранять серьёзный и благожелательный вид, чтобы не обидеть пожилую клиентку. Наконец, ей удалось взять себя в руки и вытирая выступившие от подавленного смеха слёзы, она сказала:

– Боюсь, что для вашего кота такие методы лечения чересчур сильны, и могли вызвать осложнения. Придётся сдать анализы крови и… мочи, – и не сдержавшись, фыркнула.

– Здоровьечка!.. – тут же отреагировала бабуля, посчитав, что девушка чихнула.

– Спасибо… Так вот, – продолжала Ксения, – я бы вам предложила оставить котика у нас в стационаре, хотя бы на пару дней.

– Оставить? Это зачем? – насторожилась хозяйка. – Да и дорого это наверняка…

– Я же говорю – надо и анализы сделать, и понаблюдать за ним. Мы вам скидку сделаем, как одинокой пенсионерке… Хорошую скидку.

Да. Барсика надо было спасать любой ценой. Ксения была уверена, что не только сам владелец клиники, но даже Семён Валерьевич не осудит её за такой шаг, как скидка на стационар, когда она расскажет историю многострадального кота. Попробуйте-ка протянуть недельку на полу-выпаренной урине!

– Скидку? Это другое дело! – оживилась старушка. – Ну, если не слишком дорого, то пожалуй… Останешься с доктором, Барся? – обратилась она к коту.

Тот поднял мученические глаза. Он явно был готов остаться с кем угодно, лишь бы те не поили его концентрированной мочой.

Вопрос с котом таким образом был улажен, но бабушка не торопилась уходить – она мялась и оглядывалась кругом.

– Вы что-то ещё хотели сказать? – спросила Ксения.

– Да… хотела. А лошадиная мазь у вас ещё есть? – выпалила кошачья хозяйка, с надеждой глядя на доктора. – А-ле-зан, кажись, называется.

Вот тут-то и стало что-то проясняться: старушка явно была знакома либо с Серафимой, либо с её соседкой, либо с ними обоими. Ксения кивнула и принесла тюбик вожделенной мази, после чего посетительница, наконец, удалилась, прихватив с собою свою пахучую сумку, к большому облегчению оставшихся в клинике.

Как только дверь за нею закрылась, появилась Алина.

– Ну что, готовлю тёплую ванночку?

– Непременно, – отозвалась доктор, – с детским шампунем. Не можем же мы в таком виде бросить этого несчастного на целую ночь!

– Да и в помещение иначе без противогаза не войдёшь, – подхватила ассистентка, отправляясь за шампунем. – Вот бы Семёна Валерьича завтра сюрприз ждал!

Перед мытьём у Барсика взяли анализ крови, и Алина отнесла пробирку в холодильник, приложив записку-напоминалку для завтрашней смены, чтобы передать с утра в лабораторию. Купание кот перенёс стоически. Казалось, он всё понимал и был благодарен ветеринарам за заботу, что те избавляют его от гадкого запаха и не поят всякой дрянью.

Алина, намыливая кота по второму разу и скребя за ушами, бормотала себе под нос:

– И что же это ты за мышкой не бегаешь и в окно не смотришь? Видишь, что за это бывает? Так что ты уж будь добр, проявляй интерес к мышам в другой раз…

Ксения рассмеялась и сказала:

– Не до мышек ему, видимо, было. Скорее всего, у бедняги гастрит. Ладно, это выясним. Сейчас Катерине на завтра анамнез напишу – она его тоже посмотрит.

Тщательно вытертый и укутанный в махровое полотенце, Барсик лежал в удобной клеточке у самой батареи – грелся. Он охотно попил воды и съел предложенный ему корм, и уже не выглядел таким несчастным и больным. Неожиданно кот замурлыкал и стал тереться щекой о докторскую руку.

– Гляди-ка, «спасибо» говорит, – засмеялась Алина. – Такой котик хороший… Ну откуда берутся подобные хозяева? Неадекватные…

Итак, новый постоялец был отмыт, накормлен и обустроен. Дежурство закончилось, и Ксения уже стояла на выходе, но вспомнив кое-что, вернулась и сказала Алине:

– Да, я забыла – напиши Семён-Валерьичу, чтоб заказал в аптеку алезан. Побольше, несколько упаковок.

Алина удивлённо подняла брови:

– Так там ещё несколько тюбиков, кажется, было. Его ж редко спрашивают.

– Было… Остался один.

– Ой, Ксень Михайловна, мы конюшню будем обслуживать, да? Вот здорово!

– Не совсем… Но алезан нужен, – вздохнула Ксения.

Вероятность того, что здесь не побывает весь двор Серафимы, была крайне мала.

Глава 3. Чёрная суббота

Что день вчерашний мне готовит…

Поздним субботним утром Ксения припарковала свою старенькую «Ниву» возле клиники. Она заехала за Алиной. Та должна была подготовить всё, что касалось их сегодняшней работы: выписать заявку, уточнить контактную информацию – куда-к кому-по какому поводу, собрать набор лекарств и инструментов.

У Ксении имелся, естественно, и свой личный набор и аптечка, всегда присутствующие в машине, когда она куда-то ехала. Но сегодня вызов был не частный, а рабочий, поэтому казённые медикаменты выдавались.

Выключив мотор, девушка минуту-другую посидела в раздумье. На улице шёл мелкий, нудный, упорный дождик. Идти в клинику ужасно не хотелось. И дело было вовсе не в дождике – он лишь создавал фон, абсолютно гармонируя с тоскливым настроением доктора. А настроение было такое пакостное, конечно же, из-за вчерашнего визита.

Вчера ей пришлось побывать в одном из элитных коттеджных посёлков, что растут нынче вокруг Москвы, как грибы в сырую погоду. Этот, правда, был не из «новостроек», а «со стажем». Ксения пользовала живущего там дога уже не один год.

Впервые она приехала туда ещё будучи ассистенткой при другом докторе. Их вызвали по поводу серьёзного пореза – лапу пришлось зашивать. И делала это, собственно, Ксения. Доктор тот давно знал, что шьёт она лучше – всё-таки это её хобби, вышивание, сослужило ей хорошую службу. Шовчики у девушки были аккуратные, тоненькие, и при заживлении рубцов обычно не оставалось.

Её тогда поразил хозяин псины. Первое впечатление было, пожалуй, неприятное. Здоровенный накачанный мужик – глаза колючие, холодные – смотрел на приехавших ветеринаров, как на нерадивую прислугу: долго добирались. И Ксении казалось, что тот хотя и не произносит вслух, но это как бы подразумевается: «Если что – живыми не выпущу». И коль искать аналогии в животном мире, то более всего человек этот походил на волка – сильного, безжалостного убийцу. Потом, правда, кое-что поменялось, когда она увидела, как этот громила на свою собаку смотрит.

Оказалось, что дядька и на людей смотрит пристально – всё видит, примечает, а слов говорит мало. Может, из осторожности, а может, считает, что нечего на них слова тратить – не заслужили пока.

В тот раз, когда с собакой закончили и собирались уезжать, он подошёл и коротко спросил:

– Телефон?

Врач продиктовал свой мобильный. После чего тот повернулся к Ксении и вопросительно глянул на неё:

– Ваш?

Это было странно. У ассистентов обычно телефонов не спрашивают. Но с таким не поспоришь – Ксения дала и свой.

Позвонил он приблизительно через пол-года.

– Здрасьте, это Игорь. Вы моей лапу весной виртуозно зашивали. Вы мне тут срочно нужны. Приезжайте.

И – никаких сомнений в том, что она помнит, какой-такой Игорь, и куда вообще ехать. Впрочем, он был прав, она помнила. Но ехать ей туда вовсе не хотелось, и Ксения попыталась отговориться:

– Извините, но Вы врачу нашему звонили? Я пока в ассистентах…

Тот прервал её:

– Я обычно сам выбираю, к кому обращаться. Обращаюсь к вам. Не волнуйтесь, не обижу.

«Интересно, что это он имеет в виду, – подумала Ксения, – в смысле денег, или вообще?.. Вообразил, что его испугались?!»

Теперь не поехать – значит, показать этому нахалу, что его кто-то боится. А этого она допустить никак не могла. Поэтому спросила, так же коротко и по-деловому:

– Что с собакой?

– Похоже, отравили. Не ест, тошнит, понос.

– Понятно, сейчас приеду.

Выбора больше не было никакого – надо спасать животное.

Ксения поехала спасать. И вылечила псину. Слава Богу, там оказался обычный энтерит, а не злонамеренное отравление.

Игорь же после того случая окончательно принял Ксению в постоянные лечащие врачи к своей обожаемой догине Бесте. И отношение его к этому, отдельно взятому, ветеринару стало иным: уважительным и, можно сказать, почти дружеским – если только волки вообще способны с кем-либо дружить.

Отношение доктора также изменилось – теперь она относилась к этому мрачноватому немногословному дядьке скорее с симпатией. И даже некой долей жалости – уж очень он казался одиноким.

Нет, в общем понимании одиноким его назвать никак было нельзя: преуспевающий бизнесмен, дом – полная чаша, кругом «топтуны», жена – красотка, ноги от ушей растут… И всё же… и всё же, единственной близкой душой, единственным существом, при виде которого теплели стальные глаза, разглаживались жёсткие складки у губ – была его догиня. И та платила хозяину полной взаимностью. Остальные – уважали и боялись, а эта – любила. Доктору всё это было видно без очков.

Понятно, Игорь сам был виноват, что дела обстояли таким образом. Жена представляла для него интерес лишь утилитарный, и что-то вроде «визитной карточки» на выход. Ксения стакивалась с нею несколько раз, приезжая на вызовы, и, по правде говоря, не представляла, о чём вообще с ней можно беседовать. Красивая кукла, и только. Но, как говорится, каждый – сам кузнец своего счастья… или несчастья.

Вообще-то, наблюдая эту пару – Игоря с Бестой – у доктора всякий раз вертелись на языке слова булгаковского героя: «Ну нельзя же, согласитесь, поместить всю свою привязанность в собаку…» Понятно, что вслух она этого никогда не произносила. А поразмыслив, поняла, что – нет, можно, и даже в данном случае – нужно. Нужно, чтоб этот холодный, похожий на волка мужик хоть кого-нибудь, хоть одно живое существо на свете по-настоящему любил, чтобы оставаться – человеком.

Только, увы, собачий век гораздо короче человеческого – особенно таких крупных пород, как доги. Так что, как ни крути, всё равно когда-никогда наступит тяжкая минута расставания. Когда Ксения думала об этом, глядя на Игоря, ей становилось как-то не по себе. Она искренне надеялась, что это произойдёт без её участия. Да вот, похоже, не вышло. И всё-таки ей упрямо не хотелось верить, что этот момент наступил.

Вчера, ещё на подъезде увидев маячивший у ворот силуэт, у Ксении закрались самые мрачные предчувствия. Хозяин нервничал, курил сигарету за сигаретой. Она его таким не видела ни разу.

Приготовившись к самому худшему, доктор вышла из машины и, подойдя поближе, спросила только:

– Что?..

Игорь ответил не сразу. Выглядел усталым и каким-то растерянным, что совершенно не вязалось с привычным его обликом.

– Да вот, вернулся вчера… Почти месяц меня не было… А Беста… – он судорожно затянулся, – худющая, и не ест дней пять. На ноги уже с трудом встаёт.

Голос его дрогнул, но он справился с собой и уже с рыком в голосе закончил:

– А эти сссуки, врача не могли вызвать! Вас, говорят, Игорь Иваныч, дожидались!.. Ну, дождутся они у меня…

Значит, собака жива. У Ксении отлегло от сердца, и она сказала почти весело:

– Так погодите переживать, может, не так всё страшно.

Но, как оказалось, рано отлегло.

Игорь потух так же быстро, как вспыхнул. Взглянул на доктора и тихо-тихо произнёс:

– Рак у неё, Ксеня… Опухоль. – И совсем еле слышно, будто про себя: – Как у матери моей было…

У Ксении стало холодно в животе и в голове пронеслось: «Ну, всё, приплыли»… Но она встряхнулась и принялась убеждать Игоря, что нельзя так сразу… Опухоли весьма часто бывают доброкачественные… Надо ткань на анализ срочно сдать.

Она говорила и говорила, сознавая, что сама верит себе не очень. Но на хозяина эта речь действовала, похоже, завораживающе, вроде наркоза. Он молча кивал, курил. Потом глухо сказал, глядя в пространство:

– Я что хотел, если что… Вас позвал, чтобы… Чёрт! Не допущу, чтоб она мучилась! Пусть просто заснёт, без боли…

Он быстро отвернулся.

Для Ксении это было уж слишком. У неё у самой стиснуло горло, и глаза заволокло слезами.

«Стоп. Не смей реветь. Надо попробовать сделать всё возможное. За дело», – сказала она себе. И это помогло.

– Пойдёмте посмотрим… на Бесту.

Игорь кивнул, так же молча развернулся и направился к дому. Ксения шла следом. Они прошли по огромному участку, вошли в дом – и не встретили за это время ни одного человека.

«Эк, они все попрятались-то, – подумала девушка. – Да, им не позавидуешь…»

Беста лежала в хозяйском кабинете. Увидев вошедших, она с усилием приподняла голову и чуть шевельнула хвостом.

Игорь опустился на колени и сел на пол у собачьей головы.

– Не волнуйся, я уже с тобой.

И положил тяжёлую руку ей на холку.

Ксения внимательно осматривала собаку. Ага, вот оно! Опухоль с кулак, в паху. Не на виду. Понятно, что если специально не рассматривать, а просто кормить и выводить на прогулку, сразу и не заметишь. Вряд ли кому из персонала приспичило бы лезть ей под брюхо – они её боялись, как и хозяина.

То, что не ест – вот это скверно.

Доктор закончила осмотр, и в голове её сложился чёткий план действий на данный момент.

– Значит, так… – резюмировала она. – Сейчас надо сделать полный анализ крови и взять пункцию. Плохо, что сегодня пятница… Но есть одно место, где можно сделать срочный – у них без выходных. Я вам сейчас всё напишу. И прокапать её надо, чтоб организм поддержать. С этого и начнём.

Ксения пошла к машине за своим чемоданчиком. Когда вернулась, Игорь всё так же сидел на полу возле собаки. Казалось, он хотел что-то сказать, но не решался.

Наконец, произнёс:

– Я хотел вас попросить…

– Да?

– Извините, совсем раскис… Короче, не откажите с нами съездить, анализы сдать. Я потом вас домой завезу. А машину вашу Борис отгонит, куда скажете.

Ксению такое предложение застало врасплох. Она как раз ох, как не хотела присутствовать при финале этой драмы. Особенно, когда и помочь уже ничем не могла.

Её минутное колебание не укрылось от Игоря, и он добавил:

– За потерю времени я заплачу, сколько потребуется.

Охх, всё-таки бизнесмен – он всегда бизнесмен. Не всё деньгами меряется! Но Ксения не стала ничего объяснять, сказала просто:

– Ладно, съездим… Только мне придётся, наверное, за машиной вернуться… Бориса же вашего в страховке нет – как он её отгонит?

Тут Игорь взглянул так иронически, что сразу стал похож на себя прежнего, и Ксения поняла, что сморозила глупость. Ну да, конечно – что им гаишники, когда всё схвачено.

Бесту прокапали, и ей стало заметно лучше. Она встала на дрожащие ноги и даже сама добрела до своего места в хозяйском Лексусе. Но на заднее сиденье влезла не привычным грациозным прыжком, а лишь с хозяйской помощью.

Игорь захлопнул дверь, сел за руль, и они поехали.

Тяжёлый это был путь. Ксения предполагала, что так будет, только не знала – насколько.

Погружённый в свои мысли, Игорь сначала долго молчал, а потом начал разговаривать тихонько – со своей собакой, но как будто «про себя». Думы его, горестные, тоскливые, казалось, теснились в голове и, переполняя её, выплёскивались наружу:

– … никому тебя не отдам – сам похороню… под большой яблоней, где ты лежать любила… твоё место навеки будет… а машину эту, на которой ты ездила… продам к чёртовой матери…

Ксении стало просто нехорошо от этого бормотания, но она знала, чувствовала, что не надо ничего говорить, ни одного слова. Надо просто молча посидеть рядом, чтобы этот человек не был сейчас один.

Анализы должны были быть готовы в воскресенье. И Игорь взял с неё слово, что как только она их получит, приедет к ним. Вернее, позвонит, а он сам за нею приедет. И что при неблагоприятном прогнозе – а он в нём, увы, не сомневался – всё будет закончено тогда же, в воскресенье вечером. Пришлось пообещать. Ох-х…