Читать книгу: «Внутри психотерапии. История, рассказанная клиентом»

ПРОЛОГ. Знакомство

За окном авто мелькают деревья с голыми ветками, на улице пасмурно и промозгло, конец октября в Сибири не радует… Негромко играет музыка, водитель молчалив и расслаблен. Я сижу на заднем сидении и думаю о том, что впереди юбилей предприятия, где работаю, и что приедут статусные гости.

Тебе, наверное, интересно, кто я?

Меня зовут Екатерина, сорок четыре года.

Я одинока: нет любимого человека и не сложилось с детьми. В профессиональной жизни я успешный топ-менеджер крупного промышленного холдинга (заводы, дорожное строительство, логистика). Но так было не всегда, и я хочу рассказать свою историю, чтобы подвести внутренние итоги предыдущих шести лет. Она получилась странной, насыщенной и яркой и полностью изменила мою жизнь.

Когда я думаю о психоанализе, то представляю его беспроигрышной лотереей, в которой всегда что-то можно выиграть, но никогда не получаешь того, чего действительно хотел бы.

Мои встречи с психологом начались в августе 2018 года, а оборвались в октябре 2024-го.

Так сложилось, что я проходила терапию с двумя разными психоаналитиками, настолько разными, что сначала это сильно раздражало и подталкивало к постоянному сравнению.

Работа с первым имела гибридный формат из-за моих постоянных командировок: личные встречи в кабинете с кушеткой сочетались с работой онлайн с выключенной камерой со стороны аналитика. Со вторым же мы всегда встречались онлайн, лицом к лицу, с включенными камерами с обеих сторон.

Первый специалист придерживался идей ортодоксального анализа, был молчалив, четко держал сеттинг¹ и соблюдал принятые договоренности, и при этом именно с ним у меня сложилось ощущение полной безопасности и защищенности.

Второй был ярким, экспрессивным и активно вступал в диалог. Ему нравились идеи современного анализа, увлекали книги Р. Столороу² и А. Ферро³, а в работе он опирался на школу объектных отношений. Однако, несмотря на более прогрессивный и эмоциональный подход, у меня часто возникало ощущение насилия и вторжения в мой внутренний мир, когда он делился со мной психоаналитическими наблюдениями обо мне же. Я чувствовала себя бездомной собакой, на которую навешивали ярлыки-репейники.

Сейчас пишу эти строки и думаю: что было важно? Почему эксперимент с обращением к психологу затянулся на шесть лет? Можно ли говорить о решении изначального запроса? И не могу однозначно ответить.

Начать, наверное, надо с того, что конкретного запроса при обращении у меня не было. Было фоновое чувство разрушения жизни, какой-то необратимости и наступающей лавины, от которой никуда не деться. Я эмоционально не выдерживала того, что происходило.

Внешне у меня все было благополучно и предсказуемо: тридцать восемь лет, руководящая должность в серьезной компании, ипотека, неплохие отношения с родителями. За кадром же оставались одиночество, дикие эмоциональные перегрузки и травля на работе, необходимость оставить налаженную жизнь в Тюмени и переехать в Томск.

По привычке я искала легкие пути сбросить нервное напряжение: фитнес-зал, сериалы, книги… Но ничто не приносило облегчения.

Последней каплей стал случай, когда я, заболев, разрыдалась на приеме у терапевта в ответ на проявленное ко мне человеческое тепло и участие и долго не могла успокоиться.

Видимо, врач оказалась достаточно опытной и сказала, что с моим здоровьем все не так уж и плохо, однако нужно решать вопрос с эмоциональным состоянием и желательно поработать с психологом.

Возможно, моим первым запросом тогда и стало желание избавиться от эмоциональной неустойчивости: я начала бояться саму себя и этих истерик со слезами, когда не могла остановиться. Моя должность не подразумевала такой роскоши…

Вспоминая пережитое, я испытываю огромную благодарность к моему первому аналитику, который позволил прожить слезы и эмоциональный шторм без активного вмешательства с его стороны. Он просто был рядом, был стабилен, не останавливал меня, не торопил, не пытался быть суетливо полезным. Именно он подарил мне ощущение тихой гавани – пространства, куда можно прийти и выдохнуть.

Он подарил мне место, в котором я могла быть собой.

ЧАСТЬ 1. Первый анализ

ГЛАВА 1. Уйти нельзя остаться

Дневник. 10.08.2018 г.

Запланировано на день: ни-че-го.

Я зла, потому что с самого утра получила нагоняй от собственника компании, где работаю, якобы у меня «прокол за проколом» и «явное вредительство», с чем я абсолютно не согласна. У него проблемы в филиалах, но это не повод делать виноватой меня. Хотя в чувство вины я все равно скатываюсь.

На улице +10, мелкий дождь и ветер. Уныло. Пью много кофе и мерзну.

Что тревожит больше всего? Страх увольнения?

Да, но, имея за плечами приличный стаж работы директором по персоналу в двух компаниях, которые с моим участием вышли из числа региональных игроков на федеральный уровень, без работы я вряд ли останусь.

Страх потери денег при наличии ипотеки?

Да, но вспоминаю, что при увольнении получу компенсацию неиспользованных дней отпуска, а их накопилось чуть больше пятидесяти. На первое время хватит.

Что же тогда?

Задумавшись, понимаю, что больше всего боюсь неопределенности и того, что в момент потенциального увольнения буду слишком эмоционально беспомощна и растеряна. Я боюсь этой беспомощности.

В голову приходит мысль, что, пока еще работаю, вполне могу выключить эмоции и трезво написать самой себе план действий при увольнении. И одним из пунктов этого плана точно будет желание разобраться, почему так сильно эмоционально штормит.

Интерес к психоанализу у меня был давно.

Какие-то анкеты психоаналитиков, из тех, что я нашла на просторах интернета, казались мне интересными, какие-то были скучны и формальны, некоторые вызывали оторопь своей эзотерической направленностью. Я с сомнением относилась к тарологам, расстановщикам и песочной психотерапии. Не умаляю их важность для кого-то, но они казались мне слишком… несерьезными.

В августе 2018 года из-за работы мне пришлось жить на два города: то в своей родной и любимой Тюмени, то в Томске, который я искренне и всем сердцем недолюбливала. Это оказалось сложным: дублировать привычные уходовые средства, забывать, в каком городе какая одежда, привыкать к новым по вкусу продуктам, проводить вечера в одиночестве, – в общем, потерять тот уровень комфорта, к которому я привыкла… Но отказаться от переезда не было возможности: мне платили существенно выше рынка, а я выплачивала ипотеку и не могла себе позволить легкомысленные поступки.

Просматривая анкеты психологов на популярном сайте и в Тюмени, и в Томске, я вновь и вновь останавливалась взглядом на странице одного психотерапевта: сорок шесть лет, медицинское образование, специализация по психоаналитической психотерапии… Анкета была достаточно лаконичная, что мне импонировало. Всегда обращаю внимание на то, как человек формулирует свою мысль: образ речи отражает образ мышления. Я знала: с тем, кто пишет понятно и прагматично, скорее смогу найти общий язык. И я решилась…

Быстро, чтобы не передумать, набрала номер его телефона. Голос В. показался мне энергичным, но спокойным. Я заметила легкую неправильность в его речи, и это тоже мне понравилось: было в нем что-то живое, непосредственное. Мы договорились о встрече.

В назначенное время и место я приехала в платье цвета фуксии и с какой-то невообразимой прической. Мне тогда нравилась ассиметричная бижутерия и туфли на каблуках. Возможно, кто-то скажет, что хаос в прическе отражал мой внутренний хаос, а яркое платье было сигналом о бедствии. Но такой вид помог мне в ту первую встречу спрятаться за маской уверенной в себе женщины и чувствовать себя более защищенной перед чужим человеком.

Меня встретил невысокий худощавый мужчина в строгой рубашке с галстуком, поприветствовал и предложил сесть в кресло напротив него. Начал задавать уточняющие вопросы, а я, уловив его уставший взгляд, подумала о конвейере и о том, кто я сейчас для него – один из проходных клиентов, которых множество, и что вряд ли имеет смысл их помнить, поэтому можно быть очень формальным.

Я не хотела чувствовать себя формальным и конвейерным объектом и спросила, могу ли перейти на кушетку, что стояла рядом: видеть чужое равнодушие в глазах напротив было слишком тягостно. Наверное, он удивился, но вежливость и умение держать себя в руках при любых обстоятельствах и чудачествах клиентов взяли верх, и он согласился.

В какой-то момент я замешкалась: надо ли разуваться? С одной стороны, вроде бы на кушетке в обуви не лежат, но и снимать туфли казалось неуместным. Порадовалась, что у меня свежий педикюр, вспомнила про тонкие капроновые колготки и разулась.

Конечно, я чувствовала себя скованной и напряженной, но это было лучше, чем сидеть в кресле напротив и мучиться от неловкости. А потом обратила внимание на окно, в котором виднелись синее небо и часть крыши соседнего дома. И как-то неожиданно пришла мысль – даже не мысль, а уверенность: однажды в этом окне я увижу зиму. И эта уверенность успокоила меня.

Пятьдесят минут прошли незаметно.

ГЛАВА 2. Море слез и первый сон

Дневник. 31.08.2018 г.

Болит голова и много раздражения.

Если в целом и без эмоций, то недавно мне прилетело от жизни несколько сигналов о том, что я где-то не права: возникли потери в сфере денег, времени, отношений. Можно было бы игнорировать происходящее или сказать о его несправедливости, но я решила копнуть глубже.

Конфликтую.

Вот и сегодня: вызвала такси, в приложении вижу, что машина встала не там, куда я заказывала, на звонки водитель не реагирует, связь пропадает. Конечно, я решила, что он припарковался так специально, чтобы пошло платное время ожидания, и, когда села в машину, не стала скрывать свое раздражение. Однако водитель в ответ на мое возмущение тем, что он не отвечал в приложении, тут же набрал номер технической поддержки и спокойно сообщил о проблеме дозвона. К нему действительно не проходили звонки из-за какой-то неполадки в системе. Мы смогли более вменяемо поговорить об этом и даже пошутить в дороге. Я была ему очень благодарна за возможность совместно обсудить проблему и высказать каждому свое мнение, не замыкаясь на негативе.

Это реально круто – быть способным обсудить сложности, а не развешивать оплеухи и ярлыки. Хотела бы я научиться так реагировать почаще.

Сделать бы еще что-то со своим нежеланием идти на работу…

Первую пару месяцев все сеансы проходили однотипно: я приезжала на пять-десять минут пораньше, поднималась на четвертый этаж офисного здания и подходила к тяжелой металлической двери кабинета. На ней не было никакой таблички, кроме номера кабинета и это меня радовало (не хотела афишировать свои походы к психологу). После чего я спускалась на пролет ниже и ждала назначенное время, к которому дверь приоткрывалась, словно приглашая войти. Вроде бы мелочь – не закрытая дверь, куда необходимо стучать, как просящему, а гостеприимно отворенная и в то же время такая массивная и надежная. Это давало ощущение безопасности.

Я заходила в небольшое помещение, где можно было снять верхнюю одежду, и затем уже непосредственно в кабинет. Психоаналитик всегда давал время, чтобы лечь на кушетку, и лишь после садился чуть позади в кресло. И молчал.

Эти несколько минут начала сеанса всегда были водоразделом между привычным бурлением жизни и тем, что происходило в кабинете. В. никогда не начинал говорить первым, приоритет оставался за моим настроением, эмоциональным состоянием, за моей личной историей и его уважением к ней. Первые пару минут тишины были очень важны. Для меня медленно стихал уличный шум, и я обращала взгляд внутрь: что проявится сегодня? Никогда не планировала темы для обсуждения, и потому часто встреча становилась неожиданной: какая именно история зазвучит?

Размышляя о том времени, задаюсь вопросом: как В. меня воспринимал? И кем?

Может быть, вопрос покажется странным, но я и вела себя в то время достаточно странно. Мой взгляд внутрь не подразумевал рядом другого человека, но молчаливое присутствие этого Другого в тот момент поднимало целый шквал эмоций, отчего у меня без конца катились слезы, которые я не в силах была остановить, хоть и сильно стеснялась их. Я попросила бумажные салфетки, но их не оказалось в кабинете, и В. предложил свой тканевый, аккуратно сложенный носовой платок в клетку. Это был очень искренний жест поддержки, который согрел меня, но взять не бумажный, а именно тканевый платок от его костюма показалось мне чем-то слишком интимным, и я отказалась.

С того дня я перестала стесняться плакать в его присутствии.

Это были странные несколько месяцев: я приезжала, ложилась и рыдала, а В. сидел рядом и молчал. И я была невероятно благодарна ему, что он позволил мне пережить то время без вмешательств, утешений и попыток задавать вопросы. Это было простое человеческое участие, благодаря которому я получала силы, чтобы идти дальше.

Прошло, наверное, три или четыре сеанса, когда мне приснился первый сон.

Я оказалась внутри прекрасного и большого здания с узорчатыми витражами. Оно напоминало мне Миланский собор Дуомо. Внутри было так много света, что каменные стены казались теплыми и вечными. Помню пылинки, кружащиеся в солнечных лучах, потолок где-то невероятно высоко, а внутри так потрясающе красиво, величественно и в то же время по-домашнему уютно. Аромат свежесваренного кофе, столики с деревянными столешницами, витрина с небольшими пирожными и чем-то еще. Мне снилось, что я хозяйка этой кофейни. Чувствовала себя красивой, стройной и очень живой, такой мягкой и текучей, расслабленной и счастливой, светящейся изнутри.

Я общалась с кем-то из гостей и краем глаза увидела, что пришел В. и сел с чашкой кофе за один из столиков. Я улыбнулась и кивнула ему, но не смогла сразу подойти, а потом его место оказалось пустым. Я немного расстроилась, потому что воспринимала его как близкого человека, как старого друга.

Набрала его номер и сказала о сожалении, что нам не удалось поговорить. Мне захотелось повидаться с ним, но в этом телефонном разговоре я не проявила какого-то надрыва или сильных чувств, было понимание, что у меня своя прекрасная жизнь, а он ушел – в свою. При этом я чувствовала, что он родной и значимый, дорогой для меня человек, но… человек из прошлого, его уход ожидаем, и после него останется легкая, но светлая грусть.

Удивительно, что этот сон предопределил восприятие нашей работы после ее завершения: уже тогда я лучше понимала, какие эмоции останутся после терапии с В.

И практически в то же время мне приснился второй сон с В., о котором я сначала постеснялась ему рассказать, в отличие от первого, и смогла это сделать лишь спустя год анализа.

Комната в недорогом отеле. Мы вместе с В. Сижу обнаженная на кровати и кутаюсь в простыню, но в действительности не смущаюсь, потому что чувствую себя красивой и желанной. Будто у нас уже был секс, и он был прекрасным. Чувствую припухшие от поцелуев губы. В. с минуты на минуту должен уйти: его ждет работа или что-то еще. Он одевается: галстук, пиджак. Подходит к двери, но возвращается, чтобы снова поцеловать меня. Чувствую, что он очень бережен ко мне и, несмотря на свою страсть, дает время и возможность самой принять решение о продолжении. Это дает ощущение глубочайшей безопасности и защиты...

ГЛАВА 3. Путешествие в Бельгию

Дневник. 21.09.2018 г.

Сегодня тайное стало явным. Пару дней назад директор по экономике начала активно поддерживать меня в желании уволиться. Я еще подумала: а что происходит, зачем ей это? Все оказалось пошлым до банальности: при переезде в новый офис мой кабинет расположился напротив кабинета генерального директора в Томске. Я организовала ремонт, заказала красивую мебель и цветы, нарисовала картину и расставила книги. Из окон открывался вид на парк.

И она положила глаз на мой новый кабинет. В общем-то, мне не очень нравится отдавать то, что считаю своим и во что действительно вложила частичку себя…

И я передумала обновлять резюме на сайте.

Анализ шел своим чередом, я стабильно приезжала и рыдала в кабинете. И если сначала было стыдно за такое поведение, то облегчение, которое я испытывала после сессии, достаточно быстро примирило меня со слезами: накопленное напряжение было так велико, что переживаемый после стыд терял свое значение.

Иногда я задумываюсь: откуда во мне столько слез? Мысленно разделила свою жизнь на реальную, наполненную рабочими проектами, сложными отношениями и неурядицами и на ту, что проживаю в кабинете психолога, когда можно не держать лицо, когда тебя не торопят.

Важным было ощущение, что мы с ним из разных миров и в обычной жизни никогда бы не встретились. Это успокаивало. Разный круг общения, разные места, в которых бываем, разный круг интересов, разные города, в конце концов. Это давало ощущение безопасности.

В один из сеансов, когда я жаловалась на работу, он спросил: а что мешает поменять? Что держит? Сложно было ответить с ходу: я вспоминала свои предыдущие места работы, на которых редко задерживалась более чем на два с половиной года. Начиналось все одинаково: легко проходила собеседования, быстро встраивалась в коллектив и становилась правой рукой собственника, влюблялась в компанию, работала все больше и больше, получала новые, сложные проекты и с энтузиазмом брала новые вершины. В этом увлечении работой я не жила обычной жизнью, где есть место для друзей, семьи, романтических отношений, и… не давала жить никому из своего окружения. Доходило до того, что я могла поменять часть своей службы дважды за год только потому, что люди не успевали, да и не очень хотели работать в моем темпе. Я была не просто продуктивна, а сверхпродуктивна в своей сфере. Конечно, долго так не могло продолжаться, и спустя примерно два года я выгорала, нервная система начинала давать сбой, это выражалось в росте конфликтов с моей стороны, из-за чего я в итоге или уходила сама, или меня увольняли.

Как-то реально не приходило в голову, что работать шесть дней в неделю по двенадцать часов – это даже физически очень выматывает, не говоря уже про эмоциональную составляющую.

Что я могла ответить на вопрос аналитика? Что уже достаточно давно хожу по кругу и сейчас у меня как раз закончились эти самые пресловутые два с половиной года, когда я стабильно не выдерживаю и готова уйти? Но компания, где я работала в тот момент, если смотреть объективно, была не так уж и плоха. Да, меня вынудили взять сложный проект, который никто не понимал, как реализовывать. Да, пришлось в нем становиться козлом отпущения, как самому молодому руководителю. Да, я испытала массу негатива из-за вынужденного переезда в город, который мне не нравился. Да, я потеряла отношения с друзьями и вышла из колеи привычной жизни. Но при этом у меня была полностью официальная заработная плата, примерно процентов на пятьдесят выше, чем я могла бы получить при возвращении в Тюмень; у меня были обязательства в виде ипотеки, которую надо было гасить. И я понимала, что сама сильно накручиваю себя эмоционально в сторону негатива: далеко не факт, что в реальности все так уж и плохо. Однако аналитику я рассказала лишь о высоком уровне дохода, который меня удерживает на текущей должности, и о том, что не смогу найти что-то равноценное в Тюмени достаточно быстро. Он не поверил и сыронизировал по поводу такой большой разницы в зарплате на рынке труда двух городов.

Но я запомнила вопрос, и временами он стал всплывать в голове: а что мешает поменять ту часть жизни, которая не устраивает?

Изменения в процессе терапии происходят не так очевидно. Через пару месяцев постоянное напряжение начало спадать, появилось время, чтобы просто осмотреться. Незаметно я стала чаще бывать в запрещенной социальной сети, подписалась на кучу блогов о путешествиях и с удовольствием разглядывала фото старинных городов.

Рассказав на очередной сессии про негатив на работе, я подумала: а действительно, почему я не могу менять те части своей жизни, которые меня не устраивают? И вообще не обязательно менять имеющееся, когда можно привнести что-то новое, что подарит радость и удовольствие. Почему бы не сделать что-то, что хочется конкретно мне? Я помню тот момент на кушетке, когда в голову пришла картинка Брюгге, небольшого города в Бельгии, о котором я почти ничего не знала, но он был невероятно красив. Это стало поводом для грустного веселья: где я – девушка в мрачном сибирском городе, выросшая в рабочем поселке в не особо обеспеченной семье и с посредственным английским – и где этот сказочный город!

Но… он был слишком прекрасен и желанен. Я не помню, чем закончилась та сессия, но на следующий день на работе я спонтанно купила билеты в Брюссель и вписала путешествие между двумя привычными командировками.

Навыки организации и планирования у меня хорошо прокачаны рабочими проектами. Результатом стала прикидка бюджета с вполне разумной суммой, которая покрывала мои требования к безопасности в поездке. А дальше – дело техники: просчитала наиболее удобную логистику и выбрала отель.

Но если в планировании поездки все было предсказуемо, то в реальности появились новые моменты: неожиданно для самой себя я забронировала самый дорогой отель с окнами на черепичные крыши и башню Белфорт. Тогда еще требовались оправдания перед самой собой для моих авантюр (а одиночное самостоятельное путешествие в чужую страну без знания языка я воспринимала именно как не совсем адекватную авантюру), и я придумала, что ситуация на работе вынуждает уволиться, но мне хочется попрощаться с красивой жизнью и хотя бы один раз получить все самое прекрасное по максимуму.

Улыбаюсь, когда вспоминаю это. Командировка в Тобольск, где уже лежал снег, пересадка в Шереметьево с бизнес-залом и массажным креслом, новый перелет и встреча с русскоязычным водителем в Брюсселе. Я очень четко все спланировала, чтобы поездка была максимально безопасной.

Когда самолет приземлился в Бельгии, захотелось плакать от счастья: я чувствовала другой воздух, близость холодного моря, смотрела на пасмурное небо и зелень. Встретивший мужчина, взял багаж и отвез меня в тот волшебный маленький городок.

Я была очарована: красивое авто с бежевым салоном, разговоры с водителем, мелькающие за окном пейзажи и прекрасный замок, в котором я буду жить три дня.

Мы приехали в мягких сумерках, и, может быть, поэтому городок показался мне еще более сказочным и невероятным. Он будто сошел с красочных открыток. Узкие улочки, увитые зеленью дворы, каналы и лавки с шоколадом, бары, неспешно прогуливающиеся люди и ощущение полной свободы, когда нет необходимости ни под кого подстраиваться.

Я забронировала номер c огромным окном, которое постоянно держала распахнутым: мне так нравилось чувствовать этот насыщенный свежий морской воздух, смотреть на красные черепичные крыши, есть свежую малину из небольшого лукошка и слушать перезвон колоколов башни Белфорт.

В декабре 2018-го часто шел дождь, было мало туристов, я бродила по улочкам и чувствовала, что счастлива в этом городе. И думала: почему я не сделала этого раньше?

В Бельгии говорят на фламандском диалекте нидерландского языка, что радовало: мне не хотелось ни с кем говорить, это было время, когда я могла молчать, много гулять, фотографировать, пробовать шоколад в многочисленных лавках, улыбаться прохожим, любоваться предметами искусства в современных галереях. Там я впервые познакомилась с работами в стиле современного импрессионизма бельгийской художницы Кристин Комин⁴ и влюбилась в них. До сих пор считаю, что далеко не Италия и не Франция являются носителями самых прекрасных произведений искусства. Мне очень нравится Северное Возрождение и то, как оно проходит сквозь века в настоящее время. У них свое, совершенно особенное чувство прекрасного.

Это было мое первое путешествие, в которое я отправилась одна в совершенно незнакомую страну. Гуляла по Брюгге, ужинала в уютных ресторанах, забывалась в старинных интерьерных лавках Гента и в современных галереях Антверпена, слушала колокола и смотрела на пряничные домики. До сих пор считаю Бельгию своим местом силы, она невероятно наполняют меня каждый раз, когда я отправляюсь туда.

Я впервые никуда не торопилась, возможно, поэтому задумалась: а что я хочу по-настоящему? Какую жизнь я хотела бы для себя? И не могла ответить на эти вопросы. Пасмурные дни располагали к долгим прогулкам и экскурсиям, сложные решения уходили в тень, а мое внимание сосредотачивалось на легендах Брюгге, который в Средневековье был коммерческим центром и вполне мог конкурировать с Венецией. Меня заинтересовало, как принимались исторические решения, которые в итоге перекроили судьбу целого региона. Главы ремесленных цехов опасались роста конкуренции и не принимали нововведений, которые нес прогресс, из-за чего имя города постепенно угасало на карте торговой жизни, а спустя какое-то время о нем и вовсе забыли. Также и люди, которые боятся перемен, в итоге остаются на вторых ролях в своей жизни, незаметными винтиками для других. Найду ли я в себе смелость делать то, что считаю важным и нужным? Какую жизнь выберу?

На следующий день я слушала рассказы гида, восхищалась предприимчивостью жителей Антверпена (их морской порт входит в двадцатку крупнейших портов мира) и думала о роли прогресса, о способности видеть тренды и быть в неопределенности, рисковать и пробовать новое. Меня удивляло, что в городе, где все создано для торговли и логистики, родилась знаменитая «Антверпенская шестерка⁵» буквально из ниоткуда и… изменила мир моды.

Гуляя по извилистым улочкам и наблюдая за желтыми листьями, плывущими по водам канала, я вспоминала, что основная боль и проблема бизнеса, в котором работаю, связана с низкой квалификацией рабочего персонала. Разглядывая окна и цветы в них, я размышляла, что в ближайшие лет десять ситуация будет лишь ухудшаться и аварийные ремонты дорожной техники станут чем-то постоянным и рутинным. И думала: как можно сбить этот тренд?

Пойти традиционным путем и открыть учебные классы не представлялось возможным: никакая экономика не выдерживала затрат на обучение с учетом того, что мы работали с привлечением вахтового персонала со всей России. Требовалось что-то принципиально новое, что-то, что можно быстро масштабировать и с помощью чего можно было бы освежить и углубить уже имеющиеся знания рабочих. Обучение с нуля на тот момент я не рассматривала, но зерно перемен и новых идей прочно поселилось в моей голове.

Декабрь в Бельгии – время дождей. Когда зарядил очередной, я зашла в Кафедральный собор и, чтобы не скучать, согласилась на предложение посмотреть интерактивную историю города в очках дополненной реальности.

Это оказалось невероятным: в качестве какого-то юнги я взлетала на мачту корабля, что подходил к пристани города, смотрела на бочки с товарами, участвовала в заговоре – все было так ярко, насыщенно, необычно!..

Думаю, именно тогда идея создания онлайн учебного центра оформилась в реальную задумку. А по возвращении в Томск, буквально через полторы недели, на собеседование пришла девушка, претендующая на место методолога по бизнес-процессам. Я смотрела на Татьяну и понимала, что ее трудоустройство будет только началом: намного интереснее будет создавать вместе с нуля учебный курс эксплуатации дорожной техники. Ни она, ни я не разбирались в специфике этого вопроса, но появилось огромное желание это сделать и ощущение, что это действительно важно.

Первые полгода анализа вернули мне вкус к жизни и дали время и место, чтобы, не торопясь осмотреться и понять, чего действительно хочу. А я хотела создавать что-то новое и значимое. То, что вдохнет свежие силы в ту компанию, из которой я еще недавно хотела уволиться.