Обезьянки

– Разберетесь вечером, – сказала она. – Вам еще надо будет белье взять и ключ. Входную дверь мы не запираем, а в дверях комнат внутренние замки. Кто выходит последним, тот обязан запирать дверь!

– От детишек? – спросил Филипп.

Надежда подняла руку, будто задумавшись о чем-то, и со взмахом ее опустила.

– И от них тоже, – добавила девушка. – Комната, как вы сейчас убедились, открыта, и кто-то получит сегодня по шее. Я даже знаю кто. Сашка вряд ли мог забыть, значит, Тимур.

– Нам ключи еще не выдали, помочь нечем, – открестился Филипп.

– Бросайте шмотки и не бойтесь. Никто их не возьмет.

Оставив вещи в комнате, молодые люди поблагодарили Надежду за проведенную экскурсию и разошлись по отрядам. Глеб застал часть своих воспитанников у коттеджа.

– А где Екатерина… как ее там… Валерьевна? – с ходу поинтересовался он у воркующих на крылечке голубиц.

– Владимировна! – хором поправили девочки.

«Да без разницы», – чуть не сорвалось с языка, но молодой человек сдержался, дав им секунду для ответа.

– Наверху, – подсказала Варвара.

– Отжимает, как гопница, трубы, – добавила Софья, заставив Глеба улыбнуться.

Он прошел через холл к лестнице, увидев спускавшуюся навстречу вожатую с пластиковым пакетом в руках.

– Ты так долго искал общежитие, что даже выспаться по пути успел? – начала она.

– Да не цепляйся, мчался со всех ног! – громко парировал Глеб, вспоминая гибкую и сговорчивую Надежду, словно в противовес «совсем не своей» стерве. – Тут без тебя все мысли в кучу в боязни ляпнуть что-нибудь сгоряча, так еще я должен отражать твои нападки! Если хочешь продолжать в таком духе, идем сразу к Максу просить перевод, пока детишки к нам не привыкли.

Екатерина оторопела, приостановившись и хлопая своими полуазиатскими глазами.

– С чего ты взял? – с трудом выплюнула она, таращась с изумлением на напарника и пытаясь понять, кого он встретил в вожатском общежитии и кто его в подобном ключе накрутил.

– А ты разве не замечаешь, как со мной разговариваешь?

– Нет, просвети-ка…

– Как наставница! Да, ты старше, да, ты имеешь опыт, и я стараюсь тебя слушать и учиться, но зачем каждый раз это выпячивать, да еще при детях? Ведь здесь мы с тобой на абсолютно равных условиях и получим одинаковую зарплату. Зачем ты палку гнешь?

– Ничего я не гну. Это мой обыкновенный характер, и я виду себя совершенно естественно, как привыкла, как вела себя все прошедшие смены. Конец июня отработала с парнем, июль с девушкой, и не было проблем никогда и ни с кем, но ты вдруг яйцами решил позвенеть в первый же день… Может, в тебе проблема, а? Я же тебя не знаю, как и ты меня, поработаем пару дней, пообвыкнем, подружимся. Чего взбеленился-то?

Тон, которым отвечала Екатерина, оказался мягким и утешительным. Глеб почувствовал неловкость и, выдохнув, опустился на подлокотник кресла.

– Извини, – буркнул он, когда девушка вышла в холл. – Нервы сдали.

– Уже!? – с улыбкой ответила напарница. – Это антирекорд! Что же с тобой будет под конец смены?

Молодой человек пожал плечами и спросил:

– Что там по плану?

– Сегодня ничего конкретного устраивать не будем, пусть адаптируются после города. А ты возьми себя в руки и помни – ты вожатый, на тебя возложена ответственность за детей и, чтобы не случилось, ты должен оставаться спокойным, трезво мыслить и принимать взвешенные решения без права на ошибку! – Екатерина закатила глаза. – Гм, опять я тебя воспитываю…

Глеб помотал головой, выжав ответную, но грустную улыбку.

– Тогда соберись, тряпка! – шутливо добавила напарница, легонько ударив его кулаком в грудь. Готов?

– Как пионер.

– Молодец! В общем, импровизируй. А я пока схожу и сдам эту электронную коллекцию под замок. – Она встряхнула мешком полным смартфонов и телефонов, и хотела уже направиться прочь, но обернулась. – Глеб, ты куришь?

– Нет.

– Значит, тебе проще будет учуять курящего. Сумки обыскивать мы не имеем права, только при крайних обстоятельствах, а вот пачка сигарет в кармане или бутылка пива в тумбочке подлежат немедленной конфискации. Курение не наказуемо, застукал – проведи разъяснительную беседу; а за алкоголь, как говорит Максим, секир-башка!

На террасе, улавливая каждое слово, притаилась Софья.

– Кто там орал? – донесся шепот крадущейся сзади Варвары, и девочки встретились.

– После скажу, отползаем…

Глава 5

Екатерина, будто в отместку, вернулась только через час и не с пустыми руками. Все это время Глеб старался не надоедать подопечным, но, сам того не ожидая, влился в их образовывающуюся общину, подвергшись бесконечным расспросам о себе и своей жизни. И постепенно, стремясь не навязывать собственные аспекты, да и вообще, по сути, меньше говорить, он проникался их маленькими проблемами, увлечениями и взглядами, выясняя, кто из чего был «сделан». Только затаиться, прикинувшись наблюдателем, ему, конечно же, не дали. Девочки жужжали, словно пчелы, спорили наперебой о всяком разном, ловко подключая Глеба, прощупывая разнообразными намеками и, опираясь на ответы, собирали мозаику его личности, бреши в которой, как показалось, они стали искать упорно, просто с отчаянным удовольствием. Один против девятерых он моментально скис, запутавшись в стратегии, какой дал себе слово придерживаться еще на курсах вожатых. Но куда более сдержанные мальчики, изначально не планировавшие интриг, постарались его спасти, перебив девчат своими вопросами о футболе и лазертаге.

В эту минуту их и застукала Екатерина.

– Вот вам, гаврики, обменяла на телефоны, – пошутила она, снимая с плеча веревочную сетку, интересно связанную кем-то по-морскому как рыбацкая сеть, и заполненную игровыми предметами: футбольным и баскетбольным мячами, ракетками бадминтона, скейтбордом и летающим пластмассовым диском. – Вроде ничего не потеряла и, надеюсь, не потеряете и вы.

Оставив Глеба, пацаны опередили девчонок, первым делом присвоив футбольный мяч, а после и скейт, за который Софья чуть не полезла в драку с Андреем.

– Ну, куда тебе? – возмутился он, передавая скейт за спиной Сергею, а тот, в свою очередь, сразу швырнул его поверх голов поднятым рукам Игната. – Поздно, Соник. Улетело!

– Козел… – фыркнула девочка.

– Соня! – осадила вожатая, сурово на нее посмотрев и без того суженными глазами. – Словечки!

– Я же ничего не придумываю, факт есть факт, – хладнокровно ответила она. – А роликовых коньков не было?

– Нет. Тут тогда пол лагеря на них встанет, сшибая людей по дорогам. Я про скейт-то долго думала. Андрей. Сегодня катаетесь вы, завтра – девочки.

– Отдадим хоть сейчас, Екатерина Владимировна, – ответил парень. – Уже не терпится поржать. Игнат! Отдай им! Пусть разобьют коленки!

– Поздно, Дрончик, – сказала Софья, пересекаясь с ним взглядами. – Мы уже посмеялись.

– Не понял, над чем?

– Когда ножки оступились с подножки, и чье-то тело мордой в пыль улетело…

– Чего-чего?

Софья подмигнула, но Андрей отвечать не стал и только зубы сжал, старательно вспоминая утренний случай с некоторыми важными деталями в виде девочки, встающей с переднего сиденья. Да, несомненно! Это она была у него за спиной!

Закряхтел и прокашлялся репродуктор. Дети, невольно напрягшись, машинально подняли головы на сосну, обнаружив там вместо репродуктора камеру слежения охраны. И где-то издалека снова раздался металлический голос, приглашая первый и второй отряды на обед.

– Всем мыть руки и строиться! – скомандовала Екатерина.

– С бабами больше не встанем, – обиженно проворчал Андрей, и вся мужская компания двинулась за ним в линию, пропадая за окнами холла.

Глеб подошел к напарнице.

– Ну-с, кажется, выявляется лидер, – сказал он.

– Блондинчик? – угадала Екатерина. – Я заметила.

– А у девочек?

– Тут пока мутно.

– А по-моему прозрачно весьма.

– Милану имеешь в виду?

– И Софью, – добавил собеседник.

– Согласна. – Вожатая кивнула. – Девочек слишком много. От пацанов они угроз не ждут, скорее сами начнут за них соперничать, стало быть, поделятся на две фракции. Милана – это мода, дискотеки, гаджеты, здесь ничего дурного, скорее всего, не будет, а вот за теми, кто присоединится к Соне, глаз да глаз. Она, судя по всему, девочка неординарная и не ясно пока, чем напичкана.

– Чем-чем, сексом, наркотиками и рок-энд-роллом!

– Да перестань.

На крыльцо вышли девчата, а с появлением пацанов начались споры за место. Девочки хотели идти впереди, чтобы мальчики замыкали построение, а те, что естественно, этому воспротивились, побоявшись столкнуться с первым отрядом и услышать от них шутки про подкаблучников. Однако пускать их вперед девочки упрямо не хотели, а построить всех вместе, благодаря Андрею, рассказавшему своим сожителям по комнате о толкнувшей его Софье, теперь было невозможно. В общем, сделали так… Девочек построили парами, и они пошли за Екатериной. Мальчиков возглавил Глеб и, с небольшим расстоянием от женской группы, зашагал впереди. Так у них получилось два разнополых отряда под предводительством разнополых командиров, и все были довольны.

Столовая, как упоминалось ранее, находилась за пределами спирального расположения корпусов, и до нее пришлось идти бодрым шагом минут семь-восемь. Мальчики, незаметно нагибаясь за шишками, кидались ими в девочек, стараясь попасть главным образом в Софью, и пару раз даже останавливаться пришлось, чтобы Глеб смог выявить не только зачинщика, но и саму причину этой неожиданной вражды. Ведь утром, на линейке, отряд проявлял чудеса терпимости и вроде ладить начал. Если кризис и мог возникнуть, то лишь в девичьем стане, к примеру, на дискотеке, или в каком-нибудь конкурсе, где они, пытаясь поделить парней для медленного танца, или для усиления парного бега в мешках, стали бы ругаться, но чем прогневали парней сами девочки, вожатые не понимали.

– Прекратите, черт возьми! – не выдержал Глеб и, пропустив вперед юных женофобов, пошел рядом, пристально наблюдая за ними. – Может, мне наказать кого-нибудь в первый же день для профилактики и в назидание остальным, м-м? Как считаешь, Андрей?

– А что сразу Андрей? – возмутился мальчик. – Вы же сами понимаете, Глеб Константинович, прогнешься раз – верхом сядут. Вот мы их и воспитываем… как вы сейчас сказали? Для профилактики!

– Ну и глупо. Я бы на вашем месте их цветами забрасывал, а не шишками. Девчонки в отряде собрались почти как на подбор, а вы ведете себя, словно придурки. Э-эх, балда! – Вожатый приложил ладонь к виску Андрея и толкнул, чтобы голова его накренилась. – Вам по тринадцать-четырнадцать лет, у кого-то уже паспорт имеется, а дурни-дурнями! Или думаете, как бы сигарету посмолить втихаря, или мечтаете о пиве и сексе. Из крайности в крайность. Верно? Только все это вас старше-то не сделает ни разу! Вот устроиться на подработку какую-нибудь и деньги домой принести – это реально круто. Или трезво осознать, что без специальности вас каждая сволочь будет таскать за чуб, и полностью отдаться наукам, считая невыученный урок подрасстрельной статьей. А себя уважать, поверьте, это классное чувство! Когда добиваешься поставленной цели, когда берешь то, на что у других развязался пупок, когда поднимаешься на вершину, а целая толпа лузеров взирает на тебя снизу вверх… Только от этого настоящий кайф бывает! Все остальное – проза.

– А-ха-ха! Ну, вы даете, Глеб Константинович! – захохотав, оборвал Сергей. – Сейчас вообще-то лето, а оно для того и сделано, чтобы мы отдыхали и дурачились!

– И не надо обобщать, – поддержал Василий. – Я, например, стабильный хорошист, курить никогда не пробовал и о пиве не думаю вообще. А секс… Чего же в этом плохого, если о нем просто думать?

– Хорошо, признаю, перегнул, – с улыбкой ответил вожатый. – Сейчас не в тему, но везде ведь можно пользу искать и вести себя с достоинством?

– Вот мы и ведем, Глеб, – подтвердил блондинчик.

Вожатый вытянул руку и щелкнул пальцами ему по подбородку.

– За «Глеб» саечка! За любые другие фамильярности – подзатыльник! На некоторые вещи, в виде исключения, я могу зажмуриться, но будете наглеть – пожалеете очень! Договорились?

– Яснее ясного, Глеб Константинович, – исправился Андрей, виновато ухмыляясь. – И как тогда их на место поставить?

– Вы же не считаете, что яйца и усы могут дать нам какое-то преимущество? – рассудил вожатый. – Мир сейчас такой, он целенаправленно превращает женщин в мужчин, а из мужчин делает женоподобных моллюсков. Для чего? А для того, чтобы сломать понятие «семья», ибо тыл и уют всегда воплощала собой именно женщина. Сделай из женщины эмансипированную стерву и мир захлебнется в разврате и ужасе. Что мы сейчас и наблюдаем повсеместно. А семья – это не только классическая основа общества, как принято говорить, но и твоя личная опора, любовь и так далее. Без семьи нет ни сил, ни желания. И на подвиги не тянет, если ты одинок, и защищать тебе некого. И даже зарабатывать много денег смысла не имеет. Да вы и без меня все это знаете по своим родителям. Может у кого они и чокнутые, однако критиковать их нельзя, тем более, когда вы от них материально и юридически зависимы. Бороться надо, пацаны, но не шишками. Не раскисать, а использовать женщин, как стимул. Увидели, что они в чем-то вас превосходят, сделайте лучше и тем самым докажите, что их место в шестнадцатом ряду. Женщины – это дети, а женщины-дети – дети вдвойне! Они уходят в себя, когда их обижаешь, они плачут, когда тоскливо или больно, они закатывают истерики, когда им чего-то очень хочется; и чтобы со всем этим цирком совладать, вам не надо становиться дрессировщиком, потому что это грубо, или клоуном, потому что это глупо, а надо просто разучить некоторые приемы фокусников. И если у первого на руках лишь приманка и плетка, а у второго сотня примитивных шуток, да резиновый нос, то арсенал третьего воистину неисчерпаем. Черт возьми, пацаны, я с вами социологом, сексологом или психологом стану!

– М-да, Глеб Константинович, завернули не слабо… – подытожил Игнат.

– Что же вы предлагаете? – спросил Егор.

Глеб оглядел полноватую окружность мальчика и устремил взгляд на приближавшееся одноэтажное здание, куда уже успели скрыться объекты обсуждения.

– Предлагаю пообедать с совершенно невозмутимыми лицами, – спокойно ответил он. – Скроемся за комплиментами и нарочитым уважением, как оборотни за человеческой кожей, введя в замешательство этих наивных дур. И под конец смены, клянусь, они рвать друг друга станут за ваши телефоны и е-мейлы! А город у нас один и, став старше, вы еще сможете с ними повстречаться. Остается сделать так, чтобы после лагеря они вспоминали вас часто-часто и встречи захотели. Вот там и будет вам и мёд, и повидло. Поняли намек, разгильдяи?

Пацаны хором рассмеялись.

– А за шишки придется дружно извиниться, иначе в первый же день прослывете придурками.

– Только не это, Глеб Константинович, и не сейчас! – запротестовал Олег. – Мы лучше свалим друг на друга, если привяжутся.

– Я за вас тихонечко извинюсь, а вы дружно закиваете, сделав виноватые рожи. Годится?

Мальчики закивали, сымитировав виноватые рожи.

А в столовой, снова увидев Екатерину, Глеб в мыслях воскресил их недавний разговор и собственную панику при женском допросе на крыльце коттеджа. И вся его бравада улетучилась в миг.

«Да, – подумал он, – как просто учить других, когда сам не желаешь учиться. И как легко казаться правильным, когда таковым не являешься. Впрочем, надо «забить», ибо с пацанами проще. Куда труднее стать авторитетом для девчат, тем более, если тебе мешает конкуренция в виде вожатого-женщины. Гм, действительно репетиция семейной жизни. Словно родители и дети. И если мы все-таки с Катькой не споемся, как отец и мать, придется подавать на развод, а то так и будем ходить двумя группами до конца смены».

Выполнив обещанное и убедившись, что девочки удовлетворились «виноватыми рожами» его подчиненных, Глеб вытянул пацанов в линию очереди за женской половиной отряда и стал, сложив руки на груди.

Чистая, светлая и просторная столовая была похожа на городское бистро. Запах куриного супа, пюре, котлет и вареных сухофруктов из компота испытывал аппетит на прочность, но молодой человек сопротивлялся ему, как мог, с напускным равнодушием провожая мимо девочек с тарелками и даже не глядя на содержимое.

Первый отряд (куда же без него) уже уписывал вторые блюда, а Надежда с каким-то верзилой сидела в отдалении у окна.

– Сударыня, вас не затруднит подать мне солонку? – вдруг услышал Глеб.

На мгновение, о чем-то замечтавшись, он провалился в себя, не заметив, что последние дети отошли от раздачи. И теперь ему пришлось обернуться к занятым столам, чтобы изобличить участников диалога.

– Сударыни не подают! – ответили женским голоском. – Хи-хи, разве что милостыню, да и ту лишь по пятницам.

Глеб увидел Андрея и Алену, изначально сидящих спинами друг к другу, и не только по словам, но и по хладнокровной реакции мальчика, понял, что пацаны решили опробовать предложенную стратегию. Андрей поднялся – девочки испуганно замерли – и, развернувшись, наклонился над соседним столом, очень медленным жестом дотягиваясь до солонки. Лицо его при этом было просто безупречным, а томные глаза, в продолжение действия, просверливали профиль дерзкой девочки, покрывшейся мурашками от шеи до пят. А когда солонка была взята, Андрей шепнул прямо в женское ухо «благодарю», и вернулся на место, оставив Алену в каком-то блаженном и незнакомом доселе ступоре. Ее огромные глаза перебегали от Лины к Нине, а от Нины к Галине, словно прося подсказки, но девочки, казалось, прибывали в еще большем удивлении.

Давясь еле сдерживаемым хохотом, вожатый услышал Екатерину – она, подсаживаясь к столу Надежды и ее напарника Александра, позвала его. Нужно было взять поднос и приборы из ящиков, подойти к девушке в колпаке и ждать, пока наполнятся тарелки. И Глеб ждал, жамкая резцами кончик языка, чтобы не засмеяться. Но, не смотря на боль, рот его наполнился воздухом, и смех сумел-таки пробиться наружу, огласив столовую раскатистыми звуками.

Ничего ему девушка в колпаке не сказала, лишь проводила подозрительным взглядом, побоявшись даже аппетита приятного пожелать.

«Опять понабирали в вожатые сумасшедших!» – лишь пожаловалась она повару при возвращении на кухню.

Глава 6

После столовой ребятам предоставили личное время, и они разбрелись по лагерю. Мальчики, забрав с собою скейтборд, расположились на футбольном поле, с час погоняли мяч, соединившись для полноты команд с двенадцатилетками третьего отряда, а после поочередно катались по дорожкам неподалеку от корпуса. Девочки, как и подозревали вожатые, разделились. Те, что были с Миланой, в обоюдной тоске по отсутствию смартфонов (то есть соцсетей, фотокамер и музыки), уединились в беседке, что-то записывая в тетрадях и тихо щебеча о чем-то милом и нежном. Другая группа, возглавляемая Софьей, бродила по территории в изучении достопримечательностей, какие они не смогли увидеть на экскурсии с Екатериной Владимировной. Всего их было три: Софья, Варвара и, что показалось бы странным, бурятка Янжин, примкнувшая к ним во время обеда за одним столиком.

– Что вы думаете о наших пацанах? – неспешно двигаясь по дорожке, вдруг спросила предводительница.

– Не знаю, странные они какие-то, – ответила Варвара, сунув большие пальцы в карманы шорт, и походка ее от этого стала несколько приблатненной.

– Игнат ничего так, и Олег мне понравился, – высказалась Янжин, на ходу поправляя выбившуюся прядь волос и, в конце концов, решила перезаколоть весь пучок, ровно свисающий с затылка черным водопадом чуть ниже лопаток.

– А блондинчик? – добавила Варвара.

– А блондчиком пора заняться вплотную, – разобралась Софья. – Слишком борзый.

– В автобусе тебе мало было?

– А что в автобусе? – спросила Янжин. – Он же извинился, а за что я так и не поняла.

– Не поняла и хорошо, не твоего ума дело, – передернула Варвара.

– Автобус – пройденный этап, теперь его ждет кара за шишки, – с уже знакомым дьявольским блеском в глазах поведала Софья. – Уверена, он зачинщик!

– Метились в тебя, а в голову мне прилетело, – пожаловалась Варвара.

– Вот и надо его сломать, чтобы остальные не были помехой до конца смены; опозорить перед всем лагерем, чтобы затих и прятался от стыда за спинами на линейке. Хотя…

– Хотя что? – ввернула Янжин.

– С кем развлекаться потом, как не с ним? Молчан пустомеля; Рубанок, хоть и бугай, но вялый какой-то; Гриша туманный тип и, думаю, ни на что не решится, предварительно не выслушав других…

– Гриша? – перебила Варвара.

– Сергей Молчанов, Олег Рубан, Игнат Григорьев, что непонятного?

– А-а!

– Бэ! Кто остается? – продолжала Софья. – Синица, да Пухлый.

– Ну, эти вообще…

– Ошибаешься, Варь, от них мы больше поимеем! Первый фотик привез, я подслушала, а в отсутствии смартфонов кто нас будет снимать? А второй – второсменник, он все тут знает в лагере, нужный чел. Так что оба харам.

– Подождите с погонялами… – запротестовала Янжин. – Я запуталась! Что Пухлый – Егор, поняла, а кто Синица?

– Васька Синицын – ламер фотошопа! – ответила Варвара. – Ты чего? Он еще перед Катькой выпендривался.

– Скорее перед нами.

– Нет, Янжин, Варька права, – возразила Софья. – Такие выпендриваются только перед вожатыми и учителями, им на коллектив плевать, хоть они это тщательно скрывают за добровольным участием во всех его сферах деятельности. Повидала я их за свою жизнь, задротов… но задроты тоже бывают полезными, так что…

– Так что по Дрону-то? – уточнила Варвара.

– Вывод напрашивается сам собой – процесс лучше будет затянуть, иначе мы от скуки здесь передохнем. Пусть у нас остается враг, пока не заведем себе нового, более интересного.

– Сонь, а о вожатых ты что думаешь? – поинтересовалась Янжин.

– Про Катяна яснее некуда, типичная служака, попались – амба, доведет до цугундера. А с Хлебом проще, спалимся где, не заложит. С такими, как Хлеб, везде просто, хлеб – всему голова! И сыт, и весел. Только надо с ним похитрее… и не тормозить, а то Катян быстро его к рукам приберет. Будет двое «правильных» в отряде вообще загнемся.

– Ты будто к войне готовишься, – съязвила Янжин.

– Я готовлюсь этот лагерь поджечь! Чтобы под конец смены они дощечку прибили на пепелище: «Здесь побывала Сонька Пепелева!» И я бы поставила на ней свою подпись!

Девочки захохотали и разом стихли, вдруг увидев дефилирующего навстречу вожатого первого отряда – Александра.

– У-у, какой каланча… – удивленно протянула Янжин.

– Да ладно тебе, он секси, – блудливым голосом прошептала Варвара. – Был бы у нас вожатым, я бы каталась у него на плече и спала бы в ногах, свернувшись калачиком как кошечка.

Девочки заулыбались, а мужчина приблизился, пробуравливая их глазами.

– Куда направляемся, козочки? – спросил он.

– А вам-то что? – осадила Софья. – Мы не в вашем отряде и все, что делаем, вас касаться не должно.

– Ой, какие мы серьезные! – передразнил вожатый. – А командир ваш где?

– Костантиныч чо ли? – присоединилась к диалогу Варвара. – Он не командир, он наш боевой мишка!

– Кто-кто?

– Где-где?

– Что где?

– А что кто?

– Да ну вас… – бросил мужчина и прибавил шаг, просвистев мимо с еще большей скоростью, чем шел навстречу.

– Варь, а тебе реально нравятся здоровенные мужики? – продолжила тему Софья, поворачиваясь вслед Александру и разглядывая его со спины. – Свая ходячая. В пах звездануть даже коленка не дотянется если что. А жопу видели?

– А ты у нас, значит, специалист по карликам?

– Да нет, просто не одобряю переростков и качков. Они либо грубы и тупы, либо медлительны и ленивы, а когда им об этом говоришь, лезут душить. И физически справиться с этой громадиной нет никакой возможности.

– Ха-ха-ха! Всех попробовала?

– Нет, не всех, – на удивление спокойно ответила Софья, лишь смерив Варвару пренебрежительным взглядом от головы до ног. – Берегиня, блин.

– Я-а!? Да ты гонишь, Сонь!

– Я вру сама, но не терплю, когда врут мне. В душе тебя проверю…

– Проверь хоть здесь! – разозлилась Варвара, машинально расстегнув пуговицу на ширинке джинсовых шорт. – Кого ты пробуешь на слабо!?

– Ладно, Варежка, не бузи. Нам надо держаться вместе, иначе Колесо всех намотает на спицы.

– Какое еще колесо? – вновь не поняла Янжин.

– Колесникова! Мисс «12-й Айфон».

– Да, признаю, Милана – кобра, – добавила Варвара, застегиваясь. – И нам скорее с ней придется разбираться, чем с парнями и вожатыми.

– Меня держитесь и, как там размусоливал в парке Глеб, будете вспоминать этот лагерь как одно из лучших приключений за свою нудную и скупую на события юность!

В то же самое время, под председательством упомянутой Колесниковой, другая часть женской половины отряда рассуждала о более мирных вещах, задевая, конечно, отсутствующих, и классически, по примеру предыдущей группы, шушукаясь о парнях…

– Слушайте, девочки, а кто из вас впервые в лагере? – слегка покачиваясь на перилах и накручивая красную ленту на пальцы, поинтересовалась Наталья.

– Впервые в «Планете»? – уточнила Милана.

– Нет, вообще.

– По-моему никто, – ответила Галина, отложив фломастер и пробежав глазами по графам разлинованных таблицей страниц. – Лично я рецидивистка законченная, с малолетства по лагерям мотаюсь.

– Алена никогда не ездила, – сообщила одна из близняшек, и сестра ее закивала в подтверждении этих слов.

Алена Юрыжина сидела на лавочке, распрямив на коленях ладони, и с мечтательным видом витала в облаках. Огромные глаза ее были слегка прикрыты, а на губах застыла робкая ухмылка, такая, что находит смелости не пропасть, и все же боится изобличения. Солнечный луч, пробравшись через кроны окружавших беседку сосен, проникал сквозь крохотную дырочку в крыше, оставшуюся от выпавшего болта, и тонкой струйкой спускался на стол. Алена смотрела на него, что-то беззвучно нашептывая.

– Алён! – окликнула Милана.

– Золотая нить… – тихо сказала девочка, чуть шевеля губами, и наклонившись к столу, дотянулась до луча, осторожно тронув его мизинцем.

– Алена! Свисток тебе в зубы! – разозлилась Наталья, спутав ленту. – Чего молчишь!?

Девочка вдруг встрепенулась и быстро огляделась вокруг, хлопая ресницами в абсолютном непонимании происходящего. С выпученными глазищами и головой на короткой шее она походила на разбуженную сову.

– Вы меня? – спросила она.

Все хором рассмеялись.

– А кого же! – ответила Милана. – Уж не о блондинчике призадумалась, совенок ты наш зазнавшийся?

Эпизод с Андреем, как было понятно из этой фразы, уже успели раструбить присутствующим. Но в столовой много чего еще случилось за прошедший обед. Игнат, к примеру, предложил отнести пустые тарелки с ближайшего женского столика; Олег, столкнувшись в дверях с Ниной, учтиво открыл ей дверь, пропустив вперед; Сергей расточал безобидные комплименты, нахваливая то платье, то волосы, не касаясь при этом ни ног, ни губ, ни даже привлекательной походочки у той или иной женской особи, чтобы, упаси Бог, не дать хоть малейшего повода для обвинения его в похоти. Да и вообще все парни, словно сговорившись, вели себя там вызывающе галантно. И девочки, уже успевшие это обсудить, приняли их поведение за искупление. Вероятно, после шишечной бомбардировки, Глеб Константинович сделал весьма проникновенное внушение и хорошо промыл мозги этим несостоявшимся артиллеристам. Но, как известно, девочки всегда успешно ведут следствие, только зачастую ошибаются с мотивом.

– А ведь и вправду, согласитесь, Андрей, на фоне остальных подсвинков, сильно выделяется, – подытожила Галина, перевертывая тетрадь сидевшей напротив Милане так, чтобы буквы написанных там слов, для нее самой, оказались вверх ногами. – Аппетитный такой.

– Если ты собираешься его съесть, – пробормотала Наталья, затянув на ленте узел и теперь упорно его развязывая с помощью ногтей.

– Вы еще не раз подеретесь в белом танце, – добавила Милана, ухмыльнувшись.

– Что значит «вы»? А вы?

– А я, Галка, всегда предпочитала медляки классические. Пусть кандидаты ко мне подходят, и не факт, что приглашение приму.

– И после этих слов ты называешь меня зазнайкой? – с легким негодованием вкрутила Алена, поискав на столе куда-то исчезнувший луч.

Солнце тем временем перекрыло облако, и краски чуть померкли в беседке, погрузив ее в тень.

– Ну что ты, я же пошутила, – ответила Милана, вооружив пальцы ручкой, и мельком взглянула на собеседницу. – Не обижайся, Ален, ты хоть и каваийная, как японская анимешка, но еще маленькая, и я говорю не про рост, хотя ростом тоже.

– Как-то странно это все прозвучало… – недовольно проворчала Алена. – Будто торжественно подкинула к небу, а потом отошла, чтобы я разбилась об асфальт.

– Ты же поняла, что я имела в виду.

– Наверное, сама на него глаз положила, – подковырнула Нина.

– К гадалке не ходи! – добавила Лина.

– Ой, Долгоносовы, бросьте, – выплюнула Милана, притворно закатив свои прекрасные бесцветные глаза. – Я? На Андрея? Это даже не смешно! У меня таких блондинчиков в школе… Впрочем, не хотите слушать правду, не надо. Только мне, например, очень обидно, с какой легкостью этот хмырь подчинил себе мысли одной из нас, всего лишь шепнув ей словечко на ушко. И, видимо, не только ей одной. – Она оглядела девочек. – Верно ведь?

– Да ну тебя, – парировала фехтовальщица, теребя косу. – Поговорим лучше о чем-нибудь другом.

– А лучше помолчим, пока Милана заполняет анкету, иначе я сегодня очереди своей не дождусь, – предложила Наталья, окончательно запутавшись в ленте и убрав ее в карман своих бежевых брюк.

– О чем другом? – спросила Лина, вальяжно развалившись на лавочке с головой на коленях сестры. – О Соне быть может?

– А что о ней говорить? Отщепенка какая-то! – бросила Милана, что-то записывая между делом в одну из колонок страницы. – Не сомневаюсь, что она испортит нам всю поведенческую статистику в отряде.

– Не сгущай краски, облаков хватает, – попросила Нина, закинув голову назад, за пределы беседки, где краешек жестяной крыши перекрывал обзор, не позволив увидеть небо.

– Но последить все же следовало бы… – добавила лежащая внизу сестра.

– Дело даже не в Соньке, а в том, что у нее уже нашлись сторонники, – присоединилась Наталья, спрыгнув на пол. – Где они сейчас бродят? Чем занимаются?

– Хорошо было бы оставить с носом эту троицу, чем кого-то из присутствующих, – рассудила Милана. – Шесть нас, шесть парней! Подходящая рокировочка, а?

– Остается придумать, как ее провернуть до ближайшей дискотеки, – задумчиво ответила Галина.

А над беседкой снова замелькало солнце, в тепле и свете которого, постепенно приближаясь к коттеджу, резвился тритий альянс подростков, чьи разговоры, что естественно, несли тождественную тему.

– Ну, задал Глеб задачу… – сказал Егор, жестом отмахнувшись на предложение прокатиться на скейтборде (настала как раз его очередь). – Мы теперь постоянно будем вести себя как идиоты?