Галилео

00.05

Парни начинали первыми. На краю Испытательного Поля находилась площадка, усыпанная валунами, которые были снабжены креплениями.

– Никак не могу понять, – вполголоса поделился Ярик, – если при поднятии тяжестей можно обойтись вот этими грузами, зачем правила предполагают поднятие человека?

Макс пожал плечами, но задумался.

– Возможно, – сказал он, – раньше этих приспособлений не было и приходилось пользоваться живым весом.

– Может быть и так. Но смотри, по правилам необходимо поднять свой собственный вес. То есть логично было бы просто подтянуться…

– Нет, друг мой, это совершенно разное приложение сил. Подтянуться проще, чем поднять на уровень плеч свой вес.

Ярик посмотрел на Макса с уважением.

– Твои знания хоть где-то заканчиваются?

– Да, конечно, но я постоянно стараюсь расширить горизонты познаний.

– Жену бы тебе нужно.

– Ты опять за своё?

– Ладно, – Ярик похлопал Макса по спине. – Пойдём, приподнимем это дело.

Каждому участнику выдавали деревянное приспособление – что-то между хомутом и коромыслом. К нему привязывали два камня, вкупе дававшие вес участника. Взвешивание проводилось на старых, ржавых, грозящих развалиться весах, поэтому представлялось весьма условным. Но народ не роптал. Подъём тяжестей происходил из года в год. Наряду с бегом и Скалой Желаний, это был постоянный тест. Все прекрасно знали о своенравии весов, а также и о том, что орги предпочитают недовес перевесу.

Друзья из Восточной деревни подошли одними из первых. Их быстро поставили на весы и указали, какие нужно взять камни. Людей в секте Дня Семени было немного, но сегодня трудились все. Мелкие служки помогали участвующим в Испытании. Ярику и Максу показали, как пристёгивать грузы, как лучше вставать, чтобы не сорвать спину, как потом вес с себя снять. Хитрости были не сложные, но без них действительно можно было покалечиться.

Яркий Свет прикрепил грузы, поднялся, затем на руках приподнял «коромысло» и под одобрительный гул публики опустил его. Макс слегка отстал. Ему не нравилось, как выглядят крепления на валунах. По его мнению, надёжности в них было, как демонов на этой стороне планеты. Однако после жёсткой проверки он всё же осмелился поднять камни. Получилось всё не столь блестяще, как у друга, правая коленка слегка затряслась в самый сложный момент, но в целом его показатели оказались хороши. Потягиваясь и разминая друг другу плечи, они отошли в сторону.

Теперь, когда первое испытание осталось позади, можно было оглядеться и понаблюдать за другими людьми. Одним из первых им на глаза попался весьма упитанный мальчик. Это было и не удивительно, ведь на Галилео пышные формы – скорее исключение, нежели правило.

– Кармин. Его зовут Кармин, он сын старейшины откуда-то с западных деревень.

Ярик даже обернулся от неожиданности. Рядом с ними стоял тот самый парень с Окраины, что влез в их разговор при соединении в одну группу. Макс по своему обыкновению махнул рукой в сторону парня. Жест обозначал нечто среднее между «заткнись» и «отвали». Любитель встревать в чужие беседы вздёрнул подбородок и отвернулся от них.

– Зато, – сказал он, уходя, – увидим сегодня дикий фейл.

Слово «фейл» означало, что кто-то не пройдёт Испытания. И да, глядя на мокрого от пота и тяжело дышащего парня, можно было согласиться с хамом, отошедшим от них только что.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – произнёс Макс и нехорошо оскалился, показывая клыки.

– Думаешь, придётся вмешаться? – спросил Ярик.

– Уверен. Видишь, вон и трупоеды уже слетаются.

– Что есть, то есть, – Ярик зевнул и продолжил смотреть на проходящих тесты.

Вдалеке он увидел Артура. Тот, естественно, с лёгкостью прошёл первое испытание. Раньше они с ним хорошо ладили. А вот последние два года не перекинулись и словечком. Всё из-за Лилиан. Артур почему-то считал, что она предназначена ему, а не Ярику. Конечно, такое часто случается на Галилео. Даже драмы для театра на эту тему пишут. Но на деле же, в жизни, парень, которому отказывает девушка, обычно смиряется и довольствуется обязательной парой после Испытаний. Либо успевает ещё обзавестись добровольной. С этим человеком оказалось всё не так. Он затаил злобу на Ярика. И, казалось, ждал, что тот провалит тесты. Схватит фейл, как говорилось меж людьми.

Пришла очередь пухлого паренька поднимать тяжести. Орг, следивший за его Испытанием, предложил размяться и взять сначала валуны полегче. Тот согласился, но не осилил даже половины своего веса. Просто не смог поднять валуны с земли.

– О-о, – вполголоса сказал Ярик, – по ходу, действительно, фейл, да ещё и на первом тесте.

По толпе прокатился дружный гул, сочетающий разочарование, напряжение и ещё одну очень нехорошую эмоцию – ожидание чужого проигрыша. Толстяк покрылся красными пятнами, пытаясь оторвать камни от поверхности планеты. Пот тёк струями ему за шиворот, но всё было тщетно.

– Он остался последним, – сказал Макс. – Если мы хотим помочь, то сейчас – самое время.

– Я, в целом, не против помочь ему, – ответил Ярик. – Но ты должен понимать, что тогда мы весь день будем обязаны с ним носиться, как дюран с раненной гридой.

– А что лучше? Оставить его на произвол судьбы? – Макс даже взъярился. – Да, хорошо, ему дадут ещё раз шанс в следующем году, но что это изменит? Ты хочешь, чтобы ещё один изгой пополнил Южный Край? А даже если он и пройдёт Испытания через год, то в очереди на пару будет в самом конце.

– Может, и к лучшему, у него, судя по всему, наследственность не очень.

– Дюран ты и есть дюран. И не лечишься, – сказал Макс, направляясь к изнемогающему уже парнишке.

Ярик догнал друга.

– Слушай, – сказал он, – если честно, я не уверен, что подниму его.

– Это уже другой вопрос. Сбегай пока вон к тому тощему оргу, попроси у него брусков и верёвку. Сейчас будем заниматься дендро-фекальным методом конструирования.

– Чего? – не понял Ярик.

– Сейчас сам всё увидишь. – а следом крикнул уже оргу, который хотел прекратить мучения пухляка, остановив для того Испытания, чем безусловно покрыл бы его позором. – Стойте! Я прошу задействовать вторую поправку.

Вторая поправка в законе Испытаний гласила, что любой из проходящих тесты может помочь тому, у кого что-то не получается, либо выполнить чужое задание самому. Поднять толстяка Макс не мог, это вряд ли было по силам и Ярику. Но вот помочь они вполне могли.

Толстяк сперва не понимал, что задумал молодой человек со своим товарищем, когда они разложили вокруг него палки, верёвки и грузы. Всё стало ясно лишь полчаса спустя. Все как один с недоверием оглядывали сооружённую Максом конструкцию. Понятное дело, на Галилео мало кто видел подобную систему упоров и противовесов, потому что в обычной жизни она не требуется. Так только, когда нужно что-то тяжёлое достать.

Макс показал пухлому парню, как и что надо сделать. Тот встал на исходную позицию, с безысходностью в глазах глянул на помогающего ему, поднатужился и… легко поднял свой собственный вес. Осознание, а затем и радость появились в его глазах. Он бросил грузы и хотел было обнять Макса, но тот отстранился и протянул руку.

– Кармин меня зовут! – причитал толстяк. – Спасибо, что помог! – Он отчаянно жал и тряс протянутую руку.

– Максимус. Не за что, мы должны помогать друг другу.

Ярик тем временем оглядывал окружающую их толпу, начавшую потихоньку расходиться. Он был поражён тем, что в глазах доброй половины читалось негодование по поводу того, что кто-то помог другому избежать фейла.

– Какие злые стали люди, – сказал он потом Максу. – Все так и готовы были тебя сожрать за то, что избавил парня от позора.

– Натура наша человеческая такова, – задумчиво проговорил Макс. – Любим мы поглядеть на страдания ближнего нашего.

– Но на его месте мог оказаться любой.

– Они об этом не думают.

– Хорошо будет, если вас обоих на Южный Край отправят. И толстого с собой прихватите, – проходя мимо них, сказал постоянно вмешивающийся в разговоры парень с Окраины.

Артур, спеша к следующей площадке, удостоил Макса лишь ненавидящим взглядом, а затем сплюнул под ноги.

– А мы явно набираем популярность, – улыбнулся Ярик. – Пойдём, узнаем результаты.

– Победителем Испытания признаётся Яркий Свет! – громко объявил Первый Глашатай. Все зааплодировали. – Наравне с ним за проявленную самоотверженность и помощь ближнему своему победителем объявляется Максимус. Так же вышеозначенный юноша освобождается от Испытания по мастерству, ибо уже доказал, что руки у него золотые. Все остальные объявляются прошедшими данное Испытание. Переходим к следующему.

00.06

Тревога, рождаясь где-то в животе, устремлялась через горло, сжимая там всё до предела, прямо в голову, куда-то в центр мозга. Лилиан смотрела на куски материи, выданные ей оргом, и никак не могла понять, что именно она должна сшить. Первое испытание у девочек – шитьё. Но, прежде чем приступить непосредственно к процессу, они должны были понять, что за вещь у них должна получиться, и сложить некий пазл из кусков ткани.

Именно это девушке никак и не давалось. Она по самой материи видела, что это не платье. Да и по выкройке становилось очевидно, что это нечто совсем иное. Но что конкретно? В какой-то момент Лилиан едва сдержалась, чтобы не скомкать всё и не бросить на землю, себе под ноги.

Тревога усиливалась.

Девушка подняла к жёлтому небу глаза, начавшие влажнеть, а затем повернула голову в сторону, посмотреть, что там происходит у парней. Она видела, что Ярик и Макс уже прошли свои испытания и теперь, добродушно переговариваясь меж собой, следили за остальными. Ей стало слегка грустно. Жених мог бы подойти и посмотреть, как у неё дела. Подбодрить. Конечно, она знала, что оргами это не приветствуется, но… он мог хотя бы глянуть на неё.

В этот момент Ярик оглянулся и посмотрел на Лилиан. Издалека была видна его широкая улыбка. Он поднял большой палец вверх, словно ободряя и в то же время говоря, что у него всё хорошо. У них. Не у него одного, а у них.

Тёплая ладонь легла на её руки, сжимающие куски материи. Лилиан оглянулась. Энджи по-доброму, но с беспокойством смотрела ей в глаза.

– Что-то не так? – поинтересовалась она.

– Да нет… то есть да… – на щеках девушки вспыхнул румянец. – Никак не могу понять, что должно из этого получиться.

– Разреши помочь тебе.

– Я, пожалуй, сама. К тому же тебе своим нужно заниматься.

Энджи поднялась с корточек и на шаг отошла в сторону, чтобы освободить вид на вешалку готовых изделий. Глаза Лилиан стали раскрываться всё шире и шире. То, что она увидела, было практически невозможным. На вешалке висело уже сшитое платье глубокого изумрудного цвета. Но даже не это было главным. Платье поражало своей красотой. Выточки, разрезы, полоска кружев на оборке и на рукавах с раструбами. При одном взгляде на него сразу было видно, какое оно ладное и крепкое. Такое не погнушалась бы надеть и жена главного старейшины Центра.

– Просто я уже закончила, – сказала Энджи. – И мне всё равно нечем заняться.

– Но как? Когда? – выдавила из себя поражённая Лилиан. – Я со своим ещё даже не начала…

– Возможно, я просто не отвлекалась на то, чтобы посмотреть, как там дела у мальчиков? – Энджи по-дружески улыбнулась, давая понять, что не пытается подковырнуть Лилиан, а лишь констатирует факт.

Невеста Ярика ещё гуще залилась краской.

– Ну так что, разрешишь глянуть? – спросила Энджи.

Лилиан приподняла руки, и создательница изумрудного платья забрала куски материи с колен девушки.

– Это не платье.

– Ага, я вижу, – сказала Энджи, – это кимоно.

– Что?

– Это что-то типа спортивного халата. Странно, что тебе оно досталось. На Галилео такими уже не пользуются.

– И как быть? – спросила Лилиан.

– Очень просто. Это вот сюда, затем это пришиваешь к этому, а затем вот тут, плюс здесь прихвати. Ага?

– Да, сейчас… Ох, как просто! Но откуда? Откуда ты столько знаешь?

– Да я в прошлых играх участвовала, – сказала Энджи.

– В играх?

– Ну, в смысле, в Испытаниях. Дело не в этом. В том году мальчиков было крайне мало, да и те все разошлись по добровольным парам. Мне самого завалящего не досталось. – Она задорно улыбнулась и подмигнула Лилиан. – Редкое явление, я знаю, но так уж вышло. У меня было два варианта: либо не участвовать в этом году в иг… в тестах и оказаться на последнем месте в приоритетах на пару, либо участвовать второй раз и быть замеченной кем-то. Мы же тут все друг у друга на глазах.

Последнюю фразу Энджи произнесла с глубокой задумчивостью.

Лилиан подняла глаза от уже почти готового кимоно и увидела, что её нечаянная помощница смотрит куда-то вдаль. Проследив за её взглядом, (чего там у парней?) она поняла, что Энджи глядит на Ярика и Макса. На кого из них именно, не ясно. Отступившая было тревога вновь появилась в глубине живота и потянулась к горлу, словно пытаясь задушить девушку. Но природа этого смутного чувства крылась не в бессилии, как это было раньше, а в чём-то совершенно ином, ещё не познанном Лилиан. В чём-то таком, что ещё только предстоит ощутить и пропустить сквозь себя.

– Понятно, – произнесла Лилиан, глядя на Энджи, а когда та повернулась к ней, отвела взгляд, не в силах смотреть в глаза.

Тут-то она и увидела, что Обри и несколько других девчонок неодобрительно косятся на них с Энджи. Вспомнила про угрозы не замечать её – Лилиан – впоследствии, если она вдруг продолжит общаться с этой таинственной и почему-то столь ненавистной другими девушкой. Впрочем, сейчас ей и самой хотелось дистанцироваться от этой скорой на руку красавицы. Тревога, ещё не оформленная ни во что конкретно, продолжала тянуться к горлу.

Оторвавшись от мыслей, Лилиан поняла, что закончила с шитьём. Её пальцы тоже были весьма проворны, если она отчётливо понимала, что делает. Тогда она вновь взглянула в сторону (чего там у парней?) своего жениха. Увидела она странное: Макс и Ярик крутились возле полного мальчика, которого она никогда не встречала, и что-то мастерили.

Ярик снова почувствовал её взгляд и обернулся. И на один-единственный дикий миг Лилиан показалось, что смотрит он не на неё, а на Энджи. Наконец-то смутная темень внутри сформировалась. Девушка поняла, откуда тревога в груди и странная горечь во рту.

Энджи тоже смотрела в ту сторону. Тогда Лилиан помахала Ярику рукой. Тот помахал в ответ.

Объявили о конце Испытания. Теперь вся вешалка была забита готовыми изделиями, поэтому платье Энджи уже не выделялось так, как когда висело одно. Зато кимоно Лилиан выгодно красовалось на правом краю приспособления.

Орги, среди которых было две женщины, стали пересматривать то, что сшили участницы. Практически каждое второе изделие подвергалось осмеянию, потому что было сшито вкривь и вкось. Девушки, сотворившие это, краснели, отводили глаза, растирали слёзы по лицу, чертили ножками что-то на земле и прочими жестами давали понять, что всё это вышло случайно, как бы само собой. Да и орги, хоть и смеялись, всё же засчитали даже напрочь перекошенное платье Обри. Зато, когда дело дошло до переливающегося в лучах солнца изумрудного платья Энджи, все ахнули. Его долго показывали, чтобы все могли увидеть, какое оно совершенное.

– Вот, что должно было получиться у каждой из вас, – сказала женщина из оргов.

– Вы ей подыгрываете, – выкрикнула вдруг Обри.

– Да, – поддержала её незнакомая Лилиан девушка, – и самый хороший материал ей дали.

В толпе участниц послышалось роптание.

– Это не так, – голос женщины из оргов звенел, как натянутая тетива лука. – У тебя, – она указала прямо на Обри, – материал был вдвое дороже.

Девушка смутилась. Роптание в толпе смолкло.

Последним висело кимоно Лилиан.

– Несмотря на кажущуюся простоту, – сказала всё та же женщина-сектантка, – это очень сложное изделие. Всё потому, что оно не встречается в обычной жизни. Мы знали, что участница, создавшая его, с лёгкостью справится с обычными платьями и сарафанами, так как с детства обучена шитью, поэтому решили усложнить ей задачу. Лилиан справилась на отлично, а это значит, что она наравне с Энджи объявляется победительницей.

На этот раз слова сектантки встретили аплодисментами. Лишь несколько девушек не хлопали, а сбились в стайку и искоса, с явной неприязнью поглядывали в сторону Энджи. Была среди них и Обри.

00.07

Бег с препятствиями – объединённое Испытание, общее для девушек и парней и, в целом, достаточно простое. Нужно преодолеть десять километров по специальной круговой трассе, на которой кое-где встречаются препятствия. По старой доброй традиции, бегущие первыми эти препятствия по возможности устраняют, так что задача замыкающих сводится к тому, чтобы просто пробежать дистанцию.

Ярик и Макс легко держались в авангарде, едва замечая расставленные ловушки.

– А чего ты к Лил перед началом не подошёл? – спросил Макс.

– Дружище, ты же знаешь, во время тестов общение между нами и девчонками не поощряется.

– Но и не карается.

– Это да, – Ярик вздохнул и на некоторое время замолчал, сосредоточившись на дороге под ногами, а затем добавил. – Я искал её, но не нашëл в общей группе. Потом я увидел её вместе с другой девочкой, но это уже было перед самым стартом. Они, кстати, и сейчас рядом бегут.

Ребята приближались к толстой жерди, перегораживающей дорогу на высоте примерно полуметра. Крепилась она на рогатинах, вбитых по обеим сторонам трассы. Легко перепрыгнув препятствие, ребята, не сговариваясь, остановились, обернулись и сняли жердь и, положив её на землю, двинулись дальше.

– А ты раньше никогда не видел эту девушку? – спросил Ярик.

– Нет, – ответил Макс, – не видел и не слышал о ней, что само по себе странно.

– Почему?

– Потому что о подобной красавице слухи должны ходить по всему Галилео уже не первый год.

– Совсем не обязательно, – не согласился Ярик. – Про Лил, например, не ходят.

– Ну, как тебе сказать, – Макс ехидно усмехнулся, – просто все знают, что она твоя, вот поэтому и спокойны.

– Может быть, и у неё есть добровольная пара?

Макс сразу погрустнел после этих слов.

Они перепрыгнули верёвку, натянутую над самой землёй, затем отвязали её. Ближайшие их преследователи отставали метров на двести.

– Надо будет расспросить народ, откуда она и есть ли у неё кто, – сказал Макс после почти десятиминутного молчания.

– А, ты всё про это? – усмехнулся Ярик. – А я думал, дыхание не хочешь сбивать. Да ты не парься, нет у неё никого, так что не упускай свой шанс.

– Почему ты уверен, что у неё нет добровольной пары?

– Да она же с тебя глаз не сводит, дружище. Ты просто обрати на это внимание.

– Видел, – Макс заметно приободрился. – Однако я считал, что это она тебя глазами поедает. Ты же у нас выдающийся красавчик.

– Продолжай делать мне комплименты, и я, возможно, покраснею.

Оба друга расхохотались в голос.

Лилиан и Энджи бежали рядом, отставая от Ярика с Максом метров на четыреста. Трасса частично проходила по городу, частично по Испытательному полю. Сейчас они двигались среди зелёной травы, буквально за день вытянувшейся к солнцу. Лилиан поймала себя на мысли, что постоянно следит за взглядом Энджи. И, несмотря на значительное расстояние между ними и парнями в авангарде, ей всё время кажется, что та пялится на ягодицы её Ярика. «Гонеб, меня задери, – подумала она, – да что это со мной?» Но тут же внутри, вместо успокоения, вскипела ревность.

– В этом году мальчиков значительно больше, – рассуждала тем временем бегущая рядом с ней девушка, – так что мне, скорее всего, повезёт.

Почему-то эти слова её задели, и Лилиан решилась на вопрос.

– А кто конкретно из мальчиков тебе нравится?

– Видишь тех двоих, что бегут самыми первыми?

То чувство, что зрело в Лилиан последние часы, вдруг забурлило и выплеснулось через край её натуры. Не совсем понимая, что она делает, девушка резко ускорилась, пытаясь оставить Энджи позади. Однако это было не так просто сделать. Не выказывая никакого внешнего усилия, девушка продолжала держаться рядом.

– Лилиан? – говорила она своим мягким, словно бархатным голосом. – Лилиан, что случилось? Я что-то не так сказала? Да погоди ты! Не будь ребёнком, скажи, что не так!

Но Лилиан не могла превозмочь затопившие её чувства. Больше всего на свете ей хотелось сейчас вцепиться ногтями в это красивое, почти совершенное лицо и изуродовать его так, чтобы никто и никогда не заглядывался на него.

Словно чёрная опухоль с отвратительными наростами разрасталась внутри Лилиан, пожирая рациональность и грозя вовсе отключить разум. Девушка одновременно оказалась в нескольких состояниях. Одна её часть хотела уже не просто изувечить, а изорвать на куски Энджи, убить её, устранить помеху на своём пути полностью и бесповоротно. Другая же её часть почти кричала «остановись!», но её почему-то никто не слушал, может быть, потому, что крик был беззвучен, или некому было уже слушать. И была ещё третья Лилиан, которая безучастно наблюдала за всем этим действом внутри себя, не занимая чью-либо сторону, просто ожидая, когда всё это закончится, готовая принять любой исход.

Но не было той части, которая следила бы за дорогой. Именно поэтому девушка попала в самую примитивную западню, которую впереди бегущие ребята даже обезвреживать не стали, считая, что не найдётся таких дюранов, чтобы наступить в верёвочную петлю, отчётливо видную на дороге. Но за пеленой ярости, вызванной ревностью, Лилиан не видела ничего. Она угодила в самозатягивающуюся петлю, и её тут же приподняло над дорогой вниз головой. Дёшево и эффективно, как говорится. И висеть бы Лилиан до конца соревнований, ожидая, пока орги снимут её и признают проигравшей, если бы не Энджи, которая, недолго думая, подпрыгнула и перерезала верёвку, крикнув при этом:

– Голову береги!

Лилиан вовремя сориентировалась и приземлилась на полусогнутые в локтях руки. Затем содрала с ног петлю и выбросила её на обочину. Однако краем глаза она успела ухватить, что срез верёвки как будто бы оплавлен. Этот факт она выбросила из головы на ближайшее время. Нежданное происшествие выбило из неё дурь, поэтому она хотела догнать Энджи, попросить у неё прощения и сказать «спасибо» за очередную помощь в Испытаниях. Но её спасительница убежала уже далеко. Невероятно, но она догнала Ярика и Макса и держалась рядом с ними. Лилиан поймала себя на мысли, что многое бы отдала за то, чтобы узнать, разговаривали ли они между собой, а если разговаривали, то о чём? Энджи обиделась, это ясно. И с одной стороны Лилиан осознавала, что вела себя, как дрянной ребёнок, но с другой – чёрная опухоль ревности всё ещё жила в ней, хоть и скукожилась до минимума.

Догнать спасительницу и поговорить с ней так и не удалось до самого финиша. А там было совершенно не до этого. Ярик, Макс и Энджи переглядывались, что не укрылось от Лилиан, но взгляд жениха, обращённый к ней, был по-прежнему добрым и открытым, что немного успокоило девушку. Она пыталась гнать от себя ревность, как могла, но та просто отказывалась покидать её.

По итогам соревнования Энджи назвали героем и освободили от медицинского Испытания. Лилиан же обратила внимание на то, (она как будто не живая) что та даже не запыхалась, словно всё это время стояла тут, а не бежала наравне со всеми. А ещё вспомнился оплавленный срез верёвки. Девушка попыталась эти факты связать в своём мозгу, но пока что у неё ничего не получалось. Весь её внутренний мир сейчас был взбудоражен и представлял собой кучу разрозненных пазлов. И снова, как и на первом тесте, она понятия не имела, как всё должно сложиться.