Кожа девушки была чёрной и немного блестящей, как шёлк. Глаза – два бездонных золотистых озера, в которых мерцали кристаллики синих зрачков. Огромные ресницы, больше похожие на узорчатые крылья мотылька, были золотыми, как и волосы. Они спускались с её плеч до самого пояса ровной светящейся гладью.

Губы её были чёрными, слегка притрушенными золотой пылью, а уши остренькими, с лёгкой опушкой, как у белки.

Она показалась Сурье нереально красивой – чёрно-золотой, и как будто ненастоящей. Однако она хлопала ресницами и даже улыбнулась, обнажив небольшие клыки. Всё-таки настоящая.

– Чего застыл? – спросила она.

– Я… Я слегка заблудился, – солгал Сурья, пытаясь скрыть смущение.

– Видно. Что ж ты отбился от стада?

– Какого стада?

– Того, что пошло на ведьмопас.

Ах, вот она о чём. Сурья усмехнулся. Ловкое сравнение. Как нельзя меткое.

– Я там уже был.

– Странно, – девушка вытянула лицо и забавно сморщила маленький носик, – от тебя не пахнет их потом. В такие дни от княжичей несёт за три версты.

– Терпеть не могу ведьм, – признался Сурья и с удивлением спросил, – ты откуда знаешь, что я княжич?

– Так судачат о тебе. Сын Коша, похожий на человека. Я сразу поняла. Княжичи говорят, что мать твоя очень красива, и ты…

Девушка неожиданно замолчала и нахмурилась. Ресницы её замелькали часто-часто, а факел в руке дрогнул, отчего тени на стене заплясали, выкидывая кривые коленца.

– Да, мама красива… А ты кто?

– Лилиша.

– Необычное имя.

– Да уж.

– А я Сурья.

– Что ты здесь забыл, Сурья?

– Прости. Мне хотелось пить. И я вроде слышал плеск воды.

– Это я наливала своим животным.

– А для меня осталось?

Лилиша замерла и облизнула губы крошечным чёрным язычком.

– Осталось. Идём.

Она повела его вглубь пещеры. Там оказалось много всякого зверья. Клетки были аккуратно расставлены по пещере и вычищены почти до блеска. Несколько птиц сидели на насестах. При виде незнакомца они сорвались с места и полетели прочь. Звери в клетках, до того момента галдевшие на всякий лад, вдруг примолкли и забились по углам.

– Что это с ними? – Лилиша удивлённо уставилась на зверьё.

– Я им не нравлюсь, – грустно улыбнулся Сурья.

– Глупости, – возразила девушка и присела на колени у одной из клеток. Затем поднялась и настороженно посмотрела на княжича, – они говорят, что ты нехороший.

– Многие так говорят.

– Кто?

– Морены, например. Или щекотуны.

– О, этим тварям точно не стоит верить.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что не гонишь прочь. Да, и ты обещала воды.

– Сейчас.

Лилиша полезла куда-то в угол, переворачивая попавшуюся ей под руку утварь, и достала кувшин.

– Она чистая, не бойся.

– Я не боюсь.

Сурья поднёс кувшин к губам и с наслаждением выпил. Вода была ещё холодная, должно быть, из горного родника, и чуточку солоноватая. Как раз такую он любил больше всего.

– Ты понимаешь, о чём говорят звери?

– Да. Есть за мной такая напасть, – улыбнулась Лилиша.

– А зачем тебе столько?

– Не знаю. Они сами приходят, я их кормлю, пою, а они мне рассказывают свои истории.

– А почему в клетках?

– Иначе нельзя, – Лилиша тряхнула золотыми кудрями, – иначе сожрут друг друга. Однажды меня не было, так они такое устроили. Кости вывозили телегами. Они потом долго боялись приходить.

– Стало быть, ты любишь истории?

– Не просто истории!

В руках у Лилиши вдруг оказалась большая книга. Она открыла её и сунула ему прямо под нос. Исписанные мелкими символами странички пахли свежей мятой, а картинки были причудливыми, яркими, будто живыми.

– Они не могут писать, а у них столько преданий, которые могли бы оставить своим потомкам. Да и мы о них ничегошеньки не знаем, а ведь это так интересно. Я записываю всё в эти книги. Рисую, как они выглядят. Чтобы ничего не забылось, не кануло в пучину времени, понимаешь?

Сурья не сильно понимал. Лилиша была такая чудная. Непохожая на тех, кого он раньше встречал. Странная, как и он сам. Только вот к девушке зверьё тянулось. От него же разбегалось прочь. В том-то и беда. Не ровен час она и сама побежит за ними следом.

А пока что она с восторгом рассказывала ему что-то, положив книжку на его распахнутые ладони. И Сурья поймал себя на том, что ему интересно – не только слушать. Смотреть, как мелькают её ресницы, как поблёскивают синие звёздочки зрачков, как летают в воздухе маленькие пальцы, увенчанные когтями.

Она полукровка, подумал Сурья. И надо же, как удачно получилась…

***

Едва он ушёл, Лилиша приложила ладони к щекам. Всё ещё пылают. Хвала Горам, на чёрной коже не видно румянца, иначе она бы уже стала красной с головы до пят.

Этот юноша Сурья… Он оказался совершенно не таким, каким она его себе представляла. Тени судачили, пересказывая глупые речи княжичей, а уж они мастаки сочинять всякую ерунду.

Правда, что на человека похож. Неправда, что неотёсанный. И вовсе не слабый. А безумно-безумно красивый.

И зачем только он зашёл. Жила бы себе спокойно в своём уголке, да не знала, что такие на свете бывают. А теперь вот сердце бьётся, трепыхается, будто тень в красном пламени. Лучше держаться подальше, иначе совсем сгорит.

***

– Чего ж ты отвалил-то? – не унимался Кассиль. Кружил вокруг, словно назойливая муха.

Сурья никак не мог взять в толк, что за напасть такая: то он издевался в открытую, а теперь вот набивается в друзья. Не верилось ему в перемену такую внезапную, и он всё время ожидал подвоха.

– Не люблю ведьм. Достали.

– Да кто ж их любит? – усмехнулся Кассиль.

– Слушай, княжич, у тебя что – других забот нет?

Кассиль что-то ответил, но Сурья его уже не слушал. Запрокинув голову, он высматривал в облаках орла. Ему было интересно, рассказывали ли каменные хищники Лилише свои истории? Он не помнил картинок с орлами. Хотя, если признаться, он мало что помнил из её книжки. Всё ж больше на хозяйку глядел.

– Эй, – Кассиль ткнул его в плечо, – спишь, что ли?

– Не сплю. Думаю.

– О чём?

Сурья открыл было рот, но тут увидел Лилишу. Она шла по двору замка, ведя под уздцы ядокрыла. Поравнявшись с княжичами, она посмотрела на Сурью довольно странно и, не сказав ни слова, пошла дальше. Он улыбнулся краешком губ и проводил её взглядом. Чудная девица, чудная…

– Понятно теперь, почему тебе ведьмы не по вкусу, – хмыкнул Кассиль, вырывая Сурью из уютного тумана мыслей, – губа не дура. Да только про эту забудь.

– Это ещё почему?

– Слухи ходят, что она дочь Кшиша.

– Почему слухи?

– Он открыто не признаёт. Но Лилиша здесь на особых правах. Если кто из княжичей хоть волос её тронет, тому голову снимет. Это его собственные слова.

– Может, он ей покровительствует? – осторожно предположил Сурья.

– Нет. Тут везде шныряют крысы. Они бы уже узнали и донесли. Знаешь, как мы их кормим? Они нам все сплетни таскают. К тому же она девственна.

– Ты откуда знаешь?

– Каждый раз, когда у неё крови, это все чуют. И сходят с ума.

Сурья покраснел и нахмурился. Ему не хотелось обсуждать такое с Кассилем. Он бы предпочёл, чтобы тот заткнулся. Кассиль заметил его румянец и уже приготовился ляпнуть очередную пошлость, как вдруг у ворот замка раздался шум.

Переглянувшись, княжичи припустили бегом посмотреть, что там творилось.

– О, ещё один княжич пожаловал.

Голос Кассиля звучал ехидно. Стало быть, намечалась свежая жертва. Сурья вздохнул с облегчением, а губы тронула слабая улыбка. Новичок – это хорошо. Может, от него наконец-то отстанут…

Глава 2. Орест

Орест проснулся и уставился в потолок. Свадьбу справили быстро. Не успел он и глазом моргнуть, как уже стал мужем. Мужем…

Нелепо. Аж самому смешно.

Голова шла кругом. Брачная ночь пролетела, как один миг, а он ничегошеньки не помнил. Неужто накануне выпил столько хмельного вина? Не оттого ли так болит голова? Он вскочил на кровати и огляделся. Жены в опочивальне не было. И подушка её не смята. Словно и не ночевала вовсе. Хотя где ж ей ещё ночевать?

Его красивой жене-загадке. Весь вчерашний день она не давала ему покоя. Кьяра была такой тихой, едва поднимала взгляд. А он всё гадал – будет ли она такой же в супружеской постели. Скверно, что матушка его прогнала. Мог бы сразу всё узнать, а не мучиться целую ночь, ожидая свадьбу. Ещё и Сурья приклеился к нему хвостом. Хотя, конечно, хорошо, что он его не оставил. Оресту всю ночь хотелось сбежать.

Пусть он и выбрал Кьяру сам, однако жениться ему совсем не хотелось. Ни капельки.

Но пришлось…

И теперь у него есть жена, а он по-прежнему бьётся в загадке, какая же она?

Не может же быть так, чтобы память совсем отшибло!

Но тут Орест вспомнил, что накануне они с Сурьей ещё отведали дурмана. Брата, как всегда, не взяло, а вот он поплыл…

Что уж теперь пенять…

Орест зевнул и сладко потянулся. В шее что-то кольнуло, но быстро прошло, и он сразу же забыл об этом. Вскочив с кровати, он наспех оделся и пошёл искать жену. Пора лететь в свой новый дом, где он сам себе полноправный хозяин. Не отец, а именно он. И это несказанно радовало. Хоть что-то хорошее было в этой женитьбе…

Орест с тоской посмотрел на стены родного замка, вспомнив ненароком беззаботные детство и юность, и тряхнул головой. Теперь он женат. Губы невольно скривились в ухмылке. Он смутно представлял, как жизнь повернётся дальше. Как быстро жена ему надоест? Хотя, конечно, она была красивее его прежних любовниц. Да что там! Таких красавиц он отродясь не видал. Но всё ж Орест сомневался, что очарование продлится долго. Быть пристёгнутым к юбке он не привык.

– Да где ж она? – сквозь зубы прошипел Орест, заглядывая во все комнаты замка.

Жена оказалась в саду, стояла возле куста рябины и со скучающим видом наблюдала, как матушка суетится среди лиловых цветов. Ярушка что-то напевала себе под нос, а пронырливые болтушки подхватывали своими картавыми голосами. Орест почувствовал, как в груди что-то ёкнуло. Всё ж он будет по ним скучать…

– Нам пора, – сказал он жене, – хочу поскорее увидеть Равнины. Ты готова лететь?

Кьяра обернулась и глянула на него чуть искоса. Тёмно-синяя кайма на радужной оболочке глаз сдвинулась ближе к зрачку, затем вернулась обратно. Орест смотрел, как завороженный, затем вздрогнул и мотнул головой. Что это было, он так и не понял, но чувство ему не понравилось. Однако он заставил себя улыбнуться и протянул ей ладонь.

– Надеюсь, ты сладко спал? – спросила Кьяра, – мы уж тебя заждались.

– Пришлось без тебя завтракать, – сказала матушка.

Она незаметно подошла сзади и ласково погладила его плечо. Лицо её было немного грустным. И Орест мог поклясться, на кончиках ресниц притаилась слеза.

– Ступай в обеденный зал. Зельда тебя накормит.

– Не хочу, – отмахнулся Орест, – если Кьяра готова, мы полетим.

– Так скоро? – удивилась Ярушка, – только вчера отгуляли свадьбу. И Кьяра ничего ещё толком не рассказала – ни о себе, ни о своих краях. Погостите ещё.

– Увы, матушка. Как-нибудь в другой раз…

– Голова не сильно болит?

Орест вздрогнул, услышав голос отца. И как он сумел подойти так незаметно? Похоже, дурман всё еще бродил в голове, приглушая чутьё.

– Не сильно, – усмехнулся Орест и тихо добавил, – когда ж это мешало…

В глазах Ирвальда мелькнула лукавая искорка, а губы дрогнули, обнажая левый клык. Он подошёл к нему поближе и коснулся своим лбом его лба. Сейчас они были один в один ростом, старшему владыке даже наклоняться не пришлось, и Орест вдруг почувствовал исходившую от отца грусть. Неужели Ирвальд Кош за ним тоскует? Орест самодовольно улыбнулся, а сердце невольно сжалось. Как же он будет скучать по ним!

Спустя час, расцеловав в обе щёки Ярушку, мокрую от слёз, простившись с отцом, братом и сёстрами, потрепав Миклоша по вихрастым кудрям, и даже обняв каменную Зельду, которая от волнения не смогла выдавить из себя ни слова, Орест вывел из конюшен ядокрыла и усадил Кьяру в седло.

– Я бы лучше поехала со слугами. По земле, – возразила жена.

– Вот ещё, – хмыкнул Орест, – ты ещё не видела Межгорье с высоты облаков.

– Я боюсь высоты.

– Поверь, дорогая, из моих рук ещё никто не падал.

Кьяра промолчала, однако по выражению её лица Орест понял, что не сумел её впечатлить. Ну, ничего, прекрасная строптивица. Он ей ещё покажет, на что горазд.

Они поднялись высоко в облака – так, что Межгорье было видно, как на ладони. Орест с восторгом любовался родными вершинами – когда ещё придётся над ними летать!

Кьяра замерла в одной позе – прямая спина, подбородок, вздёрнутый вверх, и за всю дорогу так и не завела разговора сама.

По пути они несколько раз спускались к озёрам – передохнуть и отведать свежей рыбы. Орест всё пытался приласкать жену, однако та сопротивлялась, ссылаясь на то, что он вымотал её ночью. Он разве что не пылал от злости, однако Кьяра глядела на него с такой нежной улыбкой, с такой задоринкой в дивных голубых глазах, что он остывал и больше не пытался её трогать. Ночь всё равно наступит – и тогда уж ей никуда не деться.

Перелетев Чёрные Горы, они оказались в Жёлтых равнинах. Повсюду, куда ни кинь взгляд, были поля, усыпанные мелкими жёлтыми цветами. Кое-где виднелись зелёные полоски леса, синие пятачки озёр. Чуть дальше Орест заметил довольно приличное красное пятно и несколько огромных серых, похожих на вмятины.

– Что это? – спросил он Кьяру.

– Мёртвая земля.

– А почему она мёртвая?

–Это совершенно неважно, – Кьяра заметно напряглась, – в наших землях не так много мёртвых пятен. Пусть заботятся те, у кого их полно.

– Забавно.

Орест задумчиво уткнулся носом в её макушку, обдавая тёплым дыханием. Она дёрнула плечами, отодвигаясь в сторону.

– Мне и так жарко.

– Всё тебе не так, – пробурчал Орест себе под нос, – и вообще-то, в небе достаточно холодно.

– Да ты уж больно горяч.

Орест довольно рассмеялся и ещё крепче прижал её к себе, покрывая поцелуями шею. Кьяра уворачивалась, да так, что едва не спрыгнула с ядокрыла. Ему лишь чудом удалось её удержать.

– Сиди спокойно, безумная женщина!

– Ты царапаешь мою кожу клыками

– Хорошо, не буду, – прошипел Орест. И настроение у него испортилось. Дьявол его побрал выбрать в жёны столь упрямую бабу. По телу пробежал холодок разочарования. От злости Орест чересчур больно сжал бока Канема, и тот недовольно крикнул. Громкий противный голос больно резанул слух.

– Мерзкая птица, – капризно сказала Кьяра, прикрывая уши руками. Но Орест лишь рассмеялся. Он давно привык. Придётся и ей привыкать.

Наконец, они прилетели к замку. Отовсюду стали сбегаться слуги – невысокие крепыши с длинными корявыми руками и круглыми лицами цвета спелого камыша.

Несколько странных зверушек юркнули между ног ядокрыла так быстро, что Орест не успел даже рассмотреть.

Спешившись, он с интересом обошёл вокруг своего нового жилища, удивляясь каждой мелочи, необычной для существа Межгорья.

Замок был двухэтажным. Первый этаж сложен из камня. Высокие стены, несколько небольших окошек под самым поясом, от которого начинался следующий этаж. А вот тут уже зодчий постарался на славу. Почти весь второй этаж состоял из окон – огромных, во весь рост. Ставни переливались на солнце и выложены разноцветной мозаикой. Тончайшие занавески из розового и лилового шёлка резвились в потоках ветра, гулявшего по замку через распахнутые окна. Крыша была деревянной, с позолоченным коньком.

Выглядело непривычно, однако Орест решил, что ему нравится. Насвистывая, он вошёл внутрь замка.

Тут тоже было чему подивиться.

Огромный зал, освещённый сотнями сверкающих огоньков, а в центре лестница – широкая, хоть ядокрылом прыгай. Мраморные перила кверху расходились в разные стороны, открывая вид на светлые покои второго этажа. Орест присвистнул и почесал затылок. Владыки Межгорья жили намного скромнее. А сам он ничего и не принёс в это богатое убранство, лишь самого себя. Но ведь знатный владыка тоже немалого стоит!

Орест улыбнулся и помчался по лестнице. Теперь он хозяин и может выбрать себе лучшие покои. И непременно с большими окнами.

Долго выбирать не пришлось. В первых же покоях его очаровала огромная на полкомнаты кровать с мягчайшей периной и шёлковый балдахином, развивавшимся от ветра. Орест затворил ставни и позвал жену. Теперь уж ей ни за что не отвертеться от его объятий. Изнывая от нетерпения, он стащил кафтан и бросил на пол. Сейчас он узнает – какова она. Лёд или пламя. Конечно, пламя. Такая красотка просто не имеет права быть другой.

– Кьяра! – снова крикнул Орест, – куда запропастилась?

И неожиданно она вошла. Нет, даже не вошла – вплыла, окутанная облаком шёлковых юбок, мерцающих серебром. Глаза её сверкали, а губы сложились в прекраснейшую из улыбок, какие ему доводилось видеть.

– У меня для тебя есть подарок, – загадочно сказала жена.

Кьяра слегка посторонилась, и в комнату впорхнули девицы. Стройные, светловолосые, с лучистыми глазами. Они окружили Ореста и стали поглаживать обнажённые предплечья, спину. Одна осмелела и положила ладонь ему на пояс.

Орест сглотнул. В голове пронеслось сотни похотливых видений, одно другого заманчивей. И всё с этими девицами. Сколько их? Одна, две… целых шесть светловолосых красавиц. Они кружились вокруг него, легонько касаясь кончиками пальцев, а он, как безумный, провожал их взглядом. Девицы улыбались, а по телу пробегала сладостная истома. Как вдруг он очнулся и посмотрел на жену.

Кьяра стояла спокойная, как ни в чём ни бывало, и продолжала улыбаться.

– Кто это? – осипшим от волнения голосом спросил Орест.

– Мои подружки. Они живут в замке вместе со мной. Мы всё делим между собой. Кров, пищу, утехи… Надеюсь, они тебе нравятся?

Глаза Ореста полыхнули. Нравятся ли? Глупый вопрос. Он уже едва не сходил с ума от страсти. Но это было как-то… неправильно? Разве так должно быть?

– Ты уверена, Кьяра?

– Ох, Орест, – усмехнулась жена, – как же ты, мальчик мой, ещё молод! От жизни следует брать всё, что дают. Пока ты горяч и полон страсти.

– Ещё сегодня утром ты не казалась такой, – заметил Орест. И хотел добавить «распутной», но промолчал. Ещё ненароком обидит. Всё ж такая жена лучше, чем «бревно».

Девицы повисли на нём, уже ни капли не стесняясь, шарили ладошками по всему телу, развязали пояс и смеялись, передавая его друг дружке. Но Орест продолжал смотреть на жену. Кьяра не отводила глаз, в глубине которых то и дело вспыхивали искорки.

– А ты почему там стоишь? – спросил он, – я хочу тебя первую. А они пусть пока погуляют.

– Что тебя смущает, муж мой? – голос был похож на елей. Слишком сладкий и приторный, аж в горле зачесалось.

Как-то всё слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– А прежним своим мужьям ты этих девиц предлагала? – подозрительно спросил он.

– Предлагала. И все были довольны. Но если тебя это заботит, я приведу других.

– Не нужно, – Орест поймал девичьи руки и оттолкнул прочь, – а сколько у тебя было мужей?

– Это совсем неважно, – изумительные ресницы жены задрожали, а синева, казалось, заполнила всё глазное яблоко, не оставив ни единого белого пятнышка.

– Важно, – неуверенно пробормотал Орест, чувствуя, как безудержно тонет в глубокой синеве её очей. Девицы опять тянули к нему руки, срывали остатки одежды, и гладили, гладили всюду, так что кожа стала пылать.

Всё закружилось перед глазами, будто в сладком дурмане, мысли путались, но думать больше ни о чём не хотелось. Это было чудесное наваждение, страстный омут, и Орест нырнул в него с головой…

***

Так продолжалось неделю или две. Орест уже и не помнил. Дни и ночи стали похожими друг на друга, как сказка, пересказываемая без конца. В голове по-прежнему был туман, из которого почему-то совершенно не хотелось возвращаться.

Однажды утром он всё-таки пришёл в себя и с трудом разлепил веки, жмурясь от яркого полуденного солнца. Тело сковала усталость. Да что там! Он был слаб, как беспомощное дитя. Орест сполз с кровати, кое-как натянул штаны, и, шатаясь, побрёл вон из комнаты.

Несмотря на распахнутые окна в замке было душно. Воздух казался горячим, и княжич поспешил во двор. Но это оказалось не так уже легко. Голова кружилась, шея и плечи горели, будто в них тыкали лучинками. Орест провёл по ним пальцами, нащупав несколько круглых глубоких ран.

– Что за дьявол со мной творится? – прошептал он, не в силах даже говорить в полный голос.

Орест кликнул слуг, однако их не было – будто волною смыло. Ни жены, ни девиц он не нашёл. Один раз ему показалось, будто он видел чьё-то круглое лицо, однако оно тут же исчезло.

Орест огляделся вокруг в поисках конюшни. Однако и тут его ждала неудача. Он совершенно не знал, куда идти. Отчаявшись, Орест прилёг на траве и уставился в небо. Может, если немного поспать, силы вернутся. Потом он подумает, где ж его так мотало…

Знакомый клёкот вырвал его из дремоты. Орест улыбнулся и попытался подняться, но не смог. Он лежал и тихонько посвистывал, надеясь, что верный скакун его услышит. И Канем услышал.

Подлетев к хозяину, ядокрыл опустился на колени, позволив Оресту забраться на спину. Княжич обнял его за шею и тут же впал в беспамятство.

****

Канем осторожно поднялся в воздух и полетел, стараясь держаться низко над полями. Он был несказанно рад, увидев хозяина. Вот уже несколько дней Орест не появлялся, не кормил, не поил своего ядокрыла. Он и раньше не отличался заботой, но чтоб так надолго забыть о Канеме – такого попросту не бывало.

И конюшие ему здесь не нравились. Они боялись ядокрыла и старались близко не подходить. Кидали ему корм, как собаке. В перьях уже скопилась грязь, а шкуру праздновали блохи. А хозяин всё не появлялся…

Лишь верность, воспитанная с детства, не позволила гордому ядокрылу покинуть Ореста. Но сейчас Канем забыл про все обиды. Жизнь в хозяине едва теплилась, и такого ядокрыл ещё не видел…

****

Орест очнулся на дне озера, куда его сбросил Канем. Вода потихоньку восстанавливала его силы. Раны на шее и плечах затянулись, а слабость ушла. Он вынырнул, с удивлением обнаружив, что наступил рассвет. Похоже, он пробыл в озере целую ночь, и даже не заметил. Славно же его помотало.

Только вот где?

Память была пуста. Словно он только что прилетел на эти гадкие жёлтые поля, где всё вокруг казалось чужим.

Орест вспомнил девиц, которых привела жена, и его охватила злость.

«Предлагала. И все были довольны…»

Как бы ни так! Что сказала бы мать, приведи отец домой молодых девиц? Наверное, ничего не сказала. Заперлась бы в комнате да повесилась с горя. Но эта была иная…

Кьяре, похоже, на мужа совершенно плевать. Пусть тешится. Молодой, ненасытный… Дурак, одним словом!

Орест выбрался на берег, пылая от ярости, и долго сидел, раздумывая, как быть дальше. Прогнать к дьяволу девиц, а жену приковать к кровати? Но какой в том интерес, если она по-прежнему будет холодна. Девицы сами тянулись к нему за лаской. Ему оставалось лишь брать, а насиловать он не привык. Чем же он ей не угодил?

– Что пригорюнился, красавец?

Орест вздрогнул от неожиданности и увидел перед собой девичью голову. Она торчала из воды и улыбалась. Довольно хорошенькая, синеглазая, усыпанная бородавками, которые, однако, её не портили.

– Ты кто?

– Вообще-то я здесь живу. А ты забрался в моё озеро.

– Ну, извини. Я думал, что оно моё.

– С чего думал?

– Я хозяин этих земель.

– Новый муж? – плечи девицы затряслись от хохота.

– Что смешного? – обиделся Орест и, схватив её за волосы, рывком вытащил из воды.

Это оказалась русалка – с огромным рыбьим хвостом, молотящим в воздухе и разбрызгивающим повсюду мокрую слизь. Груди её были обвисшими, отчего Орест скривился и бросил её обратно в воду.

– Грубиян, – всхлипнула она.

– Сама напросилась. Скажи лучше, как тебя зовут?

– Меланья.

– И отчего, Меланья, ты такая наглая?

– Я наглая? Это ты пришёл и забрал из моей воды всю силу!

– Что-то да осталось, – заметил Орест, – раз ты тут так скачешь.

– Дай мне немного, – вдруг попросила русалка.

– Чего?

– Своей крови.

– А по губам не хочешь?

– Я есть хочу.

Орест подивился такой дерзости. Похоже, девица и вправду ни капельки его не боялась. Может, она не знала, что он владыка? И слышала ли она вообще про владык? Орест хотел было уйти, да передумал. Неожиданно для себя он укусил руку до крови и протянул русалке.

– Пей, но будешь наглеть, я…

Меланья бросилась на его кровь, как голодный зверь, вылизывая до последней капельки. Когда на коже уже совсем ничего не осталось, она откинулась на спину и поплыла, махая хвостом. На лице играла довольная улыбка.

– Ну как?

– Сладко. У тебя вкусная молодая кровь

– Чудная! Что ж ты за существо такое?

– А то не видишь – русалка!

– В Межгорье русалки не пьют живую кровь.

– В Межгорье, может, и не пьют. А у нас здесь всё наперекосяк. Упырей немеряно, и каждый где-то наследил. Вот и я такая. Но мне немного надо. Я б и не просила, если б ты не потянул силу из озера.

– Скажи-ка, а что смешного в том, что я новый муж?

– Видишь мою ладонь? Раньше пальцев хватало, чтобы пересчитать всех мужей. С тобой ладони не хватит. Вот и смеюсь.

– Врёшь, – сверкнул глазами Орест, – не может такого быть!

Меланья снова расхохоталась, но благоразумно отплыла подальше.

– Ах ты, мерзкая тварь!

– Я мерзкая? – взвилась русалка, – это твоя жена мерзкая. Злая коварная упырка.

– Как упырка?

– Вот так! А то ты не понял! Значит, дурак!

– Чего не понял? Ах ты дрянь такая. Сейчас я тебя выловлю и выпотрошу, как окуня.

– Лови! – усмехнулась русалка и нырнула под воду.

Орест метнулся за ней и едва успел схватить за хвост, зацепившись когтями, когда Меланья пыталась скрыться в норе. Русалка брыкалась и молотила его крохотными кулачками. Но Орест прижал её так, что кости хрустнули, и она притихла.

Он вытащил русалку на берег и бросил на траву.

– Теперь говори мне всё, чего я не понял. А я подумаю, влезешь ли ты в желудок моему ядокрылу.

– Кому?

– Ему.

Орест указал на ивовые заросли, из которых торчала шея Канема. Русалка заметно побледнела, впервые увидев диковинного зверя.

– Когда ты свалился в озеро, весь в укусах, я сразу поняла, что тобою полакомилась упырка.

– Так это были укусы?

– А что ж ещё? Ты помнишь хоть что-нибудь?

– А что я должен помнить? – холодея, спросил Орест.

– Если совсем ничего, стало быть, она тебя заморочила. Упыри так делают – наводят морок и выпивают кровь.

– Я тебе не верю, – прошептал Орест.

– Не верю, – кривлялась Меланья, – а ещё она дивница-полукровка. Много нечистого в ней намешано. Когда дивницам нужна сила, они её берут отовсюду. Сейчас они исчезли по всему лесу. Стало быть, набрались откуда-то силы.

– А как выглядят дивницы? – спросил Орест.

– Вот уж не знаю. Настоящие лица их трудно разглядеть. А образ принимают, какой хотят. Обычно светловолосые – такие больше нравятся. Ходят стайками. Завлекают путника ласками, высасывают до изнеможения и исчезают.

– Насмерть? Высасывают насмерть?

– Нет, – улыбнулась русалка, – насмерть никогда. Но упырка может. Это ей ведомо. Она не одного мужа так извела…

Орест застыл, не зная, что и сказать. В голове роились недобрые мысли, а волосы вставали дыбом от ужаса. Он действительно ничего не помнил. Как будто память стёрло. Он опустил взгляд на свои руки. Путь они обрели силу, однако невероятно худы. Как будто он голодал не одну неделю. Возможно, так оно и было.

И не было никакого похотливого безумия. Не было ласк и страстных ночей. Были мерзкие твари, высосавшие его почти до смерти. И первой из них была она – его собственная жена!

Орест повернулся к Меланье, чтобы ещё расспросить о своей жене-упырке, но русалка, незаметно перекатившись к берегу, прыгнула в воду. Догонять её он не стал. Она и так рассказала предостаточно. Хватит, чтобы мучиться кошмарами не одну ночь.