Читать книгу: «Солнце для красных»

Глава 1

Семья.

Шум волн, бездонная синева неба и карапуз Пашка, уже крепко стоящий на ногах: загорелый, веселый и счастливый, деловито собирающий ракушки и строящий песчаные замки на морском берегу.

В то лето, инженер путиловец Анатолий Петрович Соболев привез семью в Крым. Белый дом в глубине фруктового сада, узкая дорожка к нему, окруженный ягодными кустами уютный тенистый двор, состояние уединенности, счастья и покоя.

Одним июльским утром, когда семья завтракала, на пороге появился молодой человек с испитым лицом и нервно бегающими красными глазами. Одетый, в солнечную погоду в черное, визитер наводил на неприятные догадки.

– Мне надо с вами переговорить – сказал странный посетитель, обращаясь к Анатолию Петровичу.– -Хотите чаю? – предложила Серафима.

– Нет, нет, – отказался молодой человек и хлебнул чего- то из фляжки.

– Тогда немного обождите, – попросил Анатолий Петрович.

Закончив завтрак предложил гостю пройти в сад. Расположившись на скамейке, в тени яблони, закурил папироску.

– Ну, так в чем дело, – рассказывайте.

Молодой человек путанно рассказал, что отец его, являющийся владельцем этой дачи скончался, и что он, как наследник собирается ее срочно продать, – в очередной раз хлебнув из фляжки, молодой человек попросил Анатолия Петровича немедленно съехать.

Мысль о том, что предстоит искать другое жилье, упаковывать и перевозить вещи показалась Анатолию Петровичу глубоко возмутительной. Предъявив договор и расписку об уплате аренды, Анатолий Петрович заявил, что съезжать до конца сезона не намерен, и смягчив тон, из любопытства поинтересовался ценой. Молодой человек, стесненный в обстоятельствах и преследуемый кредиторами, озвучил настолько бросовую цену, что, взяв в местном банке небольшой кредит Анатолий Петрович заплатил за дом и стал счастливым обладателем недвижимости в Крыму.

Вступив во владение, установил печь, отчего в летнем доме стало возможно проживать и зимой, а спустя годы, выйдя на пенсию, и вовсе перебрался сюда с женой, оставив просторную Петербургскую квартиру сыну.

В саду, Серафима Степановна разбила цветник, а Анатолий Петрович построил белоснежную беседку, увенчав ее остроконечную крышу веселым флюгером в виде парусного кораблика. Морские ветра ласково шелестят листьями фруктовых деревьев, птицы наполняют сад райским пением, а солнечные лучи яркими красками расцвечивают издающую божественный аромат клумбу, над которой без устали трудятся Серафима Степановна и пчелы.

Худенькая девушка Глаша, двадцати с небольшим лет, с покрытым веснушками улыбчивым и добрым лицом, занимается хозяйством. Мама Глаши, некогда служила у Анатолия Петровича в прислуге, но закрутив с проезжим моряком роман, сбежала, бросив девочку на произвол судьбы. Впрочем, роман оказался недолгим и трагическим. Спустя несколько дней, из реки Мойки извлекли молодую утопленницу, в которой по предсмертной записке и документам опознали маму Глаши, что же касается отца, то про него было ничего неизвестно. Добрые сердцем Анатолий Петрович и Серафима Степановна не стали отдавать кроху в сиротский приют, а оформили над ней попечительство. Глаша выросла, но уходить от приемных родителей не захотела.

Единственный сын Павел рос крепким, ловким и смышленым. Занимался музыкой и верховой ездой, посещал конкуры (конные турниры по преодолению препятствий), в которых участвовали драгуны лейб-гвардии Финляндского полка. Сверкающие золотом эполет, на лошадях стоимостью в целое состояние, блестящие молодые офицеры произвели на Павла настолько ошеломительное впечатление, что после гимназии юноша надумал поступать в кавалерийское училище, чем привел Анатолия Петровича в ужас. Зная твердость сына в принятии решений, Анатолий Петрович пустился на хитрость.

Позвонив домой со службы, и сославшись на забывчивость, Анатолий Петрович попросил сына принести якобы забытые чертежи. Повесив трубку, Павел забрал чертежи и напевая драгунский марш Александровского полка направился к отцу, работавшему инженером-конструктором в военном ведомстве. Охрана проводила Павла на рабочее место Анатолия Петровича. В центре ярко освещенного просторного зала, украшенного большим портретом Государя императора, и флагом России, ощерившись стволами пулеметов стоял темно зеленый броне-мобиль, вокруг которого деловито суетились перепачканные в машинном масле военные.

– Под капотом у этого монстра табун из двадцати лошадей, броня не пробивается ни шашкой, ни пулей, а каждый из двух пулеметов «Максим» способен делать свыше шестисот выстрелов в минуту, – не без гордости сказал Анатолий Петрович, подведя сына к броневику. Павел с интересом осмотрел механическое чудище со всех сторон.

– А он способен передвигаться?

– Пока нет, но на следующей неделе ожидаются ходовые испытания и стрельбы, если хочешь, то можешь присутствовать.

Это сработало, и заинтригованный Павел впервые пропустил занятия в конной школе.

Едко дымящее, надсадно гудящее и скрежещущее металлическим организмом угловатое чудище, усыпанное словно металлической сыпью заклепками, со скрипом переехав пару неглубоких канав, остановилось и из стволов пулеметов с оглушительным треском вырвался огонь. Огненный вихрь буквально распорол фанерные щиты-мишени, с изображенными на них всадниками. У Павла от такого зрелища широко распахнулись глаза, а Анатолий Петрович, наблюдавший за реакцией сына как-бы ненароком обронил:

– Новый век – новые возможности. То, что девятнадцатом казалось фантастикой уверенно вступает в двадцатый.

Лошади постепенно отошли на второй план, а окончив гимназию, Павел поступил в Политехнический институт.

К 1910 году, количество автомобилей в Петербурге перевалило за тысячу, а РБВЗ (Русско Балтийский Вагонный Завод) приобретя в городе экипажную фабрику «Фрезе и К» начал выпуск спортивных моделей.

Однажды, июньским теплым днем 1910 года, дверь военно-конструкторского бюро, где работал Павел распахнулась и вошел энергичный молодой человек лет тридцати, в штатском костюме и объемном сером картузе. Над козырьком картуза поблескивали большие круглые очки, на ногах молодого человека были гетры, заправленные в высокие шнурованные ботинки, в руках коричневые краги, темные глаза смотрели прямо и почти не мигали, под прямым коротким носом топорщились лихо подкрученные кверху короткие усики. Мельком взглянув, Павел тотчас узнал посетителя, но сделав равнодушный вид отвернулся к кульману с чертежом трансмиссии. Молодой человек решительным шагом приблизился и спросил: – Павел Анатольевич?

– Да, это я.

– Разрешите представиться, – коснулся козырька молодой человек, – Нагель Андрей Платонович.

– Очень приятно.

Андрей Платонович подошел к чертежу броне мобила и с интересом осмотрев слегка поморщился:

– Наверное тяжелый?

– Есть такое дело, – согласился Павел.

– Быстро не разгонится.

– Ему спешить некуда.

– Вам приходилось сидеть за рулем спортивной машины? – неожиданно спросил Андрей Платонович.

Павел отрицательно покачал головой.

– Только боевой.

– Вы мне нужны, – решился Нагель, и заговорил быстро, как будто боясь, что его перебьют, – Я в отчаянном положении, мой сменный водитель, упал вчера с лошади и сломал ногу. Завтра старт международного автопробега на приз Государя Императора, участвуют около пятидесяти экипажей.

– Я читал об этом, – сказал Павел, – Почему я?

– Мне порекомендовал вас военный министр, генерал кавалерии, господин Владимир Александрович Сухомлинов, – произнес со значением Нагель, и сделал паузу ожидая реакцию, но Павел взяв резинку со скучным видом принялся подчищать чертеж, тогда Нагель продолжил, – Не правда ли, кавалерия и железные экипажи, это как два века – прошедший и зарождающийся?

Павел кивнул.

– Вы молоды, – Нагель кинул оценивающий взгляд на коренастую фигуру Павла, – физически сильны, и лучший в своем деле. Оставьте орудия убийства, я предлагаю вам ветер романтики, дальние страны, сверкающие спортивные автомобили, – весь мир будет у наших ног.

Павел молчал, задумчиво глядя на неоконченный чертеж трансмиссии.

– Решайтесь, уверяю вас, к броневикам вы всегда сможете вернуться. Сейчас на кону стоит автомобильная честь России.

Упоминание чести России задело Павла. Заглянув в темные глаза Нагеля, он увидел в них мольбу, еще раз посмотрел, на чертеж, снял фартук, забросил в угол и ответил, – Идемте.

На следующий день, в семь часов утра, экипажи участников пробега выстроились в Михайловском манеже для регистрации. Немецких автомобилей оказалось большинство. Вокруг «Мерседесов», суетились команды профессиональных механиков в то время, как, всего три российских автомобиля участвующих в гонке были обычной, серийной сборки, и представляли их частные лица. С интересом рассматривая участников и автомобили, Павел с удивлением увидел девушку в кожаном костюме, стоящую у кроваво красного, сверкающего хромом, французского «Делоне-Бельвиль» – Кто это?

– Княгиня Долгорукая, она, кстати, еще и авиатор. Автомобильчик у нее, конечно, элегантный, но не для пробега, – пренебрежительно хмыкнул Нагель.

Княгиня непринужденно беседовала с ослепительно красивой молодой девушкой, в темно зеленом бархатном платье. Из-под маленькой черной шляпки девушки свисал локон пышных золотистых волос, ее большие синие глаза блуждали по манежу осматривая автомобили, в какой-то момент они остановились на черном, с двуглавым орлом на блестящей решетке радиатора «Руссо Балте». Встретившись взглядом с Павлом, девушка мило улыбнулась, обнажив в улыбке белоснежные зубки. Павел в ответ слегка поклонился.

– Кто рядом с княгиней?

Нагель мельком взглянул:

– Анастасия Михайловна – подруга княгини. Павел, лучше посмотрите какие машины у немцев.

Немецкие «Бенцы» проигрывали «Руссо Балту» по роскоши оформления кузова и крепости подвески, но были легче и дешевле. При сравнимой мощности двигателя, за счет своей легкости автомобили развивали большую скорость, а весь багаж немецких спортсменов передвигался на экипажах технического сопровождения.

– Не много ли у нас вещей? – спросил Павел?

Нагель поморщился:

– Павел Анатольевич, не сыпьте соль на рану, кроме моих вещей, будет еще контролер весьма грузного телосложения и его многочисленные вещи. Лучше подумайте, как нам прийти первыми.

– Если облегчить кузов, и изменить трансмиссию, то можно добиться более высокой скорости, но прямо сейчас это сделать невозможно, разве что снять сидения, оставить контролера,

инструменты, запасные части и наши вещи в Петербурге и отправиться в Киев налегке. К тому же, учтите, что в отличие от немцев у нас серийный автомобиль.

Прозвенел гонг, и экипажи испуская ядовитый дым стали выезжать из душного манежа на обдуваемую свежим утренним ветерком площадь. Старт был запланирован в Царском Селе. В десять утра, все автомобили, как и было запланировано выстроились один за другим согласно мощности моторов.

Судья взмахнул флажком, и первый автомобиль, подняв пыль умчался по дороге. За ним, по очереди, с интервалом в две минуты стартовали остальные участники.

Большие надежды возлагались на командора гонки флигель адъютанта Владимира Владимировича Свечина, стартовавшего на немецкой машине, но на четвертый день пробега, где-то под Гомелем, утомленный флигель адъютант слетел с трассы, наскочил на столб и сломав колесо перевернулся, от чего он и сопровождавшие его лица, вылетевшие из машины, получили различные травмы и выбыли из состязания.

Княгиня Софья Алексеевна Долгорукая, заработав максимальное количество штрафных очков из-за поломок, которые по правилам состязания можно было исправлять только собственноручно, была выведена из гонки, но все равно продолжила пробег.

На обратном пути, в Москве, участникам состязания дали три дня на отдых, однако автомобили пришлось сдать на хранение и доступ к ним был закрыт. Ощутить себя пешеходом оказалось необыкновенно приятно. Пыль, тряска, рев моторов, дожди и ветра на протяжении тысяч пройденных верст, необыкновенно утомили участников пробега.

Андрей Платонович, обладающий необыкновенно кипучей энергией, устроившись в гостинице тотчас засел за телефон, и связавшись с редакцией своего журнала «Автомобиль» принялся диктовать статью отчет о гонке.

Павел тем временем переоделся, помылся и зайдя в номер к Нагелю, сообщил, что собирается прогуляться. Прикрыв трубку рукой Нагель попросил: «Подожди минутку, я сейчас освобожусь. Я знаю, здесь одно местечко, где потрясающе готовят». Павел кивнул и опустившись в мягкое кресло взял в руки свежую газету. Закончив диктовать, Нагель, положил трубку телефонного аппарата и стремительно поднялся, в этот момент аппарат зазвенел снова, но Нагель махнув рукой сказал:

– После.

Они вышли на улицу, но пролетку брать не стали.

– Немного пройдемся, подышим воздухом, – сказал Нагель.

Погода стояла изумительная: ветер едва шелестел листьями деревьев, редкие тучи заслоняли жаркое летнее солнце. По улице проехала пролетка, следом послышался и стал приближаться шум мотора. Павел слушал рассказ Нагеля о фантастической идее организовать новый пробег, на этот раз в Италию и подняться на машине к Везувию.

Машина, догнав их, скрипнула тормозами, звонко прогудел клаксон, Павел обернулся и замер. У тротуара остановился кровавый Бельвиль, за рулем сидела княгиня Долгорукая, рядом с ней мужчина в вицмундире ротмистра, а на заднем сидении блондинка, виденная Павлом в Михайловском манеже перед стартом. Синие глаза девушки с интересов остановились на Павле.

– Господа, позвольте вас, как безлошадных подвести, – воскликнула княгиня, – Андрей Платонович, представьте нам вашего знакомого.

– С удовольствием, Софья Алексеевна! – ответил Нагель, – Знакомьтесь, Павел Анатольевич Соболев, ведущий конструктор самодвижущихся экипажей для армии, мой механик, сменный водитель и добрый друг. Павел Анатольевич, перед вами княгиня Софья Алексеевна Долгорукая, ее муж князь Петр Александрович Долгоруков, ротмистр конногвардейского полка, и Анастасия Михайловна Белявская, насколько мне известно художница авангардистка, весьма известная в определенных кругах.

Княгиня, улыбнувшись кивнула.

– И куда вы, Андрей Платонович с вашим другом направляетесь?

– Собирались отобедать, я знаю неподалеку одно чудесное местечко, – признался Нагель.

– У меня к вам встречное предложение, – сказала княгиня, – князь Петр Петрович Волконский дает обед, и будет счастлив вас видеть, поэтому присоединяйтесь с Павлом Анатольевичем к нашей компании.

– С удовольствием, – ответил Нагель распахивая дверцу роскошного автомобиля.

– Вам совершенно невозможно дозвониться, – пожаловалась княгиня, – дворецкий князя целое утро не отходил от аппарата, прежде чем я решила нанести вам визит, но едва не опоздала.

– Весьма тронут вашим вниманием, – ответил Нагель улыбнувшись.

– Как вам удалось пройти такую длинную трассу без поломок?

– Поломки были, но секрет их устранений кроется в искусных руках Павла Анатольевича.

– Ага, кажется я понимаю, – бросив взгляд на Павла сказала княгиня., – на следующий автопробег, я его у вас забираю.

– Смею заметить, дорогая Софья Алексеевна, что команда наша выступает на стороне отечественных машин, в то время, как вы на стороне французов.

– Вот как! А вы Андрей Платонович оказывается патриот! Почему бы вам не сделать Руссо Балт более элегантным и изысканным. Конечно, автомобиль крепкий, но согласитесь, он сильно смахивает на грузовик или крестьянскую телегу. Без определенной физической тренировки, повернуть руль просто невозможно, а ручная система тормозов просто нелепость.

Княгиня резко затормозила, едва не въехав в выскочившего из-за угла ломового извозчика, перевозившего дрова. Резко посигналив, княгиня выругалась по-французски, а мужик извозчик, испуганно сняв картуз поклонился. Движение на узкой улочке стало плотным, навстречу сплошным потоком двигались пролетки, а обогнать телегу с дровами не представлялось возможным. Княгиня замолчала, раздраженно кусая губы. Наконец, улочка закончилась и утопив педаль газа в пол, княгиня вырвалась на широкий проспект. Все замолчали, вцепившись в поручни. Нагель поймал едва не улетевший котелок.

– Милая Софья Алексеевна, стоит ли так разгоняться, мы ведь никуда не опаздываем, – сказал Нагель.

– Боитесь, – рассмеялась княгиня.

– Ничуть, просто переживаю за безопасность. Я все еще надеюсь, взять один из главных призов.

Дорога испортилась, пошли рытвины, и княгиня сбавила скорость.

– «Мерседес» вам никогда не обогнать.

– Хитрые немцы все запчасти и багаж везут отдельно, а мы себе этого позволить не можем, – пожаловался Нагель.

– И машины у них легче, а от этого ими могут управлять даже дамы.

Нагель пожал плечами.

– В этом вы правы.

Ряд домов кончился и потянулась ограда, за которой виднелись деревья, а в глубине красивый особняк с белыми колоннами. Княгиня остановилась у ворот с замысловатым гербом и звонко посигналила. Тот час, двое лакеев в золоченых ливреях и белых перчатках распахнули створки, и резко дернувшись Делоне -Бельвиль въехал на территорию особняка, обогнув фонтан остановился у мраморной лестницы парадного входа.

Князь Волконский, облаченный, в белый фрак, спустился по лестнице и укоризненно произнес:

– Софья Алексеевна, всякий раз, когда вы так разгоняетесь, мое сердце от тревоги начинает учащенно биться.

– Не выдумывайте князь, лучше познакомьтесь с участником команды Андрея Платоновича.

– Сочту за честь, – сказал светлейший князь протягивая руку.

(примечание. князь Петр Петрович Волконский чиновник Министерства иностранных дел. Российской Империи, 1-й секретарь посольства в Вене до 1914 г, фото не найдено).

– Павел Анатольевич Соболев, – инженер конструктор самодвижущихся экипажей, представился Павел

– Петр Петрович, – представился князь, – очень приятно.

Князь обернулся к Нагелю, – И где вы находите таких блестящих инженеров?

– Павла Анатольевича мне рекомендовал начальник генерального штаба, господин Владимир Александрович Сухомлинов.

– Павел Анатольевич, вы действительно конструируете автомобили?

– Павел Анатольевич конструирует броне-мобилы, и мне стоило большого труда перетянуть его из Путиловского завода, – ответил Нагель

– Необыкновенно интересно! – воскликнул князь, – Дамы, и господа, прошу в дом, надеюсь блюда, приготовленные моим поваром вас, не разочаруют!

Петр Петрович оказался интересным собеседником и большим поклонником автомобилей. В гараже светлейшего князя стоял черный «Руссо-Балт» и «Мерседес», на обоих автомобилях были прикреплены знаки дипломатического ведомства. Что касается ротмистра Долгорукова, то был он хмур, много пил и иногда неприятно громко смеялся.

(Насколько известно, светлейший князь Петр Петрович Волконский и княгиня Софья Алексеевна Долгорукая сочетались. Фото князя найти не удалось).

Узнав, что Анастасия Михайловна художница авангардистка, князь спросил, известно ли ей о художественном обществе «Бубновый валет».

– Я слышала, что в этом обществе состоят Ларионов и Машков, но работ их не видела, – призналась Анастасия Михайловна.

– Я это легко устрою, – воскликнул князь, – Я знаком со многими художниками и знаю, что сейчас в Москве готовится художественная выставка, – князь обвел взглядом присутствовавших и спросил, – Кто хочет присоединиться?

Ротмистр, скривившись отрицательно покачал головой.

– Покорнейше благодарю, но мне как кавалеристу ипподром интереснее.

Занят оказался и Нагель, зато Павел, Анастасия Михайловна и Софья Алексеевна с радостью согласились.

Живопись Ларионова и Машкова, показалась Павлу грубой и шокирующей. Он задумался; «Неужели Анастасия пишет подобные картины» .

Анастасия, заметив отношение Павла спросила:

– Наверное, вам это неинтересно?

– Любопытно, но на мой взгляд живопись должна нести красоту.

– Я с вами совершенно согласна, – воскликнула Анастасия, – В мире столько прекрасного!

– Мог бы я посмотреть ваши работы? – спросил Павел.

– Конечно, – ответила девушка, по возвращении в Петербург, вы непременно должны навестить мою мастерскую.

Три дня проведенные в доме князя пролетели совершенно незаметно.

– Господа, я принял решение присоединиться к автопробегу, – заявил князь, когда гости стали собираться.

– На каком автомобиле? – поинтересовался Нагель.

– Разумеется на отечественном, – ответил князь.

Спустя два дня Петербург встречал участников автопробега на своих улицах.

Автомобиль княгини был усыпан цветами поклонников, что касается Павла Анатольевича и Андрея Платоновича, то их «Руссо-Балт» хоть и прошел трассу без поломок добравшись до финиша без штрафных очков, но победителями гонки стала занявшая все три первых места команда «Мерседес». Что касается Руссо Балта, то он был отмечен специальным призом от «Императорского Автомобильного Общества России».

После вручения призов состоялся банкет с присутствием августейших особ. Прогремел гимн Российской Империи, стихли отголоски серебряных труб и установилась тишина. Император, обведя гостей большими серыми глазами сердечно приветствовал собравшихся, офицеры в ответ взорвались громоподобным «Ура», и необыкновенное ликование охватило гостей. Праздник закончился балом, а последние гости разъехались засветло.

На следующий день, купив пышный букет белых роз Павел отправился к Анастасии Михайловне. Художественная мастерская находилась в небольшом особняке на Фонтанке. Собственно, это была скромная квартирка из нескольких светлых комнат, с окнами, выходящими на Летний сад.

На стенах красовались городские, тонко выполненные пейзажи, среди которых картины схожие с его чертежами, но только наполненные светом и красками. Замысловатые круги, изменяясь в цвете перерастали в окружности и шары, из-за которых выглядывали забавные клоунские лица.

– Вам нравится, только отвечайте честно! – потребовала Анастасия Михайловна, вглядываясь в его лицо.

– Мог-бы я приобрести какую-нибудь из ваших работ?

– Какую?

– Эту, – Павел указал на разноцветно радужное соединение геометрических фигур.

– Забирайте, это мой вам подарок, и я хочу посмотреть над чем вы работаете.

– Мои работы в черно белом цвете, лишены света и теней, математически выверены и обоснованы, поэтому покажутся вам необыкновенно скучными и неинтересными, – вздохнул Павел.

– Откуда вы знаете? В каждой работе, если это не результат копированием есть мысль и смысл.

– Мои работы не копии, а совсем наоборот, – они предназначены для массового копирования в металле, – улыбнулся Павел.

Анастасия всмотрелось в его лицо и вдруг осознала, насколько оно красивое. Серые добрые глаза, обрамленные темными ресницами, смуглая кожа лица, открытая улыбка, сильные руки, покрытые коричневым загаром.

– Но это же великолепно! – рассмеялась она, – Работы не каждого художника копируют, а ваши работы на это обречены!

– Не всегда. Иногда случается, что мои детища не доживают до воплощения в металле, оставаясь только на бумаге.

– В творчестве не всегда все получается, но если не делать попыток к совершенству и развитию, то не получится ровным счетом ничего.

Анастасия задумалась, хотела сказать что-то еще, но не закончила мысль, а взглянула на настенные часы, потом за окно, в надвигающие сумерки. Павел уловил ее взгляд.

– Мне необыкновенно понравились ваши работы, а сейчас я, пожалуй, пойду, – сказал Павел,– Когда вы сможете меня навестить?

– Я думаю в следующую пятницу, если не возражаете. Подождите немного, мы пойдем вместе.

Анастасия ушла в соседнюю комнату, а спустя минуту появилась в легком летнем пальто и светлой шляпке, в руках у нее была корзинка, накрытая цветастым платком.

– Давайте я понесу, – предложил Павел.

– Очень мило с вашей стороны. Идемте.

Они вышли на, набережную Фонтанки, и она взяла его под руку. Моросил мелкий летний дождик.

– Как далеко вы собрались?

– Совсем недалеко, если бы не дождь, то можно было пройти пешком, но лучше взять извозчика, – ответила Анастасия и заметив раздумье на лице Павла, пояснила, – Я должна навестить свою тетушку.

Павел остановил извозчика, помог сесть, передал корзинку и помахав рукой напомнил.

– Жду вас в пятницу.

– Непременно, – ответила она и улыбнувшись помахала на прощанье рукой облаченной в белую перчатку..

Лошадь звонко цокая подковами втянула пролетку в вереницу других экипажей и вскоре пролетка исчезла из виду. Павел перешел на другую сторону набережной и побрел задумчиво к Летнему саду, откуда доносились звуки военного оркестра, исполнявшего Венский вальс. Павел забрел в парк и пошел по аллее с белеющими мраморными фигурами античных Богов и Богинь. Пахло сиренью, посетителей совсем не было. Музыканты, доиграв вальс стали укладывать инструменты. Дирижер, заметив одинокого посетителя с растерянным лицом поспешил ободрить.

– Молодой человек, приходите завтра пораньше.

– Непременно, – ответил Павел и поспешил домой.

Едва Павел переступил порог, как раздалась звонкая телефонная трель. Звонил Нагель.

– Павел, у меня потрясающие новости, нам предстоит автопробег Рига – Берлин – Дрезден – Сен-Готард – Рим – Неаполь – Берлин – Петербург, – Нагель замолчал, ожидая ответной реакции, но Павел молчал, тогда Нагель встревожился, – Павел, у тебя все в порядке?

– Когда начало пробега?

– Пятнадцатого августа.

– Так скоро?

– На подготовку у нас пара недель.

– Я хотел внести в конструкцию автомобиля некоторые технические изменения, боюсь, что за такой срок не успею.

– Ничего страшного, в следующий раз, – успокоил Нагель, – Контракт уже подписан – отступать поздно.

– Но ты ничего не говорил.

– Я получил предложение час назад, а связаться с тобой получилось только сейчас, – в тоне Нагеля появилось раздражение, – Не переживай, в мастерской «Руссо Балт» тебе помогут с технической подготовкой машины.

– Хорошо, – согласился Павел.

– До завтра, – попрощался Нагель и повесил трубку.

Мысль о предстоящем пробеге показалась скучной и серой. Вспомнился Киевский пробег, ремонт машины под проливным дождем, трудно смываемое с рук моторное масло, запах бензина. Необходимо было совершенствовать автомобиль, и княгиня была права, но времени на это совершенно не оставалось. Отбросив накатившие мысли, Павел выпил крепкого чаю, и забравшись в постель уснул крепким молодым сном.

Следующее утро оказалось солнечным и ярким. На откидном календаре стояла среда. Послезавтра увижу Настю, – сладко потянувшись подумал Павел. Телефонный звонок оторвал от приятных мыслей.

– Я в гараже, – сказал Нагель и спросил, – Ты скоро?

– Скоро, – ответил Павел и повесил трубку.

Обвел взглядом стены с пыльными портретами ученых, книжные шкафы. В ярком луче солнечного света, пробивавшемся в узкую щель между плотных штор, летали мелкие частицы пылинок. Надо непременно навести порядок, – решил Павел, и одевшись вышел на улицу. Зашел в булочную, позавтракал и взяв извозчика отправился в мастерскую.

– Наконец-то, – обрадовался Нагель увидев Павла, только что ушли представители Руссо Балта, хотели увидеть тебя, но я все вопросы решил.

– Замечательно.

– Ты какой-то сияющий, – заметил Нагель увидев Павла, – и это хорошо, – Нагель подмигнул, – Мне кажется, я знаю в чем дело, но об этом поговорим позже, а сейчас мне надо срочно в редакцию, – готовится выпуск журнала.

– Завтра и послезавтра меня не будет, – сказал Павел.

– Вот как, – брови Нагеля поползли вверх.

– Я дам задание механику, а в субботу проверю исполнение.

– Договорились, – сказал Нагель прощаясь.

Для уборки квартиры, Павел нанял прислугу, самолично перебрал разбросанные по квартире книги, расставив их по полкам, купил шампанское, вино, пирожные, фрукты, много цветов, и расставив все это на огромном столе гостиной остался доволен. Принялся ждать, ежеминутно выглядывая на улицу.

Анастасия, отпустив извозчика за два квартала, остальной путь проделала пешком и появилась у двери квартиры Павла на пять минут позже назначенного времени, собралась позвонить, но только подняла руку к кнопке звонка, как дверь широко распахнулась.

Павел, в белом сюртуке с красным цветком в петлице, и сияющим от счастья лицом стоял на пороге.

– Проходите, как я счастлив вас видеть, – пригласил он.

Она прошла прихожую, а после оказалась в просторной гостиной, и увидев утопающий в цветах стол смутилась.

– Я только на минутку, посмотреть ваши работы.

– Тогда пройдемте в мой рабочий кабинет, – предложил Павел.

– Вы, живете один?

– У отца дом в Крыму, он на пенсии, и с матушкой они проживают там.

Рабочий кабинет оказался заставлен ватманами с хитроумными чертежами, на стенах висели эскизы фантастических автомобилей.

– Неужели, это все создали Вы? – поразилась Анастасия, – Наверное мои работы выглядят по- детски наивно?

– Они прекрасно красивые и жизнеутверждающие!

– Правда?

– Анастасия Михайловна, уверяю, что я никогда не посмею вам солгать, – заверил Павел, – Что касается работ, то в большинстве своем это только прожекты.

– У вас замечательно поставлена рука, все прямые линии, на чертежах и эскизах кажутся необыкновенно прямыми, хотя готова поспорить, что они выполнены от руки.

– Мне казалось, что мои прямые линии идеальны, – рассмеялся Павел,– а вы меня безжалостно разоблачили.

– Не огорчайтесь, я лишь хотела вас похвалить, мне подобного никогда бы не удалось.

– Обращаться за каждой линией к линейке сильно замедляет работу, – ответил Павел.

Анастасия присмотрелась и удивленно воскликнула;

– У вас и окружности исполнены от руки!

– Не стоит придавать этому большого значения, – ответил Павел, увлекая девушку в гостиную.

Они прошли в гостиную, и Анастасия увидев рояль спросила:

– Вы играете?

– Немного.

– В следующий раз, непременно сыграете, а сейчас я пойду.

– Может вина, или шампанского, а потом я непременно вас провожу.

– В следующий раз.

Павел, взглянув на стол грустно вздохнул.

– Следующий раз, получится не скоро; ожидается пробег: Рига – Берлин – Дрезден – Сен-Готард – Рим – Неаполь – Берлин – Петербург.

– Софья Алексеевна мне ничего об этом не говорила.

– Я узнал об этом пару дней назад, – признался Павел, – Нагель ведет отчеты в своем журнале «Автомобилист», промышленники в этом заинтересованы и постоянно подталкивают его к новым пробегам.

– То есть, у состязаний коммерческая основа?

– В общем да, но краме этого мы обкатываем технику в экстремальных условиях, а на этот раз должны покорить Везувий.

– Вы, шутите?

– Нисколько.

– Когда старт?

– Пятнадцатого августа.

– Так скоро!

– Да.

– Тогда, мы должны выпить за пробег, – сказала Настя, садясь за стол. Обещайте мне звонить.

– Обещаю, – улыбнулся Павел откупоривая шампанское.

Отпив глоток, Анастасия поставила бокал на стол и взгляд ее упал на портрет бородатого, грубо выписанного мужика в красном кафтане, рядом с которым висел портрет миловидной женщины в синем сарафане и золоченом кокошнике.