Читать книгу: «Девять месяцев из жизни Даррена»

Кириллу Иванову, моему лучшему другу

Фотограф Александр Биктимиров

Фотограф Елена Ягодина

Корректор Анастасия Буянкина

© Диана Вольз, 2018

© Александр Биктимиров, фотографии, 2018

© Елена Ягодина, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4490-9018-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Don’t cry mercy, There’s too much pain to come

Hurts – Mercy¹

I

1

Восемнадцать, двадцать четыре, тридцать девять…

Я лениво прусь туда-сюда вдоль улицы и считаю шаги.

На дворе восьмое сентября. Уже прохладно, но вечернее солнце по-летнему печет мне то левую половину лица, то правую половину затылка.

Сорок три, пятьдесят шесть, шестьдесят восемь.

Ее фамилия Джефферсон, но я не верю в это. С ее манерами она должна быть МакМерфи. Или МакМаген. Или О'Райан – так безбожно опаздывать могут только ирландцы. Но она Джефферсон, а я все еще сторожу улицу.

Семьдесят два. Восемьдесят пять. Девяносто три.

Я досчитываю до двухсот пятидесяти четырех, и солнце печет мне лицо, когда я замечаю ее на другой стороне улицы. Она замечает меня тоже и семенит быстрее. Сокращая между нами дистанцию, уменьшив ее наполовину, она начинает переходить дорогу.

Ее не сбивает форд.

Ее не сбивает ауди.

В конце концов, ее не сбивает поганое такси.

Ее может сбить только летающая тарелка, но такие у нас не водятся. Поэтому она спокойно переходит дорогу, неотрывно мне улыбаясь. Добравшись до середины, она кричит «ПРИВЕТ!» и машет рукой.

Она во всем ищет середину.

Пока она преодолевает оставшийся путь, я вспоминаю все, что о ней знаю.

ДОСЬЕ

Имя: Мерси Эй. Джефферсон.

Пол: женский.

Дата рождения: 17 февраля.

Возраст: 26 лет.

Волосы: темные.

Глаза: карие, но вечно в каких-то линзах.

Профессия: менеджер по туризму.

Образование: два года колледжа, курс изобразительного искусства.

Домыслы: возможно, она мой единственный друг.

Мерси, Мерси.

Темные волосы. Темные глаза. Темные одежды. Темное все.

Тем-но-е все.

В школе мне не удавалось дробить слова на слоги. Я не уверен, что мне удалось сделать это правильно и сейчас, даже после колледжа.

Нет, на самом деле она не совсем такая уж и темная.

Однажды Мерси позвонила мне и сказала:

– Прямо сейчас, в эту минуту, я ем снотворное. Таблетку за таблеткой.

И что-то громко разгрызла.

Я примчался к ней на такси. Я боялся, что она уже мертва.

Я вломился в ее квартиру, а она лениво смотрела в телек, жуя недоразмоченные половинки гороха.

Она посмотрела на меня и громко рассмеялась.

– Прости. Просто мне нужно было знать, что я еще хоть кому-то нужна.

И добавила:

– Спасибо.

Она сказала так, потому что ее бросил очередной бойфренд.

Сейчас Мерси тащит меня на выставку мексиканских художников-укурков. Я знаю это, потому что Мерси других не любит.

Она посещает класс по лепке из глины, класс по мозаике. Она ходит на занятия по йоге. Она просиживает штаны в библиотеке. Но выставки всяких укурков – это единственное, куда ей удалось меня затащить.

И я даже не знаю, почему.

Сегодня на Мерси кеды, синие джинсы и белый свитер под черной курткой нараспашку. На шее болтаются наушники, черный провод которых теряется где-то под свитером (наверное, висит меж ее пышных грудей) и окончательно пропадает в недрах карманов. Из наушников ревет рок, и мне предстоит слушать его весь вечер.

Мерси еле накрашена. Ее волосы собраны в кубышку почти на темечке ― при желании канарейка могла бы спокойно в ней жить.

Вот она, Мерси. Обычная городская рокоголичка со странными взглядами на жизнь.

Хотя чья бы корова мычала.

Мерси бредет чуть впереди, рассеянно улыбаясь, и спрашивает, как прошел мой день. Я отвечаю: «Нормально». Возможно, она мой единственный друг, но это не мешает мне пялиться, как мерсина сумка на длинном ремне бьется о бедра и задницу своей хозяйки.

– Как твои колдовские успехи? ― спрашиваю я.

О, я же совсем забыл рассказать. Мерси думает, что у нее способности начинающей колдуньи или управляющего энергией, или что-то еще.

– Не хуже твоего дня, ― усмехается она и прячет руки в карманы.

Мы сворачиваем направо.

Солнце почти что печет наши задницы, а я думаю о том, что, если я наглотаюсь таблеток и позвоню ей, Мерси отшутится и останется дома. И если скорая (которую мне придется вызывать самому) успеет меня откачать, Мерси не придет ко мне в больницу. И только когда меня выпишут и какой-нибудь журналюга напишет обо мне грустную статью, Мерси прибежит с печальными глазами и скажет «Прости».

«Я думала, ты пошутил», – скажет она.

«Я думала, что ты уже пережил это», – скажет она.

«Тебе нужно поговорить с психоаналитиком», – скажет она.

Добавит: «А сейчас пойдем развеемся». И потащит меня на очередную выставку. Обязательно потащит.

Нет уж, спасибо. Ради такого финала мне не обязательно жрать снотворное.

2

Мы познакомились три с половиной года назад на благотворительной акции в поддержку детей-сирот. Прошло полгода, как умерла моя жена вместе с утробно-трехмесячным ребенком, и я чувствовал необходимость быть кому-то нужным.

Акция в поддержку больных раком.

Акция в поддержку бездомных.

Акция в поддержку бесплодных.

Я навязывал себя себе и всему миру.

В тот день я учил детей делать оригами. Сложи листок так, так и сяк – и получается уточка. Сложи листок так, так и эдак ― посмотрите, это же бабочка!

После четвертой сотни бумажных зверушек всех участников-учителей пригласили на благотворительный фуршет, где мэр города выразил свою благодарность поименно.

Мое имя. Гром аплодисментов. Личное «Спасибо, дружище» от мэра. Меня любят.

О, да.

Перекусив какой-то ерундой, я стоял в сторонке и смотрел на мир, ничего не видя. Размышлял, что будет дальше.

Акция в поддержку наркоманов?

Акция в поддержку инвалидов?

Акция в поддержку шизофреников?

– Готова поспорить, у него член такой же, как сосиска, которую он ест.

Меня тянут за ноги из чрева моих мыслей, и я рождаюсь в этот бренный мир.

– А что вы так недоуменно смотрите на меня? Можно подумать, вы думали о чем-то другом.

Ну да, конечно.

– Я Мерси Джефферсон.

Она весь день учила детей рисовать, и рука, которую она тянет мне, испачкана красками.

Кобальтовый акрил.

Фиалковая гуашь.

Темно-лазурная акварель.

Химические фломастеры.

– Джек, ― ляпаю я первое, что приходит в голову, и почти добавляю «Николсон».

Мерси улыбается.

Мы гуляем весь вечер. Мы разговариваем то о погоде, то о том, в раю ли ее бабушка. То об экологии, то о том, почему моя жена гнала так быстро.

Мерси говорит, что завтра открывается выставка австралийских авангардистов и приглашает меня, а я зачем-то соглашаюсь.

Там мы и познакомились. И так началось мое выставочное рабство.