Рубиновый Ключ

Они быстро пересекли голый кусок земли на месте двора и пошли по дороге, ведущей в нежилой район. Сухой песок забивался в кроссовки и под коленки. Ощущение времени смазалось, и Маррилл могла думать лишь о маме. Она и не заметила, как преодолела милю с лишним и оказалась у заброшенного торгового центра, что стоял на окраине ныне мёртвого города.

Маррилл была так погружена в тревожные мысли, что не заметила кружащий по земле кусок бумаги. В отличие от Карнелиуса. Без предупреждения он бросился за ним, выскользнув из шлейки, как самый настоящий Гудини.

– А ну вернись, несносный кот! – закричала Маррилл. – Если мне придётся из-за тебя бегать в такую жару, клянусь, я пущу тебя на варежки!

Его рыжий хвост махнул ей из-под наполовину обрушенного деревянного забора. Уронив шлейку, она бросилась за ним. Карнелиус жил с ней с тех пор, как был ещё котёнком. Он стал первым спасённым ею животным, именно он научил её истинной любви, что наполняет тебя, когда ты спасаешь существо от неопределённого будущего. Он был единственным питомцем, которого ей разрешали брать с собой во все переезды.

А ещё он был её единственным другом.

Порыв ветра подтолкнул Маррилл в спину, приподняв кончики волос над плечами, пока она протискивалась в проём между досками забора. По другую его сторону простиралась пустая парковка торгового центра. Над раскалённым асфальтом клубилось марево, создающее иллюзию бескрайней водной глади.

Она и шага сделать не успела, как мимо неё, подхваченная ветром, порхнула бумага, за которой гонялся Карнелиус. Кот с распушённым как щётка хвостом прыгнул и прижал бумагу к обочине. Маррилл подхватила его. Карнелиус, горящий желанием продолжить охоту, полоснул когтями по её ладони, и девочка поморщилась от боли.

Маррилл крепко прижала кота к себе, надеясь успокоить. Её взгляд упал на бумагу. Она была старой и плотной, с рваными краями и пожелтевшей от времени. Кто-то, искусно владеющий чернилами, детально изобразил на ней нечто вроде звезды.

Она никогда раньше не видела ничего похожего и, ведомая интересом художника, наклонилась, чтобы рассмотреть получше. Но ветер опять подхватил бумагу, и та выскользнула прямо из рук Маррилл. Она потянулась и шагнула с обочины на парковку.

Асфальт всплеснулся.

Маррилл застыла. Она стояла в тёплой воде, которая смывала с её кроссовок налипшую грязь.

– Какого чёрта? – спросила Маррилл сама себя, наморщив лоб.

Ещё секунду назад парковка была сухой, а теперь она была затоплена и напоминала тихое озеро, которое из-за марева, казалось, простиралось до самого горизонта.

Глаза заслезились из-за солнечных бликов на поверхности воды. Маррилл посмотрела по сторонам, пытаясь понять, что же произошло. На её глазах ветер унёс бумагу вдаль.

А затем, хотя казалось, что страннее уже ничего произойти не может, на места для инвалидов из ниоткуда пришвартовался гигантский корабль.

– Бва-а-а! – вырвалось у Маррилл.

Она попятилась по мелководью и моргнула, уверенная, что у неё что-то не так со зрением.

Корабль напоминал пиратский, четыре мачты с парусами и бушприт такой длинный, что он едва не пронзил пластиковую вывеску одного из пустующих магазинов.

– Однако неожиданно, – произнёс голос.

Борясь с головокружением, Маррилл приставила к бровям ладонь, закрывая глаза от слепящего солнца. В нескольких дюжинах футов над ней из-за перил тёмного дерева высунулась голова старика. У него было маленькое круглое лицо, изборождённое морщинами, виднелась, предположительно, длиннющая белая борода. На одно его ухо падал остроконечный кончик фиолетового колпака.

Заметив Маррилл, старик так далеко высунулся за перила, что она испугалась, как бы он не упал.

– Эй, ты! – закричал он. – Ты случайно не знаешь, что это за течение? Какой берег? Который рукав Реки?

Это всё было слишком. У Маррилл ум за разум заходил от попытки осознать происходящее. В глазах помутилось. Ей стоило огромных усилий не шлёпнуться лицом вперёд в тёплое озеро. Озеро, считаные мгновения назад бывшее парковкой посреди пустыни.

Глава 3. Воры в пирожковой

Фин сидел на крыше посреди Всепродажного квартала и пинал воздух тяжёлыми, ноющими ногами. Он почти чувствовал затылком любопытные взгляды расползающегося по скалистому склону за его спиной лабиринта домов.

Может, он и был мастером-вором Пристани Клучанед, но никто об этом не знал. Никто не подозревал о существовании мастера-вора. Потому что, какое бы великое дело он ни провернул, никто об этом толком не помнил.

До сегодняшнего дня.

М-вору, значилось на письме. Дом Пастернаков, Сточнопротечный переулок, дом 17. Оно было адресовано ему, без сомнений. Фин вскрыл конверт дрожащими от волнения пальцами.

Дорогой мастер-вор, прочёл Фин и подумал, как же масштабно должен мыслить человек, чтобы его слова занимали столько места. Далее шло следующее:

 
Путь К матери идёт через Дом, но как найти дорогу?
Я подскажу, но Заплатить придётся за подмогу.
Найди Причаливший корабль, что якорь Не бросает.
Богатств он полон, главный Клад Тайник оберегает.
Пронзи ты небо Звёздное, Из сейфа Ключ возьми,
И в логово воров доставь. Остаток забери.
Поверь, что я тот, Кто Тебя Помнит.
 

Рядом с подписью была клякса, как если бы с кончика пера писавшего упала капля чернил.

Взгляд Фина сместился к одному слову, при виде которого у него перехватило дыхание и сжалось сердце. Матери. Он закрыл глаза, прокручивая в памяти последнее воспоминание о ней.

Последнее и единственное.

Ему было года четыре, не больше. Он помнил отливающие золотом волны, которые рассекал нос корабля; танцующие вдоль береговой линии огоньки, поднимающуюся из воды тёмную громаду горы, всё выше и выше, до самого звёздного неба.

– Пристань Клучанед, – прошептала мама, и в её устах последнее слово прозвучало очень похоже на «ключа нет». – Твой новый дом.

Разумеется, сейчас Фин знал Пристань вдоль и поперёк: он жил здесь с того самого дня. Но в ту ночь этот город напугал его, и мальчик отчаянно жался к маме. Сейчас он уже не мог вспомнить её лица, лишь разрозненные детали: ниспадающие на плечи чёрные волосы, отражение луны в глазах, контур мягкого круглого носа.

И как безопасно он чувствовал себя рядом с мамой.

Фин вздохнул. Последнее, что он помнил, это как она указала на одну особенно яркую звезду на небе.

– Что бы ни происходило, помни, – сказала ему мама, – пока эта звезда сияет, кто-нибудь где-нибудь будет думать о тебе.

Даже в воспоминании её голос звучал ласково и успокаивающе, как пылающий камин в промозглый день.

Шмыгнув носом, Фин вытер глаза и уставился на письмо. Он ещё раз прочёл его, скользя взглядом по витиеватым буквам. Проникни на корабль, укради ключ, и всё остальное будет твоё. Типичная, по сути, кража, если не вдаваться в детали. Задуманная кем-то, чьи поэтические таланты явно оставляли желать лучшего.

Фину не давала покоя подпись: Тот, кто тебя помнит. Перед тем как заснуть прошлой ночью, он смотрел в окно мансарды на мигающую в небе звезду и думал о мамином обещании, что кто-то где-то думает о нём. И вот неожиданно это оказалось правдой: кто-то где-то на самом деле его помнил. И обещал награду… показать ему путь домой, к маме…

Отказаться от такого предложения было невозможно. Пусть даже Фин подозревал, что написавшего письмо окунули головой в воды Реки.

Фин встал на самом краю крыши, высота в четыре этажа его не пугала. Это работа была слишком важной, чтобы идти на неё вслепую: Фину нужна была информация. А для вора Пристани существовало лишь одно место, где можно было узнать обо всем на свете, – пирожковая Эд и Тэда.

Он побежал по бряцающей черепице и запрыгал по водосточным трубам и желобам на самый верх квартала. Старая пирожковая ютилась на склоне в тени нависающих над ней башен Умопомрачительных высот. Вскоре Фин уже спустился по заросшей спутанными клубками водорослей решётке в проулок, такой крутой и узкий, что его правильнее было бы назвать лестницей, и поднялся до небольшой площади-тупика, на краю которой примостилось «Гастрономическое пирогшество» Эд и Тэда.

Площадь была очень маленькой и всего с одним сквозным проходом. Наверху свирепые ветры дули прямо в склон, порождая закручивающиеся вихри, справиться с которыми могли лишь самые опытные воздухоплаватели. Короче говоря, для бизнеса места ужаснее придумать было сложно, но в качестве пристанища для шайки воров оно подходило идеально.

Фин открыл дверь под звон колокольчика. Надпись на окне гласила: «НИКТО НЕ УЙДЁТ С АППЕТИТОМ!» С этим было не поспорить.

Вместо ароматов теста и корицы в пирожковой Эд и Тэда царили стойкие запахи влажной плесени и чего-то горелого. На полках красовались горы липких булочек, помазанных зелёной слизью, и стопки печенья с настоящим живым глазом в центре каждого. И, разумеется, нельзя не упомянуть стоящее на прилавке блюдо с обёрнутыми в фольгу конфетами. Эд и Тэд называли их «знаменитыми шоколадными шипучками». Весь остальной мир знал их как «рвотные пилюли».

Воры очень удачно выбрали место для логова. Фин ни разу не видел здесь ни одного настоящего покупателя.

Эд и Тэд встретили его широкими улыбками и без капли узнавания в глазах.

– Я могу тебе чем-то помочь, молодой человек? – спросила Эд.

Она была молодой и миловидной, по крайней мере по меркам Пристани, то есть почти все зубы у неё были на месте и она редко была вооружена.

– Не сегодня, Эд, – ответил Фин. Приосанившись, стараясь выглядеть значительнее, он сказал пароль: – Я пришёл купить ваших лучших флегмонитей.

Тэд кивнул и указал на кирпичную печь позади:

– Разумеется, дружище. Бери прямо с пылу с жару.

«Вот почему здесь так здорово», – подумалось Фину. В глазах местной банды, вор, не привлекающий внимания, – это хороший вор. По их мнению, раз Фин знал пароль, тот факт, что его никто не помнил, означал лишь, что Фин по-настоящему хорош в своём деле.

Он нырнул под прилавок, прихватив по дороге горсть рвотных пилюль (никогда не знаешь, когда по глупости проглотишь яд), и шагнул в тёмную печь. Стоило чуть толкнуть заднюю стенку, и она подалась, открывая вход в воровское логово.

Пара шатких ступенек вела в просторный зал с деревянными столами и ревущим камином в дальнем углу. Воздух гудел от хохота, споров и болтовни. Громилы с руками, как у горилл, соревновались, кто дольше удержит в воздухе зуб, подбрасывая его пружинистыми стельками. Чешуйчатые карманники тренировались вскрывать замки, пока жулики рассказывали басни слушающим их вполуха авантюристам. И почти всё и вся покрывал тонкий слой муки.

Фин улыбнулся и расслабился. Он чувствовал себя здесь как дома.

Он неторопливо прошествовал к столу, за которым наёмники стукались кружками с шайкой разбойников. Все они как на подбор выглядели угрожающе, но Фин их не боялся. В пирожковую впускали проходимцев почти всех мастей, но Ставик, самопровозглашённый пиратский король Пристани Клучанед и бесспорный глава логова, категорически не жаловал убийц. Да и потом воры и пираты всегда крепко держались друг за друга.

– Возьмёте к себе, парни? – спросил Фин, ненадолго привлекая к себе внимание сидящих за столом.

Он изобразил традиционное пиратское приветствие, и ему ответили десять рук в перчатках.

– Устраивайся, брат по воровскому оружию, – приветливо отозвался один. – Подвиньтесь, черти!

Фин постарался проигнорировать радость от того, что его пригласили в компанию, всё равно это не продлится долго. Освободившееся на лавке место едва не скрылось опять, прежде чем он сумел сесть. Но даже это мгновение человеческого тепла было больше, чем Фин ощущал где-либо ещё.

Обычно он просто сидел молча и наслаждался происходящим. Но сегодня ему была нужна информация.

– Так, – начал он, – как насчёт никогда не бросающего якорь корабля, что бросил-таки якорь у нашего причала, а?

Девять пар глаз уставились на него, недоумённо моргая. Фин неуютно поёжился, но тут десятый сидящий за столом заговорил:

– Провалиться мне дважды, а ведь в порт зашла жертва Железного корабля!

Другой пират загоготал:

– Железный корабль – это просто сказки, старый ты олух!

– Не смейся! Это правда! – заспорил третий. – Что ещё могло так побить судно? – Он наклонился вперёд, и в его одиноком глазу вспыхнул безумный огонёк. – Говорят, Железный корабль появляется вместе с жесточайшей бурей, когда сверкают красные молнии. Корабль, сбитый из железа, с командой, собранной из теней. Говорят, его командир – это призрак великого волшебника-демона-пирата-капитана-короля, и он питается душами.

Как обычно бывает на воровских посиделках, одна половина слушателей саркастически хмыкнула, а другая убеждённо закивала.

– Волшебник-демон-пират-капитан-король, ясно, – сказал Фин. – Но что насчёт того корабля, который таки к нам причалил? Который не из железа?

Контрабандист с густой бородой со звоном опустил на стол пивную кружку.

– О, он – это что-то с чем-то. По слухам, он перевозит нечто столь ценное, что никогда не причаливает, болтается постоянно на Реке, где никто до него не доберётся. Ставик один раз пытался угнаться, но даже ему не удалось его взять… – Он умолк и покачал головой. – Но, как я понял, корабль угодил в одну из этих бурь, а Пристань оказалась ближайшей гаванью, подходящей для ремонта. Командир Железного корабля, видать, знатно их потрепал, раз вынудил бросить якорь в таком месте.

Фин кивнул.

– Ремонт – это хорошо. А как выглядит этот корабль? Его хорошо охраняют? – Он кашлянул. – Спрашиваю для друга.

– Ну, ты его не пропустишь, – сказал первый пират. – Судна диковиннее я ещё не видывал. А что насчёт кто на борту… – Он наклонился и понизил голос. – Тебе придётся спросить Ставика.

Остальные сидящие за столом сглотнули.

– Я бы на твоём месте не стал, – пробормотал один из них.

Фин улыбнулся.

– Обо мне не волнуйтесь…

Он осторожно поднялся. Не то чтобы они правда станут за него волноваться. Потому что практически в тот же миг, как эти слова слетели с его языка, наёмники и разбойники напрочь о нём забыли.

– Со Ставиком я справлюсь, – добавил он себе под нос.

Держа спину прямой, он направился в дальнюю часть зала, где пиратский король сидел на своём троне – отполированном стуле, составленном из носовых фигур захваченных им кораблей. Ставик был худым и угловатым и будто свитым из туго натянутой проволоки. Почти всю его кожу покрывали шрамы, которые он и не пытался скрывать.

Одевался он просто, в жилетку и штаны, сшитые из куска драконьей шкуры. По легенде, Ставик был таким ловким вором, что ему удалось срезать шкуру с живого дракона, и чудовище так никогда и не узнало о пропаже. Неудивительно, что остальные воры его боялись.

Но Фину Ставик нравился. Именно он научил его воровскому искусству, хотя сам пиратский король этого не помнил.

Когда Фину было семь, у него ушли месяцы, чтобы добиться правильной смеси бравады и уважительности, необходимой для аудиенции со Ставиком. На его плечах, должно быть, до сих пор остались синяки от бесчисленных рук, что вышвыривали его на улицу. Но каждый день он возвращался, и всякий раз он был незнакомцем в глазах воров. И каждый день он учился, как себя вести, пока однажды Ставик не сказал: «Оставьте его. Мне по нутру этот малец», – и не согласился научить его паре хитростей.

С тех пор Фин раз за разом повторял ту самую сцену, начиная всё заново, пока не перенял все умения Ставика. Он и сейчас время от времени это практиковал, чтобы освежить в памяти старые уроки. И ему нравилось проводить время с главарём бандитов.

Расправив плечи, но почтительно опустив взгляд, Фин подошёл к полированному стулу и остановился ровно за мгновение до того, как на его плечо опустилась бы тяжёлая ладонь.

– Оставь его, – произнёс Ставик голосом, похожим на лезвие старой ржавой бритвы. – Мне по нутру, как парень себя держит. Походка уверенная, но место своё знает. Легко теряется из виду. Почти и не видел его, пока он не вышел вперёд. Вор из него достойный. – Он сощурился на Фина. – И кто же, дьяволы тебя дери, ты такой?

– Всего лишь ученик, – ответил Фин. Он по опыту знал, что попытки убедить людей, что мальчик перед ними – настоящий мастер-вор, обычно заканчивались ничем. – Мой босс просил упомянуть взлом банка «Слепой жук» и ограбление «Хохочущей подливы».

Он быстро поискал по карманам и продемонстрировал в качестве доказательства красную монету с выгравированным жуком.

Ставик почти не изменился в лице, но безобразный красный шрам на его подбородке дрогнул – верный признак глубоких размышлений.

– Ну ладно, – сказал он. – Так чего хочет твой босс?

– Я… э-эм, в смысле, он спрашивает насчёт того странного корабля в гавани.

– Справедливо, – отозвался Ставик. – Кто-то должен обчистить эту посудину.

Само собой разумеется, он ожидал получить долю от добычи. Фин энергично закивал: если письмо не лгало, ему будет чем отблагодарить Ставика с обещанного богатого куша.

Взгляд Ставика стрельнул по сторонам, и он заговорил тише:

– Корабль принадлежит Мерессианскому ордену. Слышал о них?

Фин помотал головой.

– Неудивительно, – продолжил Ставик. – Это какой-то культ, проклюнувшийся пару столетий назад. Они десятилетиями записывали всё, что болтал их пророк, что-то насчёт предсказания, и будущего, и прочей лабуды из серии грядущего конца света. – Он приподнял одно плечо. – Короче, в какой-то момент они что-то не поделили со своим пророком, тот их кинул, и о культе вроде как забыли. Но ходит слух, что самые ненормальные члены культа до сих пор пытаются всеми силами предотвратить исполнение того пророчества. Они собирают вещи, связанные с пророчеством: реликвии, антиквариат и всякого рода ценности. – Его губы растянулись в улыбке. – Не знаю, как у тебя с математикой, но учти, что они промышляют этим уже лет двести. И всё хранится на корабле. Поэтому они никогда не покидают Реку.

На лице Фина тоже расцвела улыбка:

– Но сейчас они здесь…

– Придержи паруса, – осадил его Ставик. – Эти ребята знают, как охранять своё добро. Я один раз пробовал, вышло не очень хорошо. Конечно, мы тогда были на открытой Реке, но, стоя на якоре, они наверняка будут смотреть в оба. Я слышал, охранники на палубах все сплошь профи, отвлечь их невозможно. А пройдёшь их, так дальше ещё хуже, патрули повсюду. И всякие хитромудрые ловушки. Твоему боссу придётся о-о-очень постараться.

– Он постарается, – с гордостью подтвердил Фин, в голове которого уже начал формироваться план.

– Уж хотелось бы, – сказал Ставик. – Он будет не первый. – Он откинулся на спинку своего трофейного стула и сплёл вместе пальцы. – У меня всё.

Фин кивнул, быстро поклонился и развернулся, готовый уйти. Пора была отправляться на дело.

– Эй, парень, – позвал Ставик.

Фин обернулся.

– Если твоему боссу удастся вскрыть этот орешек, скажи ему захватить для меня что-нибудь стоящее. И я научу тебя, как вскрывать замки кончиком ножа.

Разумеется, Ставик уже показывал Фину этот трюк. Три года назад. И ещё пять раз потом.

– Буду рад, – сказал Фин.

Глава 4. Не приставай к моллюскам

Корабль на парковке нависал над Маррилл, и она чувствовала себя крошечной в сравнении с ним. Какая-то часть её хотела прошлёпать ближе, коснуться корпуса, чтобы убедиться в его реальности. Другая часть призывала убраться как можно дальше.

Девочка посмотрела по сторонам. Как бы ей хотелось, чтобы папа или мама сейчас были здесь, они бы знали, что делать. Или хотя бы братья Хатчи – они бы могли сказать, что у неё галлюцинации. Но рядом никого не было. Только Карнелиус, и омывающая кожу прохладная вода, и пиратский корабль. Маррилл были видны окна на его боку, уходящие рядами дальше по борту, но они все были закрыты ставнями или заросли солевыми корками. Единственным человеком был высунувшийся из-за перил и выжидающе смотрящий на неё старик.

– Кажется, она глухая, – сказал он кому-то невидимому. – Или же она только что подменила себя своей точной копией, сделанной из пупочного пуха. Если так, то нам повезло: я практически уверен, что уже бывал в этих краях.

Маррилл моргнула, сообразив, что он говорит о ней. Она знала, что должна что-то сказать, но не была уверена, что именно.

– Эм… добрый день! – Она нервно сглотнула. – Я вас не понимаю. Как и того, что происходит, и… вообще-то ничего, если честно.

Белобородый старик повернулся назад к ней и приподнял бровь.

– Не глухая. И пух из пупка тут ни при чём, – со смутным разочарованием в голове сообщил он невидимому компаньону. – К счастью для тебя, разумеется! – добавил он уже для Маррилл.

Она растерянно на него уставилась.

– В общем, как ты, наверное, уже поняла, мы немного заплутали. Не могла бы ты нам подсказать, в какое русло Реки мы забрели?

Она понятия не имела, о чём он говорил. Они находились в пустыне, никаких рек и прочих водоёмов здесь не было и в помине. Если не считать этого озера, но она его упоминать не стала, потому что… ну потому, что его не должно было здесь быть.

Вот только оно было, и она стояла в нём. Мелкие волны плескали о лодыжки, и, наклонив голову под определённым углом, она могла различить под поверхностью воды разметку парковки.

Маррилл моргнула, пытаясь припомнить вопрос.

– Какое русло чего?

– Она не знает, где мы, – крикнул старик себе за плечо.

– Я и не надеялся, – отозвался другой голос.

Маррилл открыла рот. Её переполняли вопросы, но она никак не могла решить, какой задать первым. Прежде чем она успела издать хоть звук, старик скрылся из виду.

Она тряхнула головой.

– Полагаю, ты тоже не понимаешь, что происходит? – спросила она Карнелиуса.

Тот сердито покосился на неё одним глазом. Его шерсть всё ещё стояла дыбом, и он не переставал утробно рычать.

Маррилл не имела ни малейшего представления, с какой стороны подойди к сложившейся ситуации. Ей вспомнились мамины слова о нырянии с головой, пусть даже поначалу это может пугать. Маррилл глубоко вздохнула, собралась и побрела к кораблю. Запрокинув голову, она крикнула:

– Мистер!.. – Помедлив, она попробовала ещё раз: – Мистер сэр?

Старик опять высунулся.

– Ты всё ещё здесь? – спросил он и нахмурился. – Точнее, мы всё ещё здесь. Хм-м. Неожиданно.

Он побарабанил пальцами по перилам.

– Ловко у вас получилось, – осмелилась она. – Раз – и корабль появился будто из ниоткуда. Вы что, фокусники или ещё кто?

– Волшебник, вообще-то, – сказал старик. – Но вопрос хороший. Моя очередь: тебе случайно не доводилось подмечать приметный кусочек карты?

Маррилл предположить не могла, о чём он.

– Э-эм?..

– Скажи, что это старый кусок бумаги! – крикнул некто невидимый.

На лице старика мелькнуло раздражение, затем он опять повернулся к ней.

– Может, кусок пергамента? Где-нибудь в этих краях? Видела что-нибудь похожее?

Маррилл почесала носком левой кроссовки правую лодыжку, где вода щекотала кожу.

– Я… – Её мозг застопорился на первой части их диалога. – Погодите, вы сказали, что вы волшебник?

Его смех звучал, как если бы был по вкусу как облако, лёгкий, перистый и немного влажный. Что было странно, потому что раньше Маррилл никогда не задумывалась, каковы облака на вкус. Она была вынуждена признать, что ощущение было волшебное, и у неё мурашки побежали по коже.

– О да, определённо! – отозвался старик. – Но вернёмся к моему вопросу о карте: есть идеи?

– Э-эм…

Маррилл перехватила Карнелиуса поудобнее и поморщилась от боли из-за царапин на ладони. Если она ему подыграет, возможно, ей удастся докопаться до истины. Ну или, по крайней мере, ей будет что рассказать маме сегодня за ужином.

Но делиться информацией старик не спешил. Маррилл минуту подумала, просчитывая свой следующий ход. И её осенило.

– Давайте так: если я отвечу на один ваш вопрос, согласны ответить на один мой?

– Да! – крикнул старик. – Что ж, мой черёд. Отвечай на мой вопрос.

– Что? – растерялась Маррилл и потёрла затекшую шею. Внезапно до неё дошло. Он ответил на её вопрос. Она сердито топнула, но добилась лишь того, что обрызгала себя. – Так нечестно!

– Нечестно? – задумчиво переспросил старик. – Что ж, возможно, но ты сама установила правила. Кроме того, беседуя с волшебником, нужно тщательно формулировать фразы. Ты не захочешь получить голову, полную кроликов, пожелав избавиться от лысины. Прокормить их будет не так-то легко, знаешь ли.

Он осёкся, затем тряхнул головой и вновь опустил взгляд на Маррилл.

– Так ты видела где-нибудь поблизости кусок бумаги?

Маррилл прищурилась, внезапно сообразив, что она подошла к разговору с позиции нормальности, тогда как ничего из случившегося этим днём нельзя было даже отдалённо отнести к нормальному. Она секунду подумала и улыбнулась.

– Да, я видела кусок бумаги, – просто сказала Маррилл.

Старик выжидающе на неё смотрел.

– Мы договаривались вопрос на вопрос, – торжествующе напомнила она. – Теперь, если вы не против и дальше соблюдать эти условия, уверена, у меня найдётся для вас вопрос.

Из-за спины старика донёсся смех.

– Она тебя сделала, Ардент, – заметил невидимый некто.

Маррилл с трудом подавила хихиканье.

– Не поспоришь! – согласился старик (Ардент, по всей видимости). – Я принимаю твои условия, юная леди, но первый вопрос за мной. Ты случайно не знаешь, где сейчас та бумага?

– В последний раз, когда я её видела, она улетела в том направлении, – сказала девочка, кивнув подбородком за корабль, на мерцающий горизонт.

Старик проследил за её взглядом. Затем ни с того ни с сего закричал на своего компаньона:

– Колл! Разворачивай! Отчаливаем или как вы, моряки, сейчас это называете!

В недрах судна что-то глухо заскрежетало, будто корабль в попытке сориентироваться на мелководье тяжело застонал. От его корпуса поднялись волны, едва не сбившие Маррилл с ног. Корабль закачался, и невидимка – Колл – крикнул:

– Извини! Река мелкая, течения почти нет. Можем застрять на минуту.

Маррилл перехватила Карнелиуса, чтобы освободить одну руку.

– Подождите! – замахала она, привлекая внимание волшебника. – Вы не ответили на мой вопрос! Откуда вы прибыли?

Старик посмотрел на неё и улыбнулся.

– О, из Пиратской Реки, разумеется!

И ушёл.

– Стойте! – закричала опять Маррилл. – Что всё это вообще значит?

Корабль снова качнулся, и новая волна поднялась до края шорт Маррилл и плеснула по пустым витринам у неё за спиной.

– Эй! – позвала она в сторону пустого ограждения.

Она осторожно пошла вперёд, шаркая подошвами по асфальту под водой из страха внезапно потерять опору. Но этого так и не случилось. Даже у самого корабля вода доходила ей лишь до колен.

Она осмотрела корпус, пытаясь понять, как такое огромное судно могло плавать в таком мелководье. Влажное дерево обросло раковинами моллюсков, они были прямо у неё перед носом, и вдруг до Маррилл дошло, что они на неё смотрят.

Она наклонилась ближе. Из переливающихся, будто покрытых блёстками, радужно-бирюзовых раковин высунулись зелёные моллюски. С глазами. И перьями. Она изумлённо моргнула. Маленькие создания в ответ тихо зачирикали и спрятались, оставив снаружи лишь коротенькие кружевные оборки мантии.

Маррилл мысленно перебрала содержимое прочитанных ею дюжин книг о самых странных животных, существующих в природе, но не смогла вспомнить ничего похожего.

Карнелиус отцепил когти от футболки Маррилл, чтобы замахнуться на одного из моллюсков. Она быстро потянула его назад, пока он не успел никому навредить, и тихо проговорила:

– Плохой кот!

Хотя она была вынуждена признать, что, глядя на этих радужных созданий, ей самой не терпелось к ним прикоснуться.

Она сжала кулаки, борясь с искушением. Но оно было слишком велико. Всё это было слишком странным. И она осторожно поднесла один палец к оборке мантии. Загадочный моллюск пискнул и высунулся из раковины.

– Привет, маленький, – умилилась Маррилл и хихикнула, когда его перья пощекотали её кожу.

– О нет, – раздался сверху голос, напугав её. – Они же до тебя не дотронулись, нет?

Старик смотрел на неё, опасно перевесившись через перила.

– Я… – Она проворно убрала руку за спину и хотела уже соврать, но что-то в выражении его лица заставило её занервничать. – Совсем недолго.

– О нет, – повторил Ардент и нахмурился.

Пульс Маррилл резко подскочил. Что-то подсказывало ей, что она поступила крайне опрометчиво.

– А что? Почему к ним нельзя прикасаться?

Старик прочистил горло и, неловко улыбнувшись, ответил:

– Отчего же, прикасаться к ним можно. Но раз уж зашёл разговор: у тебя случайно нет аллергии на яд?