Рождение дракона

Лекси заметила мой взгляд, направленный на парковку, и проследила за ним.

– Ох, – выдохнула она, и ни с того ни с сего ее голос зазвучал мечтательно. – Он вернулся.

– Кто? – шепотом спросила я, думая о том, когда «Коготь» направил его сюда. Наткнуться на незнакомого дракона было очень странно. «Коготь» никогда не отправлял драконов в один и тот же город из соображений безопасности. Слишком большое число особей в одном месте привлекало членов Ордена Святого Георгия к этому региону. Единственная причина, по которой мы с Данте были направлены сюда вместе, – наше родство, что было исключительным случаем для организации.

– Красавчик байкер, – ответила Лекси, в то время как незнакомый дракон продолжал пялиться на меня так, словно бросал мне вызов. – Никто его не знает. Он появился несколько недель назад и с тех пор наведывается в популярные места для тусовок. Он никогда ни с кем не разговаривает, просто осматривается вокруг, будто пытается кого-то найти, а потом исчезает. – Девушка толкнула мою коленку своей под столом. – Но что-то мне подсказывает, что сегодня он нашел того, кого искал.

– А? И кого же? – Я отвела взгляд от незнакомца, который газанул и укатил на своем байке с парковки, исчезнув так же быстро, как и появился. – Что ты имела в виду, когда сказала, что он нашел того, кого искал?

Лекси просто захихикала в ответ, а я внезапно посмотрела на Данте, от которого меня отделял стол и обертки от бургеров. От взгляда брата внутри у меня все оборвалось. Выражение лица Данте было невероятно серьезным. Он сверлил взглядом то место, на котором несколько минут назад находился другой дракон. Зрачки у брата сузились и превратились в черные щелочки на зеленом фоне, что было свойственно пресмыкающимся и совсем не свойственно людям.

Я пнула Данте под столом. Брат моргнул, и его глаза снова стали обычными. Боже мой, Данте. Что с тобой было?

– Нам нужно идти, – сообщил брат, поднимаясь из-за стола. Лекси издала разочарованный стон и насупилась, но на Данте это не подействовало. – Мы здесь первый день, и наши дядя и тетя будут волноваться, если мы скоро не вернемся. Мы ведь еще увидимся, верно?

– Чувак, да не парься, – отмахнулся от него Кельвин. – Мы почти что живем на пляже. Эмбер, приходи сюда завтра в полдень, хорошо? Волны будут зашибись.

Я пообещала, что приду, и поспешила за братом.

– Эй, – шепнула я, несильно шлепнув брата по руке, когда поравнялась с ним. – Что с тобой? Из тебя едва не вылезла сумасшедшая ящерица прямо на глазах у двух обычных людей. Что случилось?

Данте бросил на меня виноватый взгляд.

– Я знаю. Прости. Просто… – он запустил руку в волосы, взъерошив их. Из-за соли волосы так и остались стоять торчком. – Ты ведь знаешь, что мы только что видели на парковке?

– Ты имеешь в виду того дракона? Ага, я заметила.

– Эмбер… – Данте остановился и посмотрел мне в глаза: выражение его лица было мрачным и несколько испуганным, что, в свою очередь, напугало меня. Из нас обоих Данте всегда был самым спокойным и собранным. – Он явно не относится к «Когтю», – заявил брат. – Это был отступник. Я готов жизнью поклясться.

У меня все внутри содрогнулось.

Отступник.

Получается, тот незнакомец был отступником – драконом, который по непонятным причинам отделился от «Когтя», разорвав с ним все связи и ударившись в бега. Такое поведение было непростительным проступком, по мнению «Когтя». Драконы, которые становились отступниками, тут же провозглашались предателями и преступниками. Им предоставлялась одна-единственная возможность сдаться, но если они отказывались от нее, то за ними отправляли печально известных гадюк, которые должны были доставить отступников к уготованному для них наказанию за предательство.

Дракон-отступник, который шатался по Кресент-Бич, смотрел на меня так, словно знал, что я буду здесь.

– Что будем делать? – спросила я. – Как думаешь, давно он сбежал из «Когтя»?

– Наверное, не так давно, – пробормотал Данте, глядя на оставшихся на пляже людей так пристально, как никогда не смотрел на них раньше. – Не могу представить себе, чтобы он продолжал тут ошиваться. Эмбер, не говори ничего Лиаму и Саре, когда мы вернемся, ладно?

Озадаченная, я нахмурила брови и посмотрела на брата.

– Почему?

– Потому что они поставят «Коготь» в известность, – ответил Данте, заставляя мои внутренности сжаться. – Потому что организация может вернуть нас обратно, если они заподозрят наличие отступника в этой местности.

Данте явно заметил мой взгляд, полный ужаса, потому что положил свою ладонь на мою руку и улыбнулся.

– Все в порядке. Позволь мне во всем разобраться. Я все улажу.

Я верила ему. Данте всегда держал свое слово. Мне нужно было бы испытать облегчение, но я вспомнила глаза незнакомца и выражение его лица, когда он посмотрел на меня. В моей памяти отпечатался его горячий взгляд и пробуждение чего-то неистового и первобытного внутри меня в тот момент, когда наши глаза встретились.

От дракона-отступника не следовало ждать ничего хорошего. Просто и понятно.

И я была заинтригована.

* * *

Следующий день начался идеально. Я поспала столько, сколько хотелось, впервые в жизни, проснувшись ближе к полудню, чтобы узнать, что Данте уже направился на пляж. Я нашла брата с некоторыми из наших новых друзей, с которыми мы познакомились вчера. Мы провели день, болтая, плавая, играя волейбол и поедая кучу фастфуда из «Коктейльного домика». В этот раз было проще общаться и оставаться частью компании, хотя некоторые людские привычки казались мне странными. Например, прикосновения. Лекси очень нужно было касаться других, и первый раз, когда она схватила меня за руку, мне пришлось заставить себя терпеть это, хотя хотелось отпрянуть и зашипеть. Лекси и Кристин много смеялись и долго говорили на темы, которые мне были совершенно непонятны: одежда, обувь, магазины и парни. Особенно парни. Зацикленность на других людях совсем сбивала меня с толку. Ценность одежды и обуви мне была ясна. Обувь для людей, кажется, была чем-то сравнимым с блестящими вещицами и сокровищами для драконов. Может, люди собирали ботинки так же, как мы собирали самоцветы. Это было мне понятно. Но каждый раз, когда Лекси хватала меня за руку и показывала на какого-нибудь случайного прохожего на пляже, я кивала и соглашалась с тем, что да, как она и сказала, он был «красавчиком». Однако мне совершенно был непонятен ее интерес.

Тем не менее к концу дня я начала погружаться в течение человеческих разговоров и почувствовала, что начала быть «в теме». Я получила у Лекси подтверждение тому, что она научит меня серфингу. Девушка пообещала отвести меня в «секретное место» дальше по пляжу, где не было много людей, а волны поднимались постоянно. Когда приблизился вечер и солнце начало клониться к океану, мы снова расселись на песке, и Кельвин, выкопав неглубокую ямку и наполнив ее выброшенными на берег кусками древесины, развел костер. Завороженная, я зарыла ноги в остывающий песок и уставилась на языки пламени. Рядом со мной Лекси болтала с парнем, который принес гитару и теперь перебирал струны ловкими пальцами. Пламя костра, потрясающее и чудесное, потрескивало, обдавая теплом мою кожу и согревая лицо. О, да. Жизнь была прекрасной. В данный момент даже идеальной.

А затем звук уведомления моего телефона нарушил тишину.

Порывшись в кармане, я вытащила трубку, и в ту же секунду телефон Данте тоже звякнул. Мы встретились взглядом, а потом одновременно посмотрели на экраны. От Лиама и Сары пришло новое сообщение, и внутри у меня все похолодело, когда я его прочитала.

«Возвращайтесь домой, – просто приказывало послание. – Немедленно».

Данте тут же подскочил на ноги.

– Нам нужно идти, – сообщил он компании, которая тут же заныла в знак протеста. Брат улыбнулся и пожал плечами: – Извините, семья вызывает. Эмбер, пошли.

Я не двинулась с места. Еще ведь не наступил комендантский час. Лиам и Сара говорили, что мы можем ходить куда угодно, если они знают, где мы находимся. Ведь это просто люди. Что они могли нам сделать? Найти нас и потащить домой за уши?

– Я еще не хочу, – сказала я Данте, от чего у брата округлились глаза. – Ты иди. Я догоню.

Глаза Данте превратились в две опасные зеленые щели. Брат буквально сверлил меня взглядом. Я догадывалась о том, что он хотел сказать. Мы знали друг друга настолько хорошо, что его голос практически эхом звучал у меня в голове.

«Нам нужно идти, – говорил он. – Мы должны слушаться наших опекунов, потому что «Коготь» оставил их за главных. Не вздумай испортить все».

Я уставилась на Данте в ответ: «Я хочу остаться. Я только начала понимать, что да как».

Взгляд Данте стал жестче: «Из-за тебя у нас будут неприятности».

«Так иди тогда, – я пожала плечами и откинулась назад на локти. Мое намерение было вполне ясным. – Я остаюсь».

Все это произошло между нами мгновенно, и вдруг Данте перестал сверлить меня взглядом, а его лицо приняло умоляющее выражение, когда брат беззвучно произнес одними губами слово «пожалуйста».

Я сдалась. Со злящимся Данте я могла справиться, но испуганный, молящий меня о чем-то брат всегда брал верх.

– Ладно, – пробормотала я и поднялась на ноги, стряхивая песок с одежды. – Пошли.

Я бросила на брата последний уничтожающий взгляд: «Ты мне должен». Данте улыбнулся в ответ. Кинув прощальный тоскливый взор на костер, языки пламени которого красиво плясали на деревяшках, я повернулась спиной к компании и поплелась вслед за братом.

Тетя Сара и дядя Лиам ждали нас в гостиной, но они были не одни.

Как только мы переступили порог, мои первобытные инстинкты тут же пробудились. Пара холодных серьезных взглядов встретилась с моим, отчего мне хотелось зашипеть и съежиться. Драконы. Ошибки быть не могло, поскольку я чувствовала исходящую от них силу, а мой дракон забился в угол, желая как можно скорее убраться с пути другого, более сильного хищника. Да, может быть, «Коготь» теперь стал суперорганизованным и распространил свое влияние по всему миру, но столетия в плену инстинктов невозможно было забыть просто потому, что теперь мы стали «цивилизованными». Когда юный дракон представал перед двумя пугающими взрослыми драконами, даже находящимися в их человеческом облике, ему было нелегко оставаться спокойным, ведь его инстинкты, отвечающие за выживание, подсказывали, что нужно бежать, поджав хвост.

– Здравствуйте, дети. – Дракон с кислотно-зелеными глазами выступила вперед. Высокая и элегантная женщина. На ней был черный костюм от Армани, а светлые волосы собраны в тугой пучок на затылке. Ее спутник, тоже в костюме от Армани, наблюдал за всем происходящим, скрестив руки на груди. Его темные волосы были зачесаны назад, а взгляд был холодным и безжизненным. Тем не менее, большая опасность исходила от женщины, даже когда она улыбалась мне. Ее высокие каблуки застучали по кафелю, когда женщина остановилась на краю гостиной и посмотрела на меня, как на любопытного жука, выползшего из-под двери.

– Произошли кое-какие изменения в планах.

Гаррет

Я скрючился среди влажных, сырых зарослей бразильского тропического леса, слушая, как вокруг меня жужжат насекомые, и чувствуя, как по спине под боевой экипировкой струится пот. Рядом со мной в папоротниках неподвижно стоял на коленях еще один солдат, держа в руках «М-16» и прижимая дуло винтовки к своей груди. Остальная часть нашего отряда, который насчитывал восемь человек, была рассредоточена позади, оставаясь беззвучной и настороженной.

Метрах в ста впереди вверх, на узкой, посыпанной гравием дорожке, протянувшейся через поредевший увядающий газон, в полуденном зное мерцали низкие земляные стены асьенды^[2]. Охранники бродили по периметру с «АК-47» на плечах, не подозревая, что за ними наблюдают. Снаружи я насчитал шестерых, но внутри их было вдвое больше, и это без учета неизвестного количества слуг и, конечно же, нашей главной цели. Охрана и слуги не имели значения: с обеих сторон жертвы были неизбежны. Уничтожение цели было нашей первоочередной и единственной задачей.

Я тихо заговорил в микрофон, расположенный у моего рта:

– «Браво» на позиции.

– Хорошо, – пробормотал мне в ухо голос, смешавшийся с помехами. – «Альфа» пойдет в наступление сразу после того, как взорвется первый снаряд. Оставайтесь на месте, пока цель не покажет себя.

– Принято.

Солдат рядом со мной сделал тихий глубокий вдох и медленно выдохнул. Он был на несколько лет старше меня: почти половину его лица покрывал блестящий шрам от ожога. До сегодняшнего дня ему уже доводилось участвовать в боевых операциях, как и любому другому из нашего отряда. Некоторые из нас были почтенными ветеранами, имевшими за плечами несколько убийств. Зеленым новобранцам здесь места не было – им такое задание не по зубам. Все – от штурмовой группы у входа до снайперов Тристана, поджидающих на деревьях, – знали, что от них требуется. Я взглянул на свою команду, чувствуя ноющую боль от осознания неминуемого. Некоторые из нас сегодня погибнут. Когда сталкиваешься с таким могущественным врагом, смерть почти неизбежна. Мы были готовы. Все мы были готовы пожертвовать своей жизнью ради Ордена. Без колебаний.

– Приготовиться, – сказал я команде. – Начинаем через тридцать секунд. Время пошло.

Все мрачно кивнули, не проронив ни слова. Мы скрывались в густых джунглях, сливаясь с растительностью. Я мысленно отсчитывал секунды, не отрывая взгляда от стен асьенды.

«Три, – подумал я, когда над головой раздался свист, сначала слабый, но постепенно набирающий мощь, пока не стал почти оглушительным. – Два. Один».

Минометный снаряд рухнул на асьенду и взорвался, разбрасывая во все стороны куски крыши. В тот же миг отряд, ожидавший на краю поляны перед домом, открыл огонь, наполнив воздух ревом пулеметов. Из здания послышались тревожные крики, когда вражеские солдаты ворвались во двор, нырнули в укрытие и открыли ответный огонь. Над стеной пролетела граната, которую бросил один из охранников, и там, где она упала, почва поднялась в воздух столпом.

Мы наблюдали за происходящим, и я чувствовал напряжение, исходящее от солдат позади меня. «Рано, – подумал я, когда один из солдат «Альфы» дернулся и рухнул на газон. – Оставайтесь на позиции».

Отряд «Альфа» двинулся в наступление к дому точными короткими перебежками. Выстрелы рикошетили от деревьев и штукатурки, люди заходились в крике, а гул стрельбы эхом разносился над крышей асьенды. На улице появилось подкрепление, присоединившись к перестрелке, но цель так и не показалась.

«Ну же, – думал я, глядя на стены поместья. Очередной солдат «Альфы» дернулся и рухнул на траву, истекая кровью. На равнине, примыкавшей к поместью, укрыться было негде, а охрана противника притаились за низкой стеной, едва показываясь из-за нее. Еще один боец пал. Я прищурился. – Давай уже, глотай наживку. Мы знаем, что ты там. Где же ты?»

«Альфа» занял уже половину газона, когда крыша взорвалась.

Нечто темное, чешуйчатое и массивное вырвалось из асьенды, разбрасывая вокруг себя черепицу и обломки досок, а затем поднялось в воздух. Мое сердце екнуло, когда я увидел, как чудище воспарило над сводом здания. Оно было уже взрослым, невероятно огромным, ростом с африканского слона и длиннее его раза в три. Изогнутые рога спиралью поднимались от узкого черепа. К длинному подвижному хвосту тянулась грива из шипов. Солнце сверкало на чешуе, что была чернее ночи, а кожистые крылья отбрасывали длинную тень на землю, пока дракон парил в воздухе, глядя на битву внизу, а затем он нырнул вниз, чтобы атаковать.

Хлопая крыльями, чудище приземлилось на газон с ревом, от которого содрогалась земля, после чего дракон выпустил залп пламени по рядам солдат. Крича и размахивая руками, на землю посыпались тела, пока адское пламя драконьего огня пожирало броню и плоть, словно сухую траву. Дракон ринулся в атаку, продираясь когтями сквозь ряды бойцов и разрывая солдат зубами, а затем швыряя их прочь. Словно хлыст, хвост дракона ударил по целой группе бойцов, сбив их с ног, будто кегли для боулинга.

Сейчас! Я вскочил на ноги, как и остальные члены моего отряда, и открыл огонь по огромной рептилии. «М-16» задребезжала резкими очередями выстрелов, которые я точно направлял дракону в грудь, за переднюю лапу, где располагалось сердце. По прочной, словно броня, коже хлынула кровь. Дракон взревел, когда несколько выстрелов пробили чешую, но пули засели недостаточно глубоко, чтобы убить чудище. Дракон пошатнулся, и я с мрачной решимостью двинулся вперед, целясь в его слабые места. Чем быстрее мы его убьем, тем меньший ущерб он сможет нанести и тем меньше жизней отнимет. С нашей стороны не могло быть никаких колебаний: либо мы, либо дракон.

Из зарослей напротив нас выехал черный джип с 50-калиберным «браунингом М-2»^[3], и пулеметные очереди присоединились ко всеобщей какофонии, когда автомобиль направился в сторону гигантской рептилии. Попав под беспощадный перекрестный огонь, дракон взревел. Отскочив в сторону, он расправил кожистые крылья, мощно оттолкнулся от земли и взмыл в воздух.

– Огонь по крыльям! – рявкнул мне в ухо капитан, хотя я и так уже изменил цель, методично стреляя по перепонкам. – Сбейте его! Не дайте ему улететь!

Однако у дракона не было никакого намерения сбежать. Чудище развернулось и начало пикировать вниз, направив пятнадцать тонн чешуи, зубов и когтей на свою мишень. Дракон на полной скорости врезался в джип, смяв капот и заставив водителя впечататься в лобовое стекло. Пулеметчик выпал из кузова, покатился по земле и безжизненно обмяк в зарослях папоротника. С торжествующим ревом дракон перевернул машину, круша металл и стекло, превращая джип в искореженные обломки. Я содрогнулся, но сейчас не было времени для того, чтобы думать об оборвавшихся жизнях. Мы почтим память павших в бою после победы.

Мой отряд стал стрелять по телу дракона. Залитый кровью змий дернулся, убийственно сверкая красными глазами, и резко повернул свою длинную шею в нашу сторону.

– Оставайтесь на позиции! – крикнул я своему отряду, когда дракон вызывающе заревел и закрутился, размахивая хвостом. – Я отвлеку его. Продолжайте стрелять!

Несколько человек угрюмо посмотрели на меня, но спорить не стали. Лучше потерять одного бойца, нежели всю команду. Я был командиром своей группы, и если нужно было пожертвовать своей жизнью, чтобы мои братья по оружию продолжили бой, то жертва того бы стоила. Ребята знали это так же хорошо, как и я.

Я вышел из укрытия и двинулся вперед, четко выпуская короткие автоматные очереди и пытаясь обойти дракона сбоку. Заметив меня, чудище откинуло голову назад и сделало вдох: мой пульс тут же участился. Я нырнул в сторону от выпущенной из драконьей пасти струи огня, от которой деревья в джунглях вспыхнули, словно спички. Подскочив на ноги, я поднял голову и увидел огромнейшую ящерицу, которая двигалась в моем направлении, широко распахнув зев. Мое сердце неистово билось, но руки не дрожали, когда я поднял винтовку и начал стрелять в увенчанный рогами череп, зная, что толстый нагрудник защитит грудь и живот чудища. Дракон дернулся, встряхнув головой, когда пули ударили по надбровным дугам и скулам, но продолжал наступать.

Я бросился в сторону в тот же момент, когда голова дракона вытянулась вперед, а челюсти щелкнули в том месте, где я только что стоял. Молниеносно, словно змея, дракон изогнул шею и снова ринулся вперед, скаля на меня зубы, которые могли бы запросто перекусить телеграфный столб. Мне удалось избежать встречи с острыми клыками, но массивная рогатая голова врезалась в меня сбоку. Даже сквозь бронежилет боль пронзила мои ребра. Земля ушла из-под ног, когда меня с силой подбросило в воздух. Мир начал вращаться, и меня отбросило назад. Стиснув зубы, я приподнялся на локтях, вскинул голову и… мои глаза встретились с рубиново-красными глазами врага.

Дракон навис надо мной темной массивной тучей, частично раскрыв крылья, которые отбрасывали гигантскую тень на землю. Я смотрел в древнюю чужеродную морду и видел себя в отражении красных холодных глаз, в которых не было ни сомнения, ни жалости, ни разума. В них плескались ненависть и варварское ликование. Дракон вдохнул, раздувая ноздри, и я приготовился к смертоносному пламени. Мне не было ни страшно, ни горько. Я был солдатом Святого Георгия, и славная смерть в бою против нашего старейшего врага была моей единственной надеждой.

Один-единственный выстрел прогремел откуда-то со стороны джунглей, и этот резкий хлопок громким эхом разлетелся среди царившего хаоса. Дракон с ревом качнулся в сторону. Яркий поток крови хлынул из бока чудища сразу после того, как бронебойная пуля 50-го калибра, выпущенная из снайперской винтовки, попала ему прямо в сердце, расположенное за передней ногой. Тристан Сент-Энтони был знаменит именно благодаря этому идеально точному выстрелу.

Ранение повалило дракона с ног: земля содрогнулась, когда он наконец-то рухнул. Стеная, он попытался встать, царапая когтями землю и с отчаянием молотя крыльями и хвостом. Однако дракон умирал и с каждым движением становился все слабее. Тем не менее бойцы продолжали всаживать в его тело целые обоймы. С того места, где я лежал, мне было видно, как голова дракона упала на землю с громким стуком, подергивания его тела и конечностей постепенно становились все менее заметными и затем почти прекратились. Лишь слабые, затрудненные дыхательные движения и судорожное подергивание хвоста показывали, что дракон все еще цеплялся за жизнь.

Лежа на земле и тяжело дыша, он вдруг открыл глаза и взглянул на меня. Его ярко-красная радужка смотрела вверх из грязи. Мгновение мы таращились друг на друга, дракон и охотник, застрявшие в вечном круговороте войны и смерти.

Я склонил голову и, не отрывая взгляда от дракона, пробормотал: «In nomine Domini Sabaoth, sui filiiqui ite ad Infernos». Во имя Господа Саваофа и его сына, отправляйся в ад. Это была мантра, которой учили всех солдат с тех пор, когда еще существовало поверье, что драконы были демонами и якобы могли завладеть твоим телом в попытке остаться на земле. Я в это не верил. Драконы состояли из плоти и крови. Если пробить их чешуйчатую бронированную кожу, то они погибали, как и любые другие живые существа. Тем не менее они были воинами, по-своему храбрыми, а каждый воин заслуживал достойных проводов.

Умирающий дракон низко зарычал. Его челюсти приоткрылись, и из них раздался глубокий нечеловеческий голос.

– Ты думаешь, что победил, охотник? – прохрипел дракон, глядя на меня с презрением. – Я всего лишь одна чешуйка на теле «Когтя». Мы выстоим, как и всегда, и станем сильнее, пока ваша раса уничтожает сама себя. Вы и ваш вид падете перед нами. Скоро.

Затем свет в алых глазах потускнел. Веки дракона сомкнулись, его голова упала на землю, тело дернулось в последний раз. Крылья дракона дрогнули, хвост перестал метаться по земле, и огромная рептилия обмякла, когда, наконец, прекратила борьбу за жизнь.

Я упал в грязь на спину под нарастающие радостные возгласы. Солдаты показались из-за деревьев, размахивая оружием и выкрикивая победные лозунги. Позади массивного трупа с обеих сторон по всему газону были разбросаны тела, некоторые из которых слабо шевелились, а другие обуглились до почерневшей шелухи. Языки пламени все еще продолжали пылать среди деревьев, а черные столбы пламени – вздыматься в небо. Покореженные остатки джипа тлели посреди поля как доказательство невероятной мощи огромной рептилии.

Перестрелка со стражей прекратилась. Теперь, когда их хозяин погиб, противник бежал в джунгли. Приказов преследовать врага не поступало: мы уже добились того, зачем пришли. Через несколько минут прилетит другая группа, чтобы убрать обломки, сровнять с землей асьенду и избавиться от тел. Никто никогда не узнает, что ужасное огнедышащее существо из сказок погибло здесь сегодня днем.

Я смотрел на безжизненного дракона, скорчившегося в грязи, в то время как отряды бойцов толпились вокруг его тела, ухмылялись и хлопали друг друга по спине. Несколько солдат приблизились к огромной туше, поражаясь ее размеру. На их лицах было написано отвращение и страх. Я остался на месте. Это не первый мертвый дракон, которого я видел, хотя он был самым большим из тех, с которыми я когда-либо сражался. И не последний.

На мгновение я задумался о том, будет ли вообще «последний».

Драконы – зло. Именно этому учили любого бойца Ордена Святого Георгия. Они демоны. Змии дьявола. Их конечной целью является порабощение человеческой расы, и мы единственные, кто стоит между ними и теми, кто находится в неведении.

Хотя я не был уверен в том, что часть про «змиев дьявола» была правдивой, но наш враг, несомненно, был силен, хитер и беспощаден. Мою семью убил дракон, когда я был совсем маленьким. Меня спас Орден, и он же научил меня сражаться с чудовищами, которые зверски расправились с моими родителями и сестрой. С каждым убитым мной драконом росло число спасенных человеческих жизней.

Я побывал во многих битвах и видел, на что способны драконы, поэтому знал не понаслышке, насколько жестоки эти существа. Они не знают пощады. Они бесчеловечны. Драконы обладают невероятной силой и с возрастом становятся только сильнее. К счастью, в мире больше не было древних змиев, или, по крайней мере, большинство наших боев были против небольших молодых драконов. Победить огромного и могущественного взрослого дракона было величайшим достижением для нас. Я не чувствовал никакого сожаления от убийства чудовища: этот дракон был центральной фигурой южноамериканских картелей, ответственных за смерти тысяч людей. Мир станет лучше с исчезновением драконов. Может быть, благодаря моим сегодняшним действиям какому-нибудь ребенку не придется расти сиротой, не зная своей семьи. Это было самое малое, что я мог сделать, и я делал это охотно. Только так я мог почтить память своей семьи.

Мои ребра резко и болезненно заныли, отчего я стиснул зубы. Теперь, когда уровень адреналина в крови упал, а бой закончился, я обратил внимание на свою травму. Мой бронежилет принял на себя большую часть урона, но, если судить по боли в боку, пара ребер не выдержали удара.

– Что ж, это было забавно. Если тебе когда-нибудь надоест быть солдатом, то подумай о карьере мяча в драконьем футболе. Из-за последнего удара ты почти шесть метров пролетел.

Я поднял голову, заметив, как из подлеска выползла куча сорняков и мха и поползла в мою сторону. Она держала в одной мохнатой лапе «Барретт М-107А1» – снайперскую винтовку пятидесятого калибра, а другой потянулась, чтобы откинуть назад капюшон, открывая ухмыляющегося темноволосого бойца, который был старше меня на четыре года, с синими глазами, что казались почти черными.

– Ты в порядке? – спросил Тристан Сент-Энтони, вставая рядом со мной на колени. Его маскировочный костюм зашуршал, когда солдат аккуратно снял его и отложил в сторону вместе с винтовкой. – Переломы есть?

– Нет, – выдавил я сквозь стиснутые зубы, когда боль вновь пронзила меня. – Я в порядке. Ничего серьезного, просто пара трещин в ребрах.

Я старался дышать осторожно, пока не заметил капитана, который появился из-за деревьев и начал медленно двигаться по полю боя. Я наблюдал за тем, как наш командир отдает приказы другим отрядам, указывая на дракона и на разбросанные повсюду тела. Медленно, с усилием я принял вертикальное положение. Санитары будут здесь с минуты на минуту, чтобы позаботиться о раненых и понять, кого можно спасти. Мне не хотелось показывать, что я получил серьезное ранение, в то время как многие другие бойцы были на волосок от смерти. Капитан встретился со мной взглядом через поле, коротко кивнул с одобрением и зашагал дальше.

Я покосился на Тристана.

– Решающий выстрел опять за тобой, да? И сколько на этот раз против тебя поставили?

– Три сотни. А казалось, что они просекут фишку к этому времени, – Тристан даже не пытался скрыть самодовольство в своем голосе. Он наградил меня оценивающим взглядом. – Хотя, полагаю, нужно будет отдать тебе часть выигрыша, ведь ты все так удачно подстроил.

– А разве я не всегда так делаю?

Мы с Тристаном уже довольно давно были напарниками, с тех самых пор три года назад, когда мне исполнилось четырнадцать и я стал участвовать в настоящих миссиях. Тристан лишился своего напарника, когда тот пал жертвой драконьего пламени, и был не очень доволен тем, что ему придется «нянчиться с ребенком», несмотря на то, что ему самому на тот момент было всего восемнадцать. Отношение Тристана ко мне изменилось на нашем первом совместном боевом задании, когда я спас его от засады, едва не погибнув сам, но при этом умудрившись застрелить врага до того, как тот разорвал на куски нас обоих. Теперь же, спустя три года и после десятков совместных боевых операций, я не мог представить кого-то другого, прикрывающего мою спину. Мы спасали друг другу жизни так часто, что сбились со счета.

– Все равно. – Тристан переместился на одно колено, ухмыляясь. – Ты мой напарник, которого чуть не съели и который установил мировой рекорд по расстоянию, на которое можно отлететь после удара драконьей головой. Ты заслуживаешь награды, – он закивал, затем вытащил из кармана десятидолларовую купюру. – Держи, братишка. Не трать все сразу.

* * *

Длительная военная кампания была завершена.

И мы выжили.

Точнее, некоторые из нас выжили. Те, кому повезло. Я, Тристан, его товарищи-снайперы и мой отряд «Браво» практически не пострадали. Однако значительные потери были у других отрядов, в особенности у «Альфы», потому что именно «Альфа» отвечал за выманивание дракона из логова. Потери были велики, но ожидаемы. Для Ордена была нетипична такая крупномасштабная операция. Обычно нас отправляли на уничтожение драконов небольшими группами, а не целой армией. Из-за особенностей последнего рейда лишь лучшие солдаты из нескольких капитулов Ордена были призваны для того, чтобы разделаться с драконом и его приближенными. Мы с Тристаном тоже были задействованы. Операция требовала от Ордена Святого Георгия показать всю свою силу, отчасти потому, что мы имели дело с редким взрослым драконом, и Орден никогда не рисковал. Мы не могли позволить дракону сбежать и оказаться под защитой «Когтя». После победы армия была расформирована, и все участники вернулись на свои базы для ожидания дальнейших приказов.

Для меня и Тристана это означало возвращение в Штаты, в западный капитул Ордена – уединенное поселение в пустыне Мохаве, расположенной рядом с границей Аризоны и Юты. У Ордена было несколько отделений в Англии, Соединенных Штатах и некоторых других странах, но для меня и моих товарищей именно это местечко было домом. Тех, кто пал в Южной Америке, должны были похоронить как героев на нашем бесплодном, обширном кладбище, пометив их могилы простым белым крестом. У павших не было ни семьи, которая могла бы присутствовать на похоронах, ни родственников, чтобы те возложили цветы на могилу. Никто, кроме их командиров и братьев по оружию, не увидит их похорон.