Читать книгу: «Небесная академия. Ученица и наездник»

Шрифт:

* * *

Глава 1
Эйри

– Эйри! Где ты, несносная девчонка! – орали во дворе.

Мимо, тяжело дыша, пробежал здоровенный повар. В его руках весьма недвусмысленно раскачивалась скалка. Я притаилась за бочками и, придерживая набитый яблоками фартук, юркнула в приоткрытую дверь напротив.

Авиарий – огромная клетка для больных, не поддающихся укрощению и прочих «неправильных» грифонов. Даже грифоньи наездники из академии на вершине горы не рисковали подходить к нему близко. А уж из простых людей сюда сунулся бы только сумасшедший.

Что тут сказать? Я определенно не в своем уме!

Потолок в здании заменяла сеть, через которую лился свет. Он освещал несколько «загончиков», почти все из которых были пусты. Я спряталась возле одного из них, перевела дыхание и прислушалась к тому, что происходит снаружи.

Ага. Угрозы, что извергал злющий повар, постепенно стихали в другой стороне.

Я с облегчением выдохнула, шагнула вперед и тут же на чем-то поскользнулась, с трудом удержавшись на ногах. Но яблоки все же рассыпала. Сверкнув на солнце блестящими ярко-красными боками, они покатились по земляному полу авиария.

Шепотом ругнувшись, я бросилась их собирать. Одно упало прямо под доски загона. Я потянулась к нему рукой и, услышав какой-то шорох сверху, медленно подняла голову…

На меня внимательно смотрел огромный карий глаз. Прямо возле моего уха застыл загнутый клюв, способный расколоть камень легким ударом.

Я вздохнула и протянула ему яблоко. Грифон довольно заурчал, ловко его подхватил и, подбросив в воздух, проглотил целиком.

– Давай-давай, Кусачка, красуйся, – сердито проворчала я. – Вымогатель…

Он встряхнулся и хитро мне подмигнул.

Многие считали, что у грифонов не больше разума, чем у лошадей. Я бы с этими людьми ой как поспорила!

– Так… – пробормотала я, оглядываясь.

Кажется, яблок было больше, но искать укатившиеся не хватало времени. Мне еще как-то нужно успеть вернуться на кухню, прежде чем повар обежит всю академию и поймет, что меня нигде нет. А я в этот момент должна ждать его там же, где и была, с самым невинным из заготовленных взглядов. «Вот же я, господин повар. Все время тут и стояла. А? Какие яблоки на преподавательский стол? Ничего не знаю и не видела!»

Но сначала – найти Заката.

Я осторожно двинулась между загонами. Здоровые, сильные грифоны жили на вершине, в гнездах, которые свивали сами. Тех, кто не мог это делать, помещали сюда, в авиарий, где они содержались в загонах, как овцы или коровы. Как оскорбительно для гордых крылатых полульвов-полуорлов! Неудивительно, что сверху пришлось натянуть зачарованную сеть, а к клетке никто не желал подходить.

Загон Заката был пуст. Я растерянно оглядывалась, когда меня дернули за юбку.

Ну конечно! Мелкий проказник залез в соседний загон, выломал доску внизу, просунул туда клюв и теперь тянул меня за подол. Я присела, ласково потрепала неуемного грифоненка по пернатой голове, затем выпрямилась, перегнулась через ограду и сунула ему яблоко. Издав радостный клекот, Закат захрустел фруктом.

– Давай, малыш, вот так, – подбодрила я, сразу же подавая ему второй.

Сама не знаю, что меня привлекло в этой крохе. Он родился таким маленьким, что собственная мать отказалась от него, выкинув из гнезда. Другие грифоны тоже отказались его принять. Ему даже имя не дали. Закат – это придумала я сама, а остальные сочли бессмысленным заморачиваться над выбором. Ведь лекари в академии развели руками – птенец вряд ли выживет. Выкармливать его вручную? Ха, попробуй сунься! Это тебе не щенок. Даже совсем юные грифоны опасны – нечаянно откусит тебе руку по локоть и не поймет, что не так сделал.

А я рисковала, таскала яблоки с кухни, где работала, лучшие кусочки мяса, и наблюдала, как малыш день ото дня растет. Может, однажды в него все-таки поверят и снова возьмут наверх, в академию.

Не то что меня. Со мной уже все давно ясно…

Может, я выдумывала, но мне казалось, что между мной и Закатом возникло нечто вроде связи. Он отверженный, и я такая же. На него все махнули рукой, и на меня тоже. Нам обоим не видать Облачных вершин как своих ушей. Но вдвоем было как-то легче, что ли. Я носила Закату вкусняшки, а он в ответ смиренно выслушивал все мои жалобы на жизнь.

Поток печальных мыслей прервали раздавшиеся у входа шаги. Проклятье! Я торопливо присела, прячась за загонами. Еще не хватало, чтобы меня здесь кто-нибудь засек. Тогда точно прощай все мечты о полетах на грифонах. Выкинут меня с работы на кухне – и на Облачные вершины можно будет только издалека любоваться. Из соседнего города!

Кто мог сюда заглянуть, я понятия не имела. Студенты на каникулах, преподаватели и всадники к «неудачным» грифонам не лезут. Кто-нибудь из лекарей или уборщиков? Все они должны быть заняты в этот час.

Человек прошелся возле входа и замер. Давай, проваливай уже…

Но он стоял на месте. Закат зашуршал сеном, пытаясь дотянуться до оставшихся яблок в моем фартуке, но я прижала палец к губам. Грифоненок тут же стих, уставившись на меня сообразительными золотыми глазами. Я немного сдвинулась, чтобы через доски видеть гостя и понимать, когда он уйдет.

Тот вдруг наклонился и поднял с земли красное яблоко.

Ох, демоновы вилы!

– Выходи, Эйри, – произнес мужской голос. – Тебя же так назвали, верно?

Я не шевельнулась.

– Вылезай, – повторил мужчина. – Иначе я позову повара, и вытаскивать тебя оттуда будет он.

В воображении сразу нарисовалась картина, как толстый Мабон протискивается между загонами и застревает там, только скалка сверху торчит. Это было бы смешно, если бы мне после такого не грозило четвертование вместо увольнения. Пряча серую косу, я выпрямилась и наконец увидела, кого так не вовремя принесло в авиарий.

Вот это я влипла…

Тарен Силвейн – самый красивый мужчина в академии. Лучший грифоний наездник, наверное, во всей стране. Лично знаком с королем и королевой. Благородного рода, богат, умен… В общем, недостатков у него не было, одни достоинства. Его окутывал еще и легкий флер скандальности – не только потому, что женщин он менял как перчатки, но еще и потому, что никто не знал, с чего бы такой многообещающий всадник, окончив Небесную академию, сюда вернулся. Все студенты жили одной мечтой – попасть в столицу, служить во дворце, в легендарной Грифоньей страже. Это и почет, и богатство, и все что вздумается!

Но Тарен Силвейн ее бросил, покинул столицу и уехал обратно – работать здесь преподавателем. Официально считалось, что он сделал это из чувства долга – надо же кому-то обучать молодых наездников. В то же время все понимали – что-то там, в столице, а может, и в самом дворце, случилось. Никто не знал, что именно, но какие слухи ходили… ух!

Все это пронеслось в моей голове за миг. Каждая девушка в округе с ума бы сошла, если бы этот синеглазый красавец с безупречной улыбкой обратился к ней по имени. А мне, похоже, предстоит честь еще и быть выгнанной им из академии. Ну прямо повод для гордости!

Я одернула платье. Терять, кажется, уже нечего. Я даже не кухарка, а всего лишь младшая помощница повара. Без гроша в кармане и без знакомств. Поймана на воровстве. Повезет, если просто вышвырнут, а не в темницу отправят.

– Наверное, без толку просить вас не говорить об этом Мабону, господин? – буркнула я, даже не пытаясь выглядеть соблазнительно.

У негласного короля Небесной академии все окрестные красавицы в постели перебывали. Моей в прямом смысле слова серой внешностью его не купить. И стараться нет смысла.

Он окинул меня насмешливым взглядом.

– Ты влезла в авиарий, где содержат самых злобных, не поддающихся дрессировке грифонов. И боишься какого-то там Мабона?

– Никакие они не злобные! – возмутилась я. – Кормите их почаще, тогда добрее будут!

– Этим, значит, ты и занималась? Задабривала их? – мужчина многозначительно подкинул в ладони изрядно запылившееся яблоко.

– Просто принесла им поесть. Кто-то же должен этим заниматься.

– Их кормят три раза в день. И далеко не отбросами.

– Им это расскажите, – я отвернулась.

Зачем стараться что-то объяснять, если все равно моя судьба уже ясна?

Однако Тарен Силвейн не мчался звать повара и вообще не шевелился, только, прищурившись, смотрел на меня. Под этим пристальным взглядом я начала краснеть. Синие, как летнее небо, глаза задержались на моих серых, почти белых волосах, затем спустились к простенькому, такому же серому наряду. Я никогда не надеялась привлечь внимание Силвейна, но вдруг отчего-то стало стыдно за пятна на фартуке и истертый до дыр подол.

Мужчина сделал шаг ко мне. Неожиданно очнулся Кусачка и, оправдывая свою кличку, клацнул клювом прямо рядом с ухом Силвейна. Тот ловко увернулся и кинул своенравному грифону яблоко. Мгновенно раздался довольный хруст, и Кусачка снова исчез у себя в загоне. Предатель!

Силвейн бесстрашно оперся плечом на столб загона и засунул руки в карманы, продолжая со странным выражением лица оглядывать меня.

– С грифонами раньше имела дело?

– Нет, господин, – ответила я, неуверенно посматривая на него в ответ.

– И хочешь сказать, ты лучше опытнейших наездников Небесной академии знаешь, что нужно тем, на кого уже давно плюнули? – насмешливо поинтересовался он и обвел рукой авиарий, не оставляя сомнений в том, что имеет в виду.

«Нет», – уже собиралась сказать я, но не успела.

Грифоненку надоело, что ему не дают яблоки. Он неумело, на неразвитых крыльях взлетел над загоном и бросился, выпустив когти из всех четырех львиных лап, на того, кого считал виновником отсутствия «десерта». То есть на Силвейна.

Сердце у меня екнуло. Еще не хватало обвинений в том, что я натравила грифона на преподавателя!

Но схватить, остановить зверенка я не успевала. Только выкрикнуть:

– Закат, нельзя!

И тут случилось чудо. Грифоненок, уже готовый расцарапать симпатичное лицо Силвейна, неожиданно развернулся назад. Конечно же, для его слабых крыльев это оказался чересчур сложный пируэт. Закат, пискнув, неуклюже брякнулся на землю. Я бросилась к нему, но грифоненок гордо отвернулся и посеменил обратно к своему загону. Теперь уже с обиженным видом – дескать, ну что за люди, даже отгрызть никому ничего не дали!

А Силвейн как стоял с засунутыми в карманы руками, так и продолжил стоять. Только синий взгляд стал суровее.

– Ты дала ему имя, – сухо сказал он.

– Больше никто об этом не позаботился!

– Только наездник имеет на это право, – отчеканил Силвейн.

Я осеклась. От осознания, что я сейчас натворила, начали холодеть ладони.

Мои игры с Закатом были невинными, пока о них никто не знал. Связь с грифоном, которая выстраивалась между ним и его наездником, считалась священной и длилась всю жизнь. Кое-кто из наездников отказывался ездить на других грифонах, если с его собственным что-то случалось. В Небесной академии обычно даже студентов набирали ровно столько, сколько этой весной родилось грифонят. На первом курсе ученик привыкал к выбранному зверю и только в конце года давал ему имя. Так формировались узы, необходимые для слаженной работы зверя и человека. В конце концов, именно благодаря тому, что наше королевство научилось приручать грифонов, оно стало сильнейшим среди всех…

И тут появляюсь я. Мелкая прислуга, еще и незаконнорожденная, о чем свидетельствовали серые волосы. Выскочка, которая настолько обнаглела, что дала грифоненку имя, даже не обучаясь в академии!

Меня не просто выкинут отсюда. Меня прямо здесь и закопают.

– Я н-не хотела н-ничего плохого! – выпалила я.

– Не сомневаюсь, – насмешливо ответил Силвейн. – Только, по моему опыту, с этих слов и начинаются все катастрофы.

Это конец. Мысль о том, что в академии мне работать больше не дадут, была вполне отчетливой.

Под смеющимся взглядом преподавателя я стрелой вылетела из авиария. Но кинулась не на кухню, где мне положено было находиться, а еще дальше – к подножию горы. Там, позади всех важных построек, располагалось жилье прислуги.

Моя комнатушка представляла собой узкое пространство длиной в несколько шагов. Все в нем было в единственном числе: одна койка, одно окно, один сундук для вещей. Тем не менее пожитки я сгребала долго – все валилось из рук. Когда наконец сумка была набита, я закинула ее за плечи и прислушалась к тому, что происходит снаружи.

Вроде бы охрану за мной еще не прислали? Лучше успеть сделать ноги до того, как это случилось.

Я уже вышла во двор – и не выдержала, замедлилась, глядя ввысь.

Это место не зря называли Облачными вершинами. У горы было две головы со «шляпками» из облаков. Шутили, что это из-за грифоньей двойственности: одна вершина нужна их львиной сущности, а вторая – орлиной. Постройки вились спиралью по первой, низшей главе и поднимались к линии облаков, под которой находилась собственно Небесная академия. А еще выше, на второй вершине, – гнезда грифонов.

С самого детства я грезила о полетах в небе. О ветре в лицо, облаках, которые на самом деле ничуть не мягкие, а очень даже мокрые. Но еще больше – о чувстве свободы, которое дарит полет. Однако нищенке этого никогда не испытать. Чтобы быть ближе к мечте, я устроилась мыть полы на кухне Небесной академии. И вот так по-идиотски все угробить…

Ну, Эйри, только так ты, похоже, и можешь.

Поправив лямку, я направилась к выходу из академии. Никто ни о чем спрашивать не будет, однако лучше на глаза людям не попадаться. Поэтому я решила обойти здания с другой стороны, завернула за угол…

И, разумеется, врезалась прямо в необъятное пузо повара Мабона.

В глазах заплясали звезды. Я как будто с бочонком пива столкнулась.

– Ты что натворила, несносная девчонка? – заорал повар.

– Что? – переспросила я, приходя в себя, и скрестила за спиной пальцы. – Ничего. Честное слово.

– Тогда зачем на кухню приходил господин Силвейн расспрашивать о тебе?

Ох ты ж…

– Н-ничего, – промямлила я, пытаясь бочком пролезть мимо него. – Совсем ничего…

– В таком случае это что такое? – рявкнул Мабон и сунул мне под нос какую-то бумажку.

Я поморгала, вчитываясь.

Демоновы вилы…

Витиеватым шрифтом на гербовой бумаге было выведено: «Получатель сего письма приглашается к обучению в Небесную академию».

А ниже стояло мое имя.

Глава 2

Я вусмерть запыхалась, когда добежала до основных зданий академии. Пришлось остановиться на несколько мгновений, чтобы успокоить сердце и не вваливаться к Силвейну, задыхаясь.

Хотя что ему говорить, я все равно не знала. Приглашение казалось изощренной насмешкой над моей бедностью и происхождением. Ну и что, что текст написан на дорогущей бумаге, а внизу печать? Может, это подделка. Я же не разбираюсь! Обучение на грифоньего наездника – это ведь только для избранных. Даже аристократы туда попадают не все! Другие студенты ни за что на свете не станут мириться с тем, что вместе с ними учится помощница повара. Да и преподавателей мне чем поражать – умением выпекать маковые витушки? Ну да, конечно, это же любимая еда грифонов, ха-ха!

В общем, когда я прошла через ворота бывшего замка, где находились классы и жили преподаватели, в голове была полная каша. Я понимала лишь одно – мне срочно надо пообщаться с Силвейном.

Но его не было ни на тренировочной площадке, ни в столовой. Когда я попыталась зайти в учебный корпус, привратник остановил меня еще у дверей, окинул презрительным взглядом и сообщил, что Силвейна нет и там.

Оставались два варианта: либо жилой корпус, либо Орлиная Голова – вторая вершина, где находилась святая святых академии – гнезда грифонов.

Я задрала голову, вглядываясь в подернутую облаками гору. День сегодня был ясным, лето напоследок радовало солнцем и теплом. Но даже в такую погоду вершину словно окутывало мягкое белое одеяло. Говорили, что это магия – так грифоны в древности скрывали свое жилище от людей. Вряд ли это было правдой. Люди давно научились соседствовать с гордыми полуорлами-полульвами, и академия стояла здесь уже добрых двести-триста лет. Но одно оставалось неизменным – к гнездам абы кого не пускали. Студентов – и то не всех.

Поэтому мне оставалось только направиться к пышно украшенному двухэтажному зданию. Почти все преподаватели Небесной академии жили прямо здесь, поскольку каждый день подниматься из города у подножия было нелегко. И они явно не скромничали. Хотя ректор все равно их обогнал – он жил в отдельном доме, вход в который «охраняли» два каменных грифона в полный рост.

Я набрала в грудь воздуха. Я впервые заходила в академию настолько далеко. До сих пор самое большее мне приходилось бывать в столовой, куда повар отправлял меня с тележкой еды. У нас, на кухне, ее только готовили, а красиво сервировали уже там. Считалось, что резкие запахи человеческой еды, и особенно дым из печей, раздражают грифонов, поэтому кухня и столовая располагались дальше от учебных построек.

И вот я тут, не могу набраться смелости, чтобы зайти в преподавательский корпус. О боги, как я здесь учиться-то хотела!

Усилием воли я заставила кулак подняться и уже поднесла его к двери…

– Ищешь кого-то? – спросил сзади насмешливый голос.

Я вздрогнула и обернулась. Конечно, это был Силвейн. Руки в карманах, на губах играет улыбка, в синих глазах веселье – и не скажешь, что это преподаватель.

– Вас, господин Силвейн, – сухо сказала я, протягивая ему приглашение. – Пожалуйста, объясните, что это значит.

Он приподнял бровь.

– А мне говорили, что ты умеешь и читать, и писать. Это твой пропуск на обучение в академии.

– Я вижу… – Я нервно переступила с ноги на ногу. – Но я же прислуга!

– Ну да, – спокойно ответил Силвейн. – Поэтому я надеялся на благодарность. Как насчет того, чтобы начать с простого «Спасибо, господин, это именно то, о чем я мечтала всю жизнь»?

Я сглотнула.

Откуда ему это известно? Я ни единой душе в округе ни словом не намекала на свою тайную страсть. Над моей наивностью только посмеялись бы. А когда я стала тайком навещать в авиарии Заката, таская ему вкусности, раскрывать секрет стало еще и опасно.

Разумеется, о нем знала моя мать. Но она в сотнях миль от Облачных вершин и вообще никогда бы не стала иметь дел с аристократами после того, что с ней случилось!

Должно быть, все мои мысли отразились на лице. Силвейн всмотрелся в него, по-хозяйски взял меня за плечо, развернул и подтолкнул к двери.

– Так. Идем-ка ко мне. Там и поговорим.

Я послушно шагнула в темный прохладный холл. Вокруг никого не было – все, наверное, ушли на обед.

Вдруг проскочила мысль, что Силвейн в таком случае может делать со мной все что вздумается. Никто не услышит и не придет на помощь. У аристократов и так не принято миндальничать с прислугой, а за что Силвейна попросили из Грифоньей стражи, неизвестно. Может, мне пора развернуться и бежать отсюда? Я уже оглянулась на дверь, затем посмотрела на зажатое в ладони приглашение.

Такой шанс выпадает раз в жизни. А я не только не обрадовалась, но и думаю, как бы поскорее избавиться от него. Я что, испугалась встречи с собственными мечтами? Да ни за что!

Я уверенно пошла следом за Силвейном. Он повел меня на второй этаж и распахнул одну из дверей.

– Ну, на мой фамильный особняк это, конечно, не похоже, – скромно кашлянул он. – Но вполне сносно для преподавателя.

– Ох, – только и сказала я.

Ничего себе «сносно»! А умывальник у него тоже из золота?

Пока я рассматривала шикарную обстановку прихожей, Силвейн устроился в кресле и небрежно махнул рукой, указывая мне на соседнее сиденье:

– Садись. И расслабься. Никто тебя здесь не укусит.

И улыбнулся при этом так кровожадно, что я снова вздрогнула. Хоть и красавец, а получилось… впечатляюще.

Все заготовленные слова сразу пропали. Хитрец, похоже, на то и рассчитывал, если судить по ухмылке. Я мотнула головой, пытаясь прийти в себя.

– Господин Силвейн, без сомнений, я вам очень благодарна. Но обучение в академии стоит целое состояние. Я никогда не смогу выплатить вам эту сумму.

– И не нужно, – равнодушно ответил он. – Я возьму все расходы на себя.

Я уставилась на него.

– Но, господин… Это же пошив формы, полное содержание и меня, и, главное, грифона…

Силвейн пожал плечами:

– Как видишь, я богат.

– Но зачем это вам? – не выдержав, я вскочила на ноги и невольно сжала кончик своей длинной косы. – Я же…

– Та-хей, – закончил он за меня. Бесстрастный взгляд ничуть не изменился. – Полукровка. Твоя мать согрешила…

– Ее заставили! – прервала я.

Да, за такую грубость меня имели полное право наказать. Но и промолчать я не могла.

– Хорошо, – невозмутимо согласился Силвейн. – Твою мать вынудили согрешить с магом. Отсюда и цвет твоих волос – приговор, раскрывающий тайну твоего внебрачного рождения. А судя по тому, что ты всего лишь помощница повара, дар у тебя так и не проснулся. Тебе известно, кто твой отец?

Я подобралась. Мама предупреждала, что однажды так может случиться. Появится кто-нибудь, кто полезет в мое прошлое. Маги – седовласые археи, в чьих жилах текла эльфийская кровь, – находились в обществе на особом положении, даже еще выше аристократов. А соответственно, и богаче, и ближе к трону. Так удобно манипулировать одним из них через его внебрачную дочь…

– Если вы подумываете о шантаже, то вы зря тратите время, – холодно сообщила я. – Мою мать с позором вышвырнули из архейского дома еще до моего рождения. Она никогда не говорила мне, кто мой отец. Хоть пытайте – я не смогу ответить на этот вопрос.

– Сядь обратно, – нарушить спокойствие Силвейна, казалось, не могло ничто. – Мне глубоко неинтересен твой настоящий отец. Сегодня ты доказала, что у тебя появились зачатки ментальной связи с грифоном – вот что важнее всего.

Ноги стали ватными. Я не очень-то грациозно плюхнулась обратно в кресло.

– Связь?

– Закат тебе подчинился, – пояснил он. – Ты сказала ему, что нельзя меня трогать, и он развернулся.

– Но я же просто крикнула: «Нельзя». Это еще не связь!

– Девочка, – ровно произнес Силвейн. – Если ты собираешься окончить академию, а не вылететь из нее в первые же дни, хорошенько запомни первое правило студента: никогда не спорь с преподавателем. Тем более с тем, кто служил в Грифоньей страже.

Я прикусила язык.

– Простите, господин. Я… немного не в себе от таких новостей.

Он кивнул.

– Тогда вернемся к нашим делам. Я спрашивал о тебе на кухне. Мабон сказал, что у тебя неплохое образование – лучше, чем у обычной прислуги. Он был удивлен, когда ты попросилась работать у него.

По выдержанной паузе я поняла, что на самом деле это вопрос.

– В дома археев необразованную прислугу не берут. Мама научила меня всему, что умела сама. Читать, писать, считать, немного географии и истории… Но… еще раз простите, господин… Разве этого хватит, чтобы обучаться езде на грифонах?

Силвейн усмехнулся.

– Хочешь, открою тебе самый страшный секрет Небесной академии?

– Да, – не слишком уверенно ответила я.

Он наклонился ближе ко мне и сделал страшные глаза.

– Самое главное в том, чтобы научиться летать на грифонах, – это наладить с ними тесную ментальную связь. А для этого даже чтение и письмо не требуются.

Силвейн откинулся обратно на спинку кресла и засмеялся, глядя на мое лицо. Смех у него оказался неожиданно звонким, задорным и заразительным. Словно не грозный преподаватель смеется, а студент.

Хотя он вроде бы и не сильно старше меня? Ему даже тридцати быть не может. Он выпустился из академии всего четыре-пять лет назад.

– Только не радуйся преждевременно, – «успокоил» насмешник. – Другие студенты будут образованны гораздо лучше тебя. Самое важное – это, конечно же, умение быстро найти общий язык со своим грифоном. Те, у кого это не получается, прощаются с академией. Но преподаватели будут судить тебя по успехам и в других науках. Мы выпускаем лучших из лучших. Неграмотные девицы к ним не относятся, вне зависимости от происхождения. Поэтому если не будешь успевать за учебным планом, то тебя тоже выпроводят.

– Понимаю. Но все же не понимаю, господин, почему вас так заинтересовала моя связь с Закатом. На нем же все поставили крест.

– Именно. И на тебе тоже, верно?

Синий взгляд прожег меня насквозь. Я прижалась к спинке кресла, не зная, куда от него деваться. Откуда у меня такое ощущение, как будто мужчина передо мной знает все мои секреты? Включая те, о которых неизвестно мне самой?

– Да, – тихо сказала я.

Внебрачный ребенок. Без крохи магии, которой обладал отец. Я не человек, а ходячий позор. Конечно, на мне поставили крест.

– Хорошо, – произнес Силвейн так, будто во всей этой трагичной ситуации действительно было что-то хорошее. – У тебя есть прекрасная возможность доказать, что весь мир был не прав. У тебя редкий талант – студентам дают год на то, чтобы установить ментальную связь с грифоном, и не у всех это получается. А ты смогла за сколько? Два месяца? Ты ведь пришла к Мабону в начале лета, так? Это очень быстро. Выучись сама, обучи Заката, и если не вылетишь из академии по глупости, то сможешь подняться в обществе на такую высоту, о которой раньше и подумать не могла. Выйдешь замуж за какого-нибудь простолюдина-богача, – он вновь внимательно посмотрел на меня. – Или поступишь на государственную службу.

– В Грифонью стражу? – робко уточнила я.

В воображении уже нарисовались гордые ряды гвардейцев на еще более гордых грифонах, слава и почет…

– Ты та-хей, – припечатал Силвейн.

Греза разбилась на осколки, не успев оформиться. Я вздохнула.

Ладно, Эйри. Нечего раскатывать губу. Радуйся тому, что есть, и благодари богов.

– То есть вы оплатите мое обучение просто по доброте душевной, – подытожила я. – Потому что ратуете за молодые таланты.

– Нет.

Это слово повисло маленькой грозовой тучкой под потолком. Я снова подсобралась.

– И чего вы хотите взамен? Даже если я окончу академию, то не смогу вернуть вложенные в меня деньги еще очень долго.

– Ничего страшного. Подпиши контракт с моей семьей, – Силвейн поднялся и достал из ларца несколько сшитых между собой листов бумаги. – В случае неудачи я устрою тебя на работу в родовое поместье той же помощницей кухарки. Ты ничего не теряешь, а сколько можешь приобрести…

Он не стал заканчивать фразу, позволив ей многозначительно протянуться в воздухе и подразнить мои ноздри ароматом исполненных мечтаний.

Я быстро просмотрела врученный мне документ, при этом с подозрением поглядывая на стоящего передо мной мужчину. Он снова превратился в ходячую беспечность – руки в карманах, небрежная поза.

Впрочем, так ведь и должно быть. Это не его судьба сейчас решается, а моя. Суммы, необходимые на содержание грифона, баснословны. Ничего удивительного, что человек, который вкладывается в мое обучение, хочет со временем их вернуть. В конце концов, род Силвейн не был бы богат, если бы разбрасывался деньгами во все стороны.

Да и контракт в целом был стандартным. Мне не раз приходилось подписывать подобные. Разве что впервые указанная сумма была такой, что я крякнула, обомлев.

М-да. Я знала, что обучение – это дорого. Но что настолько дорого… Даже если меня повысят до кухарки, придется выплачивать всю жизнь!

Я нервно подергала себя за косу.

– Грифоны что, золотыми слитками питаются?

– А ты думала, их всю жизнь можно яблоками кормить? – Силвейн усмехнулся. – Я не обещал, что будет легко. Окончи академию – и выплата долга займет всего пару лет. Грифоньи наездники ценятся очень высоко.

Еще бы. Грифоны так редки, что долгое время вообще считались мифом. В нашей стране они живут только здесь, на Облачных вершинах. А если учесть, что не всех удается выдрессировать…

Я уже собралась поставить размашистую подпись, когда обратила внимание на странный пункт.

– Постойте. Что значит «См. в приложении пункт о браке»? – возмутилась я.

– «См.» – это значит «смотрите», – великодушно пояснил Силвейн.

– Знаю! – я бросила на него мрачный взгляд. – В договоре нет никаких приложений!

– Ах, прости, забыл вытащить, – с невинным видом сообщил он и вернулся к ларцу. – Там ничего необычного. Обычное уточнение, что если ты выйдешь замуж и родишь детей, то они будут обязаны выплатить твой долг, если с тобой что-то случится.

Я вцепилась в протянутый мне лист, на котором было выведено: «Приложение».

Пункт действительно стандартный. Однако неожиданно «забытые» документы наводили на определенные размышления.

– Вы больше никакие дополнения к контракту не забыли мне показать? – сощурившись, осведомилась я.

– Всего лишь небольшую пачку, исписанную мелким шрифтом, – очаровательно улыбнулся он.

Шутник… Хотя выбор у меня все равно был небольшой. Либо рискнуть ради шанса получить все, либо отказаться – и всю оставшуюся жизнь квакать в болоте, где я родилась. Как бы кто ни хотел иного, мир принадлежит надменным археям и аристократам вроде Силвейна. Если ему приспичит меня обмануть, ни один контракт меня не спасет.

Поэтому я даже не стала особенно вчитываться, макнула любезно предложенное Силвейном перо в чернильницу и подписала договор своим именем. Мужчина довольно кивнул, подождал, пока чернила высохнут, и убрал документ.

– Теперь я твой попечитель, – он внимательно посмотрел на меня. – Ты понимаешь, что это значит?

Я неопределенно пожала плечами. Вряд ли Силвейн захочет играть роль моего отца. Ловеласы вроде него не жаждут заводить детей. Пусть и взрослых.

– Это значит, – терпеливо растолковал он, – что я не просто даю тебе деньги, а за тебя отвечаю. Я сделал тебя студенткой – и если ты будешь плохо учиться, это отразится на мне. Если ты поссоришься с кем-то из студентов или нахамишь преподавателю – претензии тоже пришлют мне. Нам обоим выгодно, чтобы ты училась хорошо и без эксцессов. И лучше всего тебе беспрекословно выполнять то, что я говорю. Все ли тебе понятно?

– Все, – подтвердила я.

– Хорошо. Чуть позже я предупрежу коменданта общежития, что у нас есть новый студент. Но так быстро комнату подготовить не успеют, поэтому сегодня тебе придется ночевать в старой. Завтра въедешь в общежитие. Если там что-то окажется не так, например чего-то не будет хватать, не замалчивай, сразу иди ко мне. Ты будущая наездница, а к наездникам должны относиться с уважением. Вообще, если в чем-то засомневаешься или почувствуешь неладное, не будешь знать, как себя вести, в тот же миг ищи меня.

Я кивнула, стараясь не слишком откровенно таращиться на Силвейна. Получалось, должно быть, плохо. Впрочем, он наверняка привык к тому, что женщины с него глаз не сводят…

Но я уже сейчас не знала, как себя вести, только вряд ли мне стоило сообщать об этом своему новоявленному попечителю. Он не поймет. Ему неведомо, что это такое – получать всю жизнь издевки из-за того, что твоей матерью попользовались и выкинули на свалку, а ты вынуждена из-за этого жить в нищете, потому что на «порченой» женщине никто больше не женится.