Читать книгу: «Чудесное лето», страница 2

Постепенно Василиса изменилась. Она стала молчаливой, тихой и почти ничего не говорила. С ней стало скучно. Конечно, хорошо рассказывать, когда тебя никто не перебивает. Но ведь хочется что-то обсудить. А как обсудить, если подружка молчит. С Полей наедине она ещё что-то иногда решалась сказать, а с остальными ограничивалась «да» (которое у неё звучало как «га») и «нет». В общие игры её почти не брали, подружек в школе она не завела. Поле было очень жалко Василису. Глаза у той теперь всё время были грустные-грустные. Поле очень хотелось помочь, но как, она не знала. Она играла с Василисой, когда они с мамой приходили в гости, спрашивала у неё то одно, то другое и внимательно слушала, стараясь понять подружку. Но в гости они приходили редко. Обе мамы работали, да и жили они далеко друг от друга. Потом Поля придумала звать подружку Асей, убрав одну букву от Васи. «Можно? – спросила она в первый раз, – мне кажется, это лучше, чем Вася». Девочка прямо расцвела улыбкой и активно закивала. Вслед за Полей и мама стала называть бывшую Васю Асей, а потом и мама Инна. Но больше Поля ничего сделать не могла.

А потом случилось происшествие, которое неожиданно помогло.

Поля с мамой пришли в гости на день рождения тёти Инны. Все сели за стол, поели, а потом девочек отправили гулять. Они повздыхали, переглянулись, взяли большую книгу сказок и нехотя пошли. Почему нехотя? Поля не любили гулять в чужом дворе, а Ася даже и в своём. И Поля вскоре поняла, почему. Они ушли в беседку, сели там вдвоём и начали читать сказку. Читала Полина, а Ася слушала. Они увлеклись сказкой и не сразу заметили, что в беседку зашёл мальчик. Поля замолчала и вопросительно посмотрела на него. Но он просто стоял и смотрел на них. Поля пожала плечами и продолжила чтение. Мальчик прошёлся туда-сюда, а потом остановился напротив Аси и громким противным голосом затянул, перекрывая голос Поли: «Ва-а-ська ду-у-ра! Ва-а-ська ду-у-ра!» Поля замолчала, недоумённо уставившись на него. А мальчишка стоял перед Асей, строил рожи и дразнился: «Дура убогая! Даже читать сама не умеешь!» Он оттянул руками уши, высунул язык и забубнил: «Бу-бу-бу! Картавая! Бу-бу-бу!» Ася остановившимися глазами смотрела на него, мелко и прерывисто дыша, и глаза её постепенно наполнялись слезами. А мальчишка прыгал, как обезьяна, перед ними, корчил рожи, кривлялся и приговаривал: «Дура! Васька – дура! Убогая!»

В голове у Полины что-то вспыхнуло, она не помня себя шагнула к мальчишке и изо всех сил ударила его по голове увесистой книгой сказок. Мальчишка замолчал на полуслове, помотал головой и повернулся к Поле: «Ты что, дура?» – «Сам дурак». Мальчишка грозно шагнул к ней, но Поля сейчас ничего не боялась. Воинственно выставив перед собой книгу, она пообещала: «Щас как дам!» – и ткнула его ребром книги в живот. Мальчишка остановился, а потом повернулся и побежал. А Поля побежала следом. Она нагоняла мальчишку и била его книгой по спине, по плечам, пока он не скрылся в подъезде. Потом вернулась к Асе и, тяжело дыша, уселась на скамейку. Ася тихо плакала и вытирала слёзы, размазывая по щекам. «Не реви, – стараясь отдышаться, сказала Поля. – Сам он дурак убогий».

Они уже почти успокоились, когда в беседке появилась женщина. Остановившись напротив, она уперлась руками в бока и, грозно глядя на девочек, начала ругаться. Ах, они бессовестные! Как они могли! Избили Кирюшу! Не девочки, а хулиганки! Девочки таращились на неё, Ася потихоньку подвинулась к Поле и взяла её за руку. Поле тоже было страшно, она очень не любила, когда ругаются, кричат. На словах «я сейчас позвоню в полицию, пусть вас заберут» девчонки подхватились с лавочки и, держась за руки, помчались домой. Вихрем поднялись по лестнице и, вбежав в квартиру, с рёвом бросились к мамам. Те испуганно вскочили и, схватив каждая свою дочку, стали их осматривать и ощупывать, испуганно спрашивая: «Что случилось? Вы целы?» Но те громко ревели, и понять что-либо из бессвязных объяснений было невозможно. Полина мама, наконец выяснив, что дочка цела и никаких повреждений нет, строго сказала: «Замолчали обе! Полина, объясни внятно, что случилось». Не особенно внятно, всхлипывая и переводя дыхание, Полина рассказала, что случилось. По ходу рассказа мамы поглядывали друг на друга, хмурились и поджимали губы. Когда Поля закончила: «А тётя сказала: «Я вызову полицию, и вас арестуют». А мы как побежали!» – тётя Инна сквозь зубы сказала: «Я ей арестую! Я ей так арестую! Всё, успокойтесь. Никакой полиции не будет». Девочек напоили горячим сладким чаем, а Асю ещё и какими-то каплями. Потом в дверь позвонили, и тётя Инна, загадочно сказав: «Ага!», пошла открывать. Она вышла на площадку. Сначала было тихо, потом раздались голоса, потом голоса стали громче, а потом… Полина мама, усевшись с девочками на диване, обняла каждую, прижала к себе с обоих боков и бодро сказала: «Ничего-ничего! Не бойтесь. Сейчас Инна им задаст!»

А за дверью бушевала целая буря. Голоса становились громче, громче, потом громче стал голос Инны. Он гремел, грозил, а второй голос стал срываться на визг, потом притихать. Девчонки, закрыв глаза, уткнулись в бока Марины. Наконец входная дверь хлопнула, и вошла Инна, немного растрёпанная и запыхавшаяся. Марина посмотрела на подругу, улыбнулась и непонятно сказала: «Изрядно ощипанная, но непобеждённая». Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Девчонки, открывшие глаза по хлопку двери, удивлённо уставились на мам. Инна, сдунув с лица прядь волос, откинула голову: «Ещё чего! Конечно!»

Марина с Полей возвращались домой, держась за руки. Обе задумчиво молчали. Вдруг Поля вскрикнула испуганно: «Мамочка!» Она остановилась и, освободив руку, испуганно приложила обе ладошки к щекам: «Мамочка!»

– Поля, ты меня испугала! Что случилось?

– Мамочка, я сейчас подумала… Ася ведь ходит в школу… Как же она там…А если вызывают? Над ней же там тоже смеются! – глаза у неё налились слезами, она беспомощно уставилась на маму.

Мама растерянно забормотала:

– Ну, Поля, может, и не смеются. Ася никогда не жалуется.

– Мама! – Поля даже рассердилась. – Она же вообще почти не разговаривает, только «да» и «нет».

На глазах опять появились слёзы:

– Бедная Ася!

Она понуро пошла вперёд. Марина вздохнула и тоже пошла. Догнала дочку и взяла за руку.

– Я позвоню бабушке. Она поможет.

Поля открыла было рот, потом закрыла и кивнула. Если мама решила обратиться к бабушке за помощью, значит, дело серьёзное.

Вечером, услышав: «Здравствуйте, Лидия Сергеевна…» – Поля на цыпочках отправилась к себе за шкаф. Сейчас мама расскажет, в чём дело, и бабушка обязательно поможет.

Вообще-то у Поли две бабушки, а дедушка один. Бабушка – это папина мама. А ещё есть мамина мама – бабушка Валя – и мамин папа – дедушка Ваня. Но их Поля не любит. Ну-у… то есть…Если совсем честно, то не любит. Но только никому про это не говорит. Бабушка сказала, что так нельзя, это нехорошо. Это мамины родители, и маме будет неприятно.

– Ты всё поняла, Полина?

Поля покивала. Когда бабушка называла её Полиной, лучше было согласиться. Ну, да и правильно ведь всё. Маму обижать нельзя. Это плохо. Значит, надо потерпеть. Как бабушка сказала: «Ты должна их уважать уже хотя бы потому, что они родители твоей мамы. И без них не было бы мамы, а значит, и тебя». Это очень поразило Полину. Самой ей такая мысль, конечно, в голову не приходила. А теперь вот пришла благодаря бабушке. Конечно, надо уважать. Ничего себе! Поэтому теперь, если мама говорила, что в субботу они пойдут к бабе Вале и деду Ване, Поля согласно кивала, а не говорила как раньше «не пойду», или «мам, сходи одна, а я дома побуду», или ещё лучше «а меня отведи к бабушке». Конечно, мама обижалась. Нет, Поля потерпит. Да и бабушка говорит, что надо учиться терпению, надо делать и то, что тебе не нравится, ведь в жизни нельзя всегда делать только то, что нравится.

– Почему нельзя? – допытывалась девочка. – Почему, бабушка.

– Так уж жизнь устроена, – вздыхала бабушка.

И внучка вздыхала вместе с ней. Почему нельзя устроить так, чтобы делать только то, что хочется, что нравится? Нет, когда она вырастет, то постарается всё устроить по-другому. Ну а пока придётся учиться терпению. Одно хорошо, ходили они к бабушке и дедушке нечасто.

Когда Поля подросла, она пыталась понять, почему не любит бабушку с дедушкой. Тем более что мама, когда дочка отказывалась идти с ней, с раздражением спрашивала: «Что тебе не нравится?»

Во-первых, Поле не нравилось, что от бабушки Вали и особенно от деда Вани всегда плохо пахло. Поля не знала, почему и чем это пахнет, но запах был очень противный. Иногда, правда очень редко и не так сильно, пахло от папы. Первый раз Поля почувствовала от папы этот запах после дня рождения мамы. Было много гостей, все долго веселились. А утром, когда папа наклонился её поцеловать, девочка сморщила нос: «Фу-у, папа, как от тебя плохо воняет!» – Папа засмеялся: «Перегарчик». Что такое перегарчик, Поля не знала, но от бабушки Вали и дедушки Вани пахло так же, только сильнее.

А во-вторых, они с ней не разговаривали. Поля привыкла, что бабушка разговаривает с ней обо всём, и сама она может спросит у неё что угодно. И бабушка ей всё подробно расскажет. А когда приходили баба Валя и деда Ваня, они всегда спрашивали одно и то же. Бабушка, наклоняясь поцеловать внучку, говорила: «Ой, ты наша любимочка, совсем большая стала». А дедушка соглашался: «Ага. Выросла» – и тоже целовал внучку в щечку. Поля уже привыкла к этому и терпела. А раньше она сразу вырывалась и морщила нос. Больше они ничего у внучки не спрашивали и вообще с ней не разговаривали. Они садились за стол и ели, ели. Приходили они обычно на день рождения мамы. Мама готовила много разных вкусностей, и все с удовольствием ели. И Поля тоже. Но она всегда удивлялась, как это в бабу Валю и деда Ваню столько влезает. Но молчала. Она хорошо помнила, что случилось, когда она не промолчала. Но тогда она была ещё маленькая.

Глядя с удивлением на бабу Валю, она громко и удивленно сказала: «Баба Валя, сколько ты много ешь! Ты не лопнешь?» Бабушка и дедушка засмеялись, а бабушка сказала: «Нет, унучечка, не лопну, я люблю поесть». А дед хрипло засмеялся: «Вот так унучка! Вот это сказанула! Главное – ты не лопнешь!» Он засмеялся и закашлялся. Поля тоже засмеялась довольно несмело, потому что, судя по лицам папы и мамы, уже поняла, что сказала что-то не то. Но тут бабушка, сидевшая с ней рядом, наклонилась к ней и тихо сказала: «Выйди из-за стола и иди в свою комнату», Поля вспыхнула и испуганно посмотрела на бабушку, на папу и маму: её выгоняли. Папа и мама молчали. Только баба Валя громко запротестовала: «Да что ты, сваха! Что она такого сказала? Да она ж ещё маленькая!» Но бабушка непреклонно сказала: «А раз маленькая и вести себя не умеет, значит, рано ей ещё со взрослыми сидеть. Пусть посидит в своей комнате и подумает». Поля неловко вылезла и, опустив голову, пошла в спальню родителей. Закрыла дверь и уселась на свой диванчик. Щёки её горели, слёзы подступали, готовые пролиться. Её выгнали! Выгнали! При всех! Ей было очень стыдно и обидно. Но ничего! Она им скажет! Пусть только гости уйдут! За что её так обидели?! Бабушка, её любимая бабушка велела ей уйти и думать! О чём думать?!

Когда гости ушли и Полю позвали из комнаты, она вышла, уже успокоившись, уверенная, что ей скажут, что всё в порядке. Но бабушка сидела на диване с неприступным лицом, и Поля поняла, что ничего не кончилось, сейчас её будут воспитывать. Бабушка усадила внучку рядом с собой. Поля уселась, благонравно сложила ручки на коленях и украдкой посмотрела на родителей. И по выражениям их лиц поняла, что они во всём уже согласны с бабушкой. Бабушка начала:

– Если ты, Полина, ещё маленькая и не умеешь себя вести, значит, тебе ещё рано сидеть за столом вместе со взрослыми.

– Ну, бабушка…

– Не «ну, бабушка». И ты не будешь сидеть, пока не научишься себя вести.

От такой перспективы Поля пришла в ужас.

– Бабушка, я вообще буду молчать! Я ничего не буду говорить!

– Это правильно. Лучше молчать. А потом спросить, чтобы никого не обидеть. Вот представь себе, – продолжила бабушка, – пришли вы к тёте Инне на день рождения. На столе твои любимые печенья – орешки. Ты их ешь, и вдруг тётя Инна говорит: «Поля, ты слишком много орешков ешь. Хватит, а то другим не достанется». Как бы ты себя почувствовала?

Поля представила и посмотрела на бабушку со страхом. И даже руками за щёки схватилась. Да уж! Что бы она почувствовала? Умерла бы от стыда! Теперь она поняла, что обидела бабушку Валю, хотя та и смеялась.

– Я поняла, бабушка! Я извинюсь.

Бабушка задумчиво поглядела на внучку, покосилась на невестку и сказала: «Я думаю, на первый раз достаточно того, что ты уже наказана. Главное, что ты поняла».

Внучка энергично закивала головой. Конечно, она поняла. Объяснять бабушка умела.

Когда Поля с мамой приходили в гости к бабе Вале и деду Ване, те точно так же целовали её в щёчку, говорили, как она выросла, а потом баба Валя говорила: «Ну, иди погуляй». Поля не очень понимала, где она должна гулять. Дедушка и бабушка жили не в квартире, а в небольшом доме. Комнаты в нём были маленькие, с низкими потолками, какие-то тёмные и тесные. Всё пространство занимала мебель, на стенах и на полу висели и лежали ковры и дорожки, на диване и на стульях всегда лежала или висела какая-то одежда, на столах – тарелки, банки, да и на полу тоже.. И пахло плохо. Поля выходила во двор. Но там гулять ей тоже не нравилось: по двору гуляли куры и везде оставляли свои какашки. А в углу двора около будки сидела собака, привязанная к забору. Завидев Полю, она начинала громко лаять, бросаться вперёд, натягивая цепь. Поля боялась, что цепь оторвётся и собака её укусит. Поэтому она уходила на огород. Он был за забором, и собака Полю не видела. Но гулять по дорожкам между грядками было скучно, и Поля, походив туда-сюда, возвращалась в дом, прошмыгнув через двор.

В доме, если это был праздник, за столом уже сидели гости. Ели, пили, потом пели песни и иногда даже танцевали. Эт было интересно, и Поля усаживалась рядом с мамой, ела то, что мама накладывала ей на тарелку, а потом просто сидела тихонько, слушая и наблюдая за окружающими. На столе всегда было много бутылок. Все стукались стопками, разговоры становились громче, потом мужчины уходили покурить, а женщины начинали петь. Песни Поле нравились. Они почти всегда были грустные, про любовь, про разлуку. Некоторые Поля уже знала: про тонкую рябину, что никак не может к дубу перебраться, про белоснежную вишню. Особенно ей нравилась песня «По муромской дорожке». Это была как будто целая история, и Поля ясно представляла себе всё, о чём в ней рассказывается, и тоже грустила. Иногда мужчины, вернувшись со двора, тоже присоединялись к пению. Поля сидела и потихоньку, почти про себя, подпевала и запоминала слова.

Она бы, пожалуй, приходила к бабе Вале из-за песен. Но всё остальное ей не нравилось. Дед пил одну стопку за другой, не дожидаясь остальных, и обычно баба Валя выводила его из-за стола и вела в спальню на кровать. Иногда не успевала, и дед засыпал прямо за столом. А один раз даже лёг головой в тарелку.

Последний раз, когда они с мамой были у бабы Вали на дне рождения, мама с бабушкой поругались. Сначала всё было как обычно. Баба Валя и её гости-соседки смеялись, пели, потом кто-то предложил: «А давайте частушки!» – и начали петь частушки. Поля слушала, потихоньку смеялась – частушки были смешные. А потом… Баба Галя запела частушку, и Поля от неожиданности замерла, уставившись на неё. За бабой Галей запела баба Валя, Поля во все глаза смотрела на них и даже рот открыла. В частушках были слова… плохие слова. Дома Поля их никогда не слышала, а вот во дворе иногда слышала. Бабушка говорила, что приличные люди таких слов не говорят. Из кухни быстро вошла мама.

– Мам, вы что, с ума сошли?! Ребёнок же…

– Ну и что? Ребёнок. Что она у тебя за принцесса?! Пускай привыкает.

– К чему привыкает? К матюкам?

– А хоть и к матюкам.

Неожиданно вмешался дед. Не очень внятно, но очень сердито:

– Ну-ка, замолчь! Нечего родителей учить. Дома у себя будешь командовать. А тута нечего! Интеллехенция нашлась!

Поля испуганно смотрела то на маму, то на бабушку с дедушкой. Ей казалось, что мама сейчас заплачет. Но та только сжала губы, взяла Полю за руку и молча повела к двери. Уже на выходе Поля, опомнившись, обернулась и вежливо сказала: «До свиданья». Но ей никто не ответил.

По дороге они молчали, потом мама коротко сказала: «Бабушке не рассказывай». – «Хорошо», – кивнула Поля.

После этого мама чаще ходила к бабушке и дедушке одна, Полю брала редко, и то, когда не было гостей и застолий. Поля была рада, но и жалела – из-за песен.

Поля любила рассматривать вместе с бабушкой альбомы с фотографиями, спрашивать кто где. Очень интересно было смотреть на маленького папу, смешного, толстенького, на бабушку, молодую и красивую. Особенно Поле нравилась одна фотография. На ней бабушка была такая стройная, в цветастом платье с пышной юбкой. Ветер развевал распущенные волосы, бабушка улыбалась, и не было на её лице морщин.. Теперь лицо бабушки было в морщинках и руки тоже. Почему так? Нет, Поля её очень любила, её бабушка была самая лучшая, и самая любимая, и самая красивая. Но…Поля иногда думала, почему так происходит. Почему люди не могут оставаться всегда как в молодости? А однажды она подумала: ведь и мама когда-то постареет, и у неё на лице появятся морщинки, и волосы станут седыми. И ей стало страшно-страшно.

Однажды, рассматривая фотографии, Поля спросила:

– Бабушка, а где фотографии маленькой мамы?

– Наверно, у её мамы?

– У какой мамы?

– Поля, твой папа Серёжа – мой сын. Ты же это знаешь.

– Да.

– А твоя мама Марина – дочка бабушки Вали и дедушки Вани. Они её воспитывали, растили. Поэтому и фотографии её должны быть у них. Поняла?

Поля кивнула и задумалась.

– Бабушка, а значит, мама тебе никто.

– Ну, как никто, она мне невестка, жена моего сына. Но если ты имеешь в виду, что не кровная родственница, то – да.

– Бабушка, а как же это? Значит, мне мама и папа родные, а тебе папа родной, а мама нет. А баба Валя и деда Ваня мне и маме родные, а папе нет.

– Получается так.

– А мама и папа друг другу родные?

– Они друг другу муж и жена, это другое.

– Ой, бабушка, как-то это всё сложно, не буду лучше про это думать.

– Ну и не думай пока, подрастёшь, потом подумаешь.

В другой раз Поля спросила:

– Бабушка, а где твой дедушка?

– Мой дедушка давно умер.

– Нет-нет! Вот у бабушки Вали есть дедушка Ваня, а у тебя нет. Где он?

– Тоже умер, – вздохнула бабушка.

– Почему?

– Заболел и умер. Я же тебе показывала фотографии.

– Я не помню.

Бабушка достала альбом, и они сели на диван. Бабушка показывала фото, где они с дедушкой вдвоём, портрет, где дедушка один. Поля с удивлением воскликнула:

– Бабушка, смотри, как дедушка похож на папу!

– Нет, – улыбнулась бабушка, – это папа похож на дедушку, он же его сын.

– А где дедушка сейчас?

– В каком смысле?

– Ну, ты говоришь, он умер. И куда делся?

– На кладбище похоронен. Если хочешь, пойдём со мной в следующий раз.

Поля согласно кивнула, но через некоторое время осторожно спросила: «Бабушка, а на кладбище страшно?» – «Почему это?» – из-под очков взглянула та на внучку. Поля дипломатично пожала плечами. Они с подружками очень любили рассказывать и слушать страшные истории. Кладбище в них всегда было местом таинственным и страшным.

– Ничего страшного там нет, если ты о всяких глупостях, о которых вы рассказываете друг другу. Но место это печальное, там похоронено много людей, и некая аура присутствует.

Незадолго до Пасхи бабушка собралась на кладбище убирать и взяла с собой внучку. Они шли не торопясь. Поля сначала с опаской смотрела по сторонам. Везде было одно и то же: памятники, кресты, оградки. А над ними шелестели березы, стояли высокие ёлки, ещё какие-то деревья. Поля шла вслед за бабушкой по тропинке, вертела головой во все стороны, то и дело отставала, заглядевшись то на один памятник, то на другой, а потом бегом догоняла бабушку. В очередной раз догнав, она не сдержала эмоций: «Бабушка, сколько тут много людей… похоронено!» – «Да, детка. Людей тут много».

Наконец они дошли до места. Бабушка вошла в оградку и присела передохнуть на лавочку. Поля пристроилась рядом. «Ну, вот, – сказала бабушка, указывая на памятник, – Твой дедушка. Здравствуй, Егор Петрович». Поля хотела спросить, зачем бабушка здоровается, ведь дедушка не слышит, но не стала. Она смотрела на фотографию, на лицо, так похожее на папино, и думала: «А вдруг дедушка всё-таки слышит». И на всякий случай тихо-тихо, почти про себя сказала: «Здравствуй, дедушка».

Они начали убирать: сгребать листья, подметать. Поле было совсем не страшно. Вокруг около многих могил тоже убирали. Закончив, бабушка снова присела на скамейку: «Давай, Полюшка, посидим на дорожку». Поля устроилась рядом. А бабушка продолжила:

– Будешь со мной ходить помогать?

Девочка молча кивнула.

– Вот и молодец. А потом ко мне приходить будешь, когда я рядом лягу.

– Куда ляжешь, бабушка? – испугалась Поля.

– Ну-ну, не пугайся. Не сейчас. Когда-нибудь. Стану совсем старенькая, умру. А ты будешь ко мне приходить.

– Бабушка! – глаза у Поли наполнились слезами, губы надулись, но она всё-таки кивнула, мол, буду.

– Ну-ну, – снова повторила бабушка, – расстроила я тебя. Это всё будет нескоро. Давай-ка собираться.

Они пошли домой.

Этот разговор засел в Поле, как заноза, и не давал покоя. Она знала, что у бабушки иногда болит сердце, и тогда в квартире противно пахнет каплями. Но бабушка на её вопрос «У тебя сердце болит?» всегда говорила: «Ничего, сейчас капли выпью, и всё пройдёт». И Поля успокаивалась. А ещё иногда, когда они шли из школы, бабушка останавливалась и говорила: «Подожди, Полечка, что-то я задохнулась. Давай постоим». Они стояли, но Поле не терпелось, она прыгала вокруг бабушки и ныла: «Ба-а-буш, ну пойдём!» Теперь, если такое случалось, Поля послушно останавливалась и ждала, а сама думала: «Как это – болит сердце? Вот когда ударишься и болит, это понятно, а сердце?» Она отгоняла от себя такие мысли и убеждала: бабушка будет всегда с ней, пока Поля вырастет. Она же сама сказала. А потом…, но это будет так нескоро, что Поля так далеко не заглядывала. «Всё будет хорошо», – говорила бабушка. Значит, будет хорошо. Но всё получилось нехорошо. Всё получилось ужасно и совсем скоро.

Поля вышла из класса после уроков, чтобы идти к бабушке. В четвёртом классе она постепенно стала ходить домой, то есть к бабушке, одна. А вечером бабушка обычно провожала её. Но, к удивлению, около класса её ждала тётя Инна, её крёстная.

– Тётя Инна, а что ты тут делаешь?

– Полечка, я за тобой. Ты пойдёшь к нам и побудешь пока у нас.

И, предупреждая удивлённый вопрос, продолжила: «Бабушка заболела. Мама и папа будут в больницу ходить или быть там. Ты же не будешь дома одна? Ну, пойдём, пойдём».

Она взяла за руку понурившуюся девочку, и они пошли. Через некоторое время девочка спросила:

– Тётя Инна, а что у бабушки болит?

Инна, искоса взглянув на неё, коротко сказала: «Сердце».

Поля кивнула. Они шли, Инна бодро говорила, что Поля с Асей будут играть вместе, как им будет весело. Но Поля просто шла рядом, не отвечая и не слушая. Она даже не понимала, что чувствует. Было тревожно и как будто даже знобило. И мысли в голове были короткие и тревожные. Сердце! Оно опять болит у бабушки. На этот раз сильнее, если бабушка в больнице. Бедная бабушка! Как она там? Сама Поля в больнице никогда не лежала, но больницы боялась. Каждый визит в поликлинику на осмотр или прививку был связан с какими-то неприятными процедурами. А в больнице, ей казалось, всё ещё хуже и страшнее. Интересно, а бабушка долго будет в больнице? Скорее бы её подлечили.

Поля спала вместе с Асей на диване. А на следующий день тётя Инна сказала, что они могут не ходить в школу – побудут дома, поиграют. Полины родители заняты, да и ей надо будет отлучиться. Поля очень удивилась, но и обрадовалась. Ещё бы! Впереди внезапный выходной, и они с Асей могут целый день играть. Они улыбнулись друг другу и дружно сказали: «Ура!» Тётя Инна накормила их завтраком, сказала, что есть на обед, и ушла. А девчонки остались. Впереди был целый день. И он получился замечательный. Они играли, рисовали наряды бумажным куклам, слушали музыку, даже танцевали и пели. А когда уморились, сели смотреть мультики.

Потом пришла тётя Инна.

– Ну что, девчонки, как дела?

Девочки наперебой начали рассказывать, как замечательно они провели день. Но тётя Инна слушала их не очень внимательно и была какой-то скучной. Поля внезапно устыдилась: бабушка в больнице, а она целый день веселится и даже не вспомнила про неё.

– Тётя Инна, а бабушку выписали из больницы?

– Нет, – коротко ответила тётя Инна. – Пойдём, Полечка, я отведу тебя домой.

Тётя Инна довела Полю до дома, сказала Марине, открывшей дверь: «Вот» – и пошла назад.

А Поля, оказавшись наконец дома, радостно перецеловала родителей: «Мамочка! Папочка!» и первым делом спросила: «А бабушка? Тётя Инна сказала, что её ещё не вылечили. А когда вылечат?»

Мама, не отвечая на вопрос, села на диван, усадила дочку рядом: «Полечка, сядь. Послушай меня». Поля послушно села рядом. Мама вздохнула, как будто собираясь с силами. Поля насторожилась и посмотрела на папу. Папа сидел в кресле и смотрел в окно. И вид у него был… Может, папа тоже заболел? Поля переводила глаза с мамы на папу.

– Поля, ты не волнуйся… бабушка…

Но Поля как раз заволновалась. Что бабушка? Заболела сильно и долго будет лечиться?

– Что бабушка, мам? – подёргала она за руку маму.

Мама ещё помолчала, как будто собираясь с силами, и тут папа с кресла сказал:

– Бабушка умерла.

Поля непонимающе смотрела на папу, перевела глаза на маму. Та кивнула. Поля недоумевающее спросила:

– Как это…умерла?

Родители не ответили, и молчание повисло, странное, пугающее. Потом папа с усилием сказал:

– У бабушки случился сердечный приступ. Её увезли в больницу. Врачи пытались помочь, но ничего не смогли сделать. Бабушка умерла.

И опять молчание. Молчали родители, молчала Поля, пытаясь понять, как это – бабушка умерла. И её теперь нет? А где она? Девочка заплакала. Сначала молча, только слёзы стекали по щекам, потом начала всхлипывать. Она вытирала щёки руками, но слёзы не останавливались. Мама обняла дочку, прижала к себе и шептала всякие успокоительные слова, целуя сверху головку, лобик. Поля постепенно затихла. Она сидела, уткнувшись маме в подмышку, и думала. И что теперь? Бабушку будут хоронить? Она однажды ходила с бабушкой на похороны её подруги и помнила, что ей было страшно. А теперь что же – её бабушку положат в деревянный ящик? И она будет там лежать неподвижная, с застывшим серым лицом, как бабушкина подруга, и никого не видеть и не слышать? Поле стало страшно, но она спросила:

– А когда бабушку будут хоронить?

Родители снова переглянулись, и мама сказала:

– Уже схоронили. Сегодня.

Поля непонимающе смотрела на родителей. Все молчали. Девочка высвободилась из-под маминой руки.

– Как схоронили?

Никто не ответил. Поля чувствовала себя так, как будто её предали. Губы её задрожали. Она встала.

– Как схоронили? …А я… А мне…

Слёзы душили её и мешали говорить. Девочка собралась с силами и выговорила:

– Почему?!

– Поля, успокойся, – проговорила мама. – Мы подумали, что ты ещё маленькая, и тебе это будет тяжело.

– Конечно, тяжело! Но это же моя бабушка!

– Ну, не только твоя, – резко возразил папа.

– Но вы хоронили! А я нет! – она захлебнулась слезами и, оглядев родителей, сказала, даже выкрикнула:

– Почему вы так?!… Вы…плохие!

Поля прошла к себе за шкаф. Сначала она плакала, сидя на диванчике, потом легла лицом к стенке. Слёзы текли, она судорожно всхлипывала и утыкалась в подушку, чтобы заглушить всхлипы. Подошла мама, погладила дочку по плечу: «Полечка, успокойся». Но Поля дёрнула плечом, сбрасывая мамину руку, и даже положила на голову маленькую подушку, чтобы ничего не слышать, ничего. Потом подошёл папа. Он постоял молча, положив руку дочке на плечо. Но Поля повела плечом, освобождаясь от папиной руки, и папа ушёл. Слёзы наконец кончились. Потом выровнялось дыхание. Но Поля ещё долго лежала, отвернувшись к стене. Потом встала, ни на кого не глядя, прошла в ванную, умылась, попила, вернулась и, переодевшись в пижаму, залезла под одеяло. В квартире было тихо и тепло. Поля лежала и думала про бабушку. Как же так? Вот живёт человек, а потом раз и умер? Она приложила ладошку к груди. Сердце билось ровно и быстро. Вот оно бьётся, а потом что, может взять и остановиться? И что тогда? Что человек чувствует? И человек умирает? Как это происходит? Но думать об этом обо всём было слишком страшно, и она старалась страшные мысли отогнать. Наконец сон сморил девочку.

Во сне она видела бабушку. Бабушка ничего не говорила, а только молча смотрела на внучку и укоризненно качала головой.

– Я что-то сделала не так? Да, бабушка? Ну, конечно! Она злилась на родителей, даже кричала, чего не делала никогда. И даже сказала, что они плохие.

Утром, когда все собрались завтракать, Поля, не поднимая глаз, сказала:

– Простите меня. Я вела себя плохо.

Ответил папа:

– И ты нас прости, Поля. Мы хотели, как лучше. А, оказалось, поступили неправильно.

Мир был восстановлен, хотя все чувствовали себя неловко.

Заканчивая завтракать, папа спросил:

– Пойдёшь сегодня со мной на кладбище к бабушке?

Поля вскинула на него глаза и молча кивнула.

В магазине около кладбища папа купил букет тюльпанов, и они пошли по уже знакомой Поле дорожке. Потом папа свернул и дальше по узкой тропинке пошёл к могиле дедушки. Поля помедлила, и пошла следом. Всё было по-другому: часть ограды снята, а около могилы дедушки появилась новая. Могильный холмик и крест были уставлены венками, уложены букетами, отчего холмик казался очень большим и высоким. Сверху всех венков и букетов, прислонённый к кресту, стоял портрет бабушки, обвязанный чёрной лентой. Стоя рядом с папой около могилы, Поля растерянно сказала: «Бабушка…» Папа протянул ей букет. Она недоумённо посмотрела на цветы, потом взяла их и положила сверху около портрета. Папа сел на скамейку, а Поля, приткнувшись сбоку, размышляла. Как это странно. Её бабушка лежит в земле под этими венками и цветами. Она осторожно спросила: «Папа, а…бабушка теперь всегда будет здесь?» – «Конечно. Умирают, дочка, навсегда». Поля помолчала, потом тихонько пожаловалась:

– А как же я? Без бабушки…Это же моя бабушка…