Читать книгу: «Зверь на Юге пробудился»

Пролог

Шагая по пустынным в этот час коридорам академии, Эррин Притор недоумевала. И чем она заслужила вызов к директору?

До окончания последнего курса девушке остались лишь последний экзамен, торжественный приём и студенческая попойка. Её крепкий балл выше среднего не давал усомниться в аттестате. О светлом магическом будущем ещё можно было погоревать – учитывая специфику её бесполезного дара и практическую невозможность найти применение пять лет вдалбливаемым знаниям. Но в целом жить было можно.

Нет, училась Эррин прилежно и охотно, хотя звёзд с неба никогда не хватала и в держатели Оси не метила. А это была самая распространённая и самая уважаемая магическая специализация. Их мир рисковал каждый день. Ось, что держала его на месте, не была устойчивой и нуждалась в постоянной подпитке. Лучшие маги ежедневно насыщали её своей силой и удерживали жизнь на краю небытия. Ведь если Ось сойдёт с места, все Слои реальности пойдут трещинами. А из трещин в мир полезут тени. Сами по себе тени не особо опасны, но, вселяясь в живых существ, они провоцируют мутации, и обычные с виду зверюшки становятся очень опасны для людей и магов. Магическое сообщество уже более двухсот лет удерживало Ось на месте, и мир находился в состоянии условного покоя. Правда, в последнее время этот покой давался с большим трудом.

Эррин Притор не могла стать магом созидания, ведь такого таланта боги ей не отмеряли. А жаль, в волшебную элиту войти было бы не плохо. Держи себе Ось и в ус не дуй. Получай денежки, живи в особняке и не думай, что есть на следующей неделе.

Конечно, были и другие нужные магические специальности: бытовики, целители и визуализаторы, – чьи способности помогали в обычной жизни. Они зарабатывали чуть меньше и ими восхищались не так активно.

А вот Эррин была парализатором. Экзотическое («эксклюзивное», как говорила подруга) умение насылать обездвижение на любое живое и немёртвое существо можно было применить в некоторых областях. Но магия девушки награждала парализованного ещё и сильнейшей болью. Стать орудием пыток (если такое ещё происходит в мирное время) она бы ни за что не смогла.

Так что идей на будущее у выпускницы было очень немного. А идей, зачем её позвали так поздно в кабинет директора – так вообще ни одной.

Перед дверью она в нерешительности замерла. Створка была стрельчатой, высокой, словно сюда время от времени захаживали мифические великаны. Свечи в трёхчастных канделябрах освещали лишь самый вход, а потолок терялся в мрачных тенях. Днём, когда сюда проникало чуть больше света, можно было увидеть сидящих на консолях под потолком каменных горгулий. Эти скульптурные стражи несли свою вахту без сна и отдыха. Но сейчас, когда их было почти не различить в сумраке, Эррин казалось, что они оживают и пристально смотрят на неё из тьмы.

Девушка поёжилась и решительно взялась за колотушку в виде морды грифона. Стук вышел громким.

– Эррин, заходи!

Хоть директор и улыбался, девушку посетило нехорошее предчувствие.

В большом кабинете было непривычно людно. Почти все сидячие места были заняты: два длинных диванчика слева и справа, пара кресел вокруг миниатюрного столика на кривых ножках, стулья вдоль длинного директорского стола. Хозяин кабинета прошёл за своё законное место во главе собрания, устроившись в кресло спиной к огромному арочному окну. Стоял лишь Бертам Ролли, пожилой невысокий и довольно упитанный маг, преподаватель и куратор курса, на котором училась Эррин.

Остальных магов если она и не знала, то уж точно когда-либо видела. Их портреты висели в Большом академическом зале. Их имена были на обложках учебников. Совет Магистров в полном составе. И даже главный имперский маг собственной персоной.

Девушку посетило желание сбежать прочь. И в то же время руки и ноги заледенели и отказались двигаться, словно кто-то приморозил её к месту.

Эррин поняла, что ничего из того, что она сегодня услышит, знать ей определённо не хочется. И то, к чему её станут склонять, делать она точно не возжелает.

Но есть ли шанс отказаться?

Совет Магистров и нежная овечка

Все взгляды острыми мечами скрестились на ней. Эррин хотелось посмотреть, не появилось ли в её теле настоящих дыр, но она не рисковала опустить глаза.

Какой трещины они здесь забыли? Большая половина мужчин в академии не преподавала даже факультативно. Даже разово. Даже на День стабильности не приезжали. Зачем? Им что, больше не надо поддерживать и питать Ось мира? Почему они припёрлись сюда да ещё и вызывают на аудиенцию не самую выдающуюся выпускницу?

Один из академиков, худой маг с орлиным носом и тёмными злыми глазами, сидевший за столом, уронил голову на руки и громко простонал:

– Вы издеваетесь? Вот эта нежная рыжая овечка?

Девушка нахмурилась. Она не была уверена, что готова позволить даже самому уважаемому волшебнику называть себя овцой. Резкие слова вертелись на языке, но она, конечно, сдержалась. При этом уйти ей захотелось ещё больше, чем раньше.

Бертрам Ролли, её куратор, предостерегающе приподнял руку:

– Господа, я прошу вас без лишнего драматизма. Тем более что вариантов у нас с вами тролль наплакал.

Всем известно, что тролли не плачут, значит, ситуация у них просто критическая. И иметь ничего общего с этой ситуацией девушка не хотела.

Ролли повернулся к ней и сказал с некоторым пафосом:

– Мисс Притор, ваша помощь нужна всему нашему миру.

Эррин мысленно усомнилась, что кто-то в Слоях знает о её существовании, не говоря уже о потребности в её помощи. Вряд ли жители Полуночного сидят и ждут, когда же Эррин Притор придёт и разберётся с их легализованной проституцией. Или пофигисты из Равноденствия мечтают повесить её портрет на главной улице.

Весь известный мир состоял из пяти Слоев, которые последовательно сменяли друг друга с севера на юг. Граница представляла собой плотную пелену высотой до неба, пересекать которую было не проблематично, но неприятно. Люди, как правило, предпочитали жить в своём Слое и без особой надобности границ не пересекали. Дело, которое касалось бы всех пяти и одновременно которое могла бы решить маленькая рыжая выпускница с бесполезным даром, придумать не получалось. Ну разве что какое-то жертвоприношение. Других версий девушке в голову не пришло.

«Да трещина вас забери! – мысленно выругалась Эррин. – Вы опоздали. Кровь девственницы у меня брать поздновато!».

Её пригласили присесть. Удобный стул с деревянными подлокотниками, что стоял напротив стола директора, почему-то ощущался как дыба. Эррин подняла глаза на куратора, ожидая продолжения.

– Какое главное чудовище ты знаешь, Эррин? – спросил Ролли.

– Я знаю больше одного, я прошла полный курс твареведения, – осторожно ответила девушка.

– Хорошо. Спрошу иначе: самое главное чудовище всех времён и народов?

– Хммм… «Зверь на юге пробудился»? – процитировала она.

– Верно. Ты совершенно точно воспроизводишь Книгу Книг, чувствуется, что профессор истории магии не зря получает жалование. А теперь давай представим, что это не просто цитата, а наша реальность.

– Представим гипотетически?

– Реалистически.

Эррин обвела присутствующих подозрительным взглядом, но ни на одном лице не заметила даже тени улыбки. Они же не могут серьёзно говорить о таких вещах?

– Зверь… пробудился? Так может быть? Это разве не легенда?

– Ещё не пробудился. Но первые тревожащие признаки уже появились. Похоже, это наша будущая реальность.

Зверь – чудище из чудищ, тот, кем бабки пугают расшалившихся внуков. Когда-то давно, когда Ось накренилась впервые, образовалась большая трещина. Из неё вышла громадная тень, вселилась в какое-то крупное животное и превратило того в жуткое чудище, которое уничтожает всё, до чего смогло добраться. А добраться оно может до всего. Самое ужасное было то, что убить зверя нельзя, его можно лишь усыпить. Последнее явление зверя мало кто помнил лично. Даже самые старые маги, живущие дольше людей, его застали сопливыми юнцами, то есть около сотни лет назад. Зверя тогда утихомирили самые сильные колдуны, и все считали, что навсегда.

– Но… позвольте, этого же было уже очень давно! С чего бы вдруг?

В беседу опять встрял неприятный маг с орлиным носом:

– Зверь не особо интересовался нашим мнением на этот счёт! Может, он просто выспался!

Мысли заметались в разные стороны, и девушка решила уточнить:

– При чём здесь я? Я не понимаю, чем могу пригодиться. Любой из вас сильнее меня раз в сто. Единственное, что могу предположить – это то, что вы хотели бы принести меня в жертву. Но насколько я помню, Зверю не нужны жертвы…

– Совершенно верно, Эррин, – как-то грустно продолжил Ролли. – Каждый из нас сильнее тебя. Но даже нас всех недостаточно, чтобы вновь уложить Зверя.

Внутри похолодело. Ну нет. Это не может быть правдой. Магический совет империи расписывается в своей несостоятельности? Ерунда какая-то. Но при этом не может являться истиной и предположение, что все эти сильнейшие маги собрались здесь лишь для того, чтобы сыграть непонятный фарс для маленькой студентки.

– Эррин, мы подходим к самому сложному. – Ролли засунул руки в противоположные рукава мантии, словно хотел согреться. – Если забыть о Звере, какое чудовище ты назвала бы вторым? Особенно, если я уточню, что это второе чудовище было человеком.

Она мысленно полистала учебник.

– Если не брать совсем уж мифических персонажей, то полагаю, что ответ будет «Годдард Безумный»? – Этого волшебника, который сошёл с ума и своими руками спалил целый город с живыми людьми, знает каждый. Его преступлениям был посвящён целый урок на первом курсе. – Но при чём здесь он?

– В прошлый раз, когда Зверь пробудился, именно Годдард уложил его вновь.

Будет ли сегодня конец потрясениям?! Ещё немного, и она, кажется, совсем потеряет возможность удивляться. Годдард Безумный уложил Зверя? А вовсе не команда сильных волшебников? И почему же об этом не написано в учебниках?

– Это сложная часть истории нашего мира, Эррин, – вступил в диалог главный имперский магистр, седовласый и бородатый. – Возможно, разум Годдарда не выдержал именно схватки со Зверем, ведь нам известно, что он спалил город Виттег почти сразу после этого. Госпожа Притор, я знал Годдарда Безумного лично. А Бертрам Ролли был его учеником.

Она перевела взгляд на куратора, надеясь, что он ей подмигнет или заберётся на стол и начнет плясать залихватский деревенский бруш. Это бы означало, что она просто-напросто спит или бредит. Но серьёзность морщинистого лица и выражение карих глаз не позволили ей усомниться в реальности происходящего. Девушка готова была хлопнуться в обморок. Столько невероятных ужасающих открытий за последние полчаса её мозг был не в состоянии освоить.

– Магистр Ролли, – робко осмелилась подать голос она, – теперь вы как ученик Безумного будете пытаться победить Зверя?

Ролли покачал головой:

– Нет, к сожалению. Я даже близко не так силён, как был Годдард. И нет сейчас волшебника, способного с ним сравниться. Как ни печально это признавать.

– Тогда к чему этот разговор?

И опять встрял Орлиный Нос.

– У нас нет времени на расшаркивания! Кадет Притор, Годдард Безумный не мёртв. Он заморожен в Древней Тюрьме, и мы планируем его оттуда достать.

Эррин почувствовала, что если бы не сидела, то точно свалилась бы.

– А поскольку за те сто лет, что Годдард провёл в заморозке, он вряд ли стал хоть немного нормальнее, – продолжил Нос, – нам будете нужны вы, девушка. Вы и ваши способности парализатора.

– ..ять! – высказалась Эррин и даже не нашла в себе сил смутиться тому, что из её рта вылетело такое ругательство. – Вы не можете говорить это серьёзно!

– Эррин, – снова вступил в разговор Ролли. – Твои способности исключительные. Мы долго не могли представить, зачем мог появиться на свет такой маг, как ты, но сейчас всё сошлось! Полагаю, Ось ведает, что творит. Поскольку именно сейчас, когда пробуждается Зверь, сошлись две возможности. Годдард, который может уложить Зверя, всё ещё жив. И ты как раз вошла в силу, способную сдержать Годдарда в рамках.

– А если я не смогу? Если вы ошиблись?

– Тогда конец этому слоистому миру, – резюме Орлиного Носа вышло таким мрачным, словно он уже выписал им всем смертный приговор.

Ученики и тайны

Назад в ученический корпус Эррин Притор шла оглушённая и дезориентированная. Ноги шагали неуверенно и словно неохотно. Проблема, которую ей предстояло решать, казалась невозможной. Однако во дворе, у самого входа в общежитие, она наткнулась на трудность, решить которую нужно было прямо сейчас. И это неожиданно придало ей сил.

Её встречала подруга и соседка по комнате Иссида, а значит, прямо сию секунду нужно будет построить целый замок из вранья, который обозначили магистры. С неё взяли слово о сохранении тайны их похода. Нельзя было говорить ни про Зверя, ни про опасность для мира, ни тем более про Безумного Годдарда.

Общую канву лжи ей в общем и целом обрисовали, нужно было лишь преподнести её так, чтобы окружающие поверили.

Но Иссида была не одна – рядом с подругой стоял Тэдди Гор, помощник ректора. Парень был на четыре года старше девушек, его единственного на практику оставили в Академии, ведь он был не только талантливым магом, но и организатором от бога. Он успевал справляться с многочисленными обязанностями по курированию студентов, ассистировал преподавателям на сложных лекциях и даже был допущен раз в неделю к поддержке Оси.

Эррин знала, что по этому высокому светловолосому красавцу сохнут многие девчонки, но тот всегда был предельно корректен и соблюдал этику. Хотя, по сути, преподавателем не был и мог себе позволить некоторые вольности.

Почему вместе с подругой её дожидался он, для Эррин было загадкой.

– Ну! – Прямо сходу Иссида схватила Эррин за руки и заглянула в глаза. – Зачем тебя вызывали? Не томи!

– Мы с магистром Ролли поедем на практику вместе, – стрельнув взглядом в заинтересованного Тэдди, начала вдохновенно врать она. – Будем в горах на границе с Полуночным Слоем заготавливать травы для эликсира раскачки магии.

– Да? – явно разочарованно протянула подруга. – А ты ему там зачем? Да и что, больше некому ехать, кроме Ролли?

– Там распоясались тсорки, и куратор сказал, что ему пригодятся мои способности парализатора.

Тсорки – мелкие вредные кусачие скальные тварюшки – в целом не опасные, но в стаях очень докучливые и неприятные. При этом, большая популяция даже таких мелких зверей может умертвить зазевавшегося мага, а уж человека и подавно. Говорят, когда-то они были чем-то типа мышей, но тени из трещины изменили их, наградив двумя рядами острых зубов и удлинив ноги.

– Потом, если всё пойдёт как надо, Ролли меня оставит, и я буду дальше пополнять запасы, а он вернётся назад, к Оси.

– Это очень ответственно, – подал голос Тэдди. – И ты останешься там одна?

– Ну да.

– Хммм… – протянул он. – Это может быть опасно. Может, мне с тобой попроситься? Я бы мог помочь.

– Ты думаешь, я не справлюсь? – удивлённо посмотрела на него Эррин, а подруга вдруг смущённо кашлянула и быстро заговорила:

– Ну, ладно, я побежала в комнату, там поговорим. Приходи, как освободишься!

Эррин хотела было сказать, что она вообще-то уже свободна, но подруга шмыгнула в дверь общежития, а её за руку придержал Тэдди. Настойчиво, но как-то словно бы нежно, что заставило девушку вскинуть на него ещё более удивлённый взгляд. Создалось впечатление, что подруга намеренно оставила её наедине с парнем.

– Эррин, погоди… Я хотел с тобой поговорить.

– Слушаю.

– Ты мне очень нравишься, Эр… Правда, нравишься, и давно. Но пока ты была ученицей, ухаживать за тобой было не совсем этично… И я ждал. Я надеялся, что у нас ещё будет время, но этот твой скоропалительный отъезд… Короче, я бы хотел предложить тебе встречаться.

Девушка хлопала глазами, не зная, как реагировать. Это было безусловно лестно, и Тэдди ей в принципе всегда нравился. Влюблена она в него, конечно, не была, но может, потому, что никогда не видела с его стороны никаких знаков взаимности. И это было бы, вероятно, приятно и увлекательно… Но встречаться в такой ситуации, какая вокруг неё сейчас сложилась – это было странно.

– Да, знаю, это тупо, – словно в ответ на её мысли сказал парень, запустив в волнении пальцы в густые пшеничные волосы. – Ты уезжаешь, а я предлагаю встречаться. Но я готов тебя ждать, правда. Может… вдруг тебе будет приятно, что тебя кто-то ждёт?

Тэдди смотрел чисто и открыто. В честности его намерений сомневаться не выходило даже у подозрительной Эррин. Она не вырвала у него свою кисть, и, вдохновленный этим, он взял в ладони и вторую. Тепло и нежность мужских рук оказались очень приятными.

«Почему бы и нет?» – подумалось Эррин. Она разглядывала Тэдди, словно впервые видела. Отметила ровную чистую кожу, выразительные глаза с длинными ресницами, прямой нос и красивой формы губы. Эррин улыбнулась.

Губы парня дрогнули в ответной улыбке, он обнял девушку и притянул к себе. Внутреннего протеста она не ощутила, поэтому подняла подбородок, позволяя себя поцеловать.

Касание было нежным. Тэдди слегка скользнул по её губам, отстранился и заглянул в глаза. Улыбнувшись, он повторил поцелуй, немного углубив его. Это было приятно, и Эррин ответила. Вдохновлённый этим парень стал целовать её смелее, но не переходя границы приличий. Всё же они стояли почти посреди двора, и их мог видеть кто угодно – хоть из окон, хоть с улицы. Возможно, парня это смущало, а вот Эррин – радовало. У неё был опыт общения с однокурсником, который явно стеснялся их отношений. Там страсть была лишь в тёмных уголках, каморках и в парке непроглядной ночью. А при свете дня – одна отстранённость и холодность. Те отношения разорвала Эррин, дав себе зарок никогда больше не встречаться с тем, кто её стыдится.

– Это значит «да»? – спросил Тэдди, улыбаясь и не переставая обнимать.

– А разве это похоже на «нет»? – тоже улыбнулась Эррин. Она осознала, что стало удивительным образом легче – груз тайных знаний и ответственности словно олбегчился. Уже лишь за одно это можно было ответить положительно на предложение парня.

Потом они гуляли по академическом парку, разговаривали и смеялись. Вдвоём было удивительно легко и свободно. Тэдди держал её за руку и с поцелуями больше не лез, хотя, возможно, она была бы и не против. Перед самым закрытием общежития, он проводил её до первого этажа. Дальше его не пустила строгая комендантша. Но мрачный взгляд её сразу изменился, стоило Тэдди Гоур нежно поцеловал девушку на прощание в щёку. Эррин чувствовала, что комендантша провожает её глазами с изумлением и каким-то одобрением. Девчонка с бесполезным даром отхватила себе чуть ли не самого перспективного парня всей академии. Ну не чудо ли?

Как ни жаль, чуда не случилось. Пережив восторженные расспросы подруги, Эррин завалилась спать. И тут же лёгкость улетучилась, и ей на смену пришли невыносимая тяжесть и страх, навалившиеся на грудь каменной плитой. Это была первая в череде ночей, когда Эррин Притор не смогла сомкнуть глаз.

Безумец, старик и девушка

Под ногами Эррин поскрипывала мёрзлая земля. Погода в Северном Слое всегда была мерзкая. Так же как и характер его немногочисленных жителей.

При этом Северный был, наверное, самым обширным из всех Слоев. Никто точно не знал, где заканчивались эти мрачные горы просто потому, что туда было не добраться. Местный аналог лошадей – бослоходы – могли пройти почти везде: хоть по кручам, хоть по сыпухе, но даже они пасовали перед дальним севером. Сейчас трое этих массивных животных с длиннющей тёплой шерстью, двумя саблеобразными рогами и крепкими ногами, которые заканчивались широкими копытами, стояли позади Эррин и магистра Ролли, прикрывая волшебников от холодного ветра.

Девушка всегда считала, что Ось северян просто не любит: местные с трудом говорили, словно запас слов на жизнь у них был ограничен, ели всё подряд, даже подтухшее и подгнившее, и были крайне неразборчивы в связях. Здесь редко рождались магически одарённые дети, да и вообще волшебство словно стыдилось этих мест.

Но именно подобные факторы и позволили выстроить здесь тюрьму. На месте бывшей трещины древние воздвигли огромный замок с неприступными стенами. Но не они держали внутри узников. Энергия трещины и заклинание заморозки позволяло обездвиживать преступников без особых магических энергозатрат. Буквально пары бытовиков хватало для поддержания функционала замка, а все остальные обычные должности типа завхозов, поваров и уборщиков, занимали местные. Особыми талантами не обладая, они, между тем, старались и выполняли все задачи в меру своих скромных возможностей.

Эррин стояла на пятачке, с которого сильные ветра сдули весь снег, и куталась в толстую куртку с большим капюшоном. Но теплее от этого не становилось. Здесь всё было холодным: и сизое низкое небо, и покрытые льдом отвесные скалы без единого деревца, и серый камень тюремных стен. Шкуры бослоходов, что отфыркивали узкими длинными ноздрями снег и пытались копытами откопать хоть какую-то еду, тоже были серыми. И даже их с магистром одежда была почему-то цвета мёрзлой земли. Лишь волосы Эррин, выбиваясь из-под капюшона, яркими всполохами раскрашивали этот мрачный мир.

Девушка поёжилась – и неизвестно от чего больше. То ли от мороза, который всегда царил в горах Севера. То ли от вида мрачной Древней Тюрьмы, чьи неприступные стены колкими иглами камней разрезали сизое небо. А может, её морозило от предстоящей встречи с безумным узником.

Как во сне прошли эти две недели, за которые ей пришлось пройти все крайние стадии эмоционального раздрая. Неверие, паника, неуверенность в собственных силах. Ролли был с ней всё это время, поддерживал, направлял, инструктировал. Учитель за это время вложил в её голову, кажется, больше, чем за всё предыдущее время обучения.

Она малодушно позволила себе напоследок вспомнить комфортную погоду Центрального Слоя, чистые тротуары столицы и шумные улицы весёлого академического городка. А ещё далёкое тёплое солнце. Оно, конечно, ещё будет – их путь пройдёт из сердца гор до самого иссушающего Южного Слоя. Потому что Зверю нравится жара. И через Бурмин, главный город, охраняющий Ось мира, они снова пройдут. И там ей придётся оставить учителя, чтобы дальше продолжить путь одной. Нет, не совсем одной – в компании Безумного Годдарда. И это пугало её больше всего.

С леденящим душу скрипом ворота Древней Тюрьмы приоткрылись и выпустили узника. Ему не нужно было подсказывать, кто его ожидает. Других дураков поблизости не было. Только Ролли, Эррин и три бослохода.

Высокая фигура двинулась к ним. Встречающие не спускали с него глаз, наблюдая за каждым размеренным, преувеличенно неторопливым движением. Длинные полы чёрного пальто развевались на ветру, словно крылья хищной птицы.

Почему-то Эррин ожидала, что он будет седым, как все архимаги, которых она видела в Академии. Но его лицо обрамляли пряди цвета воронова крыла. Они спускались к ледяным озёрам глаз, таких холодных и безжизненных, что она мысленно поёжилась. Но только мысленно, нельзя было показать ни грамма слабины перед этим монстром. Лицо мага было серым, с глубокими тенями под глазами. По правде, он больше походил на поднятого покойника, чем на человека.

Он остановился в трёх шагах от встречающих, сощурился и проговорил хриплым голосом:

– Это просто оскорбительно, что сдерживать меня прислали старика и юную девственницу.

Эррин задрала подбородок, сдула рыжую чёлку со лба и вдарила со всей дури по наглецу своим главным достоянием – магией. Они проговаривали с учителем, что с демонстрацией силы затягивать не стоит. Этот момент ей показался идеально подходящим.

Безумец рухнул, как подкошенный, и захрипел. Преодолев боль, поднял искажённое лицо и вперился в неё злыми глазами:

– Кто ты?

Эррин едва разобрала слова. Она сократила расстояние между ними, измерив его тремя медленными шагами и опустилась на одно колено рядом с поверженным. С интересом исследователя разглядела его лицо, и не скрывая удовольствия, ответила:

– Парализатор. А ещё я очень-очень нервная юная девственница, которая при любом испуге свернёт тебя в бублик одним движением пальца. Это ясно?

– Ну что, Дар, – неожиданно по-стариковски захихикал спутник девушки, – обидно, когда тебя уделала кадетка, даже не закончившая Академию?

Безумец перевёл на учителя синие глаза, в которых зрачок сузился в точку от боли, и выдавил:

– Берти?

– Я рад, что ты узнал меня, Дар, – тон учителя заледенел. – Эррин, отпусти его, полагаю, первый урок усвоен.

Годдард опёрся руками о землю, поднимаясь, и на его запястьях сверкнули браслеты. Девушка знала, что безумцу до поры до времени ограничат магическую функциональность. Самый действенный способ – как раз такие наручники из изломита. Камень, который добывается на месте бывших трещин, обладает уникальным свойством частично блокировать магию. Она видела такие и раньше – в академии. Как-то профессор приносил браслеты на урок. Все ученики по очереди надевали их, чтобы почувствовать на себе, как это, когда твоя магия вдруг запирается внутри тебя. Жуткое чувство, которое навсегда запомнила девушка: словно булыжник на душе висит и распирает грудь до боли.

Но то, что браслеты были на руках Годдарда Безумного, внушало Эррин оптимизм. Правда, скоро ей предстояло выяснить, что словом можно достать человека не хуже, чем магией.