Цитаты из книги «Герда», страница 2
– Думаем мы, может, и одинаково, – добавила я. – И в костюмчиках на босу ногу похожи. Но жить будем совсем по-разному. Лично я долго и счастливо. Невзирая. И вообще.
Саша уже рассмеялась. Зубы, конечно, подкачали. Белые, чистые, кривые. Зубы, не знавшие бескрайней мощи современной ортодонтии.
А вообще-то, конечно, я вру, наверное. Вру, что ничего изменить нельзя. Можно. Просто... Просто для этого нужно от многого отказаться, за так ничего никому не дается, это понятно. И, конечно, возиться с каждым бесперспективно, нужно спасать всех, сразу, только так получится, только за шкирку, только пинками.
А пес что - он как конструктор, - что ты в него заложишь, то и получится.
- Остальные, значит, здесь так и будут?
- Ага, - кивнула Саша. - Здесь так и будут. Если ее сядут, конечно.
- Почему?
- Потому что на всех местов в шлюпках, Игорек, никогда не хватает. Спасутся лишь те, кто хочет спастись. Кто гребет к берегу, кто думает жить по-человечески. Остальные... Пусть поигравший плачет, ничего изменить нельзя.
Театральная студия до добра не доводит, вот Алька теперь хочет стать драматургом. На полном серьезе. Сначала я думал, что дурит, так, очередная блажь, но, видимо, нет. «Господа Головлевы» просто так не читают, это уже серьезно.
Мать, когда надо, убеждать умела, авторитет, то, се, благо семьи.
Утром - самое приятное солнце, не жаркое, не пыльное, а самое главное - утром кажется, что оно светит только для тебя, это мне больше всего и нравится.
Да администрация скорее Ктулху признает, чем спиртоделам поможет...Ктулху им ближе, можно сказать, родственник он им.
Где-то я это уже слышал. Наверное, по телевизору, в программе «Стих и я». Кто-то читал вслух, с выражением. То ли заикатые и губастые современные поэты с развязанными шнурками, то ли перхотистые классики, то ли женщина-стихотворица, нервная, с трудной судьбой и лисьим носом. Красиво читали.
