Темные воды

Глава V
Помощник шерифа

Когда Даг вернулся с ланча, в офисе царило необычное оживление. Большая часть отдела собралась у стола Рикардо Мартинеса и что-то шумно обсуждала. Время от времени сборище взрывалось приступами безудержного хохота. «Опять они его задирают!» – с тоской подумал Даг. Рикардо или Рики, как его обычно звали сослуживцы, слыл в коллективе слегка придурковатым, и причин тому было несколько: во-первых, весь облик этого парня был каким-то нескладным. Долговязый и сутулый, с большими телячьими глазами, он напоминал перепуганного подростка в период пубертата; во-вторых, бог знает почему, бедолага вечно влипал в истории. Он вовсе не был дурачком и на работе проявлял изрядное рвение, но за что бы ни брались его длинные неуклюжие руки, все тут же рассыпалось на глазах, как карточный домик; ну, и в-третьих, как будто первых двух причин было недостаточно, Мартинес имел привычку как-то особенно долго соображать, прежде, чем ответить на вопрос, хотя именно эта черта как раз импонировала Дагу, потому что ответы Мартинеса удивляли его своей взвешенностью и прозорливостью. Даг видел в нем потенциал, однако, для того, чтобы его разглядеть, нужен был определенный жизненный опыт, которого сверстникам Мартинеса пока не доставало. Если перефразировать старую пословицу, они судили об этой книге по обложке, а обложка, сказать по правде, была никудышная.

В конце концов, Даг решил вмешаться:

– Что здесь происходит? Вы почему не работаете?

– Сэр, вы разве ничего не знаете? Наш Мартинес чуть не переехал вчера лесного монстра! – отозвался Чарли Хитон. Привалившись задом к столу Рики и сложив руки на груди, он старался говорить серьезно, но в итоге расплылся в ехидной улыбке.

В отличии от Мартинеса, Хитон был крепко сложен, хотя ростом и не высок, не в меру самоуверен и в довершение всего, считал себя (к слову сказать, совершенно безосновательно) великим остряком. И так уж вышло, что жертвой для своих «острот» он выбрал Мартинеса.

Рики протестующе замахал руками:

– Шериф Мёрфи, я не говорил, что чуть не переехал… и про монстра тоже, я просто сказал, что видел что-то непонятное! – потом замялся и добавил:

– Я и сам точно не знаю, что именно я видел.

Даг придвинул свободный стул и сел напротив Мартинеса. – Так, давай по порядку, что там у тебя стряслось?

– Вчера ночью, по пути домой я увидел…

– Подожди, не торопись. Где это случилось? Во сколько?

Рики умолк на некоторое время, его нижняя губа слегка оттопырилась, затем в своей обычной манере, он последовательно и развернуто ответил на заданные вопросы:

– Милях в пяти от города по Пайнвью роад. Время было за полночь, я вчера засиделся на работе. Сами знаете, лесной участок дороги у нас не освещается, и так-как встречных машин не было, я включил дальний свет. В этот момент фары выхватили из темноты… существо! Оно было далеко, футах в трехстах⁴ от меня, поэтому сначала я подумал, что это какой-то крупный зверь, но оно не было похоже ни на одно известное мне животное, и, сказать по правде, очень напоминало человека. Все произошло слишком быстро, оказавшись в лучах фар, оно тут же ринулось через дорогу прямо в лес, так что толком я ничего не успел разглядеть.

– Да ну хватит скромничать! – Хитон потрепал волосы Мартинеса. – Давай, расскажи шерифу то же, что и нам. Как там оно передвигалось? Ползком, вроде бы?

Рики сокрушенно произнес: И зачем только я вам это рассказал?

«Вот уж действительно!» – подумал Даг.

Рики посмотрел на него своими большими телячьими глазами и продолжил, не обращая внимания на смех сослуживцев.

– Я точно не разглядел, оно было далеко, но… это существо как будто ползло по земле, как какое-то гигантское насекомое, типа сороконожки, только ног не сорок а четыре и задние длиннее передних, как у…

– Как у человека! – подсказал Хитон с довольной ухмылкой.

Мартинес густо покраснел, но ответил вполне серьезно: Да, если бы человеку вздумалось передвигаться по земле на карачках.

– Если ты ничего толком не разглядел, то как понял, что тот, кого ты видел, похож на человека? – поинтересовался Даг.

– Фигура была человеческая, по крайней мере, пропорции казались похожими, а еще тело было белое, без шерсти… я, по крайней мере, не знаю ни одного животного, которое хотя бы отдаленно напоминало то, что я увидел. Но это все-таки не мог быть человек, люди так быстро не передвигаются, это точно. Да и одежды ведь никакой не было.

– Хитон схватил телефонную трубку со стола Мартинеса и очень серьезно произнес: Здравствуйте! Это ФБР? Соедините меня, пожалуйста, с агентом Малдером! У нас есть для него работенка!

В этот момент, без всякого предварительного сговора, Томас Рид, закадычный друг Хитона, стал насвистывать основную тему из «Секретных материалов». Весь отдел взорвался хохотом, кое-кто даже утирал выступившие в уголках глаз слезы. Рики вздохнул и понурил голову.

Даг понял, что парня пора спасать, поэтому пригласил Мартинеса в свой кабинет, якобы ему потребовалась помощь по делу Майерс.

Дагу она и в самом деле требовалась, со смерти Элизабет прошло три недели, а расследование так и не сдвинулось с мертвой точки, но на Мартинеса, он, к сожалению, рассчитывать не мог. И что в самом деле на него нашло? Неужто ему мало было неприятностей с коллективом, зачем потребовалось выставлять себя на посмешище?

Даг сел за стол и кивком указал Мартинесу на стул стоявший напротив. Юноша послушно сел и тут же затараторил:

– Сэр, я так рад, что вы подключили меня к этому делу! Я вчера допоздна сидел на работе, как раз из-за него. Раньше у нас ничего подобного не происходило, но у меня уже есть несколько версий…

– Мартинес, ты в своем уме? – не выдержал Даг. – Ты трудишься в отделе первый год, от тебя постоянно одни неприятности, сослуживцы в открытую над тобой смеются и ты всерьез рассчитываешь, что я подключу тебя к такому сложному расследованию?

– Да, но вы же сами сказали…

– А что мне надо было сказать? Ты выставил себя на посмешище на глазах всего офиса. Ты хоть понимаешь насколько в нашей работе важен авторитет среди сослуживцев? С чего ты вдруг начал травить эти байки, им место на бойскаутских посиделках у костра, а никак не работе! Что на тебя вообще нашло?

Мартинес понурил голову и обреченно произнес: Значит, вы тоже мне не поверили?

Конечно Даг ему не поверил, но глядя теперь на парня, он пожалел, что вспылил. У Мартинеса и без того была непростая жизнь. Может, таким образом, он пытается привлечь внимание, может быть, это такой крик о помощи?

Даг вздохнул и заговорил уже спокойнее:

– Рики, ты как вообще? Как мать себя чувствует?

– Со мной все в порядке, сэр, а мама… как обычно, наверное.

– Ясно… Ладно, не бери в голову. Просто постарайся, впредь, тщательнее обдумывать, все, что говоришь при коллегах, тебе с ними еще работать.

– Но я же сказал правду…

– Даже если ты сам веришь в то, что рассказал, все же нужно ставить себя на место собеседника. Как бы ты сам отреагировал, расскажи тебе кто-нибудь подобную историю?

После недолгой паузы, Рики отозвался:

– Решил бы, что он спятил.

– Вот именно. Ладно, теперь уж ничего не поделаешь. Не стоит тебе сейчас возвращаться к ребятам, пусть немного поостынут. Съезди-ка пока к коронеру, забери у него оставшиеся результаты анализов Майерс. Я как раз за ними собирался – окажешь мне услугу.

– Да, конечно, шериф!

Речь шла о последнем анализе из тех, что проводил Дони. Он делался две недели и результаты в электронном виде коронер переслал еще шесть дней назад, но для порядка требовалось подшить к делу оригинал документа.

Мартинес пулей вылетел из кабинета, окрыленный возможностью пусть незначительно, но поучаствовать в таком важном расследовании.

Даг ввел пароль и разблокировал свой компьютер. Сегодня, как и всегда по пятницам, его ожидала уйма бумажной работы, надо было привести в порядок все документы за неделю и подготовить отчет. Он с головой ушел в это занятие, и когда спустя два часа в дверь кабинета постучали, не сразу откликнулся. Стук повторился и Даг, оторвавшись, наконец, от монитора, крикнул:

– Да-да, войдите!

– Можно? – спросил Мартинес, протиснув голову в кабинет.

– Да, заходи, привез результаты анализов?

Мартинес подошел к столу шерифа и протянул картонную папку.

Даг взял ее в руки и вынул оттуда лист бумаги с двумя таблицами. Он собрался было подшить его к папке Майерс, но осекся, заметив круглый след от кофейной чашки посреди страницы.

– Какого черта, Мартинес? Твоя работа?

Рики потупился и пробормотал себе под нос:

– Да, сэр, простите, я просто хотел посмотреть результаты, а потом на секунду отвлекся и случайно поставил на них свой стакан с кофе.

Даг схватился за голову:

– Ты издеваешься? Это же официальный документ, он в деле останется! – Даг от природы был довольно педантичен и особенно щепетильно относился к рабочим документам, поэтому в таком состояние они были для него настоящей катастрофой.

– Какого лешего ты вообще полез в эту папку?

Мартинес весь взмок от напряжения. Он отер влажный лоб рукавом рубашки и произнес:

– Простите, сэр…я хотел быть полезен.

– Мартинес, ты всерьез считаешь, что мне никак не обойтись без твоего экспертного мнения?

– Нет, сэр, простите, сэр.

Даг смотрел на стоящего перед ним долговязого юношу и никак не мог понять, что с ним делать. На сегодня лимит его терпения был исчерпан, поэтому он махнул рукой и проворчал:

– Все, пошел вон из моего кабинета!

Мартинес вышел, продолжая бормотать себе под нос какие-то оправдания, а Даг с раздражением оттолкнул от себя папку.

***

Рики Мартинес вернулся домой. Он со своей матерью жил на самом отшибе, в шести милях от города, в маленьком одноэтажном домике, габаритами скорее напоминавшем сарай. Дорога к дому шла через лес и занимала довольно много времени, но Рики это даже нравилось. В конце концов, у него была возможность немного отдохнуть после работы, прежде чем он вернется к матери.

Рики отпер входную дверь и сразу очутился в маленькой гостиной, прихожей в доме не было. Мать сидела в кресле перед телевизором, на экране которого плясала «снежная» рябь помех, а из динамиков раздавался треск.

– Сейчас, сейчас, мам, мы это исправим!

Рики подскочил к матери, и схватив пульт с ее коленей, выключил телевизор, затем сел на корточки перед ее креслом-каталкой и нежно поцеловал в лоб.

Взглянув на часы, он убедился, что вернулся домой вовремя, а это означало, что сиделка ушла раньше положенного.

– Прости мам, это я виноват. Я задолжал плату за прошлый месяц, вот миссис Лосано и ушла, не дождавшись моего прихода.

Мать не отвечала. Она отрешенно смотрела прямо перед собой и, казалось, ничего вокруг не замечала.

– Ну, как ты сегодня? Долго одна пробыла? – спросив это, Рики внимательно посмотрел матери в глаза. Она ничего не ответила, зато дважды моргнула.

– Недолго? Сколько часов назад ушла сиделка?

Еще одно моргание.

– Час назад? Ты ведь меня не обманываешь, чтоб я не волновался?

Анна Мартинес дважды сомкнула веки.

Так они с матерью начали общаться прошлой зимой, когда из-за острой пневмонии ей пришлось сделать трахеостомию. Одно моргание означало «да», два – «нет».

Для задушевной беседы этого, конечно, было недостаточно, но в повседневной жизни все же выручало.

Однако, не всегда жизнь Рики и его матери была такой, как теперь.

Анна Мартинес родила сына в тридцать пять, и всем сердцем полюбила долгожданного малыша. И хотя семья Мартинесов была не богата, окруженный родительской заботой, Рики рос счастливым ребенком. Спустя восемнадцать лет, через две недели после выпускного Рики, у матери случился инсульт, полностью ее парализовавший. Она никогда официально не работала, и потому могла рассчитывать лишь на минимальные социальные льготы для легальных иммигрантов. Основные расходы на дорогостоящий уход оплачивал отец, трудившийся разнорабочим в две смены и сам Рики, бравшийся за всевозможные подработки. Так продолжалось еще три года, а затем, отметив свой двадцать первый день рождения, Рики осуществил давнюю мечту – поступил на службу помощником шерифа. И в тот момент, когда он уже решил, что жизнь их семьи наконец начала налаживаться, его ждало новое разочарование. В один из вечеров отец Рики вышел из дома, никому ничего не сказав и больше уже не вернулся. С этого дня вся забота о матери легла на плечи сына. Анна Мартинес была абсолютно беспомощна, не могла самостоятельно ни есть, ни передвигаться, ни даже говорить. Несмотря на бедственное положение их маленькой семьи, Рики наотрез отказался сдать свою мать в специализированный дом престарелых и научился делать все, что обычно делают мед работники в больницах. Впрочем, это только после смены и по выходным, в остальное время его матери нужна была сиделка, которая, между прочим, обходилась весьма недешево. Кроме того, ей постоянно требовались дорогостоящие медикаменты, оборудование и масса таких вещей, о существовании которых до болезни матери Рики и не подозревал. Что-то удавалось получить по социальной страховке, но основных расходов она не покрывала, и практически вся его зарплата уходила на заботу о матери. Оставшиеся деньги шли на оплату счетов, бензин и еду, но зачастую их все-равно не хватало. В довершение ко всему, дела на работе шли не слишком хорошо и Рики всерьез опасался, что шериф его уволит.

Тем не менее, он не унывал. Каждый день Рики отправлялся на работу преисполненный веры, что сумеет быть полезным и докажет наконец Мёрфи и сослуживцам, что способен на большее.

Поставив на плиту кастрюлю с кашей, Рики созвонился с сиделкой. Он упросил ее доработать неделю в долг, а в следующую пятницу с зарплаты пообещал отдать положенные деньги.

– Я даже выплачу вам аванс за следующий месяц, миссис Лосано, только подождите еще неделю, пожалуйста… Конечно, конечно, но я вас очень прошу, не уходите больше, пока я не вернусь. Вы же знаете, какие могут быть последствия! … Понимаю и прошу за это прощения, но и вы меня поймите, если я ухожу из дома и оставляю ее с вами, значит я должен быть уверен, что вы постоянно будете при ней и мама не останется без присмотра. Если по каким-то причинам вам необходимо уйти до моего прихода, обязательно позвоните, и тогда я отпрошусь с работы пораньше… Ну и что, что всего на час, для нее и это может быть критично… Да я знаю, что плачу вам меньше стандартной таксы, но к сожалению это все, что я могу, мы оговаривали это заранее…Да…Да, конечно, мы ждем вас завтра. Да, и вам доброй ночи, миссис Лосано.

Рики устало вздохнул и положил мобильник на стол. Он помешал варево в кастрюле и высунулся в гостиную:

– Еще минутку, мам, почти готово!

Краем глаза приглядывая за кашей, Рики думал о Элизабет Майерс. Он знал девушку, потому что они учились в одной школе, хотя Рики и выпустился на два года раньше. Так как Элизабет была одной из лучших учениц, ее часто награждали и поручали читать речь на школьных мероприятиях. Элизабет нравилась Рики, она казалась доброй девушкой, а кроме того была красивой.

Отчасти поэтому, отчасти из-за того, что серьезное расследование могло помочь Рики проявить себя, он и уделял ему так много внимания. По той же причине он полез в папку с анализами, в которую, как он и сам теперь понимал, ему вовсе лезть не следовало…

Резкое шипение вырвало Рики из раздумий. Забытая им каша забурлила, вспенилась и подобно раскаленной магме, перелилась через жерло кастрюли. Кухня тут же наполнилась запахом горелого молока. Сняв кастрюлю с перепачканной плиты, Рики сокрушенно уставился на жалкие остатки ужина на дне.

Глава VI
Привет из прошлого

Сэм хлопнул Дага плечу:

– А ну-ка взбодрись, дружище, гляди, что я принес!

С этими словами он поставил на стол два запотевших бокала с пивом и уселся напротив.

– И на кой черт я поплелся с тобой в этот чертов клуб, мне ведь даже не нравится кантри!

– Да ну и что? В Вудвилл не так часто заезжают гастролеры! Послушать в живом исполнение хорошую музыку дорого стоит! Какая разница, кантри это или рок-н-ролл.

При слове гастролеры, Даг болезненно поморщился.

– Народу набилось – не протолкнуться, не люблю я все это – посетовал он.

– Да брось, неужто лучше было бы провести очередной выходной перед телеком?

Дагу живо представилась его маленькая гостиная, телевизор и банка бадвайзера на столе, и он пришел к однозначному выводу, что да, так было бы намного лучше. Озвучивать свои мысли он не стал, вместо этого просто пожал плечами.

Сэм отпил немного пива и облизнув пену с верхней губы, проворчал:

– Из-за этого дела Майерс, тебя как будто подменили! Ты и раньше был не шибко компанейским, но теперь-то тебя вообще никуда не вытащишь!

– Что ж, если так пойдет и дальше, дело придется закрыть. За три с лишним недели ни одной улики или зацепки, похоже это глухарь.

– Сказать по правде, мне тоже так кажется. Похвально, что ты так серьезно взялся за это расследование, да только по всему видно, что мы в тупике. Если убийца сам не захочет подкинуть нам пару-тройку улик, или, упаси боже, совершить новое преступление, придется остановить поиски.

Даг схватился за голову и тоскливо произнес:

– Господи, и как мне сказать об этом Роуз? Я уже две недели к ней не заглядывал, не знаю, что ответить, если она спросит про расследование. А я ведь обещал Энн, что буду присматривать за ее сестрой.

– Скажи, как есть. Что жизнь это не киношный детектив и часто преступник остается на свободе, особенно, если в деле нет улик и свидетелей. Честно говоря, я думаю, даже поймай мы убийцу, Роуз все равно не полегчало бы, в конце концов, это не вернет ей дочь. Это скорее нужно тебе, а Роуз просто будет приятно, если ты ее проведаешь.

Даг угрюмо кивнул. В этот момент на сцену вышли музыканты и зал наполнился возгласами одобрения и аплодисментами. К микрофону вышла миловидная женщина лет сорока с гитарой в руках. Откинув волнистые волосы, она надела на плечи гитарный ремень и поприветствовала зал. Публика снова отозвалась аплодисментами и спустя несколько мгновений зазвучала музыка и глубокий бархатистый голос певицы.

Даг вздохнул и откинулся на спинку стула. Теперь он был солидарен с Сэмом, жанр и направление не столь важны, когда музыкант по настоящему талантлив.

Спустя два часа Даг задумчиво наблюдал, как капельки воды разрезают матовый покров запотевшего стакана. Концерт подходил концу и теперь он ничуть не жалел, что провел этот вечер в клубе. Сэм только что уехал – позвонила Люсиль и велела сейчас же возвращаться домой. Потеряв счет времени, Сэм задержался на полчаса дольше обещанного и теперь дома его ожидала взбучка.

Музыканты исполняли неспешную романтическую композицию и пространство перед сценой постепенно наполнялось танцующими парами. Неожиданно внимание Дага привлекла девушка, стоявшая у самой сцены и завороженно глядевшая на музыкантов.

Она была невысокого роста и при этом имела отличную, ладную фигурку. Короткое платье из белого ажурного хлопка обнажало ее хрупкие плечи, на стройных ногах красовались новенькие ковбойские сапожки. Каштановые волнистые волосы едва не доходили до подола платья. Даг видел только ее профиль, но что-то в облике девушки не позволяло оторвать от нее взгляда. Она была похожа на фарфоровую куколку, такая же изящная и хрупкая. В этот момент девушка обернулась и устремила взгляд поверх Дага, высматривая кого-то толпе.

Даг даже оторопел на мгновенье, таких лиц он прежде никогда не видел. Аккуратный овал, фарфоровая кожа, большущие темные глаза в тени пушистых ресниц, мягкие, чувственные губы. В этом лице было что-то по-детски трогательное.

Девушка помахала рукой и улыбнулась кому-то позади Дага.

Даг обернулся, чтобы посмотреть, кому предназначалось ее приветствие и внутри у него все похолодело.

В дверях стоял Трэвис Миллер собственной персоной. Ёжик поредевших на макушке, коротко стриженных волос, красное одутловатое лицо, лоб и переносица иссечены сухими морщинами. За прошедшие два года он сильно сдал, и будучи ровесником Дага, выглядел теперь на все пятьдесят. Даг знал, что три месяца назад Миллера выпустили из тюрьмы, и тот обосновался на старой ферме покойных родителей, но встретились они впервые с того самого дня.

***

То был чудесный майский денек. Даг ехал на вызов по поводу пропажи двух кур у пожилого фермера, тот подозревал своего не менее пожилого соседа и требовал, чтобы его сарай проверили эксперты-дактилоскописты. Даг находил подобные меры излишними и надеялся, что осмотр «места преступления» шерифом успокоит мнительного фермера.

Он рассчитывал найти там лазейку, через которую в сарай проникла лиса. Прожив всю жизнь на границе с лесом, старик и сам мог бы догадаться, кто уволок его кур. Для пригорода Вудвилла подобные истории не редкость, но в силу то ли возраста, то ли специфики взаимоотношений с соседом, фермер ни в какую не хотел верить в версию шерифа.

По радио играла песня «Миссис Робинсон» и Даг с удовольствием подпевал Саймону и Гарфанкелу. Неожиданно рация в его машине задребезжала и сквозь помехи заскрипел голос оператора:

– Внимание, всем патрульным машинам! В доме номер восемь по Бофорт стрит совершено нападение на женщину.

Сердце Дага на мгновенье замерло, а потом забилось в груди бешеной дробью. Резко выкрутив руль и развернув автомобиль на сто восемьдесят градусов, он вдавил педаль газа в пол и помчался на вызов. Даг понимал, что ему никак не прибыть на место первым, он успел прилично отъехать от города. Оставалось лишь надеяться, что кто-то из его ребят находится неподалеку, и сумеет оказать необходимую помощь. Лишь бы не опоздать!

– Держись, милая! – Повторял он про себя, как заклинание. Руки на руле подрагивали, во рту пересохло.

Спустя двадцать минут, под жалобный визг тормозов, автомобиль Дага остановился перед домом Мег. Рядом стояла патрульная машина. Два офицера переговаривались о чем-то у входа, дверь была приоткрыта. Немного поодаль толпились перепуганные соседи. Заметив шерифа, один из его помощников поспешил навстречу. Даг с Меган не афишировали своих отношений, но и скрывать не пытались, поэтому уже через месяц весь город знал об этой связи. Испугано глядя на шерифа, Томас Рид принялся сбивчиво докладывать:

– Сэр, это был ее бывший муж. Дверь не взломана, похоже она сама его впустила, а потом он…

– Где она, Том? – нетерпеливо перебил Даг.

– Мисс Пэйтон увезли в госпиталь святого Фрэнсиса пятнадцать минут назад, сэр.

Даг не сбавляя шага спешил к дому, Том семенил рядом.

– В каком состоянии?

На мгновение замявшись, Том произнес:

– В тяжелом, сэр.

Миновав прихожую, Даг растерянно застыл в дверях гостиной. Вся комната была вверх дном. Опрокинутый стеклянный столик выпятил на Дага свое пробитое брюхо, светлый ковер щерился окровавленными осколками. Возле дивана лежал разбитый мобильник Мегги. Похоже, она пыталась связаться с полицией, но этот ублюдок помешал ей…

– Где он? – Тихо спросил Даг. – Вы его задержали?

– Нет, сэр. Когда мы прибыли на место, Миллер уже скрылся. Нас вызвала соседка. Она как раз собиралась в магазин и, проходя мимо дома мисс Пэйтон, увидела открытую входную дверь, а изнутри раздавались крики и грохот. Через десять минут после ее звонка мы приехали и обнаружили мисс Пэйтон на полу гостиной. Она была еще в сознании и прежде чем отключиться, успела сказать мне, кто на нее напал. Хитон и Боуэн отправились на его поиски, надеюсь, он не успел далеко уйти.

Первым побуждением Дага было рвануть в погоню за Миллером, поймать его и собственными руками выбить все дерьмо из этого урода. Но куда больше его тревожила Меган, ее увезли в тяжелом состоянии. Что, если он приедет сейчас в больницу и доктор с виноватым видом сообщит, что ничего нельзя было сделать? Даг отогнал от себя мрачные мысли и, отдав необходимые распоряжения, на всех парах помчался в больницу.

Трэвиса Миллера задержали в одном из придорожных баров спустя три часа. Даг направился в окружную тюрьму прямиком из больницы. Когда он вошел туда, Миллер сидел в камере один. Впившись пальцами в лицо, он бессмысленно раскачивался взад-вперед, словно умалишенный. Даг просунул руку сквозь прутья решетки и схватив Миллера за грудки, рванул на себя. Тот едва взглянул на шерифа мутными глазами и опустив веки, практически повис на его руке. От Миллера разило перегаром, мочой и блевотиной и Даг брезгливо отдернул руку. Миллер безвольно осел на пол. Отсутствующий взгляд его маленьких глаз, тупое выражение пропитого лица – все это как –то спутало Дага. Он вдруг почувствовал бессмысленность происходящего, и еще недавно клокотавший в его душе гнев, сменился абсолютной пустотой. Разом навалилась смертельная усталость и подавленный, опустошенный Даг поплелся к выходу.

В итоге Миллеру дали четыре года, но за примерное поведение три месяца назад выпустили досрочно. Даг снова смотрел на этого человека и, почему то именно теперь, годы спустя, весь тот гнев, который так некстати когда-то стих, вспыхнул в нем с новой силой. В этот самый момент незнакомка бросилась Миллеру на шею и нежно поцеловала его в губы. Миллер поспешно отстранил ее от себя и подтолкнув к двери, вышел следом.