Читать книгу: «Ваше благородие», страница 3

– Прошу следовать за мной, – сказала она и провела свежего Сергея через боковую комнату прямо в гостиную.

Большой стол был сервирован, как посчитал Сергей, с излишними изысками. Среди тарелок с подтарельниками и разложенными в ряд приборами были расставлены всякого рода фарфоровые фигурки. Обезьянки держали в лапках солонки и перечницы, смешные мопсы караулили блюдца, а прелестные пастушки и пастушки томились среди высоких бокалов. Два графинчика, с красным вином и прозрачный с водкой, заметно оживляли этот стол. За столом сидела Тамара Анатольевна и нервно мяла в руках краешек белой салфетки. Её муж стоял у большого приоткрытого окна и курил папиросу, выпуская дым на улицу. Но лёгкий сквознячок затягивал немного дыма в комнату. Сергей почувствовал приятный запах табака, и желание курить разгорелось в нём с новой силой.

– Хочу вас представить. Мой муж ‒ Красовский Александр Маркович, – сказала Тамара Анатольевна глухим голосом. – Александр, хочу вам представить нашего гостя ‒ Кондрашёв Сергей Сергеевич.

– Очень приятно, – ответил Сергей и, подойдя к хозяину квартиры, протянул ему руку для рукопожатия. Переложив папиросу в левую руку, господин Красовский вяло ответил на рукопожатие и, стряхнув пепел в хрустальную пепельницу, вежливо предложил:

– Вы курите? Угощайтесь. – И протянул Сергею открытый портсигар.

Тот, взяв папиросу, смял гильзу и блаженно прикурил от предложенной спички. Приятная нега растеклась по телу. Кто был лишён пагубной привычки курения, вряд ли поймёт блаженство первой затяжки после длительного перерыва. Табак был ароматен, лёгок и приятно согревал горло.

– Хочу вам признаться, что я не испытываю тех надежд, которые лелеет моя супруга, – сказал профессор. – Более того, я весьма скептически отношусь к этой затее. Но постараюсь приложить все доступные мне силы. Я считаю, что усилий нашей полиции вполне достаточно для поиска нашего сына.

– Я вас понимаю, – ответил Сергей, затягиваясь.

– Что вы намерены предпринять в первую очередь?

– Я думаю так, – начал Кондрашёв. – Пользуясь тем, что мы с вашим сыном очень похожи, я буду посещать те места, где мог появляться Сергей Александрович. Я встречусь с его знакомыми, друзьями и попытаюсь что-нибудь узнать. Вы мне, конечно, расскажете, что вам известно?

– Безусловно. Но, мне кажется, что вас сразу раскроют. Ваше незнание его жизни выдаст вас с головой, – возразил профессор.

– Навряд ли, я сошлюсь, что мне отшибло память, меня избили, например, хулиганы, или в той же полиции.

– Опять потеря памяти, – заметил Александр Маркович с лёгкой язвительностью.

– Я что-нибудь придумаю по ходу, – смутился Сергей. – Но, мне кажется, это рабочий вариант. У вас же найдутся фотографии, где Сергей с друзьями? И вы знаете, где он бывал чаше всего? С кем дружил, что любил?

– Да, – тихо сказала Тамара Анатольевна. – Естественно, мы вам расскажем всё, что знаем.

Дверь в гостиную открылась, и Зинаида внесла ужин. Несколько лёгких закусок, немного салата, основное блюдо, масло, небольшие булочки.

– Прошу вас за стол, – пригласила хозяйка мужчин за стол.

Как ни хотелось Сергею есть, он внимательно наблюдал за действиями хозяев. И старался пользоваться приборами так, как это делали его визави. Он старательно изображал непринуждённость и был уверен, что его манеры приличны. Кушанья, подаваемые Зинаидой, были вкусны, но, по мнению Сергея, излишне солоны. Правда, солёность блюд легко компенсировалась небольшими глотками довольно неплохого сухого вина. Как ни хотелось отведать водки, но её Зина не наливала, поэтому пришлось ограничиться несколькими взглядами на графинчик. Весь ужин прошёл в полной тишине, чувствовалась некая напряжённость. Хозяева переглядывались, косились на Сергея, он же жевал с видом полного безразличия, разглядывая цветастые обои. Наконец ужин подошёл к концу и подали кофе с небольшим пирожным. Хозяин снова закурил, на этот раз, уже не спрашивая Сергея, положил перед ним портсигар и большой коробок со спичками.

– Ну что же, – прервал молчание хозяин квартиры. – За неимением лучшего я, пожалуй, приму ваш план. Возможно, мы сможем узнать что-нибудь новое, что поможет нам раскрыть тайну исчезновения нашего сына.

– Тогда я прямо завтра приступаю. Но вам придётся ответить на мои вопросы. Например, Сергей курил?

– Нет, он же будущий врач. Да и по возрасту ему не пристало этим заниматься, – категорически ответил профессор.

– Курил, – тихо сказала Тамара Анатольевна. – Я несколько раз заставала его за этим занятием.

– Интересно, есть ли ещё что-нибудь, о чём я не знаю? – спросил Александр Маркович.

– Возможно. Мы в последнее время так мало уделяли ему внимания, – вздохнула женщина.

– Возможно? Значит, есть ещё что-то, о чём я не знаю? Не хватало ещё узнать, что он связался с какой-нибудь падшей женщиной или, что ещё хуже, был замечен в какой-нибудь дурной компании, – возмутился профессор, давя недокуренную папиросу в пепельнице.

– Боюсь, что об этом мы узнаем самыми последними. – Тамара Анатольевна взяла уложенную на коленях салфетку и, аккуратно сложив её, положила на стол. Обращаясь к Сергею, добавила: – Что ещё вам будет интересно узнать?

– Он же учился? Значит, нужен адрес института. Если есть ‒ фотографии друзей с его курса, фамилии знакомых. И мне понадобится немного денег на первое время, и одежда, – осмелев от выпитого вина, сказал Кондрашёв. – Да, и есть ли у вас карта города?

– Карта? – переспросил профессор.

– Да, мне понадобится карта. – Сергей не сообразил, зачем ему карта, но посчитал, что лишней она не будет.

– Будет вам карта. – Сергей Маркович внимательно посмотрел на Кондрашёва. – Я пошлю Зинаиду купить вам карту.

– Дорогой, я обещала, что ты дашь заключение о здоровье Сергея Сергеевича. Об этом меня попросили в участке, – сказала Тамара Анатольевна и поднялась из-за стола.

– Ну что ж, заключение так заключение. Сергей Сергеевич, пройдёмте в смотровую комнату. – Хозяин квартиры поднялся и жестом пригласил Кондрашёва следовать за собой.

Пройдя коридор, они зашли в комнату, где профессор принимал пациентов. Александр Маркович надел белоснежный халат, занял своё место за письменным столом и включил настольную лампу.

– Проходите за ширму и раздевайтесь до пояса, – повелительно сказал он, указывая на лёгкую ширму, стоявшую в углу.

– Подождите, Александр Маркович, – остановил его Сергей и без приглашения уселся на стул. – Мне нужно с вами серьёзно поговорить. И я очень прошу отнестись к моим словам серьёзно.

Профессор внимательно посмотрел в глаза Кондрашёва.

– Я вас внимательно слушаю.

– Прошу вас поверить мне, как бы фантастически ни звучал мой рассказ, – Сергей набрал побольше воздуха в грудь. Его одолевали сомнения в правильности своего поступка. Он боялся начать свою исповедь, но понимал, что если он и впредь будет разыгрывать свою роль втёмную, то это может привести его к самым непредсказуемым последствиям. Но и откровение может быть встречено резким неприятием. И он снова окажется на улице, в чужом городе в чужое время. – Обещайте мне, что услышанное вами не выйдет за пределы этого кабинета.

– Подобного я не смогу вам обещать! Если ваши слова принесут неприятности моей семье, я буду вынужден обратиться в полицию. Но перед этим попрошу вас оставить мой дом.

– Нет, нет. Ничего из того, что я вам расскажу, не сможет причинить вред вашей семье.

– Тогда прошу вас, продолжайте. – Профессор положил перед собой лист бумаги и взял в руку перо.

– Только не перебивайте меня, пока я не закончу. – Последние сомнения остались позади, и Сергей решился. – Я родился в тысяча девятьсот семьдесят втором году в городе Ленинграде, его потом в девяностых переименуют в Санкт-Петербург. Я из будущего. И, как я попал сюда, я не знаю.

Кондрашёв несколько сбивчиво рассказал о своей жизни и о своём утреннем происшествии. Сергей окончил свой рассказ и посмотрел на собеседника, ожидая его реакции. Профессор на удивление спокойно его выслушал, не перебил ни разу. Только сделал несколько отметок на листе бумаги.

– Молодой человек, – наконец прервал тишину Александр Маркович, – вы ведь знакомы с творчеством господина Уэллса, Жюля Верна?

– Да, конечно, я много читал. Особенно в детстве. И мне нравятся их произведения. А что? – согласился Сергей, не ожидавший такого вопроса.

– И вы серьёзно считаете, что я поверю в ваши фантастические истории?

– Я не считаю, что вы должны мне сразу поверить. Я понимаю, что то, что я вам рассказал, выглядит весьма фантастично, однако это вполне реально. Увы, у меня нет никаких доказательств. Правда, я знаю несколько дат, событий, которые произойдут вскоре и сильно перевернут вашу жизнь.

– Например, какие же?

– Девятнадцатого июля одна тысяча девятьсот четырнадцатого года Германия объявит войну России, и начнётся Первая мировая война. В эту войну будут втянуты все европейские страны. Война принесёт многомиллионные жертвы, и по итогам этой войны падёт Российская империя, Британская, Германская, Турецкая империи. Царь будет свергнут, и в России начнётся гражданская война, – на одном дыхании выложил свой козырь Кондрашёв.

– Война с Германией? Падут величайшие империи? Да побойтесь бога! Чтобы милая Германия объявила войну? Да и кому? России? Кайзер и государь император братья! Нет, это, право, перебор. Я бы ещё поверил, что на востоке, или снова с Японией! Но с Германией ‒ никогда. Такое просто невозможно! – Профессор возмущённо снял очки и стал их протирать небольшой замшевой тряпочкой. – И позвольте, почему я должен выслушивать ваши пророчества? Я всё больше и больше убеждаюсь, что мы зря с вами связались. Пожалуйте за ширму, я вас осмотрю, и вы покинете этот дом навсегда, пообещав никогда, вы слышите, никогда не приближаться к моей семье! Иначе я вызываю полицию.

Горько сожалея о своих словах, Кондрашёв последовал в указанном направлении. И вправду, на что он рассчитывал, открываясь профессору? На то, что тот сразу поверит в его историю? Да, именно на это. Ведь в его ситуации попаданца было крайне важно найти сообщника или, по крайней мере, человека, который бы заинтересовался его историей. Ведь время должно было играть на руку Кондрашёву. Зайдя за ширму, Сергей обнажился по пояс и вышел к столу. Александр Маркович что-то быстро писал, покрывая лист бумаги мелким разборчивым почерком. Увидев, что пациент готов, он спрятал лист в стол и приступил к осмотру.

– Откуда у вас этот шрам?

– Аппендицит вырезали, – упавшим голосом ответил Кондрашёв. – Это ещё до армии.

– Где делали? Кто? – Александр Маркович поднял глаза и внимательно посмотрел в лицо Сергея.

– Кто ‒ не помню, поверьте, не помню! А операцию делали в больнице, в Купчино. Её построят ещё через много лет.

Профессор молча продолжил осмотр. Он щупал суставы, просил вращать кистями рук. Потом в ход пошёл молоточек. Эта процедура была известна Сергею, и он тихонько улыбнулся одними уголками губ. Наконец внешний осмотр был закончен, и, усадив Сергея на стул, профессор, надев на голову медицинское зеркальце, приступил к осмотру ротовой полости. При этом внимание доктора было сосредоточено исключительно на двух искусственных резцах. Александр Маркович настолько долго погрузился в изучение зубов, что Кондрашёву пришлось даже дёрнуться, чем он вернул внимательного доктора в действительность. Профессор снова уселся за стол и стал тщательно записывать результаты осмотра. Сергей сидел напротив и растирал затёкшие скулы руками.

– С физическим здоровьем у вас полный порядок. Я бы даже добавил, что настолько здорового человека я давно не видел. Только две вещи меня смущают: этот ваш шрам и ваши зубы. Подобного я ещё не только не видел, но и не слышал. Материал, из которого сделаны зубы, мне неизвестен, скорее всего, это какая-то керамика. И как они закреплены в десне? С ними мне стоит разобраться. Шов тоже выполнен весьма искусно. Это тоже интересно. – Сделав паузу, профессор немного задумался. – Я, пожалуй, позволю вам остаться в моём доме. Но только из любопытства. Прошу вас не строить иллюзий насчёт того, что я вам поверил. Вам придётся постараться, чтобы убедить меня в правдивости ваших слов. Мне, возможно, придётся пригласить моих коллег для консультаций. Естественно, для них я оставлю в тайне сказанное вами. И всё это при условии, что вы окажете нам существенную помощь в поисках нашего сына.

– Спасибо, Александр Маркович. Я очень надеялся на вас. Привлекайте к своей работе всех, кого посчитаете нужным. Как вы понимаете, мне очень важно, чтобы вы мне поверили.

– Но прошу вас снова: не питайте напрасных иллюзий. Мне лишь интересно разобраться в аномалиях, которые я обнаружил. И если я получу им нормальное объяснение, то мы вынуждены будем с вами расстаться. Я внимательно наблюдал за вами во время ужина. Вы не очень-то умеете пользоваться приборами. Что, в будущем не принято так принимать пищу? – сказал профессор и улыбнулся.

– Так не принято, – улыбнулся в ответ Кондрашёв.

– И что, вам понравилась еда из далёкого прошлого?

– Понравилась, – согласился Сергей. – Правда, немного солоновата.

– Увы, в такую жару трудно сохранять на леднике продукты свежими, – как бы оправдываясь, ответил хозяин дома. – А что понравилось ещё?

– Это точно, холодильника я у вас не заметил, – ответил Сергей, одеваясь. – А понравилось вино, папиросы.

– Я, конечно, не позволяю здесь курить, но ради такого случая, пожалуйста, курите. – И профессор положил на стол портсигар и поставил пепельницу. – И когда, по-вашему, окончится эта ваша мировая война?

Глава 6

Пустая машина

Старенький «Пассат» стоял посередине полосы и практически полностью перекрывал проезд. Нетерпеливые водители яростно сигналили, объезжая его по встречке. Если бы нецензурщина могла физически отражаться на машине, то она из серой превратилась бы в радужную, да ещё и с отвалившимся карданом. Патрульная машина, протолкнувшись через пробку, остановилась с правой стороны, и из неё лениво вышли два гаишника. У заглохшего «Пассата» один из них, видя, что машина пуста, открыл водительскую дверь и сел на водительское сиденье. Второй, с погонами капитана, попинав по колёсам, отправился в ближайшие кусты, с известной целью. Благо с этой стороны дороги густая растительность плотно скрывала пологий склон. Приготовившись скинуть излишнее давление, он вдруг внезапно услышал:

– Господин полицейский! Пожалуйста, поаккуратней!

– О-ёй! – воскликнул гаишник, быстро застёгивая ширинку. – Ты кто такой? И что здесь делаешь?

Рядом с ним возник абсолютно голый человек, неловко прикрывающийся руками.

– Я не знаю, – тихо ответил тот.

– Ну-ка, пошли. – Капитан жёстко схватил под руку обнажённого, вытащил его на дорогу и, подведя к патрульной машине сильно хромающего человека, окликнул своего сослуживца:

– Ушаков! – позвал он напарника. – Вроде водитель!

Ушаков выбрался с водительского сиденья «Пассата» и, держа в руках найденную в машине борсетку, подошёл к напарнику.

– Ваша машина? – спросил он задержанного.

– Нет, я ничего не понимаю. – ответил тот, уныло опустив голову.

– Сейчас посмотрим. – сказал Ушаков, открывая борсетку и доставая документы. – Так, Кондрашёв Сергей Сергеевич?

– Нет. Я Красовский Сергей Александрович.

– Давай, Петя, сажай его в машину. Разбираться будем, – подмигнул Ушаков своему напарнику, незаметно показывая солидную пачку денег, перетянутую резинкой.

Запихнув задержанного на заднее сиденье патрульной машины, гаишник более подробно ознакомился с содержанием борсетки. Потом, открыв паспорт и достав права, сверил данные и обратился к сидящему на заднем сидении:

– Что случилось, Сергей Сергеевич?

– Я шёл к церкви, потом что-то бухнуло, и я очнулся в этих кустах. И я вам ещё раз говорю, что меня зовут Сергей Александрович!

– Я понял. – Милиционеры переглянулись. – Мы сейчас можем поехать в отдел, оформить протокол, потом на освидетельствование. Или сможем договориться на месте?

Задержанный задумался.

– Отвезите меня домой, пожалуйста. Я отблагодарю, – наконец выдавил он.

– Это можно. Хотелось бы узнать ваши предложения, – включился в разговор страж порядка по имени Петя.

– Ну, я не знаю. А сколько нужно?

– Ну, тут достаточно. На всё хватит.

– Хорошо, только домой отвезите.

– Судя по его ноге, его нужно вначале в больничку отвезти. – сказал Ушаков, посмотрев на распухшую ногу задержанного.

– Так в «Джанелидзе» и отвезём. Там рядом, он в соседнем доме прописан. – И, обращаясь к задержанному, пояснил: – Мы вас сейчас в больничку отвезём, а вы потом до дома дойдёте. Хорошо?

– Хорошо, – согласно кивнул Сергей.

Гаишник отсчитал несколько купюр из пачки, выбирая банкноты покрупнее и посвежее, потом убрал остатки денег обратно и, застегнув барсетку, передал её Сергею. Тот автоматически схватил её и прижал к груди.

– Как мы его голышом-то повезём? – задал он вопрос Ушакову.

– Пускай пока накинет мою жилетку. Слышь, парень, вон возьми, рядом с тобой на сиденье лежит, вот эта, жёлтенькая. Только не забудь вернуть. А мы пока машину твою на обочину толкнём. Посиди тут, но только смотри, без фокусов.

Парень согласно закивал головой, натягивая на себя жилетку. Гаишники дружно оттолкали «Пассат» на обочину, закрыли его и вернулись в патрульную машину. Водители, толкавшиеся в пробке, дружно выдохнули, и затор стал быстро рассасываться. Мигнув проблесковыми сигналами и по-хозяйски крякнув, патрульная машина, развернувшись, полетела в сторону Купчино. До НИИ скорой помощи они долетели буквально за десять минут. Парень на заднем сиденье таращился в окно, лишь изредка постанывая, когда машина ловила дорожные ямки. При заезде на больничную эстакаду он так сильно задрал голову, чтобы лучше увидеть здание, что стукнулся головой. Сдвижные двери приёмного покоя произвели на него настолько сильное впечатление, что гаишнику пришлось даже слегка подтолкнуть его, чтобы он решился сделать первый шаг и переступить порог больницы. Пока оформляли документы, задержанный робко сидел в кресле, пытаясь прикрыться жилеткой. Но как пациентам, так и тем более врачам было глубоко на него плевать, только одна медсестра, шедшая куда-то с пачкой бумаг, остановилась перед ним и присела.

– Серёжа! Что с тобой случилось? – спросила она озабоченно, взъерошив ладошкой растрёпанные волосы. – С тобой всё в порядке?

Парень залился краской и сделал очередную безуспешную попытку полностью скрыться в жилетке.

– Это тебя менты оформляют? Подожди-ка! – Не дождавшись ответа, она встала и подошла к гаишникам.

– Здравствуйте! – сказала она. – Вы этого парня оформляете?

– Да, – осмотрев медсестру оценивающим взглядом, ответил Ушаков. А оценивать там было что. – А вы его знаете?

– Знаю, это мой парень, Кондрашёв Сергей Сергеевич, – ответила девушка. – Он что, в аварию попал?

– Нет, нашли его в кустах на Введенском. Сюда привезли, он то ли ногу подвернул, то ли сломал, – пояснил Ушаков.

– Девушка, а девушка, а как вас зовут? – нагло глядя в глаза санитарке, заигрывающе спросил его напарник.

– Светлана, – ответила она ледяным голосом. – Он ничего не натворил?

– Нет.

– Давайте сюда документы, я сама разберусь.

– Пожалуйста, – ответил Ушаков, протягивая ей паспорт. – Возвращаем его вам в целости и сохранности.

– Машинку свою уберите, мешает подъезду скорых, – отрезала Светлана, пресекая всякие заигрывания со стороны стражей порядка.

– Вы нам только жилетку верните, – попросил её напарник Ушакова. – Казённая ведь.

– Ждите здесь.

Она подошла к пострадавшему, помогла ему подняться и отвела в маленькую смотровую комнатку.

– Посиди здесь, я сейчас.

Вернувшись через минуту, она принесла ему длинный больничный халат и стоптанные шлёпанцы.

– Давай переодевайся! Где твоя одежда? Куда ты опять вписался? И откуда у тебя появились эти идиотские усики? – трещала она, пытаясь помочь ему снять жёлтую жилетку.

– Извините, не могли бы вы выйти, – попросил Сергей, вцепившись двумя руками в единственную одежду на своём голом теле.

– Ты совсем, что ли, того? – Светлана покрутила пальцем у виска. – Опять на своих обидах? Давай раздевайся, ментам нужна их жилетка!

– Выйдите, пожалуйста, – повторил свою просьбу Сергей.

– Ну и пожалуйста.

Она выскочила за дверь. Через мгновение снова вернулась, схватила жилетку и быстрыми шагами подошла к гаишникам, которые голодными глазами ощупывали снующих медсестёр и томно улыбались.

– Машинку свою убираем. Вот ваша жилетка!

– Спасибо! – ответил напарник Ушакова. – Его машина стоит на углу Введенского и Обводного. Заберите её оттуда побыстрее. До свидания!

– Скатертью дорога! – Светлана давно имела зуб на охранителей дорожного спокойствия, с тех пор как они подставили её на дороге и развели на месячную зарплату.

Разрядив своё раздражение, она быстрыми шагами вернулась в смотровую комнату. Сергей сидел на кушетке, плотно завернувшись в застиранный больничный халат.

– Давай ногу посмотрим, – предложила она, присев на корточки перед пациентом. Осмотрев ступню, вынесла свой вердикт: – Перелома нет, скорее всего, потянул или вывихнул. Сейчас повязочку давящую наложим, и я отведу тебя домой. Что ты молчишь? Хорош дуться. После работы заскочу, поговорим.

Туго перебинтовав ногу, она вывела молчаливого пациента на пандус.

– Михалыч, – окликнула она водителя скорой, курившего у своей машины и лениво рассматривавшего поступающих больных. – Добрось нас вон до того дома.

– Это можно, Светик, садитесь. Только там недолго. – Окурок совсем немного не долетел до урны, упал, выкинув яркий пучок искр.

– Я быстренько, только до квартиры доведу и обратно, – успокоила водителя девушка.

Наконец она привела Сергея в его маленькую, однокомнатную квартиру на пятом этаже. Пока Светлана открывала дверь, он стоял в застиранном больничном халате и с любопытством разглядывал типичную лестничную площадку.

– Всё, добрались, – сказала Светлана, пропуская в квартиру своего спутника. – Сиди дома, я вечером приду, тебя покормлю. Машину заберу. Дверь запру. Тогда и поговорим. Снимай халат, мне его вернуть нужно. Да господи, что ты застыл! Наверное, головой приложился. Снимай, найдёшь во что переодеться.

Светлана быстро проскочила в комнату, вернулась, держа в руках застиранные джинсы и футболку.

– Остальное ищи сам! Ну, ты и впрямь странный какой-то! – торопила она Сергея. – Опять, что ли, застеснялся? Иди в комнату, переоденься. Михалыч, наверное, уже весь на нервах.

Схватив халат, она выскочила за дверь.

Глава 7

Новый старый мир

Кондрашёв открыл глаза. В комнате было светло. Тяжёлые шторы плохо пропускали свет, но того, что попадал в комнату, было достаточно, чтобы осмотреться. Сергей лежал на широком диване, стоящем слева от огромного окна. Далее стоял шкаф, рядом с ним, у другой стены, письменный стол, за ним шли книжные полки со стройными рядами книг. Книги, все с абсолютно одинаковыми корешками, были выстроены ровными шеренгами. Всё было ровно, чётко, красиво. Казалось, что хозяин комнаты подбирал литературу исключительно по виду и размеру. Сергей почему-то вспомнил свои полки, где книги теснились вперемешку ‒ маленькие рядом с большими, в белой обложке ‒ рядом с цветной, в твёрдой ‒ рядом с мягкой.

«Невелики хоромы, – подумал Сергей, – а вот потолки высокие». Почему ему пришла мысль о потолках, он и сам не знал. Ему сейчас надо было думать о поисках хозяйского сына, о своём положении, о том, сможет ли он вернуться в своё время, а у него в голове крутились эти высокие потолки и книжки, выстроенные рядами. Пока он пытался разобраться в своих мыслях, сон снова навалился на него, но тут же отпрыгнул в сторону, когда в дверь постучали.

– Да, да, – отозвался Сергей, приподнимаясь на кровати.

В комнату вошла Зинаида.

– Пора уж вставать, барин, – сказала она, раздёргивая шторы в стороны. – Александр Маркович уже давно ушёл, Тамара Анатольевна приказала вас будить и подавать вам завтракать.

– Зинаида, называйте меня Сергей, – попросил Кондрашёв, для которого обращение «барин» было неприятным.

– Никак нельзя, – не согласилась Зина. – Тамара Анатольевна мне строго-настрого наказала обращаться ко всем по имени и отчеству. А вас приказала звать Сергей Сергеевич.

– Ну хорошо, зови меня Сергей Сергеевич, – смирился Кондрашёв.

Зинаида бросила на него лукавый взгляд, улыбнулась и вышла из комнаты. Кондрашёв встал и, накинув на плечи одеяло, прошёлся по комнате, подошёл к книжным полкам. Многих авторов он не знал, но попадались, словно старые друзья, авторы, знакомые ему с самого детства: Жюль Верн, Майн Рид, Конан Дойль, все издания были в прекрасных переплётах, и, похоже, это были полные собрания сочинений. Взяв одну из книг и пролистнув её, он обратил внимание на странный шрифт, в котором встречалась буква «ять» и многие слова заканчивались на Ъ. На свободной полке стояло несколько наградных кубков. Сергей с интересом прочитал гравировку на одном из них: «Награждается Красовский С. А. за второе место по стрельбе». И две скрещенных винтовки. Ещё один кубок, на этот раз за лыжную гонку. За победу в студенческой регате. И уж чего не ожидал увидеть Кондрашёв, так это кубок за первое место по шахматам среди студентов. «Да, видно, спортивно одарённый парень, этот Сергей Александрович», – подумал Сергей. И, застелив постель по-военному, он принялся одеваться. На этот раз проблем с одеванием было гораздо меньше. Правда, одежда была несколько маловата, но Сергей не особо беспокоился об этом, гораздо больше его беспокоили носки, на них отсутствовала резинка, и они предательски сползали. Зато туфли оказались совсем по ноге. Белые, с чёрными носами, они непривычно смотрелись, но были мягки и удобны. Умывшись, он прошёл во вчерашнюю гостиную и сразу увидел своё место в центре стола. Яйцо на подставке, три бутерброда с маслом, тарелка с сыром и свежие бублики в стеклянной вазочке. Сергей уселся за стол, и тут же в комнату вошла Зинаида с пузатым чайничком в руках. Служанка наполнила тончайшего фарфора чашечку крепким чаем и осталась стоять рядом, видимо, ожидая дальнейших распоряжений.

– Попейте со мной чаю, – предложил вежливо Сергей.

– Мне никак не можно, – улыбнулась Зинаида и немного погодя добавила: – Я уже завтракала.

Чай был великолепный. Мягкий, ароматный, с лёгкой горчинкой. Кондрашёв ненароком вспомнил свою бездонную чашку утреннего кофе с сигаретой и принялся за яйцо. Бутерброды пошли следом. Булка была превосходна, масло и сыр вкуснейшие. Ничего подобного он раньше не пробовал, поэтому они исчезли очень быстро. С неким подозрением он отнёсся к бублику, это лакомство он пробовал вчера у городового, и оно ему не понравилось, но этот бублик оказался мягким и душистым и прекрасно пошёл как самостоятельное блюдо. Очень захотелось взять ещё один, но он себя остановил, побоявшись показаться обжорой.

– Зинаида, скажите, пожалуйста, а какой был по жизни Сергей Александрович? Весёлый? Серьёзный? Любил шутить? – спросил он.

– Да никакой. Тоже вежливый, как и вы. В основном молчал. Книжки всё читал. Учился. Он ведь студент. А у них и не понять, что на уме-то, – вздохнув, ответила служанка. – Вы ещё чаю не желаете?

– Мне бы сигарету, – попросил он, но вовремя исправился: – Папиросу.

– Не могу вам помочь, ‒ немного смутилась девушка. – Дома курит только Александр Маркович, а папиросы только у него.

В комнату тихо вошла хозяйка дома. Она молча подошла к комоду, достала пачку папирос и спички и положила их перед Сергеем.

– Добрый день. Подай пепельницу и приоткрой окно, – властно распорядилась она. – Что вы намерены сегодня сделать?

– Здравствуйте, – поздоровался Кондрашёв, привстав. – Можно мне закурить?

Дама кивнула. Сергей с удовольствием затянулся, выгадывая время для ответа.

– Я сегодня хочу посетить институт, где учился Сергей. Покручусь, посмотрю. Возможно, встречу его друзей-приятелей. Я ведь похож на него. Будет интересно увидеть их реакцию на появление Сергея Александровича после исчезновения. Может, что-то и узнаю. Адрес мне вчера дал ваш муж, и немного пояснил, где и что там находится. По крайней мере, я считаю, что с этого стоит начать.

– Ну что ж, попробуйте. Только не забудьте, что всех его друзей уже опрашивали в полиции и они дружно заявили, что ничего не знают, – сказала Тамара Анатольевна.

– Я постараюсь объяснить подоходчивей, – улыбнулся Сергей. – Меня вполне могут принять за вашего сына. Может, это и поможет.

– Может, и поможет, – согласно кивнула женщина. – Вы ведь понимаете, что любая информация о нём мне будет очень важна. Я ведь даже не знаю, жив ли он. Три месяца в полном неведении. Это так страшно для любой матери. Я почти каждый день ставлю свечки за здравие, но начинаю понимать, что, возможно, следующая свечка может стать за упокой. И я этого очень боюсь.

Женщина, повернувшись к комоду, достала из него банкноту и немного мелочи.

– Вот, возьмите, – сказала она, кладя их перед Кондрашёвым. – Вам они пренепременно понадобятся. И ещё, если кто-то будет вас расспрашивать, то назовитесь нашим дальним родственником из Нижнего Новгорода. Мол, приехали погостить в столицу.

– Хорошо, – согласился Сергей. Его очень растрогала речь хозяйки, и он про себя пообещал постараться сделать всё, что в его силах. – Подскажите мне, как быстрее добраться до института, где учился ваш сын.

Она удивлённо посмотрела на него.

– Быстрее на пролётке, – ответила она с сомнением в голосе.

«Конечно же, не на метро», – отругал себя мысленно Кондрашёв, но, попытавшись исправить ситуацию, чуть не испортил её сильнее.

– Я хотел спросить, сколько берёт извозчик?

– Больше двугривенного давать нельзя. А то и за гривенник согласится, – ответила она. – Не могу вас больше задерживать. Помните, обед у нас подают в шесть, ужин в девять. Постарайтесь успеть. И я с нетерпением буду ждать от вас новостей.

В прихожей Кондрашёв немного задержался, ждал, пока Зинаида откроет ему двери. Спускаясь по широким ступеням, Сергей с интересом оглядывал широкую лестницу, белоснежные высокие потолки, лепнину. Для него, жителя Купчинские новостроек, это всё казалось дворцом, этаким Эрмитажем на минималках. А когда перед тобой ещё и швейцар распахивает двери, то ощущение собственной значимости устремляется под облака. Кондрашёв вышел на Кирочную и глубоко вздохнул. Да, умели тогда красиво жить. Проблем остановить пролётку у него не возникло. Прямо рядом с парадной стоял экипаж, который он неоднократно видел в кино. Подойдя к извозчику, он назвал адрес.

– За полтинник быстро домчим! – ответил оживившийся возница.

– Двугривенный! – парировал Кондрашёв, умение торговаться с таксующими, видимо, требовалось во все времена.

– Двугривенный так двугривенный, – сразу согласился бородатый мужик, дёрнув поводья, чтобы разбудить дремавшую лошадь.